В понедельник Трип держался особняком, погруженный в свои мысли. Джуниор пошутил насчет “щенячьей любви”, хотя и пытался меня спровоцировать. Рациональная часть меня понимала, что он делает, но я устал от его дерьма. Издеваться надо мной - это одно, а придираться к Трипу - совсем другое.
Большой Джим поймал меня прежде, чем я успел замахнуться, но Джуниор выглядел таким удивленным, каким я его никогда не видел. Может быть, он увидел холодную ярость в моих глазах. Может быть, он понял, что зашел слишком далеко, особенно в отношении Трипа. Может быть, в конце концов, он был не таким уж крутым парнем. Что бы это ни было, он больше не отпускал острот.
Трип тяжело переживал из-за того, что я сделал, но он понимал, почему я это сделал. Младший никогда не стал бы уважать меня, если бы я не говорил на его языке. Его не волновал колледж, или навыки дизайнера, или даже то, как усердно я работал с тех пор, как присоединился к команде. Однако он понимал преданность. И он понимал, что у меня есть свои пределы.
К сожалению, я не гордился тем, что сделал. Я заступался за своего друга, но насилие не было решением проблемы, даже с Джуниором. Голос профессора Йоски эхом отозвался в моих мыслях.
“Вам придется постараться получше, мистер Хьюз”.
Я мрачно усмехнулся. Легче сказать, чем сделать.