Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Игра VII

Вторник. День рождения Королевы.

Утром Богомир всё же решил заглянуть на шахматную доску, D4. Он на цыпочках прошел мимо спящей Ариадны, которая, видимо, караулила его у входа. Лжешахматиста на D4 не было, поэтому Богомир пошел на именины.

Танцовщицы в разноцветных одеждах разносили подносы с едой. Циркачи репетировали номера. Серый играл с тигром дрессировщика. Музыканты выслушивали пожелания Короля. Руководила всей этой катастрофой Королева. Дина пока отсутствовала. Богомир подошел поздравить именинницу, но она была так занята работой, что почти не слушала — перебивала и обращалась к ненастоящим людям, консультировала их в номерах, которые придумала сама же.

Еще часа полтора игроки просто сидели. Богомир общался с Михаилом. Серый от скуки бесился. Королева не хотела начинать шоу до прихода Дины, но пришлось — не вечно же ждать красноволосую девицу.

В начале номера были пресными. Михаил сказал: это для того, чтобы сильно не отвлекали от общения. Серый от скуки бросался в музыкантов едой. Королева ругалась.

Под вечер пришла Дина. К этому времени танцовщицы увели в пляс Михаила, Серый выиграл половину конкурсов, Королева чуть не сорвала голос. Дина казалась бледной. Она сказала, что плохо себя чувствовала, даже подарок не смогла придумать и еле выбралась сюда. Королева посочувствовала ей и предложила довести ее до дома, но Дина сказала, что немного побудет здесь. И села к Богомиру.

Она вцепилась в еду как голодный волк. На вопросы Богомира отвечала неохотно и словно не хотела общаться, но при этом вторгалась в его личное пространство. То толкнет ногой, то приляжет на спинку его стула, то еду из тарелки заберет. Богомир чувствовал от этого дискомфорт, хотя ему льстило, что Дина ест именно из его посуды.

Уже под ночь началось самое веселье — огненное шоу, громкая музыка, салют. Богомир незаметно от всех убежал в лес на поиски кладбища кошмаров, прошел мимо руин замка, наткнулся на черный забор. За ним было по-прежнему туманно и темно. Игрок на ощупь искал калитку, но после нескольких минут плюнул и перелез. За забором было много холоднее, влажно и пахло сыростью. На Богомира накатила жуть.

На кладбище кошмаров не оказалось могил. Только мертвая земля. Идя по ней, Богомир пытался понять, почему здесь так неуютно. На землю вылили что-то ядовитое? Этот яд причинит вред человеку? Мне? Или же здесь проклятие какое-то? И каждый раз Богомир прерывал поток мыслей: «Стоп. Хватит. Бояться нечего. Это место — лишь чья-то выдумка».

Богомир с трудом открыл огромную железную дверь и запер ее на засов с другой стороны. В башне было темно и сыро. Места мало, хватало только на камин и двуспальную кровать. В камине уже лежали дрова, а на кровати — свежее постельное белье. Богомир подумал: «Что я вообще здесь делаю?», но всё же развел огонь, сел на кровать и стал ждать. Часы на стене тикали. Скоро двенадцать.

«Это самая глупая идея, что могла прийти мне в голову, — размышлял он. — Как чьи-то кошмары помогут выбраться из Игры? Нужно было остаться. И вот теперь я один в башне, на которую скоро нападут жуткие твари. Уйти уже не успею».

Клонило в сон. Но спать нельзя. Нужно дождаться демонов и выйти наружу. И вот стрелки часов пересеклись на двенадцати. Богомир тут же услышал жуткий рев снаружи, и по спине прокатился холод.

Старик пошел к выходу, но что-то так сильно ударило в громадную дверь, что она накренилась. Богомир отскочил в сторону. Как этот возможно? В нее ударили еще раз и еще. Дверь заходила ходуном. Богомир струсил и отбежал к камину. А в дверь стучали так, словно ее сейчас вышибут. Кто-то скрежетал когтями по железу, выл, кричал истошно, как если бы его разрывали на части. Богомир вжался в стенку. Кошмары страшны, но разве они могут причинить вред? Или могут?

