Наконец мы покидали Фамльмаре. Этот город, если честно, принёс мне парочку неприятных сюрпризов. Самое неприятное, если подумать, это то, что Кройф от меня так и не отстал. Интересно почему? Это гордыня побуждает его лезть ко мне из-за моего отказа? Или факт того, что я относительно беззащитен. Скорее всего свою лепту ещё и вносит тот факт, что мой меч принадлежал именно дому Ларциг, когда-то давно, но всё же. Хотя Мерлих уже отчаялся и, судя по всему, хотел купить хоть что-то из митрила. Купить, раздобыть, украсть… Не важно. Для него это средство утоления природного тщеславия. А из-за своей непомерной жестокости он внушает опасения.
Впрочем, на руку играет и то, что мы далеко от Ларцига, пусть нас преследует его фехтмейстер, один из сильнейших в Империи. Но это всего лишь один человек… Который обладает, милостью своего господина, невероятными ресурсами, но не абсолютной властью, тем более здесь. Стоит рассмотреть его возможное сотрудничество с домами аристократов, через чьи владения мы будем двигаться к Грюнтурбургу. Впрочем, если что и объединяет людей, так это какая-никакая зависть к тем, кто лучше их. Отсюда разные призывы разного рода левых в моём изначальном мире: о равенстве всех со всеми… Впрочем приравнять всех со всеми — буквально невозможно. Может бедняк и непрочь получить достаток мультимиллиардера… Но это реализовать почти невозможно, разве что только революцию разжечь. А приравнять мультимиллиардера к бедняку — и вовсе звучит, как насмешка… Все попытки построить идеальное равенство всех со всеми неизбежно приводят к тотальной диктатуре «якобы правильных людей» над всеми прочими. И ни к чему хорошему в последствии такие режимы не приходят. Абсолютное большинство людей понимает, что никакого равенства не будет. Но завидовать и мечтать им это не мешает. Стоит ещё и учесть, что текущий Король Ларцигов личность крайне непопулярная из-за своей жестокости по отношению к своим вассалам. Хотя сир Ян и описывал его, как прагматичного и хитрого человека.
Итак, мы покидали Фамльмаре. Сборы заняли примерно дня два…
— То есть ты утверждаешь, — мы и сир Ян беседовали чуть в сторонке, неподалёку от руководящего сборами Дейтриха. — Что опять встречался с Кройфом?
— Да, — произнёс я. — Вчера я вас не нашёл, — всю ночь он игрался с банщицами, — полагаю, вы пользовались услугами бань уважаемого Андреаса, но сейчас я рассказываю вам о том, что произошло. Этот Кройф выцепил меня в таверне. Я уж думал убить меня собрался… Или даже провоцировал на дуэль.
— И ты отказался, — кивнул сир Ян. — Это замечательно, что разум возвращается к тебе. Даже с твоими глазами — тебе пока рано вставать против него. Лучше освой свои способности так, чтобы не плакать кровавыми слезами во время боя. И чтобы твоё тело не слишком выматывалось.
— Почему я не могу просто сейчас бросить ему вызов? — спросил я у наставника. — Мои глаза помогают мне сражаться и почти одолевать вас, сир Гельмута, Лотрика?
— Как я уже говорил: те, кто являются по мировому признаю «лучшими» — находятся в совсем ином положении относительно простых, тех же рыцарей. Ты не ровня Кройфу и точка, Люцион. Если не хочешь, чтобы твои глаза были вырезаны, а твоим мечом махал Ларциг, через пару месяцев, постарайся не вестись на провокации… Мы покинем Империю, — произнёс мужчина, посмотрев мне в глаза, — как только разыщем нашу цель и поможем в её сопровождении. Пару дней назад я получил весточку. Наша цель в Грюнтурбурге… Так что. Приготовься. Уж не знаю кого там надо сопроводить, но замешан Мюрн и наверняка Горо… Значит объект будет связан с Махото.
— Разумно ли вообще за такое браться после встреч со следователями из Тайной Канцелярии? — личности то были крайне малоприятные.
