Живой Журнал. Публикации 2009

История из старых запасов: "Слово о полях"

Есть такое место, куда течёт по трубам всё говно города Москвы. Эти поля находятся на юго-востоке, близ Люблино. Или Марьино. Или всё же Люблино. Понятно, почему всё течёт именно туда с 1896 — да потому что это самая низкая местность в Москве, Чагинское болото.

Много лет назад мой одноклассник ловил там гуппи, что расплодились на манер мифических крыс в московской канализации. Гуппи там выросли такие живучие, что их продавали в Голландию. Голландские аквариумисты им жутко удивлялись и никак не могли понять, отчего они так живучи. А всё дело было в том, что московские аквариумисты отправляли некондиционнее экземпляры знакомиться с окружающим миром через унитаз.

И вот, на манер этой дурацкой рыбы, я туда поехал — влекомый безадресной похотливой надеждой.

Стояла унылая пора. Хомяк вёл машину и щебетал с италианской переводчицей, хозяйкой дома, расположенного посреди полей. К ней-то мы и ехали. Переводчица объясняла, что в субботу и воскресенье работники Полей не боятся никаких проверок и открывают какие-то Вентили. Оттого вся местность воняет всем тем, что туда приплыло со всей Москвы. А ещё, говорила она, время от времени по улицам там проходит призрак генерала Дурасова и глубоко вздыхает. Призрак помнит, что он купил чудесный уголок, а вышла из него суетливая дачная местность, а вслед ней уж совсем неприличные поля аэрации. Дурасов очень хотел получить орден Св. Анны, а как получил его, построил себе дом по форме креста святой Анны на берегу Голеди, да и помер.

Предчувствия его не обманули.

Хозяйка щебетала, но было понятно, что она ненавидит всех, кто хоть раз присел на московский унитаз.

Я посмотрел в глаза хозяйке и потупил взор. Да, одна пятнадцатимиллионная доля этого безобразия — моя. И ничего с этим не поделать. Именно из-за меня и моих предков в подвалах этого района пузырится метан, а пустыри горят не хуже торфяников.

Впрочем, по дороге мы подобрали подругу хозяйки, узбекскую женщину из Бухары. В середине ночи, когда Хомяк рассказал уже всё, что знал о деторождении, узбекская женщина заявила, что если мы выйдем на мороз и ей принесём шоколадку, то нас по очереди поцелуют в засос.

— Не надо, Хомячок, не ходи. Не ходи, хуже будет. Место тут такое — воткнут тебе в зад Аленький цветочек, поплывёшь ты по коллекторам, будто Синбад-мореход, и склюёт тебе яйца птица Рухх. Не ходи… — сказал я.

Но я не то что не уговорил его, но и принужден был составить компанию. Позднее Знающие Люди, постигшие Свет Учёности и Превзошедшие Науки, объяснили мне, что нужно было просто произнести магическое заклинание "джеляп", глядя узбекской женщине в глаза. Но тогда я не знал этого, и вышел в ночь вслед за Хомяком в странную местность, из которой не выехать, коли уж ты туда въехал. Место, где правит Джеляп и Джеляпом же погоняет. Там происходят с нормальными людьми странные вещи, и грозят эти вещи им пальцами, и голова трещит, как от удара тупым предметом трещит тыква — несколько раз, с размаха — джеляп-джеляп-джеляп. Но понимал я это медленно, принюхиваясь постепенно, ужасаясь помаленьку.

Мы перелезли по лесенке через огромную фекальную трубу, и начали месить грязь дорожки. Было темно и скучно. По шаткому сварному мостику мы миновали урчащую канаву и пошли вдоль забора, испачканного загадочными письменами.

Какая-то женщина пробиралась во мгле нам навстречу. Я открыл было рот для вопроса, но женщина, увидев нас, вдруг шагнула в сторону, ступила в лужу по колено и побежала прочь, брызгаясь и высоко задирая ноги. Наконец, Хомяк увидел вдали тусклый свет магазина. Там был карьер каменных пряников, пыльные бока винной тары… И шоколад, разумеется.

— Хомячок, — снова запричитал я, — не надо, не бери, толку в этом нет, поедем лучше домой, ну его это дело, ты ведь купишь шоколада с орехами, а тебе скажут, что не купил белого молочного, а купишь белого молочного, скажут, что горького не купил, а купишь горького, скажут, что не купил с орехами, и будет тебе джеляп.

Впрочем, я не знал тогда этого слова.

Хомяк тут же купил три разные шоколадки.

Мы вышли из магазина и обнаружили рядом вход в ночной бар.

— Для храбрости, для храбрости, — развеселился Хомяк и, я шагнул за ним в чрево, светившееся зелёным как аквариум.

Дверь за нами гулко захлопнулась и встала намертво. В баре вдруг затихла музыка, и дюжина посетителей в гробовой тишине медленно-медленно повернула к нам в головы. Они были похожи на оживших Гуппи-мутантов.

И это меня сразу насторожило.

лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки

Извините, если кого обидел.

08 октября 2009