Библия. Учебное издание.

Книга

песни песней

Соломона

^{1 1}Песнь Песней. Сложена Соломóном^*.

[Она:]

«Поцелуями пусть напоит меня^*!

Слаще вина твои ласки,

²твои благовония сладки,

имя льется, как благовоние^*,

оттого тебя девушки любят.

³Влеки меня — за тобой побежим^*!

Царь привел меня в свой чертог^*.

Ты — веселие и радость наша,

славим больше вина твои ласки —

недаром тебя любят».

[Она^*:]

⁴«Девушки Иерусалима^*!

Я смугла — но прекрасна,

как палатки кедáрцев^*,

как шатры^* Соломона^*.

⁵Не глядите, что я смугла:

солнце взор на меня обратило^*.

Братья на меня рассердились,

велели смотреть за виноградниками —

а за своим виноградником

недосмотрела^* я!»

[Она:]

⁶«Скажи мне, любимый^*,

куда выгоняешь скот^*,

где отдыхаешь с ним в полдень?

А то еще забреду

к стадам других пастухов^*!»

[Он:]

⁷«Если сама не знаешь,

красавица из красавиц,

ступай по следам овец^*

и иди со своими козлятами

туда, где пастушьи стоянки!»

[Он:]

⁸«Родная, сравню тебя с кобылицей^*,

запряженной в колесницу фараона^*!

⁹К твоим бы щекам — подвески,

и ожерелье — на шею!

¹⁰Сделаем тебе золотые подвески

с капельками серебра».

[Она:]

¹¹«Когда царь пирует^*,

благоухает мой нард^*.

¹²Для меня мой милый — ладанка^* с миррой^*:

всю ночь^* — у меня на груди.

¹³Для меня мой милый — соцветье хны^*

в виноградниках Эн-Гéди^*».

[Он:]

¹⁴«Как ты красива, родная,

как ты красива!

Твои глаза^* — точно голуби».

[Она:]

¹⁵«Как ты красив, милый,

как нравишься мне!

Наше ложе — зеленые травы,

¹⁶кедры — кровля нашего дома,

потолок — можжевельник».

² [Она:]

¹«Я — лотос Сарóна^*,

лилия^* долин!»

[Он:]

²«Как лилия средь колючек —

родная моя среди девушек».

[Она:]

³«Как дерево яблоня^* средь лесных деревьев —

милый мой среди юношей;

в его тени^* мне приятно сидеть,

и сладок на вкус его плод^*».

[Она^*:]

⁴«Он привел меня^* к себе, угощает вином,

поднял знамя любви надо мной.

⁵Подкрепите меня сластями,

яблоками освежите^*:

я больна от любви^*!

⁶Его левую руку — под голову мне,

а правой пускай обнимет!

⁷Заклинаю вас, девушки Иерусалима,

газелями^* и дикими ланями^*:

не будите любовь, не будите,

пока не захочет проснуться!»

[Она:]

⁸«Это милый! Слышу: он близко,

прыгает по горам,

скачет по холмам.

⁹Мой милый — как юный олень

или детеныш газели.

Вот он стоит за стеной,

в окна к нам смотрит,

сквозь ставни глядит.

¹⁰И милый мне сказал:

„Вставай, родная моя,

красавица моя, выходи!

¹¹Видишь? Зима прошла,

дожди^* кончились, миновали.

¹²Показались всюду цветы,

время песен^* настало,

голос горлинки^* раздается

в нашем краю.

¹³Уже поспевает инжир^*,

слышен запах цветущей лозы.

Вставай, родная моя,

красавица моя, выходи!

¹⁴Голубка моя, что укрылась

среди скал, за горным уступом!

Дай мне тебя увидеть,

дай услышать твой голос:

голос твой нежен,

прекрасен твой вид“.

¹⁵Лисят ловите^*,

маленьких лисят!

Портят они виноградники^* —

а наш виноградник в цвету!

¹⁶Милый — мой, а я — его;

он среди лилий^* пасется^*.

¹⁷Пока не повеял день,

пока не рассеялись тени,

беги обратно, милый,

как юный олень

или детеныш газели

по горам и долам!»

³ [Она:]

¹«Ночами в своей постели^*

я искала любимого.

Искала — найти не могла.

²„Встану, обойду город,

на улицах и площадях

любимого поищу!“

Искала — найти не могла.

³Мне повстречались стражники,

которые город обходят:

„Любимого не видали?“

⁴Едва я их миновала —

тут же нашла любимого!

