Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Госпожа Чёрные Крылья XII

На красном — ядовитая змея, на голубом — цифра два, ее подражательница, и всё меняются они на ладони и меняются. Элеон стояла на вершине башни, подкидывала в воздух монетку и глядела вдаль на закат. Сердце ее болело и сжималось. Я, он, я, он… Любовь, добро, зло — всё смешалось. События происходили так быстро, что Элеон не успевала их осмыслить. Я, он, он, я, он… сделал много плохого. За преступлением всегда следует наказание. Он заслужил его? Он заслужил его. Так почему наказание не последовало? Затрудняюсь с ответом. Он, я, я, он, я… не захотела быть палачом! Испугалась, когда губы его коснулись яда, испугалась, когда тело его упало наземь без дыхания, испугалась, что, бой не закончив холодный, он сам же себя заморозит. Я, он… люблю? Но разве не ненавидела раньше? Но разве раньше сердце, как он представал пред глазами, не отторгало его, не кричало: «Он монстр», не кричало: «Я быть не хочу с ним»? Почему же так страшно терять его? Он, я, он, я… не оттого ли боюсь потерять, что жизни не знаю без оного? А, может, была она, жизнь, без… Юджина так тяжела, что без него и не мыслится далее? Он, я, он, я… Мы были б красивою парою, не будь он таким искореженным. И страшно в нем то, что в сердце скрывается. И он остается непонятым и одиноким. И… он, я… Я остаюсь непонятой и одинокой!

Солнце освещало Элеон золотыми лучами, но совсем не согревало. Девочка не могла расстаться с Юджином — что-то внутри ее умирало при одной мысли об этом. И жить в вечном сражении она тоже не могла и видела лишь один выход — научиться смотреть на мир, как он, думать, как он, чтобы понять, что живет внутри его, чтобы излечить это. Он — я. Я — он.

Элеон размахнулась и выбросила монету. Даже если для этого придется отказаться от своих желаний, от семьи, от друзей, от себя. Слезы начали душить ей горло, застряли тяжелым комом. Потому что в конце концов любовь восторжествует! Так было всегда и так будет.

На крышу поднялся Юджин.

— Ты тоже здесь? — чуть улыбнулся он и подошел к Элеон.

— Да, — ответила она, и улыбка скользнула по ее печальному лицу. С приходом Юджина стало будто еще прохладней и в воздухе повисло напряжение. Мальчик глядел вдаль. Ветер то раздувал его белоснежную рубашку, то прижимал ее к груди.

— Почему-то ноги сюда потянули, — сказал он после молчания, потом поглядел на Элеон — жилки на ее шеи были напряжены, а глаза смотрели только на мальчика. — Здесь так многое случилось. Меня продолжает что-то тревожить, а я сам не знаю что.

— Меня тоже, — сказала Элеон и вздрогнула. — Сама не знаю, зачем пришла. Наверное, почувствовала, что ты здесь будешь.

— Тебе не холодно? — вдруг спросил он.

— Мне никогда не бывает холодно.

Юджин вспомнил про нечто забавное. Он достал из кармана двухстороннюю, красно-голубую монетку, что нашел по дороге, показал ее Элеон, затем спрятал в кошель. Они о чем-то болтали. В основном говорил Юджин, девочка только повторяла: «Да, да», и увлеченно наблюдала за ним. За тем, как порой вздрагивают его жилки под глазами при выражении брезгливости, за тем, как он соединяет кончики пальцев во время разговора, за его плавной жестикуляцией. Девочке казалось, будто она заново узнает Юджина, будто начинает видеть то, что на самом деле происходит внутри него. И это чувство понимания человека, казалось, давало власть над ним, которую Элеон побаивалась.

Солнце скрылось, и они шли по ночному городу. Сначала к лавке, купили там какую-то чушь: пирамидку с вечным снегом внутри, запонки для Юджина и так понравившуюся ему уродливую брошку для Элеон. Они гуляли по алее и обходили стороной нищих и людей в целом. Уж больно омерзительными им казались эти населяющую Академию существа…

Дни проносились, а отношения Элеон и Юджина всё больше напоминали нечто внеземное. Находясь порознь, мальчик и девочка говорили об одном и том же, находясь вместе, отвечали одинаково. Окружающие не узнавали Элеон, друзья Юджина утверждали, что возлюбленная идеально подходит ему. Юджину нравилось, как переменилась Элеон, что с ней не надо ругаться и вообще она стала больше его уважать, но… всё это казалось мальчику странным. Он пытался найти подвох и злился, что не находил. Впервые Элеон думала так, как ему хотелось, впервые в жизни он видел в ней родственную душу, и это до безумства пугало его.

