Семейные тайны Армстронгов

35

Двери в библиотеку были открыты, и Анна четко слышала разговор Эдварда с Синклером, когда вышла в холл из столовой после легкого обеда. Она остановилась и прислушалась.

— Люди начинают гибнуть сотнями, — сказал Синклер. — Многие кое-как рассчитывали дотянуть до этого урожая, а теперь, когда и его не будет, им не выжить.

— И что мы можем сделать? — В голосе Эдварда слышалась безысходность.

— Наше положение ужасно. Нам второй год не платят ренту. Мы на грани финансового краха. Мы несем ответственность за тарифы хозяйств с размером участков менее четырех акров. Я предлагаю очистить землю от таких фермеров и их семей и объединить такие хозяйства, чтобы укрупнить их. Тогда мы не будем зависеть от их платежей и сможем переключиться на выращивание крупного рогатого скота, что я и так пытаюсь здесь организовать.

— А что ты предлагаешь сделать со всеми выселенными фермерами и их семьями? — спросил Эдвард, повышая голос.

— Когда они окажутся за границами поместья, это будет уже не наша проблема. Они могут эмигрировать, могут податься в работные дома…

— Или умереть с голоду! — Эдвард уже почти кричал. — А когда мы выбросим их на дорогу, почему бы нам не устроить бал по этому поводу здесь, в этом доме! Пир, банкет, чтобы развлечься, когда бедные умирают!

Синклер проигнорировал его сарказм.

— Тогда что же в таком случае предлагаешь ты, мой дорогой кузен?

Эдвард сел за свой стол.

— Я предлагаю, чтобы мы попытались справиться, как только сможем. Я напишу письма в банки и сообщу им, что нам необходимо продление сроков по выплате ипотеки. А нашим арендаторам понадобится запас провизии на зиму, который нам нужно будет организовать.

— Переходя в практическую плоскость, Эдвард, я настоятельно советую выставить у въездов на территорию поместья вооруженную охрану.

— Неужели в этом есть необходимость? — спросил Эдвард, он был в шоке.

— Проезжая по нашим землям сегодня утром, я обнаружил там несколько оборванных созданий, которые шатались в поисках пропитания. Количество бездомных и отчаявшихся будет расти, и нам нужно быть готовыми защитить себя от нападения.

— Я не желаю жить в крепости! — возразил Эдвард.

Синклер подался вперед и обеими руками хлопнул по столу перед Эдвардом.

— Опомнись, приятель, открой глаза! Ты хочешь дождаться, когда несколько сотен голодных крестьян будут штурмовать парадный вход твоего дома? Если не хочешь подумать о своей жене и сыне, подумай хотя бы об остальных! И обеспечь защиту для своих слуг и всех нас от доведенной до отчаяния голодной толпы!

Эдвард был прижат к стенке.

— Хорошо.

— Спасибо тебе! — зло бросил Синклер, после чего резко развернулся и вышел.

Анна подождала, когда за ним захлопнется входная дверь, и вошла к Эдварду, который сидел, горестно закрыв лицо руками. Она обняла его за плечи и попробовала утешить.

— Неужели все так плохо?

— Боюсь, что хуже некуда. Не могла бы ты снова написать отцу и рассказать ему, что ситуация здесь сложилась отчаянная? Что нам крайне нужна помощь парламента. Передай ему, чтобы он шел в Вестминстер и просил помощи, если сможет.

— Конечно, я напишу. Однако я думаю, что он уже и так обо всем знает. Вчера я получила от него письмо, где он пишет, что Дублин переполнен переселенцами, которые бегут от голода в сельской местности… Да, он так и написал — «от голода». Он говорит, что на улицах полно голодных нищих. Еще он спрашивает, получаем ли мы какую-то помощь?

— Скажи ему, что этого чрезвычайно мало и абсолютно недостаточно. Напиши ему прямо сейчас.

— Конечно.

В ту ночь Анна стояла в детской у окна, прижимая к груди Лоренса, и смотрела на озеро. Она старалась не думать об отчаянии, царившем за пределами этой тихой гавани — ее дома и поместья.

— Здесь ты в безопасности, дорогой мой. И ничто не сможет причинить тебе вред, — прошептала она сыну.

Крытый экипаж Анны выехал через главные ворота усадьбы и направился в сторону Кастлуэста. Эдвард советовал ей не выезжать за пределы их владений: он предупреждал, что она может увидеть там вещи, которые расстроят ее. Но ей было необходимо купить ткань, из которой будет пошита одежда для Лоренса. К тому же она слышала уже столько всяких устрашающих историй, что ей хотелось самой посмотреть, что же происходит на самом деле. Глядя в окно кареты, она видела людей, которые бесцельно брели вдоль дороги. Она была потрясена их видом: истощавшие фигуры, одетые в какие-то лохмотья, глубоко запавшие глаза на угрюмых лицах, слабые руки, безнадежно протянутые в сторону проезжавшего экипажа в безысходной просьбе о помощи. Уже на подъезде к городу она увидела женщину, лежавшую у придорожной канавы с ребенком на руках; оба они были совершенно измождены от голода. А в самой канаве она заметила и другие тела, только не смогла разобрать, живые они или мертвые.

