Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Проклятие, Или в царстве Кукольника I

Ночь. Пурга. Маленькая черная карета в одиночестве едет вдоль заснеженной пустоши. Дороги не видно. Кучеру давно стоило признаться, что они сбились с пути, но чем в такую погоду ему поможет ребенок? Элеон тревожно спала под легким покрывалом. Она ехала так уже много часов. В мире грез неважно, куда тебя занесет. В мире грез есть лишь всепоглощающая пустота. И уж лучше оставаться в ней, чем…

Внезапно Элеон проснулась от холода. Снег?

— Бенедикт! — закричала она и выглянула из окна. Рыжие кудри рассыпались по ветру и смешались со снежными хлопьями. — Где мы? Откуда снег? Сентябрь же!

Голова в широкой конусообразной шляпе повернулась к ней.

— На севере, рядом с морем, много аномальных зон, — услышала Элеон знакомый голос и немного успокоилась. — Мы попали в одну из них.

— Это не опасно? — спросила девочка. — Может, остановится в каком-нибудь трактире? Я почти ничего не вижу.

— Это я и пытаюсь сделать.

Элеон снова уселась в карету, укуталась покрывалом и сцепила руки, чтобы не так дрожали. Может, поспать? Нет, не получится: маленькую девушку охватила тревога. Но не из-за метели. Элеон не знала, как ей дальше жить. Всё, что, казалось, ждет впереди — это кромешная тьма. Но всё, что осталось позади, причиняло страдания. Страшно было и там, и там, но боль заставила Элеон сделать шаг в темноту — сил, чтобы искать свет в этой тьме, уже не хватало. И карета просто неслась сквозь пургу в ночи и…

Внезапно вдали сверкнул свет. Бенедикт заметил его и направился к источнику. А через пару минут карета чуть не перевернулась — она наехала на санки, которые занесло снегом. Пришлось остановиться.

Кучер вышел на улицу и долго возился с колесом. Элеон в это время глядела на свои дрожащие руки, потом посмотрела в окно. Рядом с санками лежали мертвые собаки. Бенедикт заметил встревоженный взгляд девочки.

— Людей поблизости не видать. Следов их тоже, — сказал он и снова — в путь.

Вдруг опять вспышка света, уже ярче и ближе. Карета ехала к ней. В темноте Элеон увидела женский силуэт. Среди заснеженной пустоши стояла незнакомка. Ветер колыхал на ней шубу. Тревога еще больше охватила Элеон. Девочка хотела приказать Бенедикту притормозить, но словно онемела.

А силуэт становился всё четче. На голове у женщины виднелось что-то синее и красное… «Оно не человек», — прошептала про себя Элеон минуту погодя. Страх и холод сковали ее еще сильнее. В убитой шкуре зверя стоял скелет, в ребрах его застревали кусочки осенней листвы, а череп украшали искусственные пряди, почти срываемые ветром…

Ну и жуткое пугало. Очевидно, оно охраняет посевы от непрошенных пташек. Значит, поблизости есть люди. Элеон выдохнула, откинулась на диван и закрыла глаза. Сознание погружалось в сон, но тревога выдернула девушку из мира грез. Элеон посмотрела в окно.

Большое поместье ютилось вдали под гигантами-деревьями. Элеон еще раз взглянула на пугало. Оно уже шло параллельно карете. Шло… Элеон протерла глаза. Может, ей показалось, но нет — скелет шагал. Элеон взвизгнула, и он остановился. В костлявых руках загорелись искорки и осветили бледно-мертвое лицо. Скелет перекрестил руки, соединил кончики пальцев треугольником, потом сложил руки пистолетом.

— Быстрее, быстрее! Уезжай отсюда! — закричала Элеон, и карета прибавила ходу.

Пугало кинулось к людям. Карета завязла в снегу.

— Быстрее! Быстрее! — верещала Элеон.

— Да что случилось? — не понимал Бенедикт.

Колесо вышло из ямки, и карета понеслась.

— Стой, куда?..

Послышались звуки борьбы. Элеон вскочила с места. Скелет напал на Бенедикта! Девочка открыла дверь, чтобы пойти на помощь, но в этот момент карета врезалась в дерево. Элеон унесло вперед, она ударилась головой. Кажется, ненадолго потеряла сознание.