А Элеон… Поначалу она с трудом надевала на себя маску. Какая-то мелочь — то глаза, то выражение лица — выдавали ее истинные эмоции, но их, к счастью, не замечали. После Элеон так свыклась с новой ролью, что прежние ее чувства оставались лишь отголоском. На них она редко обращала внимание, но они разрушали ее изнутри. Чтобы так сильно не мучиться, девочка мягко направляла ход мыслей Юджина и побуждала его совершать благородные поступки. А он и не замечал внезапных своих порывов к добру — так искусно они были замаскированы под зло. И Элеон торжествовала победу любви. Всё же прекрасно! Они ведь счастливы! Они ведь любят друг друга! И Юджин стал добрее! И Элеон стала…

Тот вечер не заладился с самого начала. Полы в коридоре были мокрыми, и Элеон упала. Затем учитель, которого уже подкупили, поставил ей два балла за тест. Юджин пошел разбираться — договорился. И то скамейка окрашена, то мальчишки дразнятся. Настроение ни к черту. Хоть Юджин обрадовал — он впервые за столь долгое время разрешил Элеон пойти на ярмарку. Причем сам скромно предложил ей отправиться одной, ужасно волнуясь — нечасто делаешь добро. Лицо Элеон засияло. «Он мне доверяет, — твердила она. — Он наконец-то мне доверяет! Значит, всё не зря».

Элеон так воодушевилась, что даже не заметила, как вышла из своей роли с продавцами и прохожими — была приветлива, а не снисходительна. Но покупки она делала, исходя из предпочтений любимого. В кошельке, кстати, девочка не нашла той самой красно-голубой монетки. Юджин ее долго не тратил, как и другие «грязные деньги»: хотел отдать их человеку, которого презирает.

На ярмарке Элеон встретила знакомую даму с вечно дрожащей от злобы собачкой. Женщина несла словесный мусор, а Элеон изображала дружелюбие. Они мирно шли по улице и внезапно столкнулись с девочкой-попрошайкой. Пакеты с покупками упали. Дама заорала на замарашку, собачка от нервов затявкала, а Элеон принялась собирать свои побрякушки. Нищенка попыталась помочь, протянула упавшие ножницы — ее грязная и худая рука дотронулась кисти Элеон. Элеон брезгливо отдернулась.

— Не нужно, — сказала она, и ее пронзил страх. Взгляды девочек встретились. Зелено-голубые глаза глядели в болотные.

Смуглая, с грязными щеками, черным колтуном и этими дурацкими ножницами нищенка сидела на карточках и не знала, что делать — помочь, просить прощения или уже ничего не исправить.

— Убирайся отсюда, поганка! — закричала на нее знатная дама. — Прочь с моих глаз!

Нищенка убежала. А Элеон попрощалась с дамой и ушла в свои мысли. Эта девочка… боже! Она напомнила Элеон саму себя до встречи с Юджином. Вечно в пятнах от угля, перепуганная, ранимая, но добрая и наивная мечтательница. Элеон была не нужна никому, но чувствовала себя свободной. Она могла убежать в ночной лес и парить там под облаками. Теперь у Элеон даже нет разреза на платье для крыльев. По ночам летать опасно, любимая. Днем — неприлично. Элеон научилась быть красивой — чистая белая кожа, прически, наряды и дорогие украшения. Зато внутри всё опустело. Она когда-то хотела встретить родителей, но променяла их на первого встречного. Хватит!

Ты сделала выбор. Ты решила, что это правильно — посвятить себя любимому, а не погоням за химерами. Всё же так хорошо! Отношения только начали налаживаться. Ну почему каждый раз снова возникают сомнения? Или потому, что выбор тебе не нравится? Да почему тебе всё не нравится?

