65
Проехав несколько миль до дома Джонни, она повернула и въехала в ворота имения. Сеймор-холл, хотя и был меньше Армстронг-хауса, все равно представлял собой очень внушительный особняк, расположившийся на холме у озера. Перед парадным крыльцом стояло несколько автомобилей, и она вдруг поймала себя на том, что нервничает, оставаясь сидеть в машине и не торопясь выходить из нее.
«Да что с тобой происходит? — обругала она себя. — Ты же Клара Чартер, большой специалист по всем нюансам лондонского высшего общества — ты по определению готова к любому светскому мероприятию».
Это мысленное обращение к себе вдруг заставило ее осознать, насколько она изменилась с тех пор, как вышла замуж за Пирса. Она вылезла из машины. Из дома доносились громкие звуки музыки, и, подойдя к парадной двери, она через окна увидела множество элегантно одетых людей, которые танцевали и веселились. Она позвонила в дверь, но никто не откликнулся. Догадавшись, что звонка за музыкой может быть просто не слышно, она толкнула дверь и вошла в холл. Все двери внутри дома были открыты настежь, и через них в обоих направлениях постоянно сновали люди.
Она пошла по комнатам, пытаясь найти Джонни. В конце концов она обнаружила его увлеченно разговаривающим с какой-то дамой за сорок, на которой были бриллиантовая диадема и такие же серьги. Клара вспомнила, что уже видела ее в городе, когда та ехала на переднем сиденье автомобиля рядом с Джонни.
— О, привет! — воскликнул Джонни. — Вот и вы! Я уж думал, что вы не приедете!
— Простите за опоздание, — сказала она, подходя к ним.
— Ну, опаздывать здесь — не проблема, если только вы не собираетесь рано уезжать.
Он решительно поцеловал ее в обе щеки, заставив вздрогнуть от неожиданности.
Стоявшая рядом с ним женщина рассматривала Клару с вопросительным выражением на лице.
— Графиня Элис Кавински, разрешите представить вам Клару, леди Армстронг.
Клара мгновенно вспомнила это имя: графиня Кавински была знаменитой актрисой дублинской сцены.
Клара тепло улыбнулась ей.
— Джонни, я думала, что вы пренебрегаете разными титулами.
— Так оно и есть на самом деле! — сказала Элис, с пониманием взглянув на Джонни. — Он использует их только тогда, когда хочет произвести впечатление на аристократа с помощью другого аристократа.
— Ладно, как бы там ни было, пойдемте, Клара. Мне необходимо представить вас гостям, — сказал Джонни. — Прошу прощения, графиня.
И он повел Клару через толпу.
— Тоже мне — аристократка! — шепнул ей Джонни. — На самом деле она родом с какой-то маленькой фермы. Вышла замуж за венгерского графа, который вскоре покончил с собой. — Он небрежно махнул рукой в сторону длинного стола с закусками. — Не стесняйтесь и угощайтесь, если проголодались.
Глядя на обилие изысканной еды, расставленной на нескольких столах, Клара поняла, что призыв правительства всячески ограничить потребление провизии в этих краях, видимо, услышан не был.
Клара улыбалась всем, кому ее представлял Джонни. Здесь были писатели, поэты, художники, актеры и драматурги, и некоторых из них, самых известных, она даже узнавала сама.
Наконец они завершили обход и присоединились к группе, включавшей в себя и графиню Кавински, где главной темой разговора, конечно, неминуемо оказалась война — к большому разочарованию Клары, ожидавшей, что у этих интеллектуалов есть другие вопросы для обсуждения. Однако по мере того как она слушала, Клара начала понимать, что у них есть свой взгляд на этот вопрос.
— То, что имеет место сейчас, — это настоящая бойня. Мы даже не представляем масштабы происходящего, потому что правительство постоянно затыкает рот прессе, — заявил один драматург, пьеса которого недавно с триумфом прошла в Дублине.
— Глупые бедняги идут на верную смерть, даже не зная этого, — подобного не было со времен Средневековья.
— Эта война будет означать коллапс для всех ныне существующих империй. Все эти старомодные образования лопнут, и на их место придут демократические государства трудящихся, которые будут заботиться о том, что нужно народу, а не отжившей свой век элите, — сказал блондин с ярко-голубыми глазами лет тридцати с лишним, которого Джонни представил ей как поэта Томаса Герати.
— Как в Америке — за этим будущее, — сказала Элис Кавински.
— А начать нужно в Ирландии, в Дублине, — почему нет? Революция здесь послужит примером для других. Эта война — возможность избавиться от старого порядка и создать новую республику! — продолжал Томас.
— Где мы сможем защищать права человека, — сказал кто-то.
— Но только без кровопролития! Этого на нашем континенте и так предостаточно, — твердо сказал Джонни.
— Общество, основанное на предоставлении каждому одинаковых возможностей, независимо от его материального положения.
Джонни отошел, и Клара, оставшаяся стоять с краю группы, почувствовала себя неловко.
Неожиданно один мужчина повернулся к ней и сказал:
— Клара Армстронг? И леди Армстронг, я полагаю?
— Да, — кивнула Клара.
— Армстронги известны тем, что устраивают у себя грандиозную охоту. Надеюсь, вы не имеете к этому отношения?
— Я? Нет, я ненавижу охоту!
— Отлично!
Клара незаметно попятилась, но тут же была загнана в угол элегантной женщиной с короткой стрижкой.
— Знаете, милочка, это ведь всего лишь вопрос времени, когда женщины у нас получат право голоса. Я хочу сказать — как они смогут нас остановить? Пока мужчины на войне, мы выполняем всю их работу. Я, например, учусь на механика. Вам тоже следует попробовать — захватывающее занятие.
Вечер продолжался, и Клара постоянно сталкивалась с новыми людьми — один был эксцентричнее другого.
В конце концов она оказалась в обществе Элис Кавински, которая взялась объяснить ей свою философию:
— Я считаю, что мир не будет удовлетворен, пока мы не разделим всю частную собственность поровну. Я имею в виду, почему один человек живет в большом доме, тогда как огромная семья другого ютится в однокомнатной квартирке? Дорогая моя, вы должны как-нибудь поехать со мною в трущобы Дублина. Они, без сомнения, самые ужасные во всей Европе. И при этом, как вы знаете, в Ирландии один из самых высоких доходов на душу населения. Просто доходы эти неправильно распределяются.
Рядом с ней возник Джонни, который шепнул ей на ухо:
— Вам нравится?
— Не знаю, честно говоря! Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
— Отлично!
— Все они переполнены идеями насчет того, как должен быть устроен мир. Все хотят перемен и очень быстрых.
— Я в курсе.
— Это пугает меня.
— Правильно!
Клара взглянула на часы и увидела, что уже три утра. Она была в шоке.
— Мне пора ехать! — неожиданно заявила она.
— Так рано? Все только начинается, — сказал Джонни.
— Для вас — может быть. Но Пруденс следит за временем, уверяю вас.
Прощаясь с графиней Кавински, Клара улыбнулась.
— Я слышала, что вы — великая актриса. И мне очень хотелось бы увидеть вас на сцене.
— Вы очень добры. И я рада, что наконец-то познакомилась с вами. Я много о вас слышала.
— Правда? — смущенно сказала Клара.
— Да, очень много. Вы, должно быть, человек особенный, если Джонни так ратует за вас. Знаете, он ведь не за всех девушек так переживает.
Внезапно сбоку от Клары опять появился Джонни.
— Я провожу вас к машине.
На улице она села в автомобиль и улыбнулась Джонни.
— Вы уверены, что в состоянии доехать домой одна? — спросил он. — Вполне могли бы остаться, вам тут рады.
Бросив взгляд на приветливое величественное здание, она едва не соблазнилась его предложением.
— Спасибо, Джонни, все было замечательно.
Она завела мотор и тронулась с места. Стояла тихая лунная ночь, и она наслаждалась ездой по проселочным дорогам, когда двигатель вдруг зачихал и заглох — машина остановилась. Она снова и снова поворачивала ключ зажигания, но дальше урчания стартера дело не шло.
Она сидела и думала, что ей делать. Машина застряла посреди дороги, а до Армстронг-хауса было еще далеко.
— Как это могло случиться! — в сердцах громко крикнула она, потом вылезла из машины, взяла сумочку и пошла пешком.
Ее фигурка выглядела очень необычно на фоне ночного деревенского пейзажа: белокурые волосы, бледная кожа, кремовое легкое платье и шаль, поблескивавшая при свете луны. Кларе показалось, что она шла много часов. Когда она наконец прошла через ворота и оказалась на длинной аллее, ведущей к дому, то чувствовала себя совершенно изможденной.
Пруденс стояла перед окном своей спальни и видела, как Клара с волочащейся позади нее шалью пересекает передний двор и устало взбирается по ступеням парадного крыльца.
— Нет, в самом деле, Клара, в будущем, отправляясь во все эти твои поездки, нужно проверять, есть ли у тебя в баке бензин, — заявила Пруденс.
— Но до этого машина всегда была заправлена.
— Вот видишь, в этом вся твоя проблема, Клара. Ты забываешь, что бензин появляется в машине не по волшебству — его туда заливают. А ты понадеялась на других людей, что кто-то сделает это за тебя.
— Что ж, больше надеяться не буду!
— Вот и хорошо! Мне пришлось снять с работы двоих конюхов, чтобы доставить домой эту чертову машину. Иногда я думаю, что нам следует затянуть пояса и вообще продать ее.
— Никогда! — решительно ответила Клара, едва не сорвавшись на крик от этой идеи.
— Но для нас она — ненужная железка. Я имею в виду, что все остальные отлично ездят верхом. Кроме тебя, конечно.
Клара в ужасе вскочила.
— Машина останется в любом случае, Пруденс! Либо я уйду вместе с ней!
— Ох, только не нужно ультиматумов, Клара. Очень я этого не люблю.
Клара быстро вышла, а Пруденс осталась в комнате, торжествующе посмеиваясь про себя.