— Не разумно, — покачал головой мужчина. — Однако большие деньги появляются там, где опасно. А очень большие деньги — там, где очень опасно. Не волнуйся. Пусть я и не знал особо языка кхандарцев. И благодаря тебе начал в последнее время его активно постигать, но я, всё же ориентируюсь в Аурундлишском Королевстве. Во многом потому, что через него проходил бесчисленное количество раз, в том числе и на Святые Войны. Просто заостри внимание на своих тренировках и на окружении, когда это потребуется.
— Но что нам делать с Кройфом? — спросил я у мужчины. — Он же не отстанет.
— Хммм, — задумчиво произнёс он. — Не волнуйся я попробую стравить его и Горо.
— Этот ваш Горо настолько силён? — спросил я у него. — И где он вообще?
— Этот старик — монстр, почти такой же, как и сам Кройф. Только в отличие от прямого боя, Горо специализируется на скрытности. Уверен, он бы давно сделал всё то, что требуется от нас, но он этого не может… Потому что здесь он и ему подобные — довольно известные, разыскиваемые преступники. Так называемый «Шиноби Бутай», или же отряд Шиноби. Это особые воины, которые действуют, как разведчики со стороны Махото. Горо выделяется даже среди них и известен Тайной Канцелярии… Во многом, — приложил мужчина руку к подбородку, — нас отпустили наверное ещё и потому, что я знаю Горо лично. Наверняка шпики рассчитывают на то, что мы приведём их к Горо.
— Ну да, вы ведь работали с ним… Но разве они не могли заставить вас привести их к Горо, или заманить того в ловушку…
— Беда в том, что это невозможно… Знаешь, я сам уже давно понял в какую жопу попал с заказами Мюрна. Его эти «курьерские доставки» и даже «убийства»… Я давно хотел соскочить с их крючка, но Горо так просто никого не отпускает. Вдобавок он параноидален до ужаса… Так что заманить его в ловушку почти невозможно, а кому-таки удавалось — не долго после ходили по белу свету, — мрачно усмехнулся сир Ян. — Как я уже говорил: Горо специалист в скрытных убийствах. Разумеется и в открытом бою он на многое способен, но его основная специальность — действие из засады. Заманить мастера ловушек в ловушку? Смешная шутка… Однако, — он скрестил руки на груди. — Если сделать так, что Кройф будет угрожать объекту охраны, за который отвечает Горо, — заметил сир Ян. — Помнится ты предположил, что наш объект — это исчезнувший Кронпринц Махото — Аки. В таком случае — Горо забудет об осторожности и нападёт на Кройфа. А там уж кто победит — не так уж и важно. Поверь, это тот старик, чьё существования я-бы тоже хотел давно прервать… Как и ты хочешь отвязаться от Кройфа.
— Впрочем — выгоднее будет, если Кройф погибнет от руки Горо…
— Да, — подтвердил сир Ян. — Всё же Кройф сейчас в разы опаснее для нас, чем Горо. Впрочем, посмотрим как оно сложится…
— Я тут подумал… А если мы при этом ещё и сдадим Кронпринца, если это он, да даже если рядовой аристократ из Махото, которого надо сопроводить, в Тайную Канцелярию… Они ведь заплатят нам и того больше, что наобещал Мюрн. И защиту от Горо обеспечат и от того же Кройфа…
— Заплатят, — кивнул сир Ян. — И во сколько ты оценил свою честь? — грубо он спросил. — В Империал? Два? Три? Десять?
— Простите…
— Я понимаю, Люцион, что в некоторых делах, особенно интригах, действовать чисто — смерти подобно. Но вот так открыто предавать взятые на себя обязательства… Независимо от того, кем будет объект охраны и сопровождения, нас наняли и мы согласились, — сир Ян посмотрел мне в глаза. — И то, что ты только что предложил — это оскорбление, а не «разумный выход»… Ты оскорбляешь в первую очередь себя. Ты, как красивое яблоко, что сгнило внутри, от обитания червей.
— Я просто…
— Что? Хочешь, как лучше? И скольких ты ещё так же предашь после этого заказа? И будешь ли ты себя уважать после такого?
