Живой Журнал. Публикации 2009

История про Михаила Эдельштейна

Собственно, разговор с Михаилом Эдельштейном состоялся в ноябре 2007 года по поводу многострадального Словаря русских писателей. Эдельштейн родился в Костроме в 1972 году. Окончил костромскую школу рабочей молодежи (1989), филологический факультет Ивановского государственного университета (1994) и аспирантуру там же. Кандидат филологических наук (1997); тема диссертации — "Концепция развития русской литературы XIX в. в критическом наследии П.П. Перцова". В 1997–2005 гг. — преподаватель ИвГУ, в настоящее время докторант кафедры теории литературы и русской литературы XX в. ИвГУ.

С 1999 года печатается как литературный обозреватель в "Русском журнале", "Политическом журнале", журналах "Новый мир", "Знамя", "Новое литературное обозрение", "Лехаим", "Прочтение", газетах "Русская мысль", "Ведомости", в электронных изданиях "Букник", "Грани. Ру", "Полит. Ру" и др. Автор ряда статей, посвященных анализу современного состояния РПЦ, и книги "Экономическая деятельность Русской Православной Церкви и ее теневая составляющая" (М., РГГУ, 2000, в соавторстве с Н.А. Митрохиным). С 2001 года живет в Москве. Работал редактором в издательствах "Аналитика-Пресс" и "Просодия" (2001–2003). С 2005 года руководит Временным творческим коллективом по подготовке биографического словаря "Русские писатели: 1800–1917" (издательство "Большая Российская энциклопедия").

— Давайте начнём с истории вопроса: Россия до недавнего времени была литературоцентрической страной, и биография писателя в ней имела особую ценность, биография превращалась в сюжет. Какие биографические словари русских писателей нам известны?

— История отечественной писательской биографики насчитывает почти два века. Автором первого Словаря русских писателей стал митрополит Евгений (Болховитинов). Кстати, уже тогда у писательских словарей начались проблемы с изданием: труд митрополита Евгения был закончен в начале 1810-х гг. и потом печатался по частям в течение 30 лет.

Затем было множество более частных опытов — Словарь русских писательниц Н.Н. Голицына, книга Л.Ф. Змеева "Русские врачи-писатели" (таковых, кстати, набралось на три тома), региональные справочники, например, очень полезные "Вологжане-писатели" Прокопия Дилакторского. Источником первостепенной важности остаются работы С.А. Венгерова, несколько раз подступавшего к созданию грандиозного словаря, который должен был включать десятки тысяч имен литераторов в самом широком значении слова, вплоть до авторов трудов по садоводству, но, увы, так и не доведшего свой труд до конца. Огромный массив информации о писателях собран и в общих энциклопедиях — в Брокгаузе, в Русском биографическом словаре.

Но надо понимать, что подходы к биографике, само представление о том, каким должен быть биографический словарь, за прошедшие 100–150 лет кардинально изменились. Кроме того, методы работы словарников XIX века далеко не всегда предусматривали критическую проверку сообщаемых сведений, без чего современная научная биографика просто не представима. То есть без опоры на все эти источники движение вперед невозможно — но и слепое доверие к ним тоже опасно.

— А какова история именно этого проекта?

— Словарь был задуман еще в начале 1980-х гг. — 5-й том поспел как раз к четвертьвековому юбилею. Суть идеи заключалась в создании через объективные биографии отдельных писателей максимально деидеологизированной картины литературного процесса — что по тем временам, разумеется, тоже было своего рода идеологическим жестом. Несколько лет проект обкатывался, согласовывался, пробивался. Одновременно разрабатывались концепция издания и принципы работы над статьями, учеными из Пушкинского Дома составлялся словник.

Первый том вышел в 1989 году, когда политическая ситуация уже изменилась, тем не менее его появление стало событием не только научным, но и общественным. Я помню, например, что парижская "Русская мысль" тогда просто перепечатала несколько статей из словаря — это были, кажется, биографии Бориса Анрепа, Георгия Адамовича, кого-то еще. То есть сама возможность дать достоверную и свободную от идеологических клише информацию, скажем, о писателях-эмигрантах воспринималась как сенсация.

С тех пор общественно-политическая ситуация менялась еще несколько раз, ощущение идеологического прорыва ушло, четче стала осознаваться собственно научная составляющая. Пять вышедших томов аккумулируют огромное количество информации, значительная часть которой впервые вводится в оборот. Что очень важно — информации достоверной. Конечно, издания без ошибок не бывает, но хочется верить, что многоступенчатая система проверки, до сих пор, несмотря на все финансовые и организационные трудности, действующая в словаре, позволяет свести их количество к минимуму.

— Давайте поговорим о принципах издания. Какими они были в начале, эволюционировали ли они, или, наоборот — сохранились до последнего тома?

— Базовые принципы издания, то, ради чего оно замышлялось, остались неизменными. Словарь с самого начала представлял собой нечто вроде историко-литературного НИИ, где ведется не просто редакционная, но в значительной степени именно исследовательская работа. И вот эта установка на максимально полную проработку источников, на архивный поиск, на создание комплексного портрета любого писателя, включая совершенно забытых и не известных даже специалистам по тому или иному периоду, и в конечном счете на создание панорамы литературной и общественной жизни — все это сохраняется.

В то же время, конечно, издание менялось, и 5-й том сильно отличается от 1-го. Не нужно производить никаких специальных подсчетов, чтобы заметить, как от тома к тому растут объемы статей — средняя статья в 4-м томе значительно больше, нежели во 2-м, а 5-й том, думаю, в этом отношении превосходит даже 4-й. В этом есть свои плюсы и свои минусы, здесь нет единства ни среди редакторов словаря, ни среди авторов или членов редколлегии.

Все прочие изменения в той или иной степени производные от этого. Скажем, раньше о персонаже обычно писали "из дворян" или "из купеческой семьи", теперь же стараемся привести какие-то данные о родителях — имена, иногда годы жизни, характеристику семьи, особенно если семейный уклад в той или иной степени сказался на дальнейшем пути писателя. Жены, дети тоже теперь, как правило, в статье присутствуют. Больше места стало уделяться личности писателя, чертам характера, поведенческим казусам. Обильнее цитируются рецензии на его произведения. В результате такой эволюции словарь, оставаясь энциклопедическим изданием, превратился еще и в книгу, которую можно просто читать — подряд или выборочно, по вкусу.

Впрочем, надеюсь, что в следующем томе все же удастся средний объем статей уменьшить, вернувшись к принципам, допустим, 3-го тома. Кроме того, и само понятие "писатель", которое в словаре традиционно понималось предельно широко, включая и публицистов, и филологов, и мемуаристов, и переводчиков, и, скажем, некоторых историков, хотелось бы тоже ввести в какие-то более привычные рамки. "Широк русский писатель, слишком даже широк, я бы сузил", как сказал бы Митя Карамазов.

— При таком объёме биографической информации, читателя (или лучше — пользователя) словаря ждут парадоксы в случае даже известных персон?

— В томе более 400 биографий, от Погорелова до Солоницына. Компания подобралась крайне пестрая, так что, полагаю, любой гуманитарий (или даже образованный человек "извне" этой сферы) сможет найти себе здесь персонажа по душе, в зависимости от интересов. Тут и духовные писатели, и военные, и детские, и охотничьи, и путешественники, вроде Пржевальского или Семенова-Тян-Шанского, и революционеры, и контрреволюционеры. Есть классики — Пушкин, Салтыков-Щедрин — и "полуклассики": Полонский, Пришвин, Розанов, Савинков, Игорь Северянин, Владимир Соловьев, Федор Сологуб.

Есть авантюристы, графоманы, уголовники, алкоголики — русская литература, увы, на большой процент состояла из морально нестойких личностей. Присутствует, скажем, трогательнейший Иван Прыжов, этнограф-дилетант, летописец русских нравов, один из моих любимых персонажей. Фатальный неудачник, спившийся в процессе сбора информации для книги по истории кабаков, он жил недалеко от Патриарших прудов и однажды решил там утопиться — но в пруду оказалось по колено, пришлось вылезать и идти домой сушиться. При всем том он отличался феноменальной работоспособностью, но сумел опубликовать лишь малую часть написанного, остальное погибло.

Или вот замечательная, на мой вкус, история о происхождении псевдонима поэта Михаила Светлова (настоящая его фамилия Шейнкман). В одной из поэм он вспоминает, как в екатеринославском губкоме комсомола его "окрестили "Светловым" — покойным редактором "Нивы"". Действительно был в начале XX века такой редактор популярного журнала "Нива" Валерьян Светлов, плодовитый беллетрист и балетный критик, и в наш том вошла статья о нем. Но в момент, когда будущего автора "Гренады" "крестили" в его честь, Светлов-первый вовсе не был покойным. В годы 1-й мировой войны он воевал в рядах Дикой дивизии, затем, по некоторым данным, участвовал в белом движении и, наконец, эмигрировал в Париж, где и дожил до 1935 года. Согласитесь, не самый подходящий источник для псевдонима комсомольского поэта. Кстати, для редактора "Нивы" Светлов тоже псевдоним, настоящая его фамилия была Ивченко.

— А что можно сказать о перспективах словаря в дальнейшем?

— До конца издания осталось еще два тома. В 6-й войдет весь хвост алфавита, то есть все Толстые, Тургенев, Успенский, Чехов, Чернышевский, Тютчев, Фет. Но завершаться издание должно 7-м томом, куда предполагается включить пропущенных в основном алфавите персонажей, исправления и дополнения к предыдущим томам, а также сквозные указатели (именной и географический) ко всему изданию. Надеюсь, что по окончании издания появится и электронная версия — с исправлением неточностей, с обновленной библиографией. Увы, сейчас проект в который раз находится в подвешенном состоянии. Причина банальна — нет денег. Сумма, предлагаемая издательством, недостаточна, в бюджете 6-го тома образовалась дыра размером примерно в два с половиной миллиона рублей (всего подготовка тома стоит около шести миллионов). Конечно, рано или поздно деньги найдутся, но энциклопедия это конвейер, паузы в производстве для нее губительны. Том завязан на слишком большое число людей, они не могут по свистку начинать бежать и по свистку останавливаться. Так что, пользуясь случаем, обращаюсь к тем, кто может помочь: нам необходимо стороннее финансирование, сейчас даже относительно небольшая сумма может способствовать возобновлению работы над изданием.

_{Сообщите, пожалуйста, об обнаруженных ошибках и опечатках.}

Извините, если кого обидел.

17 января 2009