День цветения

Рейгред Треверр

Холодно тут. Я, конечно, утеплился как мог. Рубаху ночную поверх уличной одежды нацепил. Но того не учел, что придется мне всю ночь просидеть неподвижно в темной нетопленной комнате. Про жаровню и не подумал — не на улицу собрался, два шага от собственной спальни…

Не попрыгаешь тут, руками не похлопаешь. Надо сидеть, навострив уши — вдруг колдун уже вскрывает люк в потолке? Он ведь тоже не дурак, колдун, без лишнего шума постарается пролезть. Может, прямо сейчас…

Прислушиваюсь, затаив дыхание. Нет, это, кажется, не в Аманденовой спальне, это в коридоре. Стража, наверное, прошла.

Захоронку я себе устроил в кабинете, а дверь в коридор не запер, но прикрыл. Не знаю, может, стоило затаится как раз в спальне, ведь преступник, спустившись из люка, вряд ли будет ее обыскивать, а сразу направится к выходу… Однако из спальни нет сообщения наружу, поэтому, если что пойдет не так, как я расчитал… Но отсюда я могу его не услышать, прозевать, он войдет и увидит мой скрытый фонарик, и мне только кажется, что фонарь невозможно углядеть, а на самом деле от двери прекрасно видно полоску света…

Я поспешно подкрутил фитилек. Язычок пламени уменьшился, сделался синим, трепыхнулся и погиб. Из-под створок футляра выплыл запах перегоревшего масла. Гадость какая вонючая. Этого еще не хватало.

Огниво? Знаешь, парень, посиди-ка ты в темноте. Кто поручится что у этого колдуна нос не как у ищейки? Может он сейчас там, в спальне, вовсю принюхивается, и в два счета обнаружит тебя по запаху дыма…

Да, но бесшумно переступить через порог ему не удастся, там нитка на уровне колен… А вдруг он пойдет со светом и заметит ее? Но ведь если нитку опустить ниже, он спокойно ее перешагнет… А вдруг он уже разглядел западню, унюхал горелый фитиль и сейчас стоит в двух шагах от меня, ухмыляясь в темноте, а в руке у него…

Ой, что это?! Шаги? Шелестят, подкрадываются, сдержанное дыхание… Откуда? С какой стороны? Замерли. Голоса? Кто-то говорит? Уф, это опять в коридоре… Господи, да что они там все шастают, ночь глубокая, угомониться пора. Ходят, пугают. Аж ладони вспотели.

Надо было с самого начала найти себе помошника и посадить его в спальне для подстраховки. Но сами подумайте, к кому в этом доме я бы мог обратиться с подобной просьбой? Я же у них деточка безмозглая, агнец невинный, кроме того — одна из потенциальных жертв. Меня бы тут же упекли к Арамелу под крыло, заперли на тридцать три замка и к койке привязали. И сами бы устроили показательную засаду — как в Ладараве на лестнице. С аналогичным результатом.

С засадой вашей даже Альсарена справилась!

Бр-р-р, холодно-то как… Ноги зябнут. Позу поменять… а, дьявол, что же здесь так скрипит? Тряпки какие-то, откуда тут тряпки? Фу, это скатерть. Я же под столом сижу. Душно тут и пылью воняет!

Кстати, в помошники я бы мог взять кого-нибудь из Арамеловых парней. Кто не очень подхалимничает… Варсела, например. Парень азартный, я бы элементарно его сделал, он Арамелу и не заикнулся бы… Но у него, видете ли, роман. Нашел время дурью маяться.

Кто-нибудь из стражи… тоже люди подневольные. Дознаватель… Ха! Держи карман шире! Эрвел… Герен… Адван Каоренец…

Адван Каоренец. Это мысль. С этим можно договориться. Обработать его, раззадорить…

Что? Опять шелест… шаги… теперь точно там, в спальне. Приподнимаю плотную ткань — абсолютная тьма. Во тьме… Какие-то пятна плывут, мерцают. Едва различимые. Обман зрения? А вон там что? Белесое, шевелится… Идет сюда! У косяка… совсем рядом… Стоит. Ждет. Рассматривает мою ловушку? Сейчас… сейчас…

Сбоку, непонятно где — шорох, возня, писк. Через всю комнату — топот малюсеньких ног. Тишина.

Крысы. Всего лишь крысы. Что им здесь надо? Кровь учуяли, не иначе… Моргаю, тру кулаком глаза. Мерещится невесть что.

Как-то я не продумал до конца всю партию. Не просчитал. Например — кровь-таки выплеснулась на голову колдуну, и… тут-то и загвоздка. Вдруг не сработает? Информация получена от Мотылька, а уж он успел продемонстрировать свою, так сказать, некомпетентность. Глазом не моргнул на колдунское вранье, что, дескать, тот знать не знал о смерти Ладалена… И моя хитроумная ловушка никуда не годится, кровь выплеснется, а что толку, никаких судорог, никакого припадка… преступник рассверепеет еще больше… примется обыскивать кабинет…

Нужен помошник. Сторож в спальне. И еще один… рядом со мной. Вооруженные. Чтобы наверняка.