Разумеется буду, всё же я эгоистичен. Хоть я и согласен рисковать в том числе и жизнью за тех, кто мне близок. Но близок ли мне возможный заказчик? Это совершенно незнакомый мне мальчик, которого безопаснее сдать хоть кому-то в Империи. Хотя верно и другое утверждение: а что мне сделал незнакомый мальчишка? Я ведь понимаю, что сдав его любой фракции в Империи — его ждёт незавидная участь. В зависимости от фракции, разумеется, его могут, как убить, так и предать пыткам. Кхандарцы лучше всех развили своё национальное самосознание, пусть Империя и создана из нескольких близких, в культурном плане, народностей, они пришли к одной, как-бы, нации. И за тысячи лет развития своей страны, пусть они не дошли до уровня двадцать первого века, но вот в плане идеологии… Точнее — менталитета. Кхандарцы не раз демонстрировали своё высокомерие, гордыню и пренебрежение к остальным. И судьба Аки в таком случае представляема…
Виноват ли он? Определённо нет. Но кого это волнует? Могу ли я обречь ребёнка на такую участь?
— Мне кажется, — после паузы вздохнул сир Ян, — что это великое упущение. Ты так яростно сражался и сражаешься за право обладать митриловым клинком, игнорируя любые увещевания и даже деньги, которые предлагает тебе сам Мерлих фон Ларциг, но согласен отдать этой стране мальчика. Да, сына Императора, — мы говорили на фловеррумском, так что понять нас могли уж точно не все, да и погрузкой они были увлечены. — Но всё же ребёнка… Тебе не кажется, что это дико, ученик мой?
— Наш мир в целом дикий.
— И это правильно, — кивнул сир Ян, подтвердив мои слова. — Наш мир ужасен. Кому как не мне, прошедшему через столько всего это знать. Но знаешь, мальчик, есть же выбор, — он подошёл и положил мне руку на левое плечо, а после заглянул в глаза. — Ты можешь окончательно скатиться, предавать всех и вся, без причины, или же по причине личной выгоды, не важно. Либо попытаться оставить в себе хоть каплю человечности. Хотя-бы чуть-чуть… Почему ты не хочешь продать меч, но предлагаешь сдать дитё? Разве эта белая железка ценнее жизни ребёнка? И кто же ты тогда такой? Можешь сказать, что ты просто человек со своими чаяниями и поиском выгоды. Искать выгоду не является чем-то плохим. Но, блядь, сдать мальчика им, прекрасно представляя что с ним могут сделать?
— А если это не мальчик? Если это аристократ, какой-нибудь, или ещё кто? Или вообще важный объект?
— Тут уже частности, но подумай сам — мы оба согласились на это дело. И теперь ты не просто отказываешься… Нет, ты ещё хочешь, по сути, предать это дело… Я не буду говорить о том, что Горо это не понравится. Старик опасен, да, но не вездесущ. От него можно сбежать. А от совести своей ты где прятаться будешь? И если ты всё же сбежишь от неё — как ты будешь жить дальше, учитывая обстоятельства? Или ты уже настолько прогнил к своим годам, что согласен предавать вообще всех?
— Нет…
— Ты в этом уверен? — вновь посмотрел мне в глаза мужчина. — Точно уверен?
Если подумать, даже в первой жизни я никого серьёзно не предавал. Да, можно припомнить, что я выманил у своего знакомого важные бумаги. И у много кого выманивал… Но я именно покупал их и всё было с их согласия… А предавал ли я? Если порыться в остатках моей памяти — то нельзя найти даже одного момента, где в серьёзной, взрослой жизни, моя изначальная личность кого-то однозначно именно предала. Скорее меня пытались предать… И Люциона Гранда — здесь предали. Причём… Предал родной отец, родной семейство, отправив чёрт пойми куда с чёрт знает кем! Вот уж что действительно печально. А касательно заказа… Мешает выгоде рыцарская честь? Я посмотрел на наставника…
Честь рыцаря… Что в его понимании это такое? Пять добродетелей? А может следование заповедям какой-нибудь религии? Или просто совершая добрые поступки, как можешь? Но, чёрт, что это со мной? Почему я задумываюсь о таких незначительных вещах? Я даже в битве один на один вряд ли будут действовать честно, учитывая какое преимущество у меня в ножнах — это уже бесчестье. Но что мне делать сейчас? Сдать кого мы там собираемся сопровождать разведке Империи и запросить защиту от происков Ларцига и Кройфа… Этот Горо известный преступник, поэтому он не будет просто так запрашивать сопровождение… Не для простой личности… Аки это, или аристократ… Какая разница, если этого человека сдать? Но наставник задал прекрасный вопрос: а как я буду себя чувствовать после этого?
