День цветения

Альсарена Треверра

— Иверена, Гелиодор. Здравствуйте, мои дорогие. Как добрались?

— Спасибо, отец, очень хорошо.

Церемонные объятия и поцелуи. У мужа моей сестры холодные вялые губы, а улыбка словно приклеенная. Иверена ему в контраст — яркая, горячая. Я действительно рада ее видеть.

— Ваши комнаты наверху. Бывшая детская. Я подумал, милая, тебе будет приятно пожить немного среди старых знакомых вещей.

— С удовольствием, отец. А что, Альсарена, ты переселилась?

— Да. В Ладараву. У меня там лаборатория.

— Извините, — сказал Иверенин муж, — Я прослежу за багажом.

— Конечно, конечно, — согласился отец.

Сестра обняла меня за талию. Руки у нее были в перчаточках, отделанных горностаем, с разрезами на пальцах. В разрезы выглядывали разноцветные перстни.

— Как вы тут живете без меня? Что новенького? Отца-то я еще вижу в столице время от времени. А ты, доротуша, из глухомани не вылезаешь.

Я пожала плечами.

— Отвыкла. Меня угнетает большой город.

— Глупости. Ты потакаешь своим комплексам. Ты же не монашка, в конце концов! Отец, почему ты позволяешь своей дочери попусту тратить юность?

Отец улыбнулся.

— Я никогда не принуждаю своих дочерей. Я считаю, это не педагогично.

— Ах, — воскликнула Иверена, — Ты не принуждаешь, ты только "настойчиво рекомендуешь". А после оказывается, что иного выхода нет, как выполнить твою "настойчивую рекомендацию".

Это она, в частности, про свое замужество. Отцу позарез нужны были Нурраны Тевильские, прошлой осенью породнившиеся с королевской семьей. Но Иверену он не заставлял, нет. Он предложил, она подумала и согласилась. Впрочем, подобный сюжет вырисовывался и у меня. "Почему бы тебе не пойти за Герена Ульганара?" предложил отец. Я подумала — Герену Ульганару еще два года мотать траур. И согласилась. Как говорится в известной сказке — за это время кто-нибудь обязательно помрет; или король, или лошадь, или я.

Насчет смерти, это, конечно, чересчур, но на ближайшие два года от меня отвяжутся.

— Кто кроме нас уже приехал? Эрвел приехал? Рейгред?

— Нет, их еще нет. Знаешь новость? Рейгреда привезет монах-кальсаберит. Как его зовут, отец?

— Я тебе десять раз повторял, Альсарена. Прошу запомнить. И тебя, Иверена, тоже. Кальсаберита зовут отец Арамел. Он духовный пастырь и опекун вашего брата. Он почетный гость семьи Треверров. Ведите себя с ним соответственно.

— Неужели мальчишка собирается постричься в монахи?

— Это будет решать сам Рейгред, — строго объявил отец.

Иверена хмыкнула.

— Само собой. Ты ему всего лишь "настойчиво порекомендуешь".

Никто не мог бы упрекнуть господина советника Амандена Треверра в недальновидности. Стреляя по марантинам, он попал в молоко, но теперь не мог ошибиться. Он целил в самое яблочко. А что до мнения Рейгреда… не знаю, не знаю…

— Послушай, сестрица, ты всерьез собралась встречать гостей в этом жутком бордовом платье?

— Это не бордовый цвет. Это цвет запекшейся крови.

— Тем более. Что это за вырез? Под горло! Сейчас носят маленькое каре.

— Вырез! Вырез на спине, смотри, какой вырез, почти до поясницы! — я повернулась, демонстрируя вырез до поясницы. Иверена закатила глаза.

— Провинция! Это было модно летом. Летом, милочка. А сейчас новый сезон. Сейчас актуально маленькое каре, "а ля принцесса". Плечи сзади открыты, а вырез чуть ниже лопаток. Так ведь и знала, что ты что-нибудь учудишь! Надо мне было пораньше приехать, дня за два-три. Что теперь прикажешь с тобой делать?

Я надулась. Я считала, что платье мне к лицу. Разве я виновата, что мода в Генете меняется каждый месяц?

— Кто-то едет, — перебил наш спор отец, — Ну-ка, девочки, у вас глазки хорошие, кто там припожаловал?

Во двор вкатилась карета. Вокруг засуетились слуги, к дверце подошел господин Ровенгур, управляющий.

— Это дядя Невел с женой, — прищурилась Иверена, — И Майберт. Ха! Майберт каоренский плащ нацепил и волосы отпустил. Думает, здесь маскарад.

Двоюродного дядьку с семейством я недолюбливала. Дядька бездарно злоупотреблял алкоголем и был скучен. Жену его за глаза никто не называл по имени. Она обозначалась как "жена" или "невестка". Была еще скучнее. А Майберт слишком выпендривался.

Семейство Невела Треверра поднялось к нам на крыльцо. Опять малоприятная процедура родственных лобзаний. От дядюшки несло перегаром.

— Добро пожаловать, — рассыпался отец, — проходите, дорогие мои, проходите!

Я тайком вытерла обслюнявленную щеку. Иверена с жаром целовалась с Майбертом.

— Как доехали? Ты великолепно выглядишь, Амила! — жену дяди зовут Амила. Я постоянно забываю. Отец помнит, он всегда все помнит. — Майберт, а ты, кажется, еще растешь? Ну-у, красавец, косая сажень, повернись-ка…ну, Невел, у тебя и сын! Загляденье, а не сын!

Ровенгур увел родственников показывать приготовленные для них покои. Во дворе опять началась суета. Гость пошел косяком.

— Тетя Кресталена! — определила сестра.

Тетя и аккомпанирующие ей супруг и дочь, моя ровесница, произвели все тот же необходимый ритуал. С ними заодно приехал дядя Ладален, отцов средний брат, принципиальный холостяк. От поцелуев он воздержался, и слава Богу. Более желчного типа я никогда в жизни не встречала.

Дядя сказал:

— Распускаешь слуг, Аманден. Какого дьявола они позволяют себе перекрикиваться над моей головой? А ты, Иверена, как следует поклониться не можешь? Спина не гнется? Потрудись еще раз. Альсарена, тебе особое указание требуется? Молодежь, Аманден, следует обучать уважению и почтительности. В конце концов для их же пользы.

Гости подъезжали друг за другом. Наш восточный сосед, господин Тамант Стесс с двумя сыновьями. Элджмир Гравен Атанадорский с грандиозной свитой. Леди Агавра с пасынком и челядью. Еще один двоюродный дядя, Улендир, с четырьмя разновозрастными дочерьми. Наконец, в скромной карете прибыл малыш Рейгред в сопровождении обещанного кальсаберита. За скромной каретой следовал большой крытый фургон.

Я видела Рейгреда в начале лета, на свадьбе сестры. Тогда меня поразила его худоба и болезненность. Отец объяснил, что прошлой зимой, когда я еще обучалась в Бессмараге, здесь, в Итарнагоне, свирепствовала заразная легочная болезнь. Рейгред никогда не отличался хорошим здоровьем, и, конечно, первым подцепил эту гадость. За то, что я вижу своего брата живым, надо благодарить Господа нашего, Единого Милосердного. И поэтому, в благодарность за спасение, парнишка пал на грудь святого Кальсабера. Сие понятно и умилительно.

Только вот почему святой Кальсабер? Почему не святой Ринал, не святой Карвелег? Мальчик не любит оружия, он любит книги, он любит стихи. Он поет, как соловей. Он любит музыку. Почему он обратился к кальсаберитам?

Потому что потому. Все кончается на "У".

— Отец Арамел, добро пожаловать! Здравствуй, сынок, ты хорошо выглядишь. Монастырская жизнь пошла тебе на пользу. Как его успехи, отец Арамел?

— С Божьей помощью продвигаемся, уважаемый господин Аманден. Он талантливый мальчик.

Кальсаберит был вооружен. Двуручный меч за спиной являлся необходимым дополнением монашеской экипировки. Я слышала, устав запрещает кальсаберитам расставаться с оружием. Говорили, они даже в постель ложатся с мечом. Однако владелец чудовищной железки смотрелся не слишком грозно. Владельцу лет около шестидесяти. Кожа и белки глаз с желтоватым оттенком. Не иначе, проблемы с печенью. Голова почти седая. На шее, под металлическим ошейником — старый привычный след. На ошейнике виднелось полустертое от старости клеймо — пятипалый каштановый лист. И несколько букв на мертвом лиранате. Буквы составляли известный девиз: "Что должно, то возможно".

Я представила такое же украшение на прозрачном горле младшего брата, и мне сделалось нехорошо.

Рейгред заметно вытянулся за те почти шесть месяцев, прошедших с Иверениной свадьбы. Теперь он был почти с меня ростом. Только уж больно худой. Он смутился, когда мы с Ивереной бурно на него накинулись.

— Небольшой сюрприз для вас, господин Аманден, и для ваших уважаемых гостей, — кальсаберит указал во двор.

Из крытого фургона один за другим выпрыгивали молодые крепкие парни в кальсаберитских белых рясах и черных плащах. За спиной у каждого висел двуручный меч.

— О-о-о… — сказал отец.

— Несколько певчих из Сабраля, — со сдержанной гордостью объявил отец Арамел, — Как вам известно, Сабральский хор считается лучшим в Итарнагоне. В прошлом году его высокопреосвященство отец Эстремир особо отметил мастерство наших хористов. Специально для сегодняшней службы мальчики разучили "Вспылало древо прежарко".

"Мальчики" выстроились попарно. Их оказалось двенадцать человек. Двенадцать мордатых плечистых вояк. Слуги испуганно столпились у дальней стены.

Эти "мальчики" еще и поют? Весьма разносторонние молодые люди. Весьма.