Живой Журнал. Публикации 2009

История про сестёр Воробей

Собственно, это разговор с сёстрами Воробей в августе 2000 года — в момент разгара такого смешного проекта слезоточивых романов про детей. Потом с этим проектом произошло много всякого, а тогда он казался беспроигрышным и безоблачным.

— Сейчас я задам вам дурацкий вопрос, потому что не все наши читатели, наверное, видели интервью вашего издателя, Итак, Воробей — это ваше настоящее имя?

Сёстры Воробей, (возбуждённо): Нет, это псевдоним.

— Почему именно Воробей? Я вот, перед тем, как задавать эти вопросы, полез в словарь Даля (в него всегда лезут, когда нужно понять смысл простых слов). Так вот там значится обескураживающе-простое определение: "Воробей — известная птичка". Так почему Воробей?

Сёстры Воробей, (вместе, назидательно): "Воробей" — это весёлое, доброе слово, но были и другие соображения. Во-первых, слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Нам кажется, пишущий человек всегда должен об этом помнить. Кроме того, у этого имени есть своя литературная история. Когда мы выбирали псевдоним, мы исписали целую страницу — каких только имён там не было. Мы много раз перечитывали этот список, и всегда глаз невольно останавливался на этом сочетании — Елизавета Воробей. Если честно, мы не сразу вспомнили, почему это имя кажется нам таким знакомым.

Елизавета, (в догонку): Кто такой Елизавет Воробей вспомнила моя мама. Как вы помните, Собакевич пытался подсунуть Чичикову крепостную, которую он назвал Елизавет, чтобы скрыть её пол. Этот Воробей — мистификация, его не было на самом деле. Но в каком-то другом измерении он существует — мы же с Вами знаем о его существовании.

— Выходит, сёстры Воробей — тоже мистификация?

Сёстры Воробей, (строго): Союз двух авторов — явление загадочное и в некотором смысле мистическое. В результате такого сотрудничества возникает нечто качественно новое — это как в математике: в двоичной системе счисления результат сложения двух единиц не может быть выражен цифрой "два". "Я и ты" — это одно, а "мы" — это другое.

Березин, (обрадованно): То есть вы хотите сказать, что вы и сёстры Воробей — это не совсем и одно и то же?

Сёстры Воробей: Да, пожалуй, это самостоятельный автор. Хотя у нас с ним много общего.

Березин (угрюмо): Я вот не буду придуриваться, что не знаю, но ради читателей спросить надо. Лиза, Вы сказали, что это ваша мама напомнила вам о том, кто такой Елизавет Воробей. Ваша мама — Белла Ахмадулина?

Елизавета: Угу.

Березин: А как Ваша мама относится к тому, что делают сёстры Воробей? Как ни крути, это далеко от высокой поэзии — это её не расстраивает?

Елизавета: Нет, наоборот, мама за меня рада. Она даже немного завидует нам с Таней.

Березин: Почему?

Елизавета: Детская литература даёт простор воображению. Вообще, дети — самые благодарные читатели. И потом, они всегда чувствуют фальшь, так что детская литература — своего рода проверка для писателя: если дети тебя читают, значит, ты занимаешься своим делом.

Березин: Мама как-то помогает Вам в работе?

Елизавета: Нет, она никогда не вмешивается в мои литературные дела. Что касается Таниной семьи — они всегда принимают живое участие в нашей работе.

Татьяна: Да, это правда. Когда мы не можем придумать какой-то сюжетный ход, я иногда обращаюсь за помощью к родителям, сестре или брату — часто тот или иной поступок одного из наших героев вызывает у него возмущение. "Это неправильно, — говорит он. — Как она могла так поступить?" Это нас радует, потому что, если наши герои вызывают негодование, значит, они получились.

Березин: А как вы пишете? Одну книгу — Вы, другую — Лиза, или вместе?

Сёстры Воробей: Мы вместе придумываем сюжет новой книги, но основная работа ложится на кого-то одного, а другой — на подхвате.

Березин, (вспомнив о теме): Теперь поговорим о том, что вы пишете. Как я понимаю, это серия…

Сёстры Воробей: Эта серия рассчитана на девочек среднего и старшего школьного возраста. Мы планируем написать 21 книгу. Некоторые из них уже вышли: "Бегущий в Ночи", "Абба или Чай с Молоком", "Игра со смертью" и "Друг в зеркале".

Березин, (вспомнив о теме): В чём, на ваш взгляд, особенность этой серии?

Сёстры Воробей, (назидательно): Дело в том, что сейчас литературы такого рода просто не существует. А между тем, человеку в этом возрасте хочется читать, слушать и говорить о себе и о таких, как он. 10, 12, 15 лет — это возраст становления, время познания мира. Родители часто не могут помочь детям решить их проблемы, потому что они говорят на разных языках. В этом возрасте человек чувствует космическое одиночество, и его нельзя оставлять наедине с его сомнениями и болью. В детстве, едва научившись говорить, ребёнок мучает всех бесконечными вопросами: "Почему снег холодный?", "Почему небо голубое?", и ему терпеливо отвечают. А когда он становится старше, вопросы становятся всё более жёсткими, и никто не даёт ответа. Мы пытаемся создать мир, в котором человек мог бы чувствовать себя понятым, нужным и защищённым.