Шум резко стих, и мир погрузился в тишину. Только сердце громко стучало в груди. Нужно выйти. Богомир кое-как поднялся. «Ведь ты же хотел сюда. Так будь мужчиной». Он подошел к двери, стал открывать засов. Резко убрал руку — испугался, что в дверь снова станут ломиться. Но снаружи было тихо. Богомир поднял засов и оперся на дверь, толкая ее вперед. Через тонкую щель игрок посмотрел на то, что происходит снаружи. Тумана стало еще больше, так что ничего не видать. Тихо. Только изредка слабый шорох приближался к Богомиру. Старик вздрагивал и закрывал дверь. Он и сам не понял, как ему хватило духу выйти на улицу.

Сначала было страшно, но потом… ничего не происходило. Игрок просто шел по пустому полю, не зная, где конец его и край. Богомир один. Никого нет. Он всё еще слышал этот шорох и шел на звук. Затем увидел силуэт, подбежал ближе. Это маленькая девочка плакала. Почему?

— Мои глаза съели черви, — сказала она и раскрыла ладони, в которых лежали объедки глаз. Богомир попятился.

Резко из тумана выскользнула щупальца, схватила девочку — малышка взвизгнула, и ее унесло в туман. Голос девочки тут же замолк. Богомир побежал за ней, начал звать, но ни ребенка, ни монстра не было.

От бешенства ему хотелось даже плакать и просто уйти отсюда, но он не мог найти забор. Поле казалось бесконечным.

Перед Богомиром появился призрак с обезображенной, полуотрубленной головой.

— Ты убил меня, — сказал он.

— Я? — пробормотал Богомир. — Как ты умер?

— Я закрою тебя в коробке, и ты будешь лежать рядом с моим мертвым телом.

Призрак за шиворот схватил Богомира и начал тащить его в землю. Не успел игрок опомниться, как появилась Дина. Она воткнула в спину призрака нож. Дух засветился и стал просто мальчишкой. Смуглым. С сиротским взглядом.

— Покажи нам свою идею, — сказала Дина, глядя в глаза мальчика и одновременно протягивая руку Богомиру.

— Я умер, и тело мое гнило у коробки с Игрой.

— И это страшно? — спросила Дина. — Кто ты? Как тебя зовут?

— Я умер, — упрямо твердил он. — И тело мое гнило у коробки с Игрой. Ты боишься? Боишься! Я никуда не денусь сам. Даже Ют понимает это. Даже Ют уйдет.

— Кто такой Ют? — вмешался в разговор Богомир.

— Я умер, — как заведенный, говорил мальчик, — и тело мое гниет у коробки с Игрой…

Призрак не сообщил больше ничего нового, и Дина смахнула его со словами: «Ты теперь свободен, кошмар. Лети к своему хозяину».

Игроки отыскали калитку и вышли за пределы кладбища. Богомир не смел поднять глаз на свою спасительницу, он весь трепетал. Дина была поразительна. Как она одолела этот кошмар! Ни страха, ни сомнений. Какой холодный убийственный взгляд! Дина была олицетворением самой жизни и силы, способной подчинять эту жизнь. Богомир шел рядом с Диной, и ему казалось, что он и сам наполняется этой энергией и теперь ничто не сможет его одолеть.

Они завернули к руинам старого замка. Выдолбленные на камне имена, подписи, сердечки, оранжевое солнышко.

— Почему вы все не умеете жить? — спросила Дина и резко повернула к Богомиру голову, так что красные волосы ударили ей в лицо. — Вы в месте, где есть всё, но страдаете какими-то лишними эмоциями и совершаете лишние поступки. Жить надо так, чтобы тебе всегда и везде было приятно.

— Все мы? Даже Серый?

Дина задумалась.

— Да. Даже он.

— Ну а ты сама? Ведь ты не была счастлива, когда твоя семья погибла. Значит, не всегда можно быть счастливой.

— Вокруг меня не было никого. Сейчас люди есть.

— Ты производишь впечатление человека, который не зависит от других.

— Зависеть? Не понимаю, о чем ты. Зависеть можно от дома. От алкоголя. И от еды. От погоды. Кажется, от всего. Почему тогда я произвожу впечатление того, кто не зависит от других? По-моему, это глупость. Я завишу от других.