Юная девушка почувствовала, как кто-то коснулся ее, открыла глаза — в карете стоял скелет. Голубые и красные пряди падали на шкуру, костяной нос был насквозь пропитан кровью, она стекала к оголенным зубам; пустые глазницы уставились на девочку. Элеонора замерла от ужаса. Перед глазами еще плыло. Скелет, тихо шипя, снова начал медленно-медленно исполнять магические жесты, а потом хотел открутить себе голову. Элеон выбежала из кареты. Скелет погнался за девочкой. Холодом обжигало кожу. Покрывало Бенедикта уже давно упало. Элеон взлетела, но ветер быстро сбил ее.

Девочка провалилась в ледяной сугроб почти по пояс в своих черненьких башмачках. Ноги горели. Мертвец догонял. Элеон попыталась выбраться из ловушки, но не хватало сил. Дневник брата выпал из кармана. Она замерзшими руками запихала листы обратно и локтями стала карабкаться, но только проваливалась. Кое-как вылезла из сугроба и помчалась искать дом, который увидела еще из кареты, завязая в снегу до колен.

А вот и он — спрятался под многовековым дубом. Три этажа, все ставни наглухо закрыты, но видны просветы — значит, кто-то есть дома.

Элеон упала на крыльцо. Она уже не могла идти. Тело закоченело. Сомкнуть бы глаза и уснуть. Начала проваливаться в сон. Внезапно, точно в бреду, услышала детские голоса: «Госпожа Черные Крылья явилась!» Элеон поднялась — в глазах потемнело. Она осторожно дошла до железных врат, теперь только постучать. Пальцы еле согнулись, слабо — тук, тук. Через мгновение двери, скрипя, открылись. На пороге, заложив руки за спину, стоял мужчина во фраке. Немолодой, с плешью, элегантный и абсолютно пустой. Кажется, Элеон видела сквозь него.

— Ты хочешь зайти или нет? — сказал он, не шевеля губами. Элеон взглянула на рот — на нем виднелись маленькие стяжки нитей.

— Да, — проговорила девочка. Горячая слеза скатилась по щеке, и Элеон перешагнула порог.

Двери с грохотом захлопнулись. Дворецкий прошел налево и стал совсем прозрачным. Промерзшая насквозь юная девушка неуверенно следовала за ним.

Они оказались в громадном зале без окон. Через каждые метров десять в нем стояли широкие мраморные колонны, чтобы потолок не обрушился. Посредине зала — стол, слишком маленький для такой комнаты. За ним обедали гостей двадцать. Их окружали странные стражники, такие же находились и по периметру зала — двухметровые одинаковые рыцари в белых доспехах, а на металле — синяя роспись под гжель.

Элеон сразу заметила хозяйку этого места. Она сидела во главе стола на троне. Его спинка возвышалась над головами присутствующих и тенью словно пыталась объять всех. Жутью веяло от этой хозяйки. Она сидела бездвижно, устремив пустой взгляд вперед. Глаза ее были мертвые, покрытые белой пеленой. Поперек них до подбородка свисали две бисерные нити от рогатой шляпки в перьях. Элеон медленно подходила к столу. Она не могла отвести взгляда от этого жуткого создания. Веки хозяйки имели неприятный желтый оттенок, а губы гнили. Женщина казалась мертвой. Вот только ноздри ее вздрагивали — будто она учуяла что-то… Грудь наполнялась воздухом, а голова медленно поворачивалась, как у заводной игрушки.

Элеон и сама не заметила, как подошла к обедающим. Ту женщину звали Кукольник. Она была хозяйкой этого царства и подданные ее — сплошь демоны и бесы. Вот мужчина, покрытый черной кожей с ног до шлема. А это — монстр с выпученным наружу мозгом. Или же женщина со змеями в волосах. Были там и маленькие дети из хрусталя, древесины или же из ткани. Все в красивых костюмчиках.

— Еще одна кукла присоединяется к пиршеству! — провозгласила хозяйка.

Элеон замерла. Странное дело, умом она понимала, что должна бояться, но не испытывала страх. Только удивление.