„Поймала! Не отпущу^*,

пока в дом моей матери^* с ним не приду,

в спальню моей мамы“.

⁵Заклинаю вас, девушки Иерусалима^*,

газелями и дикими ланями:

не будите любовь, не будите,

пока не захочет проснуться!»

[Девушки Иерусалима:]

⁶«Кто она, из пустыни идущая^*,

словно столбы дыма^*,

окутанная миррой и ладаном^* —

фимиамом из дальних стран?

⁷Вот Соломоново ложе.

Вокруг — шестьдесят воинов,

воинов-израильтян.

⁸Все мечами вооружены,

обучены ратному делу;

меч у каждого на боку,

чтобы ужас ночной отогнать^*.

⁹Ложе^* сделал себе царь Соломон

из ливанского кедра.

¹⁰Столбики сделал из серебра^*,

спинку — из золота,

подушку — из пурпура,

внутри наполнено все любовью^*.

Девушки Иерусалима^*, ¹¹сюда!

Поглядите, девушки Сиóна,

на царя Соломона в венце,

которым его увенчала мать^*

в день свадьбы^* — радостный день!»

⁴ [Он:]

¹«Как ты красива, родная,

как ты красива!

Твои глаза — точно голуби,

видны сквозь покрывало.

Твои волосы — как стадо коз^*,

что сбегают^* по склонам Галаáда^*.

²Твои зубы — отара отборная,

что выходит из воды после купания;

как близнецы-ягнята^*,

попарно — ни один не пропал.

³Как алая^* тесьма — твои губы,

и язык твой прекрасен.

Как половинка граната — твоя щека^*,

видна сквозь покрывало.

⁴Как Давидова башня^* — твоя шея,

башня каменной кладки:

тысяча щитов висит на ней,

колчаны множества воинов^*.

⁵Твои груди — две маленьких лани,

или двойня газели,

среди лилий они пасутся.

⁶Пока не повеял день,

пока не рассеялись тени,

пойду я на мирровый холм,

на ладановые горы!

⁷Родная, ты вся красива,

изъяна нет у тебя!

⁸Явись с Ливана, невеста,

явись с Ливана, приди!

Взгляни с Амáнской вершины^*,

с вершин Хермóна, Сенира —

оттуда, где логова львов

и горные тропы пантер^*.

⁹Ты пленила мое сердце,

невеста^*-сестра,

первым же взглядом пленила,

лишь одной цепочкой на шее!

¹⁰Как красивы твои груди^*,

невеста-сестра!

Как сладки ласки^* твои:

слаще вина твои груди!

Запах масел твоих

прекрасней всех благовоний^*.

¹¹Патокой текут твои губы, невеста,

мед^* и молоко^* — под языком.

Запах твоего платья —

словно запах ливанского леса.

¹²Невеста-сестра моя —

запертый сад^*,

дверь^* закрытая,

родник запечатанный^*.

¹³Вдоль каналов твоих —

заповедный^* сад^*:

там гранаты и разные плоды,

там хна с нардом,

¹⁴там нард с шафраном,

имбирь^* и корица,

ладан, мирра, алоэ —

все лучшие благовония…

¹⁵Родник посреди садов,

колодец со свежей водою,

потоки^*, с Ливана бегущие…

¹⁶Северный ветер, проснись,

южный ветер, приди^*!

Подуй на мой сад,

пусть текут благовония!»

[Она:]

«Пусть милый придет в свой сад,

пусть поест его сладких плодов!»

⁵ [Он:]

¹«В свой сад я пришел,

о невеста-сестра,

собрал мирру и благовония,

отведал меда из сот,

вина выпил и молока».

[Девушки Иерусалима:]

«Ешьте, друзья,

допьяна пейте ласки^*!»

[Она:]

²«Я сплю — а сердцу не спится^*…

Слышу — стучат. Это милый!

„Открой мне, сестра, подруга,

голубка моя несравненная!

Ночная роса — на моих волосах,

кудри мои намокли^*!“ —

³„Я уже без рубашки —

что ж, опять одеваться?

Я ноги уже помыла —

что же, снова их пачкать?“

⁴Милый руку просунул в щель^* —

мое сердце затрепетало.

⁵Я пошла открыть милому,

и с рук моих мирра капала,

масло мирровое — с пальцев,

прямо на ручку засова.

⁶Милому я открыла —

а милый уже ушел!

Он исчез^* — я пришла в смятение,

искала — найти не могла его,

звала — он не откликался.

