На площади буйствовал народ: на сожжение вели ведьму. Люди жаждали отмщения, хоть и не могли поверить в то, кем оказалась убийца. Прекрасная, молодая, беловолосая и белокожая, она торжественно шла к месту своей погибели и томными темно-серыми глазами молила о пощаде. Но нет пощады чудовищам! Нет пощады убийцам!
Да, она очаровывала и губила мужчин, и всё ради того, чтобы быть красивой чуть дольше, быть сильнее чуть больше. Эта красавица вырезала человеческие сердца и съедала их.
— Прошу, я невиновна, — говорила она. — Это ошибка. Вы все меня знаете. Я не могла. Я не такая. У меня есть муж, маленький сын. Вы хоть о них подумайте! Что станет с ребенком?
— Нужно казнить и ее отродье, — прокричал из толпы подвыпивший паренек.
Красавица вмиг переменилась: лицо ее почернело, а глаза налились кровью.
— Это ты, тварь, грязное отродье! Сдохнешь здесь за бутылку водки, — был ее ответ.
Теперь ведьма уже не выдавала себя за прекрасную леди: она бушевала, рвалась, и трем взрослым мужчинам было трудно удержать ее. Но всё же огонь вскоре стал пожирать колдунью, и она кричала в агонии долго и душераздирающе.
— Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! — радовался победе народ.
Люди еще не знали, что не найдут четырехлетнего сына ведьмы, потому что несколько дней назад отец передал купцу ребенка, попросил увезти подальше. Мальчик и теперь ехал в телеге по дороге и, кажется, чувствовал всю боль сгорающей заживо матери. И вместе с болью в нем зарождалось еще более сильное чувство — ненависть. Мальчик знал, что приговор маме уже объявлен, что его исполняют сегодня, возможно, прямо сейчас. Он ехал в телеге и смотрел вдаль — туда, где находилась его деревня, когда-то был его дом.
— Я отомщу вам, — шептал маленький Юджин и хмурился. — Я отомщу вам. Вы будете мучиться, как она, и умрете. Я отомщу, отомщу.