Всё же… Разве это нормально взять на себя обязательства и после легко их сбросить? Только потому, что мне одному так выгодно. Можно, конечно, сказать, что ВСЯ ИМПЕРИЯ получит выгоду от того, что род Потомков Богов Морей, Ветров и Островов, как ещё именуют Императорский Дом Махото, получит выгоду… Миллионы людей больше не будут сражаться с армией Махото, ведь миллионы махотцев, что проживают на бесчисленных островах Южного моря схлестнутся в междоусобице. У мальчика есть ещё две сестры при дворе, как я слышал. И ни одна из них не может стать Императрицей и править Империей. Одним благо, другим смерть… Одним-единственным действием… Так как поступить будет правильно?
— Вы готовы? — послышался голос Дейтриха Лабуда. Я размышлял о правильности, а сир Ян спокойно наблюдал за мной. — Мы уже всё погрузили. Вы направитесь в экипаже? — он кивнул на монструозную карету.
— Мне хочется немного подышать, — мрачно произнёс я, — можно я сяду рядом с кучером?
— Как вам угодно, Люцион, — по-доброму улыбнулся Дейтрих.
— Вы поссорились со своим наставником? — донёсся голос торговца. Я сидел рядом с кучером, который правил экипажем. Внутри которого находился сир Ян. Лёгкий ветерок дул навстречу, а вокруг виднелись бесчисленные поля. Где-то можно было рассмотреть силуэты деревенек. Когда мы особо близко подходили к деревням, некоторые просто объезжали, можно было рассмотреть и крестьян в полях. Пару раз нам встречались патрули Гарнизона и даже ополчений аристократов. По слухам — на юг вторглось несколько отрядов пустынников, которые действовали немного нестандартно, почти не грабя ни путников, ни деревни… Лишь рыскали по территории.
Я взглянул на толстого торговца. Мужчина пребывал в зелёном кафтане со своеобразным, меховым воротником. Отряд Гельмута рассредоточился по каравану и исполнял функции охраны. В самом Фамльмаре к нему, к слову, примкнуло примерно десять человек и отряд тут же взялся за их обучение. На привалах они учили новоявленных членов отряда правильно сражаться, ведь примкнули лишь те, кто искал лучшей жизни, но меч с роду не держал.
— Не сказать, чтобы поссорились, — вздохнул я. — Скорее поспорили. О чести и обязательствах.
— Вот оно что, — заметил мужчина. — Интересная тема. Но я думал, что у вас: рыцаря и оруженосца тут, как раз, всё очень просто. Или вы имеете здесь разногласие? Можете выговориться мне, Люцион. Не думаю, что спор — это особая тайна. Я, всё же, в жизни кое-чего понимаю. Точнее — думаю, что это так. Вдобавок, вы мне помогли и не один раз. И не только Андреас может быть благодарен.
— Хех, — улыбнулся я, — спор касался явления предательства, допустим заказчика, в интересах себя…
Взгляд Дейтриха заледенел, стал суровым, а на лбу появилась испарина. Кучер, что сидел слева от меня, даже поёрзал. Вопрос, скажем так, довольно специфичный. Да и обсуждаю я его с Дейтрихом.
— Предать обязательства во имя выгоды? — спросил мужчина, слегка дрогнувшим голосом.
— Не примеряйте всё на себя, уважаемый Дейтрих. Никто вас предавать не собирается. Это касается… Впрочем не важно. Смею заверить в своей лояльности и лояльности моего наставника, сира Яна, по отношению к вам. Нам всего неделю осталось до Грюнтурбурга, — заметил я. — Какое предательство?