Улицы были на удивление пустынны — город казался почти вымершим. Это был уже совсем не тот кипучий торговый городок с изобилием всевозможных продуктов и товаров, каким он был ранее. Ей встретилось всего несколько болезненного вида, неуверенно бредущих прохожих; еще она заметила по всему городу много полицейских. Карета остановилась перед мануфактурной лавкой. Ступив на тротуар, Анна оглядела безлюдную улицу, испытывая жутковатое ощущение. Подойдя к двери магазинчика, она хотела ее открыть, но та оказалась заперта, хоть на ней и висела табличка «Открыто». Она громко постучала в стекло, и через несколько секунд ей открыла хозяйка, миссис О’Хара.

— О, леди Армстронг, рада вас видеть, заходите, пожалуйста, — сказала она, жестом приглашая Анну внутрь и быстро запирая за нею дверь.

Миссис О’Хара была крупной, обычно очень жизнерадостной и вежливой женщиной, владелицей большого магазина тканей, дела которого шли хорошо. Однако сегодня миссис О’Хара выглядела растерянной и встревоженной и постоянно прижимала к лицу носовой платок.

Миссис О’Хара выглянула в окно:

— Они не видели, как вы заходили сюда. Но карету вашу они точно заметили и скоро будут здесь.

— Кто «они», миссис О’Хара?

— Люди, конечно.

— А куда все подевались? — умоляющим тоном спросила Анна.

— Сидят по домам, если у них еще есть свои дома. Я такого раньше никогда не видела. В городе вообще нет никакой торговли. Я, по крайней мере, торгую только льном и хлопком, они хоть несъедобные. А вот продовольственные лавки не могут даже завести какие-то продукты, потому что изголодавшийся народ тут же налетит и все разграбит.

Миссис О’Хара зашла за широкий прилавок, на котором были разложены рулоны ткани.

— А вы как справляетесь в Большом Доме? — спросила она у Анны.

— Стараемся, как можем.

— Я слыхала, что в вашем поместье не будет выселений.

Анна отметила, что всегда такая почтительная манера общения миссис О’Хары пропала. Понятно, что при такой стрессовой ситуации хозяйке, пожалуй, было бы все равно, даже если бы к ней заглянула сама королева Виктория, настолько она была сбита с толку и обескуражена происходящим.

— Лорд Армстронг настоял на том, чтобы выселений не было.

— Что ж, это уже хоть кое-что. Не думаю, чтобы нашему городку удалось бы справиться с еще одним потоком беженцев, которым некуда податься. А Фоксы начали выселение.

— Фоксы? — Анна вспомнила таких добрых миссис и мистера Фокс. — Поверить не могу!

— А вы все же поверьте, потому что это правда! Говорят, они заявили, что им нужно очистить земли от крестьян, чтобы снова сделать свое поместье прибыльным, и что они больше не могут полагаться на одну только картошку. Картошку! Я сама слышала от мистера Бирна из рыбной лавки, что они до сих пор заказывают лосося и черную икру. Икру! Когда их арендаторы голодают и от этого страдает весь город. — Миссис О’Хара подняла платок и снова начала промокать глаза. — Поговаривают, что, если все это затянется, нас ждет эпидемия холеры или тифа. Тиф! Тогда я должна буду уехать к сестре в Дублин. За городом у нас есть поле, так трупы там просто сбрасывают в большую общую могилу. Ничего подобного я никогда еще не видела. — По щекам женщины потекли слезы, и она уже не успевала их утирать.

Анна быстро указала на несколько отрезов хлопчатобумажной ткани и расплатилась. Миссис О’Хара завернула их и протянула ей.

— О нет! Вот и они! Я же говорила вам, что они заметят карету и обязательно придут! — прошептала миссис О’Хара.

У дверей магазина собралась группа людей, одетых в лохмотья. Миссис О’Хара быстро выпустила Анну на улицу и тут же заперла за нею дверь на засов. Анна видела перед собой изголодавшиеся лица, умолявшие дать им что-нибудь поесть. Люди тянули к ней костлявые руки, и казалось, что у них едва хватает сил, чтобы держаться на ногах. Она быстро открыла кошелек, вытянула оттуда все имевшиеся деньги и, торопливо раздав их, тут же села в экипаж.

— Домой, и как можно быстрее! — приказала она кучеру.

— Эдвард! Мы должны что-то предпринять! — умоляющим тоном сказала она мужу, когда оказалась дома.

— Что же мы еще можем сделать? Работные дома и так оплачиваются землевладельцами, платить им — наш долг. Но у нас нет столько денег, чтобы накормить каждого.

Придя в детскую, Анна стала медленно покачивать колыбель Лоренса. Глядя на него, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о судьбе Шона. О том, как она выгнала его из-под защиты безопасного поместья и бросила в самую гущу катастрофы, охватившей страну. Она и представить себе не могла, что все может быть настолько плохо, и не осознавала, что подвергает Шона всем этим ужасам. Сердце ее разрывалось при мысли, что он сейчас совсем один и голодает, как эти люди, которых она видела сегодня. Она подумала, что, возможно, станет причиной его гибели, и ее захлестнуло чувство вины.

— Я найду его, — прошептала она Лоренсу. — Найду и приведу под защиту нашего дома.