Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Невеста Дьявола IX

Утро. Солнечно. Всюду запах ландышей. Ариадна сидела под деревом со Светой и ее подругами. Где-то рядом носился и Тай с мужчинами. Им жены, как всегда, навыдумывали кучу дел. Конечно, день ландышей же, весенний день!

Гессы буквально помешались на этом. Они так хотели устроить потрясающий праздник, что заставили работать всех. Лесной городок на время забыл о своих проблемах, и жители его с утра собирали букеты, делали кораблики из коры и плели венки. Оливер обещал, что прибудет к вечеру, к моменту, когда кораблики пустят на воду. Ариадна ждала этого с нетерпением. Света вплетала ей в волосы цветы и приговаривала:

— Ты его просто очаруешь! Ты должна его очаровать. Я думаю, тебе нужно чаще показывать свою женственность. Мужчины не хотят видеть в женах воинов. Им нужна кротость, нежность, белые рюши, кудри.

Ариадна вспомнила, какой впервые увидела жену Тая, и усмехнулась: грязный халат, фартук и дерьмохвостик. Вообще после извинений они стали подружками. В начале это было как-то ну не очень. Но затем Ариадна призналась Свете, что влюблена в Оливера. И Света загорелась идеей свести их. Она давала неопытной подруге кучу советов о том, как выглядеть, что говорить, что делать. Ариадна приходила к ней почти ежедневно, помогала готовить, стирать, с ребенком нянчиться. От этого Ка даже перестал посещать Тая. Но Ариадне нужны были наставления более опытной женщины. К общему разочарованию дам Оливер постоянно отсутствовал, и им не удавалось его подцепить.

Но сегодня Ариадна знала, что прекрасный князь придет. Он обещал. И сегодня праздник, можно как бы случайно быть очень красивой: белое платье, букет, венок. Оливер обязательно влюбится в нее.

Часа в четыре все пошли к реке, разложили большие покрывала, на них поставили еду. Мужчины готовили шашлык. Дети носились. Девушки беседовали.

Затем Тай затянул эту песню:

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

Ее подхватили, заиграли на инструментах. Начались танцы. Ариадна тоже отобрала у кого-то гитару и запела лучше всех. Света сказала подруге, что, если бы Оливер ее услышал, точно бы влюбился. Но этой скотины, к сожалению, не было.

Темнело. Пришло время сплавлять по реке ландыши. А он всё еще не приехал.

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

На лодочки ставили венок и зажженную свечу, а затем пускали в воду. Течение медленно уносило кораблики вдаль. Вся река засияла сотнями огоньков. Дети бежали им вслед. И всё звучала эта заунывная песня:

В воду мы венки запускали,

Праздником цветов называли…

На берегу сидели мужчины и женщины, молодые и красивые. Они держались за руки и смотрели на огоньки. Куда они плывут? Как долго будут сиять? Эти кораблики уже никогда не вернутся к месту, где начали свой путь. И момент этот не повторится. Тай кружил Светлану в воздухе, и у Ариадны на глазах слезы наворачивались. Это есть любовь. Почувствует ли Ариадна любовь?

Оливера всё не было.

Стемнело. На небе зажглись звезды — будто лодочки, отправленные по воде, нашли свою гавань. Родители с детьми засобирались домой. Тай и Света еще посидели у костра: малыш спал у матери на руках, она положила свою голову на плечо мужа.

Затем и они ушли. Осталась самая-самая молодежь — те, кто еще не имел детей, но и не был уже дитем. Они веселились — прыгали через костер, пели песни, выпивали. Ариадна старалась не чувствовать грусть и быть как все.