— Да, это моя подруга — темный ангелок, — сказала Кукольнику деревянная Балерина и поправила темно-синий бант в черных волосах. — Милая, давай ко мне, составь компанию хозяйке нашего царства.

Элеон села за стол. Только теперь она заметила тень за своей спиной. Так вот почему ангелок и Госпожа Черные… Девушка убрала крылья, чем весьма удивила Балерину, но не Кукольника с другими монстрами.

Элеонора сидела ровно, не двигалась. Абсурдная реальность вокруг скорее напоминала кошмар. Вот — Кукольник, а вот — ее куклы. Одни из стекла, другие из металла. Работа искусная, порой только по мелким деталям понимаешь, что перед тобой неживое существо. И чем страшнее были монстры, тем более естественными они казались. А вот фарфоровые гномики и пуховой мишка — сразу видно, что искусственные.

Деревянная Балерина поглядывала на Элеон. А когда девочка это замечала, кукла виновато улыбалась. У нее были нарисованы карие глаза, бардовый рот. Элеон быстро поняла, что чудовища человека не видят. То есть видят и не видят одновременно. Они знают, что Элеон сидит за столом, знают какого цвета ее платье и что она пришла извне, но почему-то не отличают ее от куклы и не распознают выражения лица.

— Они умственно отсталые, да? — спросила Элеон у Балерины. — Считают, что я как вы?

Нарисованные глаза округлились от страха.

— Про кого ты говоришь, мое творение? — спросила Кукольник. Элеон вздрогнула и посмотрела еще раз на хозяйку.

— Про… стулья, — ответила Элеон.

Кукольник разразилась хохотом. Монстры тоже. У Элеон побежали мурашки по телу. Вдруг хозяйка смолкла. Ноздри ее снова начали вздыматься.

— Чудо-юдо! — вскричала она.

Все затихли. Перед столом появился полупрозрачный дворецкий.

— Что пожелаете, хозяйка? — спросил он, поклонившись. Как и прошлый раз, его сшитые губы не шевелились.

— Я чую, в зале еще есть гости — позови их к столу. Немедленно.

— Ваше желание для меня — закон, — сказал дворецкий и исчез.

Тут же он появился из-за угла. Следом за ним шли перепуганные дети. Живые. А рядом с дворецким уверенно шагал юноша, видимо, из аристократичной семьи, ровесник Элеон. Он был старше других ребят. Светло-голубой костюм, белая блуза, золотая кудряшка на лбу выбивается из хвостика. Симпатичный.

— Благодарю за приглашение, хозяйка, — сказал юноша Кукольнику и поклонился. — Это большая честь для нас — отужинать с вами. Мы, право, не ожидали такой любезности. Шли на репетицию Зимнего концерта. — Подросток исподлобья глядел на Кукольника. У него были ястребиные глаза, бледно-голубые. Хозяйка не отвечала. — Мы очень торопились на репетицию, — добавил юноша. Снова молчание.

Элеон заметила, как губы мальчика зашевелились, проговаривая ругательства. Юноша кивнул остальным — мол, не получилось уйти. Все сели за стол.

Их было пятеро. Двое совсем маленьких — пухлый мальчик лет четырех и слепая малышка. И еще трое — тот блондинчик с ястребиным взглядом и две светлые девочки возле него — постарше и помладше.

Элеон наклонилась и прошептала юноше:

— Вы тоже живые?

— Молчи, дура, — ответил он. — Она может обо всем догадаться.

Внезапно взгляд юноши стал обеспокоенным. Элеон повернула голову чуть вправо: оказалось, парень заметил, с какой жадностью четырехлетний мальчик рядом глядит на кушанье. Как странно, Элеон раньше не замечала блюд на столе — жутких и нечеловечьих. Монстры заглатывали их в пасти без разбора, лопали и кишки, и мозги, и тарелки, и вилки. Юноша вопрошающе посмотрел на Балерину. Она покачала головой и указала ему на стул, где лежала широкая конусообразная шляпа. С нее стекали капельки воды. Элеон поменялась в лице. Бенедикт… Она испуганно взглянула на Балерину — глаза куклы наполнились скорбью.