⁷Мне повстречались стражники,

которые город обходят:

избили, поколотили,

сорвали с меня покрывало^*

стражи стен городских.

⁸Заклинаю вас, девушки Иерусалима!

Если вам попадется милый,

что скажете вы ему?

Что больно мне от любви^*!»

[Девушки Иерусалима:]

⁹«Чем твой милый так уж хорош,

о красавица из красавиц?

Чем твой милый так уж хорош,

что ты с нас берешь эту клятву?»

[Она:]

¹⁰«Мой милый бел и румян,

среди многих тысяч заметен.

¹¹Голова его — чистое золото^*,

кудри его — цветки пальмы^*;

черны они, словно ворон.

¹²Его глаза — точно голуби

у потоков^* воды:

купаются в молоке,

возле пруда сидят.

¹³Его щеки — рощи^*цы бальзамных деревьев,

дающих благовонные мази.

Его губы — чашечки лилий,

масло мирровое с них каплет.

¹⁴Его руки^* — золотые шесты,

усеянные топазами^*.

Его живот — пластина слоновой кости,

украшенная лазуритом^*.

¹⁵Его ноги — алебастровые колонны

на золотых опорах.

Он подобен ливанскому лесу,

великолепен, как кедры!

¹⁶Его нёбо — услада,

и весь он — отрада.

Таков-то мой милый,

таков-то мой друг,

девушки Иерусалима!»

⁶ [Девушки Иерусалима:]

¹«Куда же ушел твой милый,

о красавица из красавиц?

Куда же твой милый отправился?

Давай-ка вместе поищем!»

[Она:]

²«Милый сошел в свой сад^*,

к куртинам бальзамных деревьев;

там он будет пастись^* посреди садов,

там лилии будет срывать.

³Милый — мой, а я — его,

он среди лилий пасется».

[Он^*:]

⁴«Ты красива, родная, словно Тирцá^*,

как Иерусалим, прекрасна,

грозна, как рать под знаменами^*.

⁵Отведи от меня глаза:

твой взгляд смущает меня!

Твои волосы — как стадо коз,

что сбегает по склонам Галаада.

⁶Твои зубы — отара овец,

что выходит из воды после купания:

как близнецы-ягнята,

попарно — ни один не пропал.

⁷Как половинка граната — твоя щека,

мерцает сквозь покрывало.

⁸Что мне шестьдесят цариц,

восемьдесят наложниц^*

и все девы, которым числа нет?

⁹Одна — голубка моя несравненная,

у мамы дочка единственная,

у матери ясный свет^*.

Завидев, ее хвалят девушки,

славят царицы с наложницами:

¹⁰„Кто она, чей взор — как заря^*,

прекрасная, словно луна,

ясная, словно солнце,

грозная, как рать под знаменами?“

¹¹Я сошел^* в ореховый сад^*,

посмотреть на зелень долины:

распускается ли лоза

и цветут ли гранаты…

¹²Она сводит меня с ума:

я — словно на колеснице

с одним из знатных мужей!»

⁷ [Девушки Иерусалима:]

¹«Вернись, вернись^*, шуламмитянка^*!

Вернись, вернись! Дай нам поглядеть на тебя!»

[Она:]

«Зачем глядеть вам на шуламмитянку,

как на плясуний, встречающих войско^*?»

[Он:]

²«Как красивы твои ноги в сандалиях^*,

о знатная дева!

Округлости твоих бедер — как кольца,

творение ювелира.

³Твой пупок — чаша^*, круглая, как луна:

пряное вино^* в ней да не иссякнет!

Твой живот — груда пшеницы^*,

лилиями окаймленная.

⁴Твои груди — как два олененка,

словно двойня газели.

⁵Твоя шея — как башня^* слоновой кости^*.

Твои глаза — пруды^*, что в Хешбóне^*,

у ворот великого города^*.

Твой нос — как ливанская башня,

что зорко глядит на Дамаск.

⁶Твоя голова — Кармил^*,

а пряди твои — что пурпур^*!

У каналов окован царь.

⁷Как сладостна ты, любовь:

приятней всех наслаждений^*!

⁸Гляди, твой стан — точно пальма^*,

а груди — фиников гроздья.

⁹Дай-ка залезу на пальму,

ухвачусь за ветви с плодами…

Или пусть виноградными гроздьями

будут груди твои,

дыхание твое — запахом яблок,

¹⁰нёбо — добрым вином…»

[Она:]

«…Что течет прямо милому в рот,

с губ моих алых^* струясь.

