Живой Журнал. Публикации 2007

История про падение с гор (II)

Я, наконец, договорю про Айтматова. И, чтобы не быть голословным, расскажу в чём сюжет его последней книги. "Стояла ночь. На всем протяжении России и Кавказа стояла бесприютная, одичалая, перепончатая ночь. Нессельрод спал в своей постели, завернув, как голошеий петух, оголтелый клюв в одеяло. Ровно дышал в тонком английском белье сухопарый Макдональд, обнимая упругую, как струна, супругу… Пушкин бодрыми маленькими шажками прыгал по кабинету, как обезьяна в пустыне, и присматривался к книгам на полке. Храпел в Тифлисе, неподалеку, генерал Сипягин, свистя по-детски носом. Чумные, выкатив глаза, задыхались в отравленных хижинах под Гумри. И все были бездомны.

Не было власти на земле. Герцог Веллингтон и Сент-Джемсский кабинет в полном составе задыхались в подушках. Дышал белой плоской грудью Николай. Они притворялись властью.

Не было старших на земле, не было третьих, никто не бодрствовал над ними. Некому было сказать:

— Спите. Я не сплю за вас".

Спите, я прочитал за вас этот роман, и сейчас расскажу о чём он. Это история журналиста Арсена Саманчина, который, будучи человеком высокой духовности, хочет поставить оперу на сюжет древней легенды о Вечной Невесте, что скитается по горам в поисках покончившего с собой её жениха. Главную партию должна исполнить его возлюбленная, но в последний момент возлюбленная бросила оперу ради "попсы": "Журналисту, да еще независимому, так называемому эгемену, Арсену Саманчину так и полагалось — бремя свободы слова. Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Столько жалоб сыпалось! Что-то удавалось решить через прессу, что-то нет, не адвокат же он, а всего лишь пахарь от СМИ. А к каким только ухищрениям дельцы разные не прибегали, чтобы через прессу свои интересы продвигать, чтобы сшибаться на виду у публики, жаждая победы и громогласной известности, требуя, чтобы он откликался на свары их собачьи конкурентные… А сегодня ни звука. Невероятно. Разве что узнали про его унижение?

Разве что учуяли звериным чутьем, что нет смысла обращаться к нему, потерпевшему столь сокрушительную неудачу в попытке всего лишь напомнить “певице-вокалице”, когдатошней богине оперной сцены, а ныне “эстрадке-плакатке”, красующейся на всех углах, не столько о себе, сколько об идее, совместно вынашивавшейся ими до недавнего времени, — о сообща задуманной опере. Как теперь выясняется — опере-утопии"

Параллельно этому сюжету рассказывается жизни снежного барса, реинкарнации волчицы из "Плахи", на которого приехали охотится арабские принцы. С ними увязался журналист, чтобы похитить оружие и отомстить за поруганную любовь. Но приникнув к корням, то есть, к скалам и тропам родных гор, находит сначала новую любовь, а потом смерть в обнимку с братом-барсом, успев, правда, крикнуть в мегафон: "Слушайте, слушайте мой приказ, пришлые зарубежные охотники! Будьте вы прокляты! — Громкоговоритель раскатывал его слова по горам многократным эхом. — Руки прочь от наших снежных барсов! Немедленно убирайтесь вон отсюда! Я не дам вам уничтожить наших зверей! Мотайте в свои дубаи и кувейты, прочь с наших священных гор! Чтоб ноги вашей больше здесь не было! Убирайтесь немедленно, иначе вам конец"!

В книге, на самом деле есть несколько частей — там предисловие Гачева с чудесным оборотом "Удар в поддыхало! Унижение" (так описывается конфликт героя с чёрствыми меркантильными современниками), собственно роман, новелла о заключённом ГУЛага и повесть "Пегий пёс, бегущий краем моря". Вот повесть я бы не стал туда включать, не стал бы — слишком разителен контраст давнего текста с нынешними.

Это настоящий трэш, что иногда в своём пафосе становится похож на романы начала пятидесятых годов, где герои освободительных движений произносят чудовищно патетические монологи, прежде чем пасть от рук империалистов: «Так куда ж теперь податься со своей навязчивой идеей постановки “Вечной невесты”, изначально задуманной для нее, для ее захватывающего дух меццо-сопрано? В какую пропасть выкинуть проблему деградирующего на глазах современного оперного театра, откуда неотвратимо утекают таланты — ничем не удержать? Традиционный репертуарный театр то ли выживет, то ли нет. Это и национальная, и мировая проблема. Да, спекулянты от массовой культуры ловко расправились с ним, с эдаким энтузиастом самопальным, сделали так, чтобы он сломался, унизился в собственных глазах, чтобы больше и не помышлял о высоких материях. И это еще не конец, они будут продолжать издеваться, высмеивать эгемена-идеалиста, чтобы окончательно доконать его морально и чтобы он сам убрался с дороги, не путался под ногами. И делать это с цинизмом сладострастным будут те самые подметальщики от шоу-бизнеса, так называемые топ-модельщики от попс-модернизма. Уж в этом они преуспеют. Все им дано для этого, все средства — от интернета до космоса. И подсобные каждодневки в их распоряжении — эстрада, пресса… Ах, бедная, бедная пресса! Боролась, боролась против рабства слова при тоталитаризме — и сама оказалась рабыней рынка. И прямой эфир тому же служит, ведь радио в каждой автомашине… Даже космические спутники теперь играют роль навигаторов шоу-бизнеса в глобальной круговерти. И все это — чтобы потеснить на обочину классические ценности, чтобы выгоду извлекать, ошеломительно, как цунами футбольных стадионов, нарастающую. Все в их руках».

Что из всего этого следует?

Во-первых, меня удивляет то, что у небедного, обременённого почётом и званиями, публичного человека не нашлось консультанта или советчика из числа ближнего круга, который сказал бы: "Ну не надо, давай дадим литобработчикам, Брежневу не стыдно было…" и проч., и проч. Нет, не крикуна "А король-то голый!", а просто доброжелательного советчика.

Во-вторых, это хороший повод задуматься о судьбе литературного редактора в современной литературе. Нет, не обычного корректора или читателя, что увидев фразу "Долго шли следом под водой. А затем торпедировали. И оба снаряда попали в цель, попадание в борт по ватерлинии" сказал бы автору, что она безграмотна в разных смыслах, не сверщика цитат (Ах, какие были сотрудницы проверки в "Новом мире"! Я их застал, и мне оттого было счастье… Но это я так, к слову), а именно литературного редактора.

В-третьих, о том, что самодовольный житель средней полосы чрезвычайно мало понимает в далёкой жизни: чтобы узнатьь, что думают об Айтматове сами киргизы, я забрёл на какие-то киргизские форумы — там пишут по-русски, но латиницей. Я подивился тому, насколько сложны политические расклады в Киргизии. Я-то, скажем, знал как сложно всё было в Таджикистане во время войны вовчиков и юрчиков, но то, как хитро всё заварено во внешне спокойной республике, я не ожидал.

Наконец, это тема о границах эпического и этнического, о свойствах пафоса в XXI веке. (Я при чтении всё время вспоминал об апокрифической поэме из журнала "Свободная Корея" про народного героя Эбена, что сражался с американскими агрессорами и, победив этих бешеных собак, возвращался обратно в горы. Поэма кончалась словами:

Ну и тому подобное.

Спасибо.

Извините, если кого обидел.

06 января 2007