Он в еде. Они Бенедикта убили и едят. Элеон сидела, ничего не видя и не слыша. Это не может быть правдой. Не может. Внезапно Кукольник снова что-то почуяла, ноздри ее быстро шевелились, рот приоткрылся, выпячивая челюсть вперед.

— Ч-человек, — прошипела она и полезла на стол.

Тарелка с оранжевой жижей разломилась под рукой монстра. Бокал упал от ноги — красная жидкость растеклась по скатерти до самого конца стола. Кукольник принюхалась к мозгоголовому, прорычала, подползла на четвереньках к другому монстру, к третьему, четвертому. Дети переглянулись и тут снова обратили внимание на младшего мальчика. Он что-то жевал.

— О нет, Джудо, — прошептала одна девочка и вытащила у него изо рта кусок еды.

Кукольник не останавливалась. Ее ноздри вздымались, она ползла по столу, давя руками и коленями кушанье. Встала над Элеон, начала обнюхивать ее. Болезненно-желтые глаза глядели прямо на девочку и не видели ее, но нос Кукольника чуял запах, рот ее открывался и закрывался. Она вытащила свой язык, чтобы попробовать на вкус человечинку, но передумала и поползла дальше. Хозяйка принюхивалась к каждому и проходила мимо. И вот настала очередь Джудо.

Кукольник приблизила к нему свое бледное лицо. Старшенькая девочка крепко схватила малыша за руку, но мальчик, видя перед собой эти жуткие слепые глаза, встал. Кукольник вцепилась в его плечо.

— Ч-человек, — прохрипела она.

— Нет, — завизжал Джудо.

— Ч-человек! — воскликнула Кукольник и гнилым языком провела по его щеке. Ребенок снова завизжал.

Хозяйка спрыгнула со стола, схватила за шиворот мальчишку и потащила куда-то. Но девочка не разжала руку и потянула Джудо к себе, вскричав. Кукольник остановилась и снова начала обнюхивать девчонку, а стража повернулась в ее сторону. Холодный пот проступил на лице юноши. Он осторожно закрыл ладонью рот девочки и стал разжимать ее пальцы.

— Она и тебя учует, Вень. Тише, пожалуйста, — шептал он. — Пусти его. Мы потом его разыщем. Их слишком много. Пожалуйста, Вень.

Девочка обессилено разжала кулак. Кукольник отдала Джудо страже и сказала увезти его в мастерскую, а сама подошла к парочке. Девушка присмирела, как только увидела над собой это чудовище. Кукольник принюхалась к ней, затем к парню. Он не сводил с хозяйки ястребиных глаз — злобных и высокомерных. Кукольника это привлекало. Она уже наклонилась, чтобы облизать юношу, но тогда злость его сменилась страхом. Краем глаза мальчик еще видел, как уводят плачущего Джудо. Юноша побледнел, по лбу его скатилась капля пота. Слепая девочка в недоумении глядела по сторонам, не понимая, что происходит. Кукольник выпрямилась и улыбнулась.

— Вы дети, да? — спросила она.

— Нет, хозяйка, — ответил юноша. — Мы ваши куклы.

— Но вы пришли с ребенком. Крикливым ребенком. Придется сделать из него куклу безо рта. Он смешной мальчик. Полагаю, выйдет отличная обезьянка.

Веня, которой юноша всё еще держал рот, замычала.

— Мы скрывали ребенка от вас, хозяйка, — сказал парень, глядя в слепые глаза Кукольника. — Мы не хотели, чтобы вы сделали с ним то же, что с нами когда-то.

— Так мне лучше отнести пацана на кухню?

— Нет. Прошу вас, хозяйка. Не нужно.

— А вы не попытаетесь выкрасть ребенка из мастерской?

— Нет. Мы обещаем вам.

— А я не верю. Не верю, что вы не пойдете за ним, не верю, что вы куклы. Ты врешь мне.

— Но вы ведь не учуяли в нас людей.

— Я устрою вам проверку. Позже. Стража! Уведите их в комнату. И охраняйте до моего прихода.