¹¹Я милому принадлежу,

я для него желанна».

[Она:]

¹²«Милый! Пойдем-ка в поле^*,

там, где хна растет, ночь проведем,

¹³на рассвете пойдем в виноградники,

посмотрим, лоза распустилась ли,

раскрылись ли почки на ней,

и цветут ли гранаты.

Там я буду ласкать тебя.

¹⁴Мандрагоры^* благоухают,

и много плодов — перед входом в наш дом;

кроме новых, из старого урожая

я оставила, милый, тебе».

⁸ [Она:]

¹«Ах, был бы ты моим братом^*,

грудь моей мамы сосавшим!

Я б тебя целовала, на улице встретив,

и надо мной не смеялись бы.

²Я б тебя повела и пришла бы^* с тобой

в дом матери, меня воспитавшей,

напоила бы пряным вином,

соком^* своих гранатов^*…

³Его левую руку — под голову мне,

а правой пускай обнимет!

⁴Заклинаю вас, девушки Иерусалима:

не будите любовь, не будите,

пока не захочет проснуться!»

[Девушки Иерусалима:]

⁵«Кто она, из пустыни идущая^*,

милого взявшая под руку?»

[Она:]

«Я под яблоней стала твоей —

там, где мама тебя зачала,

там, где мать зачала тебя.

⁶Носи же на сердце меня, как печать,

на руке, как перстень с печатью.

Ведь люта^* любовь, точно смерть,

как Шеол, ревность жестока;

разит она, как чума,

сжигает, как огненных демонов рой!

⁷Не погасят любовь воды пучины,

потоки ее не зальют.

Кто предложит все деньги свои за любовь,

над тем посмеются, и только».

[Ее братья:]

⁸«Мала еще наша сестра^*:

у нее и грудей-то нет;

но что мы будем с ней делать,

когда свататься к ней начнут?

⁹Будь она крепостной стеною,

мы б ее серебром украсили,

или будь она дверью,

мы обшили бы кедром ее».

[Она:]

¹⁰«Я — стена крепостная,

мои груди — как башни.

Оттого-то он предпочел

заключить^* со мной мир!»

[Он:]

¹¹«У Соломона^* был виноградник^*

на холме Изобильном.

Он сдавал его виноградарям,

брал по тысяче шекелей с каждого.

¹²У меня есть свой виноградник^*.

Получай, Соломон, свою тысячу,

виноградари — по две сотни!»

[Он^*:]

¹³«Обитательница садов^*!

Мы все внимаем тебе —

дай мне услышать твой голос!»

[Она:]

¹⁴«Беги прочь, мой милый,

как юный олень

или детеныш газели

по благовонным горам^*!»

2:6 Песн 8:3

2:7 Песн 3:5; 8:4

4:2 Песн 6:6

4:5 Песн 7:4

6:6 Песн 4:2

7:4 Песн 4:5

8:3 Песн 2:6

8:4 Песн 2:7; 3:5

1:1-3 Пролог Песни песней делится на две строфы. Обе заканчиваются словами «любят тебя». Первая строфа — монолог влюбленной девушки. Во второй строфе ее реплики перемежаются репликами хора девушек.

1:1 Песнь песней. Сложена Соломоном. — Т. е.: «самая лучшая песня на свете, сложена Соломоном»; или: «лучшая из песен Соломона». Соломон — персонаж некоторых стихотворений сборника (см. Вступление к Песни). В одних Соломон (или просто «царь») — главный герой (стт. 3; 11; 3:6-11), в других он появляется на заднем плане (ст. 4; 6:8-9; 8:11-12). Три аспекта традиционного образа Соломона обыгрываются в Песни песней: Соломон-строитель, Соломон-богач и Соломон, имевший много жен-чужестранок (см. прим. к ст. 4; 3:6; 6:8; 8:11). В заглавии задействован четвертый аспект традиции о Соломоне: его мудрость и поэтический дар. Согласно 3 Цар 4:32, он сочинил три тысячи афоризмов (или притчей) и 1005 песен. Традиция приписывает ему Пс 71 и 126, книги Притчей и Экклезиаста, а также книгу Премудрости, Псалмы Соломона, Оды Соломона и Завещание Соломона.

Эпоха Соломона в Библии наделена чертами золотого века (3 Цар 4:20). Перенося в нее действие, Песнь песней противопоставляет поэтическую реальность прозе повседневности.

