Лучшие сочинения по литературе XIX и XX веков

Анализ стихотворения И.А. Бунина «Ночь»

Стихотворение «Ночь» написано в 1952 г., за год до смерти И.А. Бунина. В эмиграции, писатель переживал бедственное положение: еще были ощутимы последствия второй мировой войны. Казалось, что ночь, опустившаяся на Европу, закончится не скоро.

В образе ночи, созданном в стихотворении, нет той привычной романтической страсти, чувственности, сладости любовного свидания. У Бунина ночь — ледяная, ощущение холода усиливает упоминание мистраля — сильного и холодного северо-западного ветра, дующего с гор Южной Франции. Мистраль, который в ночном воздухе чувствует лирический герой стихотворения, говорит нам о том, что действие происходит не в России, а в Европе. Его тоска по родине, покинутой, невозвратимой, была неизбывной. В этом стихотворении она не выражена явно, но присутствует в подтексте.

Достаточно сравнить «Ночь» с произведениями последних лет жизни Бунина: в сборнике рассказов «Темные аллеи» писатель 38 раз пишет «об одном и том же», но действие неизменно разворачивается в России, кажется, рассказы переполнены тоской по родине.

Лирический герой созерцает окружающую его природу, «блеск и даль гор, холмов нагих». Горы и «нагие холмы» создают впечатление пустынной местности. Стихотворение Бунина «Ночь» во многом перекликается со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Выхожу один я на дорогу».

Можно заметить, что у Лермонтова в стихотворении тоже ночь, пустыня, «кремнистый путь» говорит о том, что действие происходит в горах. И у Бунина, и у Лермонтова важную роль играет свет: у Лермонтова «блестит» дорога, у Бунина «золотой недвижный свет» проникает в комнату, дотягиваясь до самой постели лирического героя. Но есть и расхождения.

В стихотворении «Выхожу один я на дорогу» описываемый мир, хоть и безлюден, но наполнен таинственной жизнью: «Пустыня внемлет Богу, / И звезда с звездою говорит». Пусть даже лирический герой и ощущает себя одиноким, наполненным неясными думами, отчаявшимся: «Уж не жду от жизни ничего я, / И не жаль мне прошлого ничуть», — он знает, что природа, мир вокруг него находится в гармонии. Пусть он сейчас не ощущает себя частью вселенской гармонии, он достигнет ее после смерти-сна под корнями дуба.

У Бунина же создается ощущение полного безмолвия, почти абсолютного одиночества лирического героя в окружающем его пространстве: «Никого в подлунной нет, / Только я да Бог». Он один на один с Творцом, но это не радостное, гармоничное единение. Лирический герой Бунина вверяет Господу свою «мертвую печаль». Страшно то, что она мертвая, неизбывная, герой не надеется когда-либо расстаться с ней, даже не просит у Господа избавления от этой печали, — настолько тесно срослась она с его душой. В его сердце нет больше места радости, эмоциональным всплескам, живым движениям чувств — печаль «умертвила» все. Жалеет ли об этом лирический герой бунинского стихотворения?

Печаль присуща мировоззрению Бунина. Об этом можно судить по его произведениям. Эпиграф к его рассказу «Братья» (взятый из древней буддийской молитвы) гласит: «Взгляни на братьев, избивающих друг друга. Я хочу говорить о печали». Нестерпимой тоской проникнуты его рассказы 1905—1915 гг., когда не было еще эмиграции, не было тяжелых бытовых проблем. В сборнике «Темные аллеи», написанном на закате дней, писатель объединяет тоску и чувство любви, радость и муку, печаль и ликование. Один из его близких друзей писал, что творчество Бунина — это «трагическая хвала сущему», и сам писатель соглашался с этим определением.

Однако в стихотворении «Ночь» он пишет о печали, которую таит «от всех». Если на протяжении всего творчества писатель не уставал признаваться в любви, пусть неразделенной и трагической, но возвышающей страсти к миру, к жизни, то теперь даже эта страсть угасает в его душе. Человек, который не может больше ощущать радость жизни, носит «мертвую печаль» в своей душе, и сам становится живым мертвецом.

Все стихотворение словно овеяно ощущением смерти. Атмосфера мертвенного покоя нагнетается чередованием образов ночи, ледяного ветра («он еще не стих», но когда стихнет и мистраль, наступит полное безмолвие, безжизненность), постели, неподвижности, земного одиночества. Кажется, что сам Господь тоскует над ледяной равниной. Он не может пообещать лирическому герою избавления от печали даже после смерти, ведь герой почти мертв, а печаль еще больше давит его. Печаль неотделима от миропонимания Бунина, как день неотделим от ночи, лунный блеск неотделим от самой луны.

Тем не менее, в самом заглавии стихотворения, может быть, спрятан ключ к решению проблемы, спасения лирического героя от мертвой тоски, появления надежды. Ночь всегда сменяется днем, как ледяной ветер стихает, сменяется безветрием. В стихотворении на фоне общей неподвижности, омертвелости, разбросаны намеки на движение, смену состояний природы. Ледяная ночь, скупой пейзаж за окном, пустота во всем мире могла ввести лирического героя в состояние отчаяния, но он разделяет с Богом свою печаль. А пока он верует, пока в его мироощущении присутствует Творец, можно надеяться, что ледяная ночь не вечна, что согласно божьему закону за ночью последует рассвет, который сменится жарким днем, готовым прогнать любые страхи из самых глубин человеческого сердца. Однако не все так просто. Лирический герой признается, что таит свою печаль от всех, но ведь сейчас он ощущает свое полное одиночество «в подлунной». Значит, печаль преследует его и тогда, когда он находится среди людей, в толпе, при шуме яркого дня. «Холод, блеск, мистраль», — в последней строчке стихотворения дается емкое и полное определение состояния лирического героя в ночные часы, схожее с состоянием самого писателя в последние годы его жизни.

Можно двояко понимать вторую строчку стихотворения «Ночь»: «Он еще не стих». С одной стороны, автор пишет это о ледяном мистрале, чьи порывы грозят заморозить лирического героя, но в то же время не дают наступить полному безмолвию и неподвижности. С другой стороны, можно понимать эту строчку как упоминание писателя о своем поэтическом труде, если прочитать «стих» как синоним «стихотворения». Таким образом, автор сразу предупреждает, что его тоска на чужбине, холод, как ночной, так и внутренний холод в его сердце, — это «еще не стих».

Для писателя важно выйти за пределы окружающего рационального мира, приблизиться к метафизическим основам человеческого бытия, увидеть и выделить философское ядро жизни даже в ее повседневных проявлениях. Только выразив вечное в подвластном ему «человеческом слове», раскрыв свою душу с помощью описаний природы, он получит полноценный «стих», создаст настоящий шедевр.