Подумаешь! Подумаешь, больше не летаешь по улицам. Будто ради любимого нельзя пожертвовать частью свободы. Сомневаться в выборе, когда ты уже встал на верный путь, непозволительно и жестоко по отношению к своему партнеру. Элеон вспомнила слова юноши из Дюжинки. «Мы в ответственности за людей, которые нас окружают. За тех, кого любим, — сказал он. — За друзей, за родных, за партнеров». Если мы их бросим, мы их предадим, а предателям уготован особый ад… Какими бы партнеры ни были. Виноват ли человек в том, кто он есть? Злой ли рок с рождения пометил нас клеймом света или добра? Или мы сами решаем, кем нам быть? А если все-таки у нас нет выбора, то не жестоко ли лишать невиновного злодея любви?

Элеон совсем не обращала внимания на реальный мир. А в нем на улицах тоже обитала тьма. Три сомнительных мужчины с некоторых пор следовали по пятам за девочкой. Элеон пошла через узкий проход между зданиями. Один из незнакомцев обогнул дом с другой стороны и встал на ее пути. Из-за задумчивости юная девушка чуть было не врезалась в мужчину, но вовремя очнулась. Она по примеру Юджина, не церемонясь, сказала: «Дорогу дай!» Но мужчина, под два метра роста, только усмехнулся. Элеон хотела пойти обратно, обернулась и поняла, что окружена. Второй мужчина положил руки ей на плечи. Элеон пустила воздушную волну, но она затухла, едва коснувшись их: на одежде каждого была брошь-амулет против магии.

Элеон впала в ступор. Она глядела снизу вверх на этих людей и с дрожью дышала сквозь рот. «Бежать!» — вспыхнуло в ее голове. Элеон кинулась вперед, но мужчина сильнее сжал ее за плечи — аж до боли. Тот, что впереди, рассмеялся и сказал что-то — Элеон из-за страха не соображала. Жаркое дыхание прожигало ей шею. Девочка вся сжалась. Чужая рука крутила голубой камень на серьге Элеон, мужчина произнес что-то и… смех — он отдавался звоном в ушах, кто-то потянул за рыжую прядку… Элеон замерла. И тот третий мужчина приторным голоском начал говорить, какая она красивая девушка… сказали только испу… даже жаль… может все-таки… оплата… Элеон почувствовала, как он рукой залез ей в карман на животе и сыпанул туда монетки. Это будто разбудило девочку. Она раскрыла крылья, разорвав платье на спине. Ее попытались схватить, но она взметнула в воздух и летела так быстро и долго, как только могла. От стука сердца ее затрясло, тело охладело, и прямо во время полета сознание внезапно погасло. Элеон начала стремительно падать, но, почувствовав странную легкость, девочка очнулась, успела раскрыть крылья и грохнулась, полоснув носом о землю, куда-то возле воды.

Элеон лежала. В голове ее была пустота, а на лице застыло удивление. Внезапно понимание пришло к ней как удар ножом — девочка сжала руками рот, чтобы никто не услышал ее крик.

Элеон сидела в каких-то бараках среди камыша и рыдала, зажимая в зубах кулак. День бледнел. На девочку падала тень. Нечаянно мизинцем Элеон дотронулась до макушки уха — разорвана, серьги нет. Что они хотели сделать? ЧТО ОНИ ХОТЕЛИ СДЕЛАТЬ? Юджин их убьет! Пусть УБЬЕТ этих сволочей!

«Нет, нет, нет… Так нельзя. Нельзя убивать их. Нельзя убивать их, — шептала Элеон. — Они… люди. Они люди!» Больше аргументов в их защиту у Элеон не было. Девочка просто знала, что убийство — это грех, но так обессилела, что не могла разумно себе объяснить почему. А нужно думать, включать голову. Если Юджин узнает, он убьет. Так нельзя. Нельзя, чтобы узнал. Элеон дрожащими руками умыла заплаканное лицо в грязной лужице. Слезная река… кажется, так она зовется. Спрятать под волосами разорванную мочку. Грязь отряхнуть. Подождать несколько минут. Домой.

Элеон была полностью опустошена; здания, люди — она их не видела. Шаг, и второй, и третий, и вот перед ней уже дверь комнаты. Элеон зашла внутрь и увидела, что все кровати, кроме ее собственной, вынесены, посреди стоит столик на двоих — еда, напитки. Юджин во всем белом вскакивает со стула:

— С днем рождения!