Рыцари гжель подняли детей. На всякий случай они приказали идти и Элеон с Балериной. Дошли до центральной лестницы, а через нее на второй этаж. Там было много разных дверей, как в отеле. Стены желтого дешевого цвета. Детей заперли за одной из комнаток. Деревянная Балерина подошла к стене и потянула за скрытый рычаг — он был спрятан в подставке для свечи. Открылся проход в соседний номер. Из него Балерина с детьми таким же образом прошла в следующий номер, и потом в еще один, и еще. Затем они прошмыгнули по коридору мимо тех же стражников, что их заперли. Рыцари не обратили на это внимание.

— Они же знают, как мы выглядим, — прошептала Элеон. — Но пропустили нас.

— У них почти иссохла душа, — загадочно произнесла слепая девочка. — Дом со временем поглощает энергию кукол, и они становятся его частью, забывая, что когда-то были людьми. А без души можно только выполнять приказы, но не принимать решения.

Элеон с удивлением посмотрела на эту слепую девочку. Ей лет пять от силы. Русые косы, объемный свитер и носки.

Тут в коридоре появились черные блестящие фигуры: одна с большим ртом вместо лица, вторая — с глазом, третья — с ухом. Это были ищейки, специальные куклы по ловле людей. Пришлось свернуть и спрятаться в старом зале. Балерина пошла спроваживать ищеек. Юноша караулил ее у входной двери, прислушивался к каждому шороху. Потом парню надоело, и он с недовольством отпрянул от своего поста.

— И всё равно я не верю этой кукле, — сказал он и заметил Элеон. — А я почти забыл о тебе. Ты шпионка Кукольника, да?

— Шпионка? — Элеон была поражена. Она вдруг разозлилась на парня. — Не называй меня шпионкой! — чуть ли не закричала она.

— Потише, — прошипел юноша. Его бледно-голубые глаза озверели. — А что нам еще думать? Мы сидели в укрытии, но внезапно — кто-то постучал в дверь. И так громко. Я хотел проверить. Но дом всполошился, и мы в спешке ушли. А там эти чудовища за столом и ты. И в результате что? Ей достался Джудо. — Вениамина, старшенькая девочка, заплакала, заламывая руки. — Перестань, Вень! — скомандовал юноша и обнял ее. — Я его разыщу и спасу. Будешь за главную, пока меня нет. Хорошо? Вот умница, не плачь. Только непонятно, можно ли уже идти. — Он приоткрыл дверь. — И где эта Балерина ходит? — Затем неодобрительно посмотрел на Элеон.

— Я не виновата в том, что ваш мальчик умер, — сказала она. Веня начала кусать заусенцы. — Я не ее шпионка, я не кукла. Я живая.

— Вроде бы, — заметил юноша.

— О вас я могу сказать то же самое! — воскликнула Элеон, но затем смягчилась: — Я не враг вам. Ели, конечно, вы не враги мне. Меня зовут Элеон. И можете объяснить, что происходит?

— Кукольнику нужно новое сердце, — снова заговорила слепая девочка. — Старое совсем износилось. Поэтому ее джинн ловит проклятых детей. У одного из нас вырвут сердце, а остальных или съедят, или сделают из них кукол.

Элеон удивленно посмотрела на слепую девочку.

— Маргарит! — сказал юноша, метнув на малышку ястребиный взгляд. — Во-первых, никаких проклятий нет. А, во-вторых, не говори лишнего. Мы не можем ей доверять.

— Анджелос, — обратилась к нему Вениамина. — Зачем ты так?

— Потому что мне это всё не нравится. Она странно появилась. Я же не один это слышал. Звук был такой, словно в дверь колотит целая орава. И… — Анджелос перевел взгляд на Элеон. Она даже не обратила внимания, глядя в пустоту. — Почему ты такая спокойная?

— А какая разница, где умирать? — ответила Элеон. — Здесь от рук монстров, на улице от рук монстров или замерзнуть насмерть.

Анджелос нахмурился, а затем произнес как можно мягче:

— О чем ты говоришь? Какие монстры на улице? Ты… как сюда попала?

— Я ехала в карете. Вдруг началась зима. Мы подумали, что попали в какую-то зону…

— Куда вы направлялись? — спросил Анджелос.

