Живой Журнал. Публикации 2009

История про Льва Вершинина

Собственно, это разговор со Львом Вершининым в сентябре 2000 года

— Мы ведём разговор в Харькове, на Конвенте "Звёздный мост". Это вполне прочное регулярное, иначе говоря "устоявшееся" мероприятие. На ваш взгляд, каковы его сложившиеся традиции?

— Для меня это однозначно радостное событие. И даже вдвойне радостное, чем для кого бы то ни было. Потому что вырываешься из рутины, видишь близких людей. Сейчас же это не только расстояния, но и деньги. Но особо важным это событие стало для меня вот почему — у меня была мечта создать Конвент в масштабах Украины чтобы он был такой большой и красивый. Дважды мне это удалось — в 1995 и 1997 году в Одессе были проведены "ФАНКОНы".

— То есть такие бьеннале?

— Ну да. Но в 1999 это уже не получилось, и вот, как уже тут говорили, знамя поднял Харьковский фестиваль. Я с удовольствием отметил, что многие наши идеи получили продолжение и развитие в Харькове. Хотя мы однажды даже выписали на фестиваль посла одной африканской страны. Он был безумно счастлив, узнав, что мы, украинские фантасты, ну и так далее… Ну дело не в том.

А что касается лица — то у "Звёздного моста" безусловно есть своё лицо. Харьков вообще удивительный город. В отличие от убитой и уничтоженной Одессы Харьков при всём налёте милой такой провинциальности, город удивительно комфортный. Я имею право так говорить, потому что происхожу из второго поколения одесситов после Великой Чумы — мои предки приехали в этот город в 1813 году, и все "радости" Одессы моя семья перенесла, хотя среди них не было великих людей — кто-то честно мял кожи, кто-то честно что-то строил, если надо — воевали. Вот война забрала в общей сложности сорок семь моих родственников — одних на фронте, а других в гетто, потому что по маме я чистый еврей. И сегодня я с ужасом вижу что происходит с Одессой. В общем, легко сохранять милый местечковый вид, когда в городе не заканчивается ни одна труба.

— А вот есть для вас личное ранжирование фестивалей. По-моему, Харьков единственный город, который устраивает фестиваль на базе университета.

— Я практически на всех Конвентах был, кроме тех, что проходили за Уралом. "Звёздный мост" на мой взгляд отличается от таких Конвентов, как "Аэлита" и "Интерпресскон" тем что он не имееет ярко выраженного фанского характера, а от "Странника" тем, что он не имеет ярко выраженного элитарно-писательского характера. Тут есть все и сосуществуют достаточно гармонично. Совершенно верно то, что вы сказали про университет, потому что я с наслаждением смотрел на любознательные лица в аудиториях, на молодых людей, которым интересно всё это читать и интересно задавать вопросы.

— А каким, по вашему мнению, должен быть Конвент? Это должен быть съезд писателей, обсуждающих профессиональные проблемы, или же съезд на котором решаются проблемы издательские, или же именно фестиваль?..

— Это трудно разграничить. Все входят в одну и ту же тусовку. Издатели либо просто любят фантастику с детства, либо профессионально разбираются в ней, и тот же Шкурович, строгий редактор, для нас в то же время ещё и человек, понимающий то, что мы делаем. И есть ещё, конечно, такие издатели.

Поэтому мне кажется, что на Конвентах должны быть представлены все сто цветов и сто школ. А назвать любой Конвент рабочей встречей я бы поостерёгся, потому что никто из нас, писателей, друг друга ничему научить уже не может. У каждого из нас свой путь, каждый работает в своём ключе, хорошо или плохо. Конвент — это та необходимая отдушина, которую раз или, лучше два раза в год, ты получаешь. Так получилось, например, что десять лет назад я развёлся с моей первой женой, которую нежно любил и люблю до сих пор, во второй раз женился в 1998 и в промежутке между этими двумя событиями моей семьёй была моя мама, которой нет уже в этом мире и мои друзья, которых я видел по раз-два в год. Маленький пример по тому же поводу — когда случились события в Приднестровье, а там живёт такой писатель и хороший человек Ищенко. Так вот, когда по телевизору сообщили, что там стреляют, из разных городов бывшего Советского Союза помчались кто помочь вывозить семью, кто с топором — защищать. И кто-то из нас сказал — "Конвент начинается". Но сейчас не те времена, когда каждый может себе позволить поехать туда, куда хочется. Из Москвы в Питер, скажем, съездит ближе. А из Одессы в Казань — уже тяжелее. Хотя я почти десять лет был "экономически независим", как говорит мой друг Борис Бурда, и мог ездить туда, куда хотел. А теперь я вообще уезжаю далеко и довольно надолго.

