Высочайшая Йога Васиштхи. Книга Пятая. Упащама Пракарана. Об окончании.

Сарга 77. Об освобождении при жизни.

1. Рама спросил:

О мудрый, расскажи мне всё об этом удивительном видении истины! Может ли кто наслушаться твоих речей?

2. Васиштха ответил:

О состоянии дживанмукты, освобождённого при жизни, я уже рассказывал тебе множество раз. Слушай, О могучий, я расскажу тебе об этом ещё.

3. Мудрый, свободный от желаний, всегда полностью пребывающий в собственной природе чистого Сознания, видит этот мир как нереальный, как будто в глубоком сне.

4. Познавший свою природу как будто достигает абсолютной недвойственности, он как будто глубоко спит или как будто наслаждается блаженством.

5. Он не отдаёт и не получает, даже когда его рука берет; его бесстрастный разум всегда направлен вовнутрь себя.

6. Мудрец с успокоившимся разумом улыбается, глядя внутренним взором на действия людей как на действия заводных кукол.

7. Он не мечтает о будущем, не живёт в настоящем и не вспоминает о прошлом, даже делая всё это.

8. Он бодрствует во сне и он спит в бодрствовании, он делает всё и не делает при этом ничего.

9. Оставив всё внутренне, никогда не желая ничего, он внешне остаётся деятельным и всегда пребывает в равновесии.

10. Внешне он выполняет все действия, которые приходят к нему сами по себе, без ожиданий с его стороны. Он делает всё необходимое самым наилучшим образом.

11. Кажется, что у него есть желания, но он знает все наслаждения и радость как себя самого. Он совершает все действия, не впадая в заблуждение, что это делает именно он.

12. Он действует, как будто бездействуя, в нём нет ни желаний, ни отвращений, и он не печалится и не ликует.

13. Его разум не привязан ни к чему, но он кажется привязанным. Среди праведников он кажется праведником, среди обманщиков — обманщиком.

14. Среди детей он — ребёнок, среди стариков — старик, среди смелых — смелый, среди молодых — молодой, среди страдающих — страдающий.

15. Его речи полны мягкости, красоты и чистоты, они мудры, блаженны и не несут страданий.

16. Он мудр, спокоен и приятен в полноте своей мудрости, он дружественен со всеми, страдания и беспокойства им оставлены.

17. Его поведение благородно, своей бесстрастностью он напоминает полный спокойный океан блаженства, он мягок и обходителен, спокоен в общении, напоминая взошедшую полную луну.

18. Он не обретает ничего ни хорошим поведением и ни плохим, ни действиями и ни связями, ни удовольствиями, ни отказом от них.

19. Для него не имеют значения ни действия и их последствия, ни их отсутствие, ни свобода, ни несвобода, ни преисподняя, ни небеса.

20. Когда видимые объекты и весь мир знаются как недвойственное чистое Сознание, тогда разум не печалится о свободе или несвободе.

21. В огне его мудрости сгорели сети сомнений и невежества, и птица разума, освободившись от страха, взлетела в небеса.

22. Его разум свободен от заблуждений, пребывая в бесстрастии, и не возбуждается и не отчаивается среди объектов этого мира, подобно незатрагиваемому чистому пространству.

23. Для него действия его органов происходят вне связи с ним самим, как взмахи рук младенца в колыбели.

24. Он блажен, как под воздействием алкоголя и действует, как опьянённый, и его разум, которому нечего терять и достигать, не помнит сделанное или несделанное.

25. Он с лёгкостью всё берёт и всё оставляет, не имея предпочтений, подобно ребёнку.

26. Он действует в соответствии с местом, временем и причиной, и его нисколько не затрагивают ни радости, ни страдания, возникающие впоследствии.

27. Внешне он действует и преследует разные цели, но внутри всегда остаётся бесстрастным. Он не привязывается к результатам и не стремится к ним.

28. Он не надеется на счастливые события и не избегает несчастливых; не восхищается хорошими результатами и не печалится по поводу плохих.

29. Он не будет удивлён, если свет солнца станет прохладным, а лунные лучи — горячими, или огонь устремится вниз.

30. Он знает, что всемогущее чистое Сознание, являющееся сущностью всего, проявляется как всё, и поэтому не удивится в самых удивительных обстоятельствах.

31. Он не подвержен ни состраданию, ни депрессии, ни раздражению, он ни скромен, ни нескромен.

32. Он никогда не несчастен, и никогда не восторжен, не обеспокоен, не разбит, не возбуждён, не испуган и не экзальтирован.

33. В безграничном пространстве его разума, напоминающего чистое осеннее небо, не возникают раздражения, злость и страхи, как не появляются ростки в пустоте.

34. Если знаешь, что все существа в этом мире постоянно рождаются и умирают, кого и когда можно назвать счастливым или несчастным?

35. Бесчисленные появляющиеся и пропадающие существа подобны недолговечной пене на воде, — можно ли полагаться тут на счастье или несчастье?

36. Люди, знающие творение как видимость, не расстраиваются и не восторгаются, глядя на бесконечные циклы рождений и смертей ограниченных существ.

37. В ночи один сон во мгновение ока сменяется другим, и также видения этого мира возникают только на мгновение и скоро пропадают.

38. При повторяющихся рождениях и смертях в этом мире обжигающей самсары, кого надо жалеть и за кого радоваться?

39. Если нет в радости разделения, где чистота отсутствует, откуда и как может появиться ощущение страдания?

40. Страдания появляются как будто из семени счастья, когда ощущение счастья прекращается; и если прекращается само ощущение преходящего счастья, то пропадают и страдания.

41. Когда прекращаются понятия о радости и страдании по поводу обретения или оставления, откуда взяться идеям о желательном и нежелательном, хорошем и плохом?

42. Из-за исчезновения понятий о приятном и неприятном, пропадает стремление к удовольствиям, и разрастается бесстрастие, в котором разум тает, как снежинка.

43. Когда разум полностью уничтожен, откуда взяться заблуждениям? Из прожаренных семян невозможно выдавить масло.

44. Мудрый, зная несуществование существующего, освобождается от заблуждений, оставаясь подобным пространству. Он блажен, пребывая в безграничной недвойственности собственной природы, и остаётся в абсолютной удовлетворённости, чем бы он ни занимался.

Этим заканчивается сарга семьдесят седьмая «Об освобождении при жизни» книги пятой «Об окончании» Маха–Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.