1:1 Поцелуями пусть напоит меня! — Масореты огласуют: йишшакéни «пусть он поцелует меня», но можно прочесть также: йашкéни «пусть он напоит меня» (в следующей строке любовь сравнивается с вином). Это игра слов.

1:2 …имя льется, как благовоние… — Обыгрывается созвучие слов шéмен «масло» и шем «имя» (ср. Эккл 7:1 тов шем мишшéмен тов «лучше доброе имя, чем благовоние»).

1:3 Влеки меня — за тобой побежим! — Или, с исправлением масоретской акцентуации: «Влеки меня за тобой! Побежим!» Тогда бегущих двое — героиня и ее любимый. Однако продолжение стиха указывает на присутствие хора, который — реально или в воображении героини — прославляет героя вместе с ней.

1:3 Царь привел меня в свой чертог! — Или: «Если б ввел меня царь в свой чертог!» В свадебных ритуалах различных народов жених нередко уподобляется царю.

1:4-5 Второй монолог героини строится вокруг двух ключевых слов: «черна» и «виноградник». Сначала героиня оправдывает перед девушками Иерусалима смуглый цвет своей кожи. Но последняя строка заставляет по-новому понять, что произошло с героиней, в каком смысле она «черна» и за каким «виноградником» должна была смотреть.

1:4 Девушки Иерусалима! — В библейской поэзии девушки города или народа представляют весь этот город (народ) в сценах ликования или траура (например 2 Цар 1:20, 24). Образ «девушек Иерусалима» в Песни песней восходит к той же традиции, ср. 3:11, где девушки радуются свадьбе Соломона.

1:4 …как шатры кедарцев… — Шатры бедуинов делаются из черной козьей шерсти. Обыгрывается созвучие имени народа с корнем к-д-р «быть темным».

1:4 Кедарцы — арабское племя в Северной Аравии. Согласно Быт 25:13, Кедар — один из сыновей Измаила. Самые древние известные нам письменные упоминания о кедарцах относятся ко второй половине VIII в. до н. э.

1:4 …палаты Соломона. — Слово йериá обозначает «кусок ткани для шатра» (см. Исх 26 и др.) или же — сам шатер. Слова со значением «шатер» часто служат в библейской поэзии синонимами «дома». Здесь, вероятно, имеется в виду дворец Соломона в Иерусалиме (3 Цар 7). Тогда героиня черна, как шатры кедарцев, но прекрасна, как дворец Соломона. Возможно и другое прочтение. Изменив огласовку слова Шеломó «Соломон» на шалмá, получаем название еще одного арабского племени, известного из набатейских надписей и др. источников. Тогда оба сравнения относятся к слову «черна»: «я черна, как шатры кедарцев, как шатры шалмы, но все равно прекрасна». Возможно, в тексте игра слов. Палатки шалмы черны, а палаты Соломона — прекрасны. Слова «Шалма» и «Соломон» графически совпадают. Так героиня доказывает, что можно быть черным и красивым одновременно: что совпадает на письме — то совместимо и в реальности.

1:5 …взор на меня обратило. — Отчего героиня и почернела. В Септуагинте глагол парéблепсен может быть понят в значении «посмотрело [на меня] враждебно». Евр. шéмеш «солнце» — слово женского рода. Быть может, солнце «смотрит» на героиню как на соперницу, ср. 6:10, где героиня названа «ясной, словно солнце».

1:5 …за своим виноградником недосмотрела я! — В иносказательном смысле: «не сохранила девственность». «Своим виноградником» героиня называет самое себя; ср. 4:12–5:1, где она сравнивается с садом. Виноградник, как и сад, играет в Песни песней двоякую роль. С одной стороны, это место действия многих стихотворений (2:10-14; 7:12-14; 8:13-14). С другой стороны, метафора для героини (2:15; 8:12). В ст. 5 «виноградник» имеет сначала буквальное значение: героиня работала в настоящем винограднике. Но «свой виноградник», за которым она «недосмотрела», уже нельзя понять буквально: незамужняя девушка не могла владеть виноградником отдельно от родителей и братьев. Поскольку героиня — «виноградник», то ее «чернота» получает новый смысл: она черна, как спелый виноград, созревший под лучами солнца.

1:6-7 Это стихотворение — единственное в Песни песней, где герои изображены пастухами. Фигура влюбленного-пастуха, возможно, имеет мифологические корни (ср. сюжеты о пастухах — возлюбленных богини или нимфы: Думузи, Парисе, Анхизе, Дафнисе). Мотив поиска объединяет это стихотворение с 3:1-5 и 5:2–6:3. Во всех трех случаях герой ускользает, а героиня вынуждена искать его, встречая на своем пути враждебных и опасных персонажей: других пастухов или стражников (сюжет отчасти напоминает историю Амура и Психеи).

