День цветения

Тот, Кто Вернется

Я — не Аррах. Не Аррах. Нет. Я — Иэсс. Прости, Таосса. Лассари мой Наставник. Я — не лекарь. Не целитель. Я — наследник крови. Нож в броске. Наследник крови. Тот, Кто Вернется.

Черные глаза в густой мелкой сеточке морщин видят меня насквозь.

— Ты ломаешь себя, аинах. Твоя Мать по крови — я.

Да, Таосса. Радвара-энна говорила — дар знахарский от Сущих, Косорукий из Больших Таолорских говорил — Милостью Богов Целитель, что ты делаешь, парень, ты губишь себя… Да, Таосса. Но кровь — зовет. Я — Тот, Кто Вернется.

— Ты ломаешь рахра, Эрхеас, — почти не шевелятся губы.

Легкий Ветерок была — Аррах. Йерр — рахр лекаря. Не будь я тоже — Аррах, не стать бы нам с Йерр эрса. Знаю. Но кровь зовет, Таосса.

Я ничего не говорю тебе. Ты все знаешь сама. Старая мудрая Таосса.

— Твоя боль болит у меня, аинах, — сухонькие пальцы, что дарят жизнь, легко касаются моего виска, — Здесь выпадет снег, аинах. Скоро. Убьешь в себе Аррах — что останется, Эрхеас?

Пустая оболочка. Бурдюк из-под выпитого вина. Не выпитого. Вылитого. На землю. Красного тлишемского вина.

— Останется — Дело.

А мне все равно не выжить, Таосса. Ни мне, ни Йерр без меня.

Таосса качает головой.

— Аррах будет сопротивляться. Аррах отомстит.

— Сколько у меня времени?

— Не больше пяти гэасс.

— Я успею."

Прошло всего три с половиной гэасс, Таосса. Снег выпал, ты права. В первый же год за пределами Аххар Лаог выпал снег, Таосса. Весной.

С тех пор я прячу виски, благо волосы достаточной длины. Гиротская прическа — свободный хвост.

Но рассудок мой пока еще при мне. И с Йерр пока ничего не случилось. Ведь, если онгер уходит из Аххар Лаог, рахра убивают не для уязвления онгера. Рахру трудно без своего Гэасс. Рахр долго так не выдержит. Так что мы оба — неправильные.

Неправильные, да. Старый говорил — все равно Темнота. Чуть раньше или чуть позже. Нас должно быть много. Но нам хорошо эрса. Нам больше никто не нужен.

И мне никто больше не нужен, златоглазка.

Почесал ее лоб, легонько дернул за ухо. Гибкий хвост мягко обвил мою шею.

Маленькая Липучка, Эрхеас. Маленькая Липучка и собаки. И еще один. Чужой. Не Липучка. Не аинах. Лента.

Воин? Взрослый?

Да. Взрослый. Молодой и сильный. Не Аррах, не Саор. Иэсс. Да. Иэсс.

Кто это может быть? Маленькая Марантина ведет кого-то, показать подозрительного бродягу-некроманта?

Они идут сюда, девочка?

Сюда. Большая Липучка пошла встречать. Они там, внизу.

Не понимаю. Почему Иргиаро пошел встречать этого чужого? Почему Маленькая Марантина решила показать еще и Иргиаро? А может, этот чужой — игрок? Иэсс — скорее всего — игрок. Может…

Пожалуй, нечего рассиживаться, ожидая гостей. Совершенно ни к чему принимать их в стенах Орлиного Когтя. На улице я, по крайней мере, смогу играть с этим чужим.

Оставайся здесь, девочка.

Я вышел на улицу, обогнул угол и увидел две собачьи фигуры. И три человечьих…

Маленькая Марантина. Иргиаро. И — третий. Ростом с Маленькую Марантину, даже пониже, тощенький, большеголовый…

Иэсс. Лента. Вот, значит, как. Паучий внук. Маленький Паучонок. Вот как, значит.

Что ж, Паучонок. Покажи зубки.

Я двинулся к ним, чуть прихрамывая. Ненавязчиво, но — обозначая.

Иргиаро услышал меня — обернулся, за ним — остальные. Маленькая Марантина замахала рукой, пошла навстречу.

— Добрый день. Позволь познакомить тебя с моим братом, — взяла меня под руку.

Иллюстрация к Игровке — это мой пациент. Он очень плохо ходит.

Слишком явно, Альсарена Треверра. Пережимаешь.

— Как сегодня твоя нога?

