Живой Журнал. Публикации 2009

История про чтение Эко в Костроме

Я вот вспомнил, как давным-давно сидел в чужом городе и читал Умберто Эко. Тогда он казался мне светочем разума и откровением. Я читал его и размышлял о том, что все числовые совпадения случайны. Нельзя строить книгу, сконструировать её по количеству дней творенья или согласно иному количеству. Всё, что свершилось единожды — вовсе не повторяется. Такая конструкция книги — лишь иллюзия.

"Как устроена книга?" — задавал я себе вопрос, но на самом деле этот вопрос о роли книги превращался для меня в вопрос о роли самого себя. Самого меня. Отмахиваясь от будущего, я бормотал о том, что книга прокладывает путь сценарию. А за сценарием победительно шествует фильм, отменяющий книгу.

Размышление было плавным, номер гостиницы пуст, хотя за стеной работающие девушки громко отрабатывали свой ночной доход. Я думал о том, что в моей тогдашней компании была интереснее история европейского тринадцатого или четырнадцатого века, чем история того же времени в России, князья и битвы, татары. Нет, пожалуй, татары даже ещё интереснее. Умение ввернуть о чём-то западном не оставляло — хоть опустится в античность — битва на Каталаунских полях тоже годилась.

Потом я, шлёпая босыми ногами пробрался к столу и утащил обратно с собой в постель бутылку коньяку.

Как только коньяк пришёл в мои рассуждения, всё стало внятнее для меня и невнятнее в воспоминаниях.

Я от чего-то начал думать об образовании, где два подхода: либо целью общества является образование общества, каждого его члена, насильственно или по желанию, или же знание является целью, смыслом, ценностью ограниченного круга людей, и передавать его можно только посвящённым. Кстати, всё в литературе построено на добывании знания — читателем при чтении сюжетной литературы, героем — в детективе. Всё это пригодится, думал я, для текста, который хотелось назвать "Жизни внутри виолончели".

Коньяк шёл на убыль.

Философия имени. Имя розы. Хоть розой назовёшь её, или не розой — всё по хую. Кстати, откуда взяла всё это Гертруда Стайн? Не знаю. Мне осталось дочитать одну страницу "Имени розы". Эко был, как всегда, экологичен. Думаю, что мне всегда было интересно писать. "Женщина" или "лысый" — признак функциональности при создании образа. Функций не может быть много. Персонаж обрастает действиями как плотью. Действия создают образ, прошлое персонажа — антитеза "сейчас он жевал что-то, жевал, шевелил усами, чавкал". Точка, обозна-чающая у меня цезуру в прозаической речи, а потом, например, фраза: "Вчера у него умерла жена" — хотя это слишком лобовой ход. Можно сделать и потоньше.

И тут я уснул.

Извините, если кого обидел.

16 июня 2009