1:6 …где ты пасешь скот… — В евр. тексте нет слова «скот», оно добавлено по смыслу. Дословно сказано: «где ты пасешь?» или же «где ты пасешься?». Непосредственный контекст стихотворения стт. 7-8 говорит в пользу значения «пасти». Но в 2:8-9, 16 герой будет сравниваться с оленем, а в 2:16 и 6:2-3 он сам «пасется среди лилий». В основе этого образа лежит метафорическое уподобление любовных ласк еде (ср. 4:16; 5:1, а также ст. 12).

1:6 Чтобы я не блуждала возле стад других пастухов… — Перевод основан на конъектуре, которую подтверждают многие древние переводы (Симмах, Вульгата, Пешитта, Таргум) и средневековые комментаторы. Героиня опасается, что люди увидят, как она блуждает около стад пастухов, и ее репутация пострадает.

1:7 …ступай по следам овец… — Герой отказывается прямо сообщить, где его можно найти, и зовет героиню к «пастушьим шатрам», как раз туда, куда она идти не хочет.

1:8–2:3 Герои состязаются, подбирая сравнения для себя и друг для друга. Фольклорный жанр поэтического диалога-состязания известен у разных народов. Он использован в буколических стихотворениях Феокрита и Вергилия. Диалог в 1:8–2:3 делится на три части. Первая часть (стт. 8-13) — это первая пара реплик, по шесть строк каждая. Они связаны общим мотивом царственности: в ст. 8 героиня уподоблена царской кобылице, в ст. 11 герой отождествлен с царем. Вторая часть (стт. 14-16) — вторая пара реплик, которые начинаются похоже: «как ты красива» и «как ты красив». Соотношение реплик здесь уже неравномерно: две строки произносит герой и четыре — героиня. В третьей части (2:1-3) инициатива сразу находится в руках героини. Герой сначала пропускает свой ход, а затем лишь развивает сравнение с лилией, предложенное героиней. Героиня произносит еще четыре строки, на которые герой не отвечает ничего. Героиня, таким образом, побеждает не только по количеству строк, но и по количеству сравнений. Оба сравнения, придуманные героем, — с животными (кобылицей, голубкой). Все сравнения, придуманные героиней, — с растениями (нардом, миррой, хной, лотосом, лилией, яблоней). Герой предпочитает пользоваться зрительными образами, а героиня — обонятельными. Яснее всего это видно в первом туре состязания. Он упоминает три украшения (серьги, ожерелье, капельки серебра), а она — три благовония (нард, мирра, хна).

1:8 …с кобылицей… — Сравнение женщины с лошадью встречается в античной лирике: например, у Алкмана, Анакреонта, Горация. Укрощение необъезженной кобылицы часто служит эротической метафорой. Чтобы представить себе, как звучало сравнение с кобылицей, нужно учесть, что лошади не были частью повседневного мирного быта. Пахали на волах, ездили и возили грузы на ослах, а лошади использовались на войне и в официальных церемониях.

1:8 …запряженной в колесницу фараона! — Колесницы и конница часто ассоциируются в Библии с Египтом (ср., например, 4 Цар 18:24; Ис 31:1). Косвенное уподобление героини колеснице мы увидим в 6:12. Колесница входит в ряд военных метафор Песни песней: героиня сравнивается не только с колесницей, но и с крепостной стеной, а ее шея, нос и груди — с башнями (4:4; 7:5; 8:9-10). В 2:4 любовь уподоблена знамени или военному отряду. В 7:1 на героиню смотрят как на «плясуний, встречающих войско». Уподобление любви войне — литературный топос античной традиции, в особенности у римских поэтов. У греков известен образ Эрота-лучника, «непобедимого в войне», а на Древнем Востоке — образ богини-воительницы, которая покровительствует одновременно любви и войне (такова, например, месопотамская Иштар).