— Получше.

Мы подошли к Иргиаро и Паучонку. У Паучонка были светлые широко распахнутые глаза, тоненькая детская шейка высовывалась из ворота черного кальсаберитского плаща. Очень трогательно. Я бы купился, Паучонок, не предупреди меня Йерр.

— Познакомься, пожалуйста, это — Рейгред Треверр, мой младший брат.

— Очень приятно, — Рейгред Треверр воссиял восторженной улыбкой.

Иллюстрация к Игровке — будь моя воля, я бы бросился тебе на шею, но ты все-таки — колдун…

— А это — Тот, Кто Вернется, практикующий маг. Познакомься.

Паучонок вежливо поклонился.

— К твоим услугам, Рейгред Треверр. Что привело тебя ко мне? — осведомился практикующий маг.

— На самом деле, я пришел поговорить с Мотыльком, — Паучонок снова улыбнулся, — Но очень рад, что встретил тебя. Пусть тебя не смущает мое облачение, — провел рукой по черному плащу, — Я еще даже не послушник, и поэтому… — чуть помедлил, — имею право на собственное мнение.

Иллюстрация к Игровке — когда надену ошейник, стану — сторожевой пес и буду гавкать на всех, на кого прикажут, а пока я еще — человек.

Не человек ты, а Паучонок. Только маленький еще. Инициативу в игре отдал. Сам разговариваешь. А мы покиваем.

Большая Липучка нервничает, Эрхеас. Игру слышит. Не понимает.

Прикрой его, девочка.

Хорошо.

— Мы все, конечно, сознаем, этим нельзя злоупотреблять, — Маленькая Марантина схватила меня за рукав, — Ты подумай, это ведь слишком. Вампир, некромант, дракон… Мы должны вместе что-то изобрести.

Куда она лезет? Сбивает нам с Паучонком забаву. Ладно.

— Я не очень понимаю. Что изобрести?

Рейгред Треверр присел, начал возиться с бурым кудлатым кобелем. Поглядел на меня, на сестру, на задумчивого Иргиаро, плотно прикрытого теплым коконом моей златоглазки. Молодец, Паучонок. Ловко вывернулся. Предоставил вести разговор Маленькой Марантине. А вот кобелю ты не нравишься, Паучонок. Холодный ты. Собаки таких не любят.

Маленькая Марантина между тем вовсю пользовалась предоставленным:

— Мы все попали в очень опасное положение. Пойми, — снова дернула меня за рукав, — Я же рассказывала тебе.

— Да. Твой дядя погиб. Но…

— Два дяди! — перебила она.

— Как?

— Случилось еще одно убийство. Отец послал за дознавателем. Не сегодня-завтра здесь будет очень много народу. Послушай, — заглянула в занавешенное мое лицо, — Может быть, ты уедешь на время, возьмешь с собой Мотылька? Потом вернешься, ну, когда все кончится…

Я молчал. Паучонок не выдержал паузы:

— Если это слишком сложно, ну, в смысле уехать, то, может, стоит обождать какое-то время, просто не высовываться. Альсарена говорит, у тебя есть… дракон?

Я кивнул.

— Про дракона все знают, — сказал Паучонок, — Даже охоту на него устраивали… Слушай, а можно на него взглянуть?

— Она сейчас спит, — ответствовал колдун и некромант, — Переваривает двух кабанов.

Разочарованный вздох:

— Ну… тогда — в другой раз. Правда, меня увезут… скоро. Слушай, а ты правда занимаешься вызыванием духов? Святой Карвелег, насколько мне известно, подвергал возможность этого сомнению.

— Это возможно, — усмехнулся практикующий маг, — Но это не так просто.

Иллюстрация к Игровке — ваш святой Карвелег ни черта не смыслил в моей магии.

— Да! — встряла Маленькая Марантина. — Это требует большой подготовки, множества приспособлений и особого душевного состояния самого вызывателя. Мы с тобой поговорим об этом, братец. Потом, когда будет время. Не отвлекайся.

В безоблачных небесно-голубых глазах просверкнула молния. Учись сдерживаться, Паучонок. Даже когда тебя подставляют. Сам виноват — кто спустил сестрицу с короткого поводка?

— Она боится, что я обижу тебя, — повернулся ко мне Паучонок.

Молодец! Как сказал бы Учитель — Большое поощрение.

— Не бойся, — усмехнулся я.

Не бойся, Маленькая Марантина. Тебе бояться нечего.