— Ладно, я понял…

— Мне показалось, это прозвучало как упрек. Почему я должна не зависеть от людей? Мне этого стыдиться?

— Всё, идем. Нас заждались…

Серый за это время успел поругаться с Михаилом. Королева вмешалась в их конфликт. В итоге теперь она рыдала. Михаил ее утешал. Серый сидел рядом и угрюмо смотрел на Короля. Богомир тоже подошел к Королеве.

Губы красноволосой Дины раздраженно вздрогнули. Девушка сказала, что ей стало хуже и она пришла попрощаться. Пожала руку Михаилу, который неодобрительно на нее посмотрел; Серому, который никак не отреагировал; обняла Королеву и посоветовала ей не переживать; а затем подошла к Богомиру, упершись носочками в его ноги. Он инстинктивно сжался, как если бы перед ним стоял тигр. Зрачки Дины расширились, взгляд стал голодным. Она хотела поцеловать Богомира, но, вспомнив что-то, взглянула на Королеву рассерженно. Голова Богомира была чуть наклонена вперед, томный взгляд. Дина закрыла свой рот ладонью и страстно впилась в нее. На лицах Серого и Михаила появилось отвращение. Королева шмыгала носом и отрывисто вбирала воздух в легкие. Дина прекратила целовать свою руку, перевернула ее и приложила к губам Богомира.

— Воздушный поцелуй, — сказала она и натужно улыбнулась.

К этому моменту Богомира уже охватило бешенство. Сердце колотилось в припадке, мышцы тряслись от напряжения. Он схватил руку Дины и плавно убрал ее, а затем поцеловал девушку в губы. Все молча смотрели на них.

Богомир чуть отстранился от Дины и открыл глаза. Поцелуй их получился холодный, но это был их поцелуй наконец. Не нелепые намеки, не странные оговорки. И мир словно ожил, и сам Богомир ожил вместе с ним.

— Тебе не идет, когда ты нормальной притворяешься, — прошептал Богомир на ухо Дине. — Уж лучше будь странной.

— Я сегодня совсем не болела, — прошептала она в ответ. — И я пойду. Не люблю нытье.

И Дина ушла. Богомир неловко выговорил «простите», сам не зная за что. Михаил презрительно глядел на друга. Королева вскочила с места и разъяренно вскричала:

— Господи, и ради этого я рождалась!

И убежала. Михаил и Богомир снова переглянулись, но на этот раз с улыбкой. Серый закатил глаза и тоже ушел.

Богомир сидел в кресле и дожидался Серого, но мальчик почему-то опаздывал. Пришла Дина. Предложила прогуляться. Богомир понял — она хочет выяснить отношения. Он вздохнул, еще раз посмотрел на часы. Богомир ждал мальчика с утра, но того не было — значит, можно идти. Краем глаза мужчина заметил Ариадну у книжного шкафа. Он представил, как она танцевала на празднике, и Ариадну осветила золотая вспышка. Богомир взял Дину за руку, и они убежали.

Через минут пятнадцать в библиотеку прибыл запыхавшийся Серый. Он выглядел изнеможенно и неопрятно — проспал. В кресле сидела Ариадна и держалась за голову. Мальчик, не обращая на нее внимание, поискал Богомира и уже хотел идти.

— Постой, — окрикнула его Ариадна. — Ты такой же, как Богомир? Ты здесь что-то типа бога?

— Что надо?

— Я не могу жить в таких условиях! Я занимаюсь своими делами, но тут появляется вспышка, и я волей-неволей проигрываю жизненное событие. И после меняется всё: мое настроение, отношение к людям. Я даже не выбираю, кого мне любить, а кого ненавидеть. Избавь меня от вспышки! Я не прошу власти, мне не нужны деньги, только помоги мне снова стать собой. Он не узнает. Ничего не измениться. Просто больше не будет вспышек.

Серый молчал довольно долго. Ариадна успела заскучать. А затем рука его засияла, и на ней появилась черная перчатка. Мальчик снял ее с себя и протянул девушке.

— Пока она на тебе, ты не будешь сиять. — Серый устало улыбнулся. — Только тс-с! Не говори Богомиру.

— Обязательно, — усмехнулась Ариадна и сцапала перчатку.