1:11 Когда царь пирует… — Дословно: «до тех пор, пока царь — на ложе для трапезы» или «еще прежде, чем царь — на ложе для трапезы» (во втором случае героиня предвкушает его приход). В каждой из трех частей диалога героиня упоминает о том, что ее любимый, она сама или они вместе где-то лежат или сидят. В этом стихе царь возлежит за столом, в ст. 15 они оба лежат под деревьями на ложе из травы, в 2:3 героиня сидит в тени метафорической «яблони» — своего возлюбленного. Существительное месéв — «ложе для трапезы» — тоже можно понять не только буквально: в Вавилонском Талмуде (Шаббат 62б–63a) есть свидетельство об употреблении этого слова в значении «женщина» (в эротическом контексте). Еда и питье — метафора любовных утех (ср. стт. 1, 3 и 4:16; 5:1).

1:11 Нард — эфирное масло, получаемое из корней растения Nardostachys jatamansi, распространенного в Гималаях и на Гиндукуше. Нард использовали для приготовления лекарств, вина и благовоний. «Мой нард» допускает три интерпретации: 1) героиня буквально умащена нардом; 2) «нард» (подобно «ладанке с миррой» и «соцветью хны») служит метафорой любимого; 3) «нард» может быть метафорой самой героини.

1:12 …ладанка… — Букв.: «узелок», «мешочек». На Древнем Востоке использовались мешочки-амулеты для ношения на груди. В 8:6-7 героиня хочет стать печатью, которую любимый носит у сердца; ср. также топос египетской и античной лирики: желание влюбленного стать перстнем возлюбленной.

1:12 Мирра — смола дерева Commiphora myrrha, растущего в Южной Аравии и Восточной Африке. Употреблялась как в культовых целях (для изготовления священного масла: Исх 30:23), так и в женской косметике (Эсф 2:12; Пс 44:9). Мирру использовали для того, чтобы надушить постель (Притч 7:17).

1:12 …всю ночь… — Букв.: «ночует»; в переносном значении: «постоянно находится».

1:13 Хна — Lawsonia inermis, куст с бело-розовыми цветами. Из ее листьев и прутьев делают краску, но здесь речь идет о душистых цветах хны. Египтяне римской эпохи клали их в гробницы. У суданцев в начале XX в. женщины вставляли их в косы и использовали как дезодорирующее средство. Иосиф Флавий, рассказывая о растениях, которыми богаты сады близ Иерихона, упоминает хну вместе с двумя видами благовоний (мекским бальзамом и миробаланом).

1:13 Эн-Геди — оазис в Иудейской пустыне. Поселения здесь возникают с VII в. до н. э. Уже в это время, по предположениям археологов, в Эн-Геди делали благовония. Письменные свидетельства о производстве благовоний в Эн-Геди относятся к римскому времени. «Виноградники Эн-Геди» могут быть либо частью развернутого сравнения («хна в виноградниках Эн-Геди»), либо указанием на место свидания героев; наконец, «виноградник» может быть метафорой для героини (ср. ст. 5).

1:14 Твои глаза… — Евр. áйин означает «глаз» и «источник»; в значении «источник» оно входит в состав топонима Эн-Геди. Герой подхватывает это слово из реплики героини и использует его, но уже в другом значении.

1:14 Твои глаза — словно голубки. — Или: «твои глаза — словно глаза голубки». Так понимают Вульгата, Пешитта, ряд средневековых комментаторов; им следует и Синодальный перевод. На Древнем Востоке и в античном мире голубь — атрибут богини любви. Афродита Кипрская на многих монетах изображается в виде голубки; голубка служит эмблемой ее храмов. Целующиеся голуби — топос античного изобразительного искусства и литературы. Голубка — один из символов богини любви Иштар. В изобразительном искусстве Сирии, Месопотамии и Греции нередко встречается такой мотив: голубь летает между двумя влюбленными, от одного к другому, как символ или вестник любви.

1:16 …кровля нашего дома — кедры, стены для нас — кипарисы. — Возможны два понимания этих слов — прямое и метафорическое. При метафорическом прочтении здесь описывается царский дворец, кровля и стены которого сделаны из ценных пород дерева. В ст. 11 герой стихотворения назван «царем»; героиня может быть одной из жен или наложниц царя. С другой стороны, в предыдущем стихе (ст. 15) сказано: «наше ложе — зеленые травы». Быть может, герои просто лежат на траве, в тени деревьев, а лес для них превращается в воображаемый дворец.

1:16 …кипарисы. — Многие комментаторы считают, что здесь речь идет об особом виде можжевельника Juniperus excelsa (семейство Кипарисовые), который представляет собой вечнозеленое хвойное дерево высотой до 10–15 м.