Быть как все. Разве она способна на это? Быть как все! Одеваться в дурацкие платья, держаться за ручки, готовить, воспитывать ребенка. Разве она когда-нибудь хотела такой жизни? Да, она мечтала найти мужа, но… что потом? Стать Светой? Которая советует оставаться покорной, даже зная, что муж шляется неизвестно где, и которая при этом скандалит с ним и мирится. Советует быть красивой — но для праздников, а сама обычно ходит с дерьмохвостиком. Быть дома кухаркой, уборщицей — слугой мужа, который может хоть весь день веселиться. А еще дети! Ариадна ненавидела детей. Поиграть с ними разок — это еще можно. Но каждый день возиться с маленьким эгоистичным чудовищем. Вот уж нет! А ведь ребенка еще нужно воспитывать. Дома Ариадна не занималась братьями. Когда спиногрызы появлялись, мать нанимала няню, потом отсылала их к своему отцу, куда-нибудь в школу. Ариадна вот музыке научилась благодаря этому.

Внезапно приехал Оливер. И Ариадна забыла обо всем, о чем думала. Он был таким красивым — эти волосы, лицо, фигура. Девушка смотрела на него влюбленно. А он сначала не понял, почему это на него так прекрасная незнакомка глядит. Такая женственная и милая. Адриана? Не похожа на себя. Из-за платья, что ли…

Ариадна раздобыла арфу, а Оливер взял гитару. Они исполнили пару мелодий вместе, затем по отдельности, затем начали соревноваться, затем… Им обоим нравилась одна песня, и они хотели ее исполнить сольно. Стали спорить. Ариадна твердила, что здесь лидирующий голос — женский, потому что он мелодичный и более красивый, а мужской — так, на втором плане, просто придает изюма. А Оливер говорил наоборот: должен звучать мужской сильный голос, а женский нужен для подпевки. Глаза у обоих горели: проигрывать они не любили.

Ариадна с Оливером шли по мостику над рекой.

— Я была лучшей среди других учениц. Стыдно сказать, но это не потому, что я так любила музыку. Любовь пришла ко мне потом. Я боялась, что, если буду плохо учиться, меня выгонят. Правда, глупо?

— Да нет. — Оливер улыбнулся.

Момент настал. Ариадна потянулась к парню губами, но он отстранился.

— Что не так? — прошептала она.

— Я думал, ты поймешь всё на счет нас той ночью.

— Что я должна была понять?

— Что ты мне не нужна.

— Но… почему? Я не понимаю… ты мне говорил тогда те слова… что ты в меня веришь и всё такое, что ты хочешь, чтобы я осталась. Почему же ты меня отвергаешь?

— При первой нашей встрече ты флиртовала со мной, чтобы обокрасть. Почему я должен к тебе относиться иначе?

— Но это же было тогда! — воскликнула Аридна. — Я же изменилась. Я люблю тебя.

— Любишь? Ты меня даже не знаешь! Вот это мне в тебе и не нравится. Ты слишком… непредсказуемая: непонятно, что скажешь, что сделаешь. А еще будто живешь в этой своей сказке, а что происходит вокруг — неважно. Есть только ты и то, что ТЫ хочешь! — рассердился он. — А что у других тоже есть чувства, тебе плевать. Тебе и дела нет до того, что мы здесь пытаемся построить. Ты здесь, потому что тебе так удобно. Ты живешь, как хочешь, пользуешься людьми. И, знаешь, я не хочу, НЕ ЖЕЛАЮ быть использованным тобой!

— Вот так, да? — закричала Ариадна. — По-твоему, мне дела нет до других? Ты прав. Мне плевать на твою войну, на этот город, мне было плевать, когда твои люди гибли. Плевать! Это жизнь. Люди умирают. Я не обязана оплакивать каждого умершего солдата, чье имя даже не знаю! Мне слез не хватит. Я устала притворяться, что я такая хорошенькая. С меня довольно этого! Но это не значит, что я бессердечная. Если что-то случится с тобой, я, наверное, умру от горя. Если кто-то из моих друзей найдет свое счастье, я буду рада за него. Я живу так, как я чувствую! Немногие и на это способны.

— Ты на что-то мне намекаешь?

— Да. Я тебе нравлюсь. Ты говорил мне это. Ты говорил, что веришь в меня.

— Вот именно. Верю. Не люблю. Я принял тебя потому, что увидел в тебе стремления — быть сильной, бороться. Я и сейчас верю в то, что ты многое можешь. Но, Адриана, пойми… Ты не мой человек.