Элеон странно улыбнулась. А. Точно. Ведь мы хотели справлять вечером.

Девочка села за стол, Юджин тоже. Перед этим он, конечно, расцеловал ее, обнял, стул подставил, напиток налил, но она это не заметила. Бокал был опустошен почти сразу же. Поздравления, комплименты, вопросы. Просто оставайся на земле.

Но Элеон ничего не слышала, отвечала как-то непонятно. А Юджин — он не обращал внимания на ее поведение, глаза его сияли радостным и жутким блеском. Он всё пытался сосредоточиться на какой-то мысли и был настолько поглощен ею, что не замечал ничего вокруг. То вскакивал, то философствовал. Но всё не то, не то!

— Я влюбился в тебя с первого взгляда, — говорил он. — Ты — лучшее, что есть в моей жизни. Я люблю тебя. Ты моя радость. Я не могу без тебя. Ты мой свет. Я бы хотел всю жизнь провести с тобой одной. Ты мой ангел. Я живой с тобой.

Элеон сидела как труп. Она уже не обращала внимания на реальность. Всё тело ее дрожало, и она засунула руки в карманы. В одной из них девочка нащупала что-то металлическое. Те монеты… Рука от ужаса рванула вверх, монетки посыпались. Одна из них упала на стол ребром — красная и голубая стороны быстро сменяли друг друга, вертясь. Элеон тут же схватила монетку и сжала в кулаке. Юджин подобрал две другие — тоже какие-то кривые и некрасивые — и отдал девочке.

Ужас застыл в лице Элеон. «А. Точно. Так вот что имел в виду тот насильник», — подумала она. И в памяти восстановились его слова: «Какая красивая девушка. Как жаль, что тебя просили только попугать. Ну что, ребят, может все-таки… Да! Вот, малышка, забирай обратно оплату. За любимое занятие не берем денег». «Так он заплатил этим людям, чтобы они меня… испугали», — думала Элеон и глядела на Юджина, который распинался перед ней. Элеон не могла поверить в это. Еще раз взглянула на монеты. Это точно монеты из его кошелька. Неужели он их не узнал? Слишком волнуется. Да что с ним?

Элеон хотела закричать или засмеяться. Всё казалось таким нереальным и безумным. А потом Юджин сделал ей предложение: на колени встал, кольцо подарил. Тут Элеон прорвало — она расплакалась, скрыв лицо руками. Ей внезапно стало так страшно. Юджин отправил ее на ярмарку, чтобы подготовить комнату к празднику, отправил одну, чтобы Элеон попугали там, и всё это для того, чтобы сделать предложение. Поистине тринадцатилетие — зловещий день!

— Я так счастлива, — шептала Элеон сквозь слезы. — Конечно, я согласна.

Она почувствовала, как в груди ее что-то каменеет…

Фразы, поцелуи, девочка сказала, что хочет спать, а, когда Юджин ушел, полетела на берег той реки. На блеклой глади воды Элеон увидела свое тусклое отражение. Сумерки. Мир затихал, а небо становилась самого прекрасного синего цвета. Элеон дрожала и плакала на четвереньках. Стараясь не свалиться, она вытащила из кармана красно-голубую монету. Это он сделал. Юджин сделал. Снова. С ней!

Все те слова любви. Я, ты, я, ты! — обман, ложь. Ты лицемер. Таким всегда ты был. И страшно произошедшее не потому, что обманул, что предал. А потому, что предал из-за любви ты. Так боялся услышать: «Нет», что обманул, что предал… Всё повторяется. Любовь не исцелила. Любовь и не была вовеки исцеленьем. Не для того она, наверно, создавалась.

Элеон продолжала стоять на четвереньках и сжимала монетку. Выкинуть ее в воду, чтобы Юджин ни о чем не догадался? От слез девочку трясло еще сильнее.

Сама, наверное, любовь — болезнь. Но это не может быть так! А если может, от нее слишком больно отказываться.

Кулак вместе с монеткой через сухую и мерзлую землю погрузился в воду, а затем разжался. Змейка на красной стороне засыпалась песчинками. У Элеон даже не было сил забросить монетку подальше. Ну и ладно. И пусть. И этого достаточно. Юджин не будет догадываться, что она знает…

…знает. И продолжает любить. Глупая девочка. Но все ли способны жертвовать собой ради любви?