Я поднырнул под скатерть и на четвереньках выполз из тесного кромешного мрака в мрак просторный, но такой же кромешный. Пошарил впереди себя рукой — что-то деревянное, угловатое. Шкаф? Бюро? Прополз дальше. Стена. Стена. Где тут выход, ничего не понимаю… Дверной косяк, рама… Дверь открыта, почему? Что это за… нитка?

Я стремительно отскочил назад, сбил что-то, с грохотом покатившееся по полу. Табурет что ли? Перевел дыхание. Ловушку я, кажется, не задел. Хорош бы я был… весь в кровище…

Осторожненько, цепляясь за мебель, прокрался к прикрытой двери в коридор. И вывалился наружу. Уф. Приключение на пустом месте. Что ж ты, как последний пацан, славы захотел, уважения, чтоб оценили тебя по достоинству? Главное — поймать убийцу, а самоутверждаться будешь потом и в другом месте.

Коридор, вернее, та его часть, которую я мог видеть, оказался пуст. Надеюсь, особенного шума я все-таки не наделал, и никого не всполошил. На всякий случай я выглянул на лестницу, расслышал сверху что-то вроде бормотания. Стража, небось, от скуки лясы точит. Ну, ну. Я повернулся и пошел в сторону жилых комнат. Неплотно прикрытая дверь в Аманденов кабинет поехала распахиваться, но Бог с ней, я скоренько обернусь. Здесь все рядом. Мимо спальни Кресталены, мимо Ивереновой спальни, мимо нашей с Арамелом (спи, дорогой мой, спи), за угол, мимо бывшей комнаты Ладалена, где сейчас смотрел сны господин дознаватель, мимо комнаты Эрвела, мимо Улендира, к бывшей комнате Невела, где поселили вернувшегося гирота. Тихонечко постучал. Потом постучал погромче. Потом толкнул дверь. Она с недовольным скрипом подалась под рукой, явив душный мрак спальни.

— Адван… эй! Адван!..

На мой громкий шепот никто не отозвался. Я засунул в комнату голову.

— Адван!

Пусто. Что бы это значило, интересно? А значит это, небось, то, что бедному Варселу опять дали от ворот поворот. Ну и ладно. У меня еще есть Герен и Эрвел. Как раз двое.

Миновав Улендировы покои, я вернулся к Эрвеловым, и уже занес руку, что бы постучать… Какое-то движение на краю зрения. Оглянулся…

Дверь из Улендировой комнаты неспешно и совершенно бесшумно отворялась. И из мрака внутри помещения отделялся, отпочковывался некий сгусток, протуберанец, на глазах обретающий плоть — угольно-черную, поглощающую свет плоть; обретающий форму, схожую с человеческой вплоть до пальцев на руках, но вместо головы имеющий складчатый, лишенный шеи и лица и такой же бесконечно черный выступ…

Он вытекал из Улендировой комнаты, сын тьмы, медленно, словно слишком густая смола. Он лениво разворачивался, с небрежной точностью нанизывая меня на спицу безглазого взгляда. И, продолжая движение разворота, он медлительной волной нахлынул, внезапно раздавшись вширь и ввысь — неотвратимый, невозможный, неумолимый, неназываемый…

Перед глазами вдруг возник скачущий коридор, мечущиеся огни, слившиеся в сумасшедшие зигзаги, дробный грохот подошв катился впереди меня, как камнепад. Поворот. Сбоку выскочила стена, с размаху толкнув меня в грудь. Конец коридора — прыгающий черный квадрат, выход на лестницу. И в его раме проявилась и выступила мне навстречу новая фигура, бледная, пятнистая, и распалась, раздвоилась прямо у меня на глазах…

Стена справа разомкнулась очередным провалом. Слепой прыжок туда, выпавший из-под ног пол — и полет кувырком в черную, черную, черную пропасть, и удар — вытянутыми ладонями о катастрофически сминающуюся ткань реальности. И следующий удар — о незыблемость небытия.

И душный, сухой, мучающий горло запах пыли. И чей-то голос окликает меня:

— Рейгред? Рейгред? Где ты?

Пятно света неуверенно шарит по ту сторону существования. Граница существования — затухающие колебания потревоженной пыльной драпировки. Странный, знакомый еще по прошлой жизни предмет — опрокинутый потайной фонарик. Резные, шестигранного сечения ножки, так это я что…

— Рейгред?

…влетел под стол? С размаху. Плечо болит. Лоб тоже, кажется, будет шишка. Но — жив. Жив. Жив…

— Рейгред? Где…

Стремительное шуршание, то ли вздох, то ли всхлип, омерзительный шлепок, словно гигантский слизень плюхнулся на мокрый камень и разбился, расплескался вдребезги… И — одновременно — совершенно определенный стук врезавшегося в пол очень твердого и очень тяжелого предмета. И — на долю мгновения позже — узнаваемый шум рухнувшего оземь тела.

Ловушка.

Сработала.

Он попался, попался, попался-а-а!!!