Герои наших книг — девочки и мальчики 14–16 лет. Но, главным образом, конечно, девочки, потому что серия предназначена именно для них. Все они учатся в одном классе. Как правило, каждая книга посвящена какой-то определённой проблеме: это может быть несчастная любовь, предательство, переживания, связанные с распадом семьи и многое другое. Мы пытаемся говорить обо всём, что волнует подростков. В нашей серии сквозные герои, но в каждой отдельной книге — одна главная героиня.

Березин, (продолжая тему): Как получилось, что вы стали писать романы именно для девочек?

Сёстры Воробей, (уверенно): Мы всегда мечтали писать для детей и писали — стихи и короткие рассказы. Но писать для детей в стол — трудно, потому что детская литература всегда требует отклика, она должна жить.

Невозможно представить "Денискины рассказы", написанные в стол. Вообще, произведения для детей часто имеют конкретного адресата, как, например, "Алиса в Стране чудес". Так или иначе, мы всегда хотели писать для детей, но у нас не было стимула. Когда представители издательства "Росмэн" пришли в Литературный институт с предложением объявить конкурс на лучшее произведение для детей 10–13 лет, у нас, как мы сказали, уже были какие-то наработки. Издателям сразу понравилось то, что мы предложили, а потому до конкурса дело так и не дошло. Таким образом, идея создать серию для девочек принадлежит издательству "Росмэн". Это крупное детское издательство, которое, прежде, чем мы приступили к работе над серией, издательство провело опрос с тем, чтобы узнать, какие книги хотят читать сами дети, и это, конечно, помогло нам в работе. Кроме того, мы сами, наверное, ещё не вышли из детского возраста, во всяком случае, мы ещё помним, как это было — первая любовь и первое предательство, — потому что это было не так давно.

Березин, (заговорщицки подмигивая): Вы обе закончили Литературный институт. Это что-то дало вам как авторам?

Как известно, нельзя научить хорошо писать. Что касается филологического образования, это не единственный ВУЗ, где его можно получить, но в коридорах Литературного института мы, пожалуй, узнали не меньше, чем на лекциях. Вообще, это культовое место. В стенах Литературного института всегда царила особенная атмосфера — будет жалко, если со временем это изменится. Литературный институт находится на Тверском бульваре, рядом с памятником Пушкину и недалеко от Патриарших прудов, наверное, в этом тоже секрет его обаяния. Кстати, судьба часто заводит наших героев в эти места.

Березин, (вспомнив о теме): то есть, так и запишем: "Выходит, в вашей работе личный опыт играет не последнюю роль"…

Сёстры Воробей, (неуверенно): Конечно, в той или иной мере. Хотя мы сами не всегда можем понять, что в наших история правда, а что вымысел.

Березин, (зловеще): не было ли желания какого-нибудь злопыхателя прописать, отомстив ему за кнопку на стуле… Короче, прототипы ваших героев — это реальные люди?

Сёстры Воробей, (смутившись): Когда как… Наверное, мы так говорим из скромности — на самом деле, нам нравится описывать наших знакомых. Остаётся надеется, что это литературное хулиганство не может никого обидеть — не может, главным образом, потому, что мы любим своих героев, что бы они ни делали, какие бы поступки ни совершали.

Березин, (вспомнив о классике): То-есть, у вас герои вроде Пушкинской Татьяны — своенравные? И прям рвутся из рук?

Сёстры Воробей, (с довольным видом): Конечно, и это бывает часто. Как-то мы поженили родителей наших героинь Юли и Марины, двух подруг, хотя это не входило в наши планы — мы клялись нашему редактору, что до этого не дойдёт, так как боялись, что это будет выглядеть натянуто: лучшие подруги вдруг стали сёстрами — слишком слащаво. Но ситуация вышла из под контроля. На самом деле, наши герои умнее нас — это как в жизни: нелогичное и дикое иногда оказывается единственно возможным. Хотя мы, конечно, стараемся контролировать ситуацию.

Березин, (вспомнив о теме): Когда вы решаете, как поступить с тем или иным героем, у вас бывают разногласия?

Сёстры Воробей, (изменившись в лице, строго): Поступки наших героев, как правило, вытекают из логики событий, поэтому разногласия возникают редко. Кроме того, у каждой из нас есть свои любимые герои, проще говоря, мы их поделили. Мы друг другу доверяем, а потому стараемся не вмешиваться в судьбу чужих героев.

Березин, (в заключение, с умным видом): Вы пишите книги для детей — ждёте ли вы какого-то особого результата?

Мы хотели бы помочь нашим читателям разобраться в себе, попытаться вместе с ними решить их проблемы. В то же время, мы стараемся быть тактичными: хороший психотерапевт не предлагает готовых решений, а просто направляет, подсказывает, как найти выход, который нужно искать в самом себе. Мы стараемся не навязывать своих решений — мы просто говорим о тех проблемах, которые волнуют подростков. И говорим не с позиции взрослых, а скорее как ровесники или как старшие товарищи. Мы бы хотели, чтобы в авторе этих книг наши читательницы нашли друга и советчика, а может, старшую сестру. Наверное, ещё поэтому мы выбрали такой псевдоним — сёстры Воробей.

_{Сообщите, пожалуйста, об обнаруженных ошибках и опечатках.}

Извините, если кого обидел.

13 января 2009