День цветения

Ун

Двоешкурые определенно сошли с ума. Здесь всегда было тихо. Почти как в Первом Доме, у Двоешкурого Вожака. Хотя, конечно, там мы жили только вчетвером с половиной. Он, мы с Реддой, Козява Стуро и немножко — Золотко Альса. А это — большой дом, много больше прежнего. И двоешкурых здесь много-много, запахи накладываются, сплетаются, словно ночная Песнь. Мне очень хочется Петь. Но Редда сказала — нельзя. И я молчу. Она не Поет. Она и разговаривает мало. Она — вожак.

Раньше шум не касался нас. Приходили Та, Что Машет Тряпкой и Недопесок Летери. Редко кто-нибудь еще. Двоешкурые не любят лазить наверх. Недопесок приходит играть. Когда я играю, все делается так легко-легко, это почти как охота, там, в лесу, с Двоешкурым Вожаком…

Мы с Реддой всегда ходим с Золотком Альсой. Ведь она и Козява Стуро — наши опекаемые. Наши новые опекаемые… А сейчас нас заперли. Отвели в наш дом в доме и заперли. Редде это не нравится. Она говорит, что от двоешкурых опасности больше, чем от любого зверя. Она знает, что говорит. Она — вожак.

Двоешкурые нас боятся. Кроме Недопеска и наших опекаемых. Двоешкурые всегда нас боялись. Это потому, что мы — большие. А Тварь не боялась нас. Она никого не боится, Тварь. Это мы боялись ее. И я, и Редда. Редда сказала, хорошо, что Тварь ни разу не хотела напасть. А то бы мы убежали. И это было бы стыдно.

От того двоешкурого не было угрозы опекаемым, я умею читать угрозу, Он учил меня. И Редда тоже учила. Так вот, угрозы опекаемым не было, но двоешкурый почему-то захотел пнуть Редду. Редда уклонилась и толкнула его. Двоешкурый упал. Стал визжать, как будто его рвут, хотя мы зубом до него не дотронулись. И Золотко Альса увела нас в наш дом в доме и заперла.

Я лежу на своем месте и мне скучно. Если бы пришел Недопесок, я бы позволил ему играть. А еще лучше, если бы пришел Козява Стуро. От него пахнет, как пахло тогда, там, в Первом Доме. Мы с ним вместе стали бы вспоминать Двоешкурого Вожака. Козява Стуро тоже скучает по Нему.

Я ведь был еще сосунком, когда Он взял меня от матери. Если вы понимаете, что это значит. Он был не просто Опекаемый, не только Вожак, он был…

И совершенно зря Здоровенный Имори пытается гладить меня по голове. Я этого не люблю. И Редда тоже. Даже Недопесок не гладит меня по голове. Даже Козява Стуро. И Золотко Альса. Потрепать по ушам, похлопать по плечу или по спине, повозиться на земле, повизгивая от радости…

А лапа двоешкурого на лбу — это из Прошлого. Это — Он. А Его нет. И больше не будет. Он сказал, чтобы мы оставались с ребятами. С Козявой Стуро и Золотком Альсой. Вот мы и остались…