К слову, вместе с нами, фактически, в Грюнтурбург отправлялся и Магнус фон Аурундлих, что наследник здешнего Короля. Впрочем, свита Магнуса в виде доброй сотни человек — держалась подальше ото всех. Они вышли из города позже нас, мы лишь, порой, встречали конные разъезды его людей, которые патрулировали дорогу по пути следования Кронпринца.
— Искренне уповаю на то, что это так, — заметил Дейтрих, достав из кармана платочек и пригладил свой лоб. — Предательство таких прекрасных воинов, как вы, было бы некстати… Но если хотите знать моё мнение — мы люди, а не звери.
— Блестящее наблюдение, — саркастично отметил я.
— А я не договорил, — продолжил Дейтрих. — В чём разница между человеком и животным, как думаете?
— У нас есть разум, — произнёс я.
— А вы неверующий, — отметил торговец. — Ведь те, кто верит в Альтану говорят, что у человека ещё есть и душа, на которую и записываются все наши дела. Но не это самое главное. А главное то, что у нас есть разум, как вы и сказали. Разум, что есть в каждом из нас, человеке. Именно он делает так, что мы не ведём себя, как животные. А как ведут себя животные? Многие животные подчинены одной единственной цели — выживанию. И на алтарь выживания они способны принести что угодно. Говорят, что в бесконечных водах великих морей водятся рыбы, чьи дети пожирают друг друга в утробе своей матери.
— Акулы, — блеснул я знаниями. — Детёныши акул ещё в утробе матери жрут друг друга.
— Даже не хочу знать откуда вы почерпнули эти подробности, — поморщился Дейтрих, а я мысленно прописал себе по лбу с кулака. Какие, нафиг, акулы? Без современного оборудования, возможно, не удастся доказать подобное… Впрочем, сам Дейтрих, хоть и образован, но не академикус с Академии, не станет допытываться у меня о таких знаниях. — Но разве это не ужасно? Сожрать ближнего своего, брата, или сестру? Ещё ребёнка.
— Я напомню вам, Дейтрих, что я уже к этому возрасту убивал. А ведь мне пятнадцать лет…
— Пятнадцать лет? Взрослым считается юноша, достигший этого возраста, — ответил мне Дейтрих. — Уж не знаю, какие обычаи у вас, во Фловерруме, но здесь так. Но даже если убивали — вы убивали почему? Вы убивали кого? Своих врагов, которые хотели вас тоже убить. Я видел, как вы сражались. Это невероятное зрелище, смею вас заверить. А вопрос стоит о чём? Предать… Предать можно того, с кем по меньшей мере не враг, уж точно. И вы хотите предать кого-то? И кто вы после этого? Человек? Или животное, которое способно на любую подлость ради своего выживания?
— А если вопрос стоит в том, что от предательства, буквально, зависит ваша жизнь, что бы вы сделали, Дейтрих? — спросил я у него. — Что было бы в такой ситуации?
— Не доводил бы до такой ситуации, — невозмутимо ответил торговец.
— Ха-ха-ха-ха, — рассмеялся я. — Вы обладаете таким жизненным опытом, богатым предприятием… Но рассуждаете, как дитё.
— Не вы ли учили меня предугадывать события не только в торговле, Люцион? — спокойно спросил толстяк. — Вы… И в чём проблема применить ваш же совет к вашей ситуации?
— Пожалуй, разглашать причину моего волнения я не буду, хотя ваши слова я понял, уважаемый Дейтрих. И в них есть зерно истины, — заметил я. Всё же он прав… Кем я хочу быть? Человеком, спорным, но всё же человеком? Или скатившимся животным, который предаёт всех направо и налево? Я не просил о второй жизни, не просил о втором шансе… Меня устраивала моя изначальная жизнь. А значит надо использовать те принципы, что я выработал в первой жизни. Да, выгода мне. Эгоистично… Но никогда, по крайней мере постараться, не предавать первым… Тот, кто кинет меня, предаст моё доверие — враг, которого следует уничтожить. Но пока, неважно кто, меня не предал — во враги записывать такого человека, если он будет моим товарищем — преждевременно. Так тому и быть…