Беглец пересекает свой след

ВЕРДИКТ ВРАЧА

Несколько лет назад Петрус пришел ко мне, когда Гятрид не было дома, а я занимался детьми. Я уже не помню цели его визита, ибо, естественно, он не пришел бы иначе, как с каким-то конкретным делом. После того как мы закончили разговор, он еще некоторое время сидел и наблюдал за тем, как я занимаюсь детьми, а именно купаю их и укладываю спать. Вдруг он сказал: «Мне кажется, что сейчас с тобой гораздо легче найти общий язык, чем в детстве».

Хотя я, конечно, был взрослым человеком, судя по моим нескольким детям, я был весьма тронут такой оценкой от моего «старшего брата», хотя она и была условной. Я просто должен был кое-что запомнить. Мне всегда хотелось, чтобы эти мои старшие братья рассказали мне что-нибудь о том периоде времени, который лежит за пределами моих сознательных воспоминаний, и теперь я осторожно сказал: «Так-так! Что же тогда со мной было не так, когда я был маленьким?»

Петрус продолжил рассказывать мне — конечно, не много, но хотя бы что-то, и в его глазах появился дружелюбный огонек. «Кажется, у тебя была мозговая лихорадка, и после этого ты не мог ходить. Мы были готовы поверить, что ты останешься эпилептиком до конца своих дней. Внезапно ты корчил ужасные рожи и падал на пол. Вся семья была на взводе из-за тебя. Что касается матери, то она всегда думала, что Эспен здесь, а Эспен там. Но, кажется, теперь с тобой гораздо легче найти общий язык….».

Затем я вспомнил историю, которую рассказывал отец: Доктор никогда по-настоящему не верил тому, что ему говорили, но однажды он случайно присутствовал при этом и сам увидел приступ… Я упал и лежал на полу в жесткой и скрюченной позе. Он поднял меня и осмотрел. Отец сказал, что я похож на маленького птенца, который лежал мертвым на земле под дождем. Доктор помассировал мои конечности, и я быстро ожил. Через несколько мгновений я уже играл на полу, как будто ничего не произошло. Доктор поднял свою шляпу и некоторое время смотрел на меня. Вынесенный им вердикт вряд ли был глубокомысленным; вместо этого он бесхитростно воскликнул: «Ну, будь я проклят!» И с этим он ушел.

Приступы прекратились, когда мне было около трех лет.