2:1 Сарон (Шарон) — прибрежная равнина севернее совр. Тель-Авива и Яффы, к югу от горы Кармил (ср. Нав 12:18). В древности поселения располагались в основном на юге и севере Сарона, а центральная часть, покрытая лесами и болотами и малопригодная для земледелия, оставалась практически незаселенной.

2:1 …лотос… лилия… — В оригинале два названия растений, хаваццéлет и шошаннá. Первое не удается отождествить, второе — скорее всего, водяная лилия (кувшинка). В переводе мы условно принимаем их за синонимы. «Лилию» здесь и везде в Песни песней следует понимать именно как водяную лилию, египетский лотос. В древнеегипетском искусстве лотос — символ жизни и возрождения. Восходящее солнце изображается в виде младенца, сидящего на цветке лотоса. Древо жизни нередко изображается с цветками лотоса. Наиболее популярен в египетском изобразительном искусстве и поэзии голубой лотос; вероятно, он же имеется в виду и здесь. Возможно, его символика объясняется тем, что цветки лотоса ночью прячутся под водой, а на заре появляются на поверхности. Таким образом, лотос мог ассоциироваться с солнцем, которое ежедневно возрождается, выплывая из подземного мрака. Лотос может изображаться как символический любовный подарок. В папирусах многократно встречается изображение девушки с лотосом над головой. В египетской любовной лирике «мой лотос» служит обращением к любимому, с лотосом сравниваются пальцы любимой.

2:3 …яблоня… — Евр. слово таппýах («яблоня») — мужского рода. В одном шумерском любовном заклинании девушка сравнивается с яблоневым садом. Свидание Инанны и Думузи происходит в саду, где растут яблони и другие деревья; богиня сравнивает себя с яблоневым садом, своего возлюбленного Думузи — с тенистым цветущим садом и с плодоносной яблоней. Во многих античных текстах яблоко упоминается как любовный дар. Кинуть в кого-либо яблоком означало предложить любовь, а принять его значило выразить согласие.

2:3 …в его тени… — Кедры в 1:16 образуют «кровлю» над головами влюбленных. Здесь же сам герой оказывается деревом, в тени которого героиня может укрыться.

2:3 …и сладок на вкус его плод. — В аккадской поэзии слово «плод» имеет переносное значение «любовь», «сексуальность».

2:4-7 Действие разворачивается параллельно на двух сценах. Беседуя с девушками (стт. 5, 7), героиня мысленно переносится в ситуацию свидания (стт. 4, 6).

2:4 Он привел меня… — Или: «о если бы он привел меня», ср. 1:3. Героиня делится с девушками воспоминаниями или мечтает. Септуагинта и Пешитта читают: «введите меня», по аналогии со ст. 5.

2:4 …в дом пира… — Букв.: «в дом вина»; вероятно, так названа пиршественная зала дворца, где устроено застолье. Здесь «вино» — метафора любви (ср. 1:1, 3).

2:4 …надо мной его знамя — любовь. — Героиня уподобляет себя или своего возлюбленного «солдату любви», а саму любовь сравнивает с битвой. Эти образы имеют параллели в античной литературе.

2:5 Подкрепите… освежите… — Оба глагола могут означать не только «поддерживать, подкреплять пищей», но и «давать опору», «укладывать». Вероятно, в тексте обыгрываются оба смысла: героиня просит подкрепить ее силы пищей и уложить ее в постель, как больную.

2:5 …я больна от любви! — Любовная болезнь часто упоминается в античной и в египетской лирике. В Септуагинте: «ранена любовью», что подчеркивает военные коннотации слова дéгель («знамя» или «отряд») в ст. 4.

2:6 Его левая рука — под головой у меня, правая меня обнимает! — Эти слова могут быть поняты как пожелание героини: «пусть его левая рука будет под головой у меня, пусть он правой меня обнимет».

2:7 …газелями… — Отождествление евр. цеви с газелью общепринято, подтверждается Септуагинтой и этимологическими параллелями в семитских языках.

2:7 Заклинаю вас… дикими ланями… — Лани на Древнем Востоке входят в круг эротической символики вместе с голубем и лилией (египетским лотосом). В Притч 5:19 жена названа «ланью любимой».

2:8-17 Единство этого стихотворения подчеркивается повтором ключевых слов (например, «голос», «слышать»). В начале (стт. 8-9) герой скачет к дому героини по горам, «словно газель» или «как юный олень». В конце (ст. 17) он должен убегать прочь, «словно газель» или «как юный олень по горам и ущельям». Середину стихотворения занимает монолог героя. Стоