Семейные тайны Армстронгов

77

Пруденс приехала обсудить вопросы управления имением накануне зимы. Клара находила все эти разговоры с Пруденс скучными и утомительными; ей было очень трудно сосредоточиться, когда речь заходила о ценах на корм для скота.

— Я надоела тебе? — в конце концов спросила Пруденс, заметив, что взгляд Клары начал постепенно стекленеть.

— Нет… Просто… Пирс ведь тебя оставил управлять поместьем, так зачем тебе согласовывать со мной всякие мелкие детали?

Пруденс звонко захлопнула свою бухгалтерскую книгу.

— Другими словами, я тебе надоела. Полагаю, что ты предпочла бы флиртовать и веселиться с компанией Джонни Сеймора, чем выслушивать меня.

— Мне что, нельзя иметь друзей?

— О, я уверена, что мое мнение по тем или иным вопросам здесь больше уже никого не интересует. Не знаю, что может подумать об этом Пирс, когда вернется с войны. Компания, которую ты принимаешь тут, шокирует.

— Думаю, что Пирс подумает то же самое, что и всегда, когда речь заходит обо мне, — ничего.

Накануне приближающегося Рождества 1917 года Клара предоставила всем слугам двухнедельный отпуск, чтобы они смогли на праздники побыть со своими семьями.

— Вы уверены в своем решении, леди Армстронг? — спросил Феннел, глядя, как оживленная и радостная Клара наряжает елку в бальном зале.

— Вполне, Феннел.

— Но вы ведь останетесь тут совсем одна. Это очень непривычно. Как вы сможете прокормить себя?

— О Феннел! Я уже большая девочка и уверена, что справлюсь.

— Но вам придется самой работать на кухне, — скептически заметил дворецкий.

— Феннел, в то время как мои друзья и лорд Армстронг проводят Рождество в окопах, я уверена, что рискну зайти на кухню и положить себе на тарелку кусок холодной индейки.

Чуть позже Феннелы удивленно переглядывались на кухне.

— Клара мне очень нравится, но ведет она себя крайне необычно. Она мне прямо так и сказала — я сама справлюсь здесь на Рождество, — рассказывал он жене.

— Это все новомодные идеи, которых она нахваталась с тех пор, как связалась с компанией Джонни Сеймора. — Миссис Феннел тяжело вздохнула и бросила взгляд на свежую газету, которая пестрела заголовками о больших потерях в сражениях во Франции и о нападении республиканцев на казармы британских войск в Ирландии. — Что тут скажешь? Мир переворачивается с ног на голову.

Пруденс уехала на праздники к своим кузенам и кузинам в Дублин, и Клара с нетерпением ждала приезда Джонни в канун Рождества. Когда он подъехал к парадному крыльцу, она выбежала на улицу, чтобы его встретить.

— Господи, впереди целых две недели! — прокричал он, крепко обнимая ее, после чего они в обнимку зашли в дом и закрыли за собой двери.

Они лежали на полу перед уютно потрескивающим камином. На елке мерцали зажженные свечи.

— Так странно сознавать, что мы здесь только вдвоем, отрезанные ото всего мира. Этот дом не был предназначен для уединения. Он был рассчитан на то, чтобы в нем всегда было много гостей и много слуг.

Джонни затянулся своей сигаретой.

— А не только жена хозяина и ее любовник? — Он протянул сигарету и ей, и она тоже затянулась.

— Я часто смотрю на портреты предков Пирса, которые поглядывают на меня сверху вниз, осуждая за то, что мы здесь делаем.

— Разве можно осуждать счастье?

— Многие так делают.

— Ну и пусть.

— Мы не имеем права быть такими счастливыми, когда так много людей страдает на фронте… Через неделю наступит 1918 год. Закончится эта война когда-нибудь?

— Не хочу об этом думать.

— Почему?

— Потому что тогда Пирс вернется домой, — сказал он.

Он протянул руку и взял из-под елки завернутый подарок.

— Открой его сейчас, — сказал он.

Развернув красивую упаковку, она нашла внутри маленькую коробочку. Под крышкой оказалась брошь тонкой работы, сияющая россыпью кристаллов горного хрусталя.

— Это всего лишь бижутерия, но ее изготовили для меня на заказ в костюмерной мастерской театра «Гейти», — сказал он, прикалывая брошь ей на платье.

— Какая прелесть, — прошептала она, крепко прижимая украшение.

Клара встала и открыла окно в спальне. Джонни все еще спал. Снег толстым слоем лежал на подоконнике, и все вокруг, насколько хватало глаз, было укрыто белым одеялом. Начинался новый густой снегопад, и снежинки залетали в комнату, тая сразу же, как только касались теплых половиц. Она представила себе, что сейчас во Франции, у Пирса, тоже идет снег. А переведя глаза на фигуру спящего Джонни, задумалась, как все это дошло до такого.

Следующие несколько дней в их маленьком мирке пролетели очень быстро. Снегопады продолжались, и они, тепло одевшись, уходили на дальние прогулки по берегу озера и по холмам вокруг него.

Джонни отступил на шаг от картины, немного помолчал, глядя на Клару, и объявил:

— Все, готово.

Клара подошла, остановилась рядом с ним и посмотрела на холст.

Картина была написана сочными красками; на ней крупным планом была изображена сидящая Клара, которая смотрела на зрителя мечтательным взглядом, в то время как на ее лице блуждало очень необычное выражение — смесь надежды и разочарования.

— Джонни, это не я. Ты позволил в работе дать волю своим чувствам ко мне. Я не выгляжу настолько здорово.

Он нежно обнял ее:

— Она все равно не в состоянии воздать тебе должное в полной мере.