— Никуда. Просто ехали. Я не знаю. Я сказала Бенедикту отвести меня куда угодно, лишь бы подальше.

— Что ж, твоя мечта сбылась — ты теперь в нигде, в царстве Кукольника! — взорвался Анджелос.

— А потом началась зима, — продолжила Элеон. — И мы встретили скелета. Он напал на нас. И мы врезались в дерево. Скелет за мной погнался… Я думала, он убил Бенедикта. Но, видимо, Бенедикт добрался до дома, потому что вы видели его шляпу на стуле и его, видимо, останки на столе.

— Так вы сами нашли дом? — спросил Анджелос. — И вас не затаскивал сюда джинн?

— Он открыл дверь. И спросил что-то вроде: «Вы будете заходить или нет?» А губы у него не двигались, они были зашиты. А сам он прозрачный. И я подумала: «Это жуткое место». И зашла. А там эта людоедка. И почему мне встречаются одни людоеды?..

— Подожди, — сказал Анджелос. — Ты не первый раз в такую ситуацию попадаешь?

— Я как-то увидела старую избу. Прошла внутрь, а там людоедка, она меня поймала, но оказалась д-доброй. Ну, она меня не съела. А еще я гуляла у развалин. И там на привязи сидели старики. Они меня обманули и чуть не убили.

— Ты конченая идиотка! — не выдержал Анджелос. Одна девочка хихикнула. Вениамина нахмурилась и тут же потупила взор. А Маргарит будто ушла в свой мир: ходила по комнате и разговаривала сама с собой. — Как можно три раза подряд наступать на одни и те же грабли? Зачем доверять явно подозрительным людям? Я могу понять мелких — их обманул этот джин, детей легко одурачить. Меня самого дух застал после бала — я даже не помню, что он мне говорил и почему я с ним пошел. И Вениамину понимаю — он обещал показать ей, где я. Но ты…

— А какая разница, где умирать? — повторила Элеон.

Анджелос немного успокоился.

— Получается, — сказал он, — ты и твой кучер попали сюда не тем же способом, что мы. Нас принес джин. Вы же сами дошли до дома.

— Я не знаю дороги, — сказала Элеон. — Мы случайно здесь оказались.

— Сомневаюсь, что она есть. — Анджелос подвел девочку к окну, затем открыл ставни — за ними стояла кирпичная стена. — То же самое будет, если открыть железные ворота. Мы пробовали. Все двери, окна, стены — место проклято… Не люблю это слово. Но дом не выпускает тех, кто в него попал. Видимо, джинн — единственный, кто может открыть дверь и вытащить нас отсюда. Но он слушается только Кукольника. — Анджелос задумался.

— У джиннов есть лампа, — отозвался эхом голос слепой девочки. Она бродила в дальнем конце зала в темном углу. Вениамина спохватилась и привела Маргарит к остальным.

Вернулась Балерина. Теперь можно было спасать Джудо. Внезапно Вениамина вся затряслась и бросилась к Анджелосу: «Не иди, не рискуй, не оставляй нас одних». Она знала, что говорит жестокие вещи, но только сильнее рыдала от своей беспомощности. А Элеон подумала, что это логичные слова: никто не хочет лишаться единственных двух защитников. Девушку удивили собственные мысли. А как же Джудо? Честно говоря, Элеон было плевать на мальчика. Она почти забыла о его существовании. И такая бесчувственность тоже ее пугала.

Анджелос наговорил Вениамине чепухи, успокоил ее, и девушка отпустила их.

— Ты мальчика уже не спасешь, — вдруг зачем-то сказала Элеон. Может, позлить Анджелоса. Но он не разозлился, лишь подошел к девушке и прошептал на ухо:

— Скорее всего. Но разве я могу не пойти?

Он посмотрел Элеон в глаза, а затем вместе с Балериной вышел из комнаты. Дверь за ними захлопнулась. Элеон показалось, что зал мгновенно опустел.

— Пенелопа. — К ней подошла хорошенькая девочка лет десяти, в белом кружевном платье, с черным воротником, поздоровалась.

— Элеон.

Теперь девушка знала всех живых детей в этом доме.