А были, кстати, уже легендарные Конвенты, которые вошли в историю нашей фантастики — был такой знаменитый "Волгокон" — огромного размера, где всё было по-доброму. Его собираются провести снова в следующем году.

— Собственно писательские мероприятия иные. Детективщики у нас не собираются. Литература, которая наполняет толстые журналы Водки выпивается не меньше, я уверен. Однако, стиль общения довольно монотонный. Ну не дерутся, конечно… Впрочем, может, даже и дерутся.

— Нет, мы, конечно и дерёмся тоже. Однажды мы подрались с присутствующим здесь Васильевым, за право спасти от пьяного хулигана Сашу Ройфе. Ройфе при этом отбивался от хулигана. Меня так же точит желание убить Лукина.

А сегодня я прочитал доклад Валентинова, там как раз об этом говорится. На мой взгляд вот в чём дело — совершенно прав Валентинов в том, что большая литература выродилась непонятно во что. И на сегодняшний день фантастика представляет весь спектр сюжетов литературы. Я убеждён, что русская литература, которая всегда была больше, чем просто литература напрямую растёт из православной традиции. Поскольку церковное ведомство всё больше и больше становилось государственным, то литература взяла на себя часть церковных функций. В Западной Европе литература редко строится на желании пасти народы. В России писатель всегда учил как жить, бичевал, вскрывал язвы. Потом пришёл Союз Писателей, который был та же церковь, и часть писателей ушла в диссидентство или в фантастику. И теперь, на мой взгляд только в фантастике сохранилось желание и возможность к совершенствованию, вот на краю дивана здесь сидит Владимир Васильев, который начал писать чисто развлекательные вещи, а потом из этого получилось совсем иное, в его прозе появились вопросы "кто я"", "зачем я?", всё то, что составляет настоящую литературу.

— Есть несколько поколений в фантастике. Есть уже состоявшиеся, есть поколение тридцатилетних. Есть тиражи, она, фантастика, имеет спрос. Но сейчас приходит сетевая составляющая фантастической литературы. Сеть не меняет содержания текста, но есть и тексты, написанные специально для Сети, есть специфическое для Сети общение — форумы, гостевые книги… Каков взгляд писателя состоявшегося в "бумажном виде" на "сетевую литературу?

— Пока наше поколение не ушло, бумажная книга не умрёт. Её можно подержать, понюхать…

— Подарить в конце концов.

— Ну и подарить, конечно. А что есть обсуждения, так это замечательно. Потому что для писателя самое дорогое — это услышать что-то о себе, пусть даже и нелицеприятное. Пусть и необъективное. Дело в том, что как раз из меня жизнь выбила повышенную обидчивость. А именно Интернет даёт возможность мгновенного обсуждения. Это чрезвычайно полезно.

— Ну вот и самый гадкий вопрос — ваши творческие планы.

— У меня идёт сериал о Сельве — на самом деле я хотел написать авантюрный роман, а получился бесконечный сериал, который я собираюсь закончить в будущем году. Это реалии нашей жизни, перенесённые в другое время. А вот ещё я хочу сделать книгу под условным названием "Сказки дядюшки Сэма. Америка, какая она есть" — мне очень понравилась бушковская идея. Мне захотелось исполнить свою давнюю мечту, написать о такой гордой стране как США без всякой злобы, а просто рассказать о том, что сами они не всегда любят вспоминать. Вот, например, во время войны между Севером и Югом северяне начали призывать негров в армию за несколько месяцев до конца войны и только во вспомогательные части за исключением одного полка, а в южных армиях они сражались с первого дня войны, причём рабам давали оружие. Ну и так далее.

И кроме того, мы с моим хорошем другом Кириллом Яськовым пишем роман о том, что было бы, если Россия смогла бы колонизовать Америку лет на семьдесят раньше. То есть о том, что было бы, если бы Пётр не умер и в последний момент помиловал бы Меньшикова. И вот Меньшиков забирает из голландских банков свои четырнадцать миллионов ворованных талеров и с ними, и со своей безумной энергией отправляется колонизировать Америку… Вот такие планы.

Извините, если кого обидел.

08 января 2009