— Ну, я не знаю, — забормотала Маленькая Марантина, — Ты такой… вспыльчивый… Вон даже Мотылек… Мотылек! — потормошила Иргиаро, тот сонно моргнул:

— А?

Кокон Йерр действовал надежно. Эмоциональные наши волны разбивались о его незыблемость и бессильно стекали в землю.

Маленькая Марантина махнула рукой на сомнамбулического своего приятеля. Развернулась к нам:

— Что вы все какие-то вялые?

— Вялые? — хором переспросили мы с Паучонком.

Переглянулись.

— Я не могу уехать до завершения обряда, — сказал вызыватель духов, — Придется начинать все сначала, а это трудно.

— Объясни это дознаваетлю, — буркнула Маленькая Марантина.

— Дознаватель не увидит меня.

— Почему не увидит?

— Я умею делать так, что меня не видно.

И это практически — правда. Лассари, Наставник-Иэсс, учила меня прятаться.

— А ты можешь сделать, чтобы и Мотылька не было видно?

Я фыркнул:

— Лет через шесть-семь. Если будет очень много работать.

— Так и знала, что тебе на него наплевать! — воскликнула Маленькая Марантина. — Я уж не говорю там — на меня. Наобещал ему с три короба — "я тебе помогу", "я тебя научу"…

Практикующий маг тоже обиделся и полез в бутылочное горлышко:

— Да. Научу. И не отказываюсь от своих слов. Хотя вообще я учеников не беру. А его — буду учить. Но сделать за него я ничего не смогу. Я буду — учить, а он должен — учиться.

— Чтобы было, кого учить, надо постараться. Если Мотылек попадется, кого ты будешь учить?

— Почему попадется?

— О чем я тут битый час вам рассказываю?!! — взвыла несчастная, — Дознаватель, толпа народу, убийства!!!

Паучонок, продолжая копаться в бурой шерсти кобеля, протянул обиженным детским голосом:

— Альсарена, ну, мы думаем, зачем ты кричишь?

— Я не понимаю, — покачал головой далекий от суеты языческий колдун, — Толпа народу будет искать Мотылька?

— Да! — крепко же Паучонок прижал тебя, Маленькая Марантина. Крепко. — То есть, они схватят всех! Схватят каждого, кто попадется!

— Его не схватят, — авторитетно заявил практикующий маг.

Маленькая Марантина захлопала глазами.

— Не схватят?

Иллюстрация к Игровке — я хочу тебе верить, убеждай же меня!

— Нет.

— Почему?

— Я знаю.

Она оглянулась на Иргиаро, растянувшего губы в блаженной улыбке внутри теплого кокона. Потом снова повернулась ко мне.

— Да? Ты… мне это… обещаешь?

Я кивнул.

— Спасибо, — сказал Паучонок, поднимаясь и выпуская многострадального лохматого пса, — Я рад, что мы нашли общий язык. Право, не ожидал.

— Я, признаться, тоже, — доброжелательно фыркнул языческий колдун.

Ты не понимаешь, Паучонок. Слабоват ты еще против меня. Опыта не хватает. Лет через десять ты бы набрал необходимый уровень. Вот только десяти лет нету у тебя. Потому что я — вернулся, Паучонок. И ты достанешься сыну Радвары-энны и нашим с Дагвареном стременным, которых убили твой дед, твой отец, твои дядюшки…

Маленькая Марантина что-то говорила Иргиаро. Тот кивал, впрочем, вполне осмысленно. Потом они попрощались и отправились восвояси. Альсарена Треверра обернулась и поглядела на меня. Я кивнул.

Обещание. Ха. Бедная Маленькая Марантина. Впрочем, пусть. Ей так будет спокойнее. Пусть думает, что я ей что-то обещал.

Они ушли, Маленькая Марантина и Паучонок. А я осторожно подхватил под локоть полуочнувшегося Иргиаро и повел к себе.

Ты еще кое-чего не учел, Паучонок. Вы разговаривали. Ты делал сперва — сестрицу, и порядком запугал ее, потом — Иргиаро. Я сейчас спрошу, о чем вы говорили, и он расскажет мне. Потому что "еще один, ее брат", с которым он познакомился позавчера — это ты, Паучонок. А нас с ним кое-что связывает. Ты сам привык собирать информацию и помалкивать в тряпочку, кроткий "еще даже не послушник", маленький "книжный червячок". Ты не представляешь себе, как это можно — ответить на вопрос. Просто ответить. Правду.