И восстанет мгла. Восьмидесятые

Глава 50

Алеша в это время мылся-купался в жарко натопленной бане вдвоем со своим старшим то ли братом, то ли дядей со странным прозвищем.

— Арик — это сокращенно от Аристарх, старинного греческого имени, — внушительно втолковывал тот, наливая в таз кипятка из гудящего и постукивающего бака. — У меня в сарае не только кролики и голуби есть, но и сокол. Я его нашел со сломанным крылом еще птенцом и выходил. Теперь он вырос, но ручной — не боится меня.

— А чем ты его кормишь? — с завистью спросил Панаров.

— Голубями… У меня их много, — равнодушно ответил Арик, намыливая мочалку.

Алеше показалось не совсем гуманным выращивать сизокрылых мирных голубей для того, чтобы отдавать их на растерзание ручному соколу-хищнику. Но он не стал обсуждать этого со старшим мальчиком, очевидно, знающим, что он делает, предпочтя перевести разговор на другую тему.

— У меня дома много книжек с фотками всякого оружия иностранного, — с гордостью похвастался он, натирая кожу мыльной губкой. — Настоящего — мне папа из военкомата принес.

— Покажешь? — очи загорелого крепкого подростка вмиг воспылали.

— Конечно, покажу.

Ополоснувшись последним тазом теплой воды, дети обтерлись махровым полотенцем.

— Давай себе щеки натрем посильнее, чтобы красные, аж пунцовые были, — озорно предложил Арик.

— Зачем? — непонимающе поинтересовался Алеша.

— Мы же из бани, а из бани положено красными приходить, — со знанием дела доходчиво объяснил горожанин из квартиры с ванной.

Алеша каждую субботу мылся в бане и доныне не слыхивал о таком исконном банном обычае. Но согласился со знающим жизнь Ариком и старательно растер себе щеки горячим ворсистым полотенцем.

— Ой, какие румяные! — с умилением, протяжно восхитилась тетя Клава. — Вы, небось, парились в бане, как взрослые?

Арик с довольным, пылающим жаром лицом посмотрел на Алешу.

Книжки с образцами вооружения из разных западных стран потрясли гостя. Арик горячо, почти с мольбой упросил подарить часть их ему. Алеша не без сожаления отобрал примерно с половину ценной стопки — из тех, где картинки перемежались скучными страницами с непонятным текстом и цифрами — и великодушно вручил книги родственнику. «Папа еще принесет», — мысленно успокоил он себя.

Дважды в год Панаров как бывший армейский радист со спецподготовкой уходил пострелять в охотку в тире и попить водку с военкомом. Именовалось это «сборы-учения радистов резерва» — немаловажное мероприятие, проводившееся с благой целью: чтобы бывшие воины разведчики-связисты не растратили выучки, навыка в пальцах и не забыли ключ.

Анатолий действительно неплохо помнил азбуку Морзе и даже научил сына, как выступать ручкой по столу несколько букв. С этих патриотических попоек он и приносил домой списанную секретную военную литературу.

Алеша одно время с удовольствием перерисовывал разные грозные танки и бронетранспортеры и даже носил свои рисунки в школу показать ребятам. Но снова был сурово отчитан Риммой Григорьевной за то, что рисует явно не советскую мирную военную технику, а оружие агрессора, после чего предпочитал оставлять плоды своего творчества дома.