День цветения

Стуро Иргиаро по прозвище Мотылек

Сперва было пусто, глухо и страшно, а затем что-то начало проявляться. Сгущаться, собираться, как туман над рекой. Только это был теплый туман, даже горячий, розово-золотой, упоительный, укачивающий. Что-то в этом мире встречало меня и принимало в ладони. Да, ты, божество, Отец Ветер, мама, брат названный, Альса, ты, кто любил и любит меня…

Ирги?

Из марева проступило склоненное лицо. Полоска зимнего загара на скулах и на носу, а подбородок и щеки иссиня-белые. И знакомые внимательные глаза. И знакомая грива, кольцами, косами, клоками, заплетенная и запутанная неукротимым ветром Тлашета. И памятная рана на плече, мертво-черная, как ржавое болото.

— Ирги, ты? Здравствуй, Ирги. Ты меня встречаешь?

Улыбка. Он легко качает головой. Волосы скользят по плечам. Рубашка в лиловых пятнах крови.

— Нет, малыш. Я просто посижу с тобой, пока ты здесь.

— Но я же умер.

— Нет.

— Но меня убили.

Опять улыбка. Сердце в ответ сжимается. Больно. Сладко.

— Это пройдет.

Смерть пройдет? Разве это болезнь? Так просто? Переболеешь — и выздоровеешь?

— Да? — хочется верить, но всю прежнюю жизнь я был убежден в обратном. Поэтому сомневаюсь. Хотя бы на словах, — И Альса тоже говорит, что пройдет. Но меня же убили. Насмерть.

— Нет. Не насмерть.

Вспышка надежды:

— А тебя разве — насмерть?

Пожимает плечами. Улыбается, теперь — чуть виновато. Тянусь к нему — дотронуться, прикоснуться. Нет сил. Я совсем слаб. Даже шевельнуться не могу.

— Ты можешь остаться? С нами?

— Нет, малыш.

— Ты нам нужен. Очень, Ирги. Очень.

Вздыхает. Я слышу щемящую грусть. Предчувствие разлуки. Больно до сладости во рту. Сладко до горечи.

— Я прошу. Ну, пожалуйста.

— Малыш, — он хмурится, — нельзя так. Ты ведь мужчина.

Да знаю я, знаю. Но с кем мне поделиться, если не с тобой? У кого искать поддержки?

— Мне так трудно, Ирги. Помоги мне, посоветуй!

Отрицательно качает головой.

— Сам. Пора. Крылищи вон какие…

Пытаюсь обьясниться:

— Я не то, чтобы боюсь… Но, понимаешь, мне нельзя ошибаться. Я аблис. Я — нечисть…

— Не бойся. Лови Ветер.

— Но я же не один! Со мной Альса. И Большой Человек, ты сам привязал его, Ирги, он никуда не может уйти от нас.

— Пока не они с тобой, а ты с ними, — хмурится, хмурится огорченно, — Мне совсем не нравится это, малыш.

Мне тоже не нравится, когда ты хмуришься. Что я делаю не так, Ирги? Объясни, подскажи!

— Как? Как мне их защитить? Я не умею убивать. Я не способен на это, ты знаешь. И никогда не научусь.

Молчит. Глядит. Долго, печально. Я разочаровал тебя, брат мой? Чего ты ждал от меня?

Он вдруг поднимает руку — поскрести затылок, и вязнет пальцами в буйной шевелюре. Знакомый, домашний жест. Только живые так делают. Только живые.

— Тогда ищи, — говорит он, — Ищи того, кто способен.

— Где искать его?

— Тебе пора, — говорит он, — прощай.

— Погоди! Погоди, Ирги! Я ведь еще не все сказал! Мне надо…

Лицо его погружается в золотой свет. Без всплеска смыкаются густо-горячие волны, как мед, как медовое вино альсатра.

Альзар. Осколок извне вспарывает непрочную ткань иного мира.

Снова вижу склоненное лицо. Синий холодный сумрак реальности. Светлые испуганные глаза. Вздрагивающие пальцы щупают лоб.

— Стуро? Проснулся, слава Богу. Как ты себя чувствуешь? Ты слышишь меня?

Слышу, Альса. Слышу. Солнце и золото изливается из твоих ладоней. Этой связи осколок не прервал. Я слышу.

— Слава Богу, слава Богу, — бормочет она, — как ты напугал меня, дурачок!

Ворочаю глазами над краем одеяла. Обстановка незнакомая. Вернее, смутно знакомая.

— Где я?

— У меня, в башне. Это лаборатория. Здесь безопаснее, чем в комнате. Расскажи, как ты себя чувствуешь.

— Я видел Ирги. Я разговаривал с ним.

Она гладит меня по лицу.

— Я знаю. Ты повторял его имя во сне.

— Он мною недоволен.

— Почему?

Вздыхаю. Нагнувшись, Альса целует меня в лоб, между бровей.

— У тебя было сильное потрясение. А сон преобразил его в укоры Ирги. На самом деле, я уверена, Ирги считает, что ты молодец.

Ладно, Альса. А ты считай, что смогла меня успокоить.

— Ты голоден? Выпей молока с медом. Осторожно, горячее.

Приподнявшись на локте, принимаю большую кружку с молоком.

— Что это, желтое?

— Кусочек масла, сейчас растает. Я добавила сюда лекарство. Постарайся выпить все.

Я выпил все и понял, что этого мне мало. Проснулся голод, молоком его не утолить.

— Зорька! — вспомнил я, — Ночка! Что с ними?

— Все хорошо. Имори их нашел и отвел в деревню. Потом, когда некромант уберется, возьмем их опять. Ложись-ка обратно. Тебе тепло?

— Угу. Ты не уйдешь?

— Куда я уйду. Я тут кое-что делаю для тебя. Полезную вещь. Ты спи. Тебе надо как следует выспаться.

Я закрыл глаза, но золотой туман не возвращался. Ах, Ирги, видно так просто к тебе не добраться. Боги меня не пускают. Или ты сам?