Летний лагерь свингеров

Глава 920

В тот вечер лежа на татами я смотрел на плавный изгиб крыши, пока надо мной не навис Глен. Он молча протянул руку.

Глен никогда этого не говорил, но я был почти уверен, что ему нравились наши спарринги, когда я был на взводе. Вместо того чтобы совершать дикие атаки, мои эмоции придавали мне сил и сосредоточенности, и ему приходилось изрядно потрудиться, чтобы победить меня. С другой стороны, мы стали достаточно хорошими друзьями так что ему не нравилось, когда я был расстроен.

“Ты пробовал соблюдать целибат?” - спросил он, поднимая меня на ноги. Он пожал плечами и добавил: “Желание – корень страданий”.

Я ждал, что он продолжит, но он умел ждать лучше. “Не думаю, что это сработает”, - сказал я наконец. “Не для меня, по крайней мере”.

Он на мгновение задумался, а затем кивнул.

Не в первый раз я поражался тому, как много он мог сказать без единого слова.

Он улыбнулся, как будто прочитал мои мысли. Затем он принял боевую стойку с абсолютно спокойным выражением лица. Он выглядел так, словно мог ждать вечно. Возможно, и мог, подумалось мне. Он обладал невероятным терпением, которому я завидовал.

Но как бы сильно я ему ни завидовал, я не был таким, как он. Я не мог быть таким, и это было одной из причин, по которой мы так хорошо ладили. Потом меня осенила мысль, и я подумал, было ли то же самое с Ти Джеем, может быть, цель жизни Глена состояла в том, чтобы умерять горячие головы вроде нас. У него определенно был для этого темперамент.

Приняв собственную стойку, я тихо усмехнулся своему философскому повороту. “Знаешь, - сказал я непринужденно, - когда-нибудь я собираюсь стереть это безмятежное выражение с твоего лица”.

“Возможно”, - сказал он, а затем медленно выдавил улыбку. “Но сегодня не тот день”.

***

Я плюхнулся на свою кровать, и тепло душа волнами исходило от меня. Спарринг с Гленом вымотал меня, но это была хорошая усталость. Кроме того, у меня сохранилось бесценное воспоминание о выражении его лица после того, как я заставил его сдаться с помощью идеального выполненного болевого ‘ваки гатаме’. Обычно мне не удавалось провести против него такое движение, но в этот раз получилось поймать, сделав ложный захват лодыжки. И хотя он одержал верх почти во всех последующих поединках, ему приходилось упорно работать над этим каждый раз, когда мы тренировались вместе.

Воспоминания о поединке померкли, когда я подумал о Кристи. Я все еще злился на нее, но даже это исчезло после того, как я прокрутил в голове нашу ссору. Я вёл себя отвратительно. Хуже того, мне хотелось быть таким — я хотел причинить ей боль, как она причинила мне.

Она никак не могла знать, но я все еще чувствовал себя виноватым за свою неделю безумия. Я даже не был уверен, со сколькими женщинами переспал тогда, не говоря уже об их именах. Я не такой, говорил я себе. Но слова Кристи попали в цель, даже если она и не знала всей их правды.

Я скатился с кровати и бросил полотенце в угол, натягивая спортивные штаны и футболку. Мне не хотелось снова расстраиваться, не хотелось погружаться в уныние, поэтому я решил позвонить Лии. У нее всегда хорошо получалось отвлечь меня, хотя это было нечто большее. Она всегда принимала меня таким, какой я есть, и с ней мне не нужно было притворяться. Она знала мое настроение, но все равно любила меня.

“Привет, красотка”, - сказал я, когда она ответила на звонок.

“Привет! Как ты?”

Мы непринужденно разговорились, в основном ни о чем. Я хотел рассказать ей о ссоре с Кристи, но решил оставить это при себе. Она все еще не простила Трипа и Рен, и свалила Кристи в одну кучу с ними. Я пытался сказать ей, что все гораздо сложнее, но Лия была абсолютно предвзята. По крайней мере, она была предвзята в мою сторону.

“Итак, - спросил я как можно небрежнее, - что ты делаешь на День Святого Валентина? Грандиозные планы?”

“Нет”, - сказала она с горечью. “Я надеялась, что один парень пригласит меня на свидание, но он снова сошелся со своей бывшей девушкой”.

На мгновение я подумал, что она говорит обо мне, но потом расслабился.

“А что делаешь ты?” спросила она.

“Ничего”. Часть меня хотела заняться чем-нибудь с Дафной, но у нас не было таких отношений. Мы оба знали, что между нами были только физические отношения, и я чувствовал, что она не хочет превращать их в то, чем они не были. Меня это устраивало, потому что я чувствовал то же самое. “Хочешь займемся чем-нибудь вместе?” Спросил я.

“Да, конечно!”

“У тебя есть что-то на примете, или будем просто импровизировать?”

“Если я узнаю, куда направляется Тайлер, можем ли мы пойти туда и заставить его действительно ревновать?”

“Почему бы нам просто не воспользоваться ситуацией?”, - предложил я со смехом. Заставлять другого парня ревновать было не в моем стиле.

“С тобой не весело”.

“Может стать весело,” - поддразнил я, “с правильным стимулом. Кстати, об этом... ты не возражаешь, если мы отпразднуем День Святого Валентина на день или два раньше? Возможно, на выходных?”

"Почему? Какой это день недели?”

“Это в понедельник”, - сказал я, глядя на календарь над моим столом. “Я могу прилететь в пятницу накануне, и мы проведем выходные вместе. Звучит хорошо?”

Мы составили планы и пообщались еще немного, но у нас обоих ещё были домашние задания, так что мы попрощались и повесили трубки.

***

У нас с Кристи установились холодные отношения. Она не разговаривала со мной, а я не обращался к ней, и это устраивало нас обоих. В нашей маленькой группе поползли слухи о нашей ссоре, хотя я никому не рассказывал, поэтому я знал, что Кристи пытается настроить моих друзей против меня.

К счастью, она была разочарована. Рен и Трип провели тонкую линию посередине и остались друзьями с нами обоими. Эш явно считала меня придурком, но Зои с Питером по-прежнему держались в стороне. Джеффу и Мередит не понравилась очевидная попытка Кристи использовать манипуляции, так что они однозначно были на моей стороне, как и Фредди.

Несмотря на все это, нам каким-то образом удалось сохранить вежливое общение за завтраком. Я даже испытывал самодовольное удовлетворение от того, что нахожусь на высоком моральном уровне. Она много говорила о том, какой я придурок, но я держал рот на замке насчет нее. Я не защищался, но и не злословил в ее адрес. Наши друзья знали, что в ее версии событий было несколько серьезных пробелов, поэтому она выглядела по-детски, а я выглядел как взрослый. Это расстраивало ее еще больше, и в конце концов она перестала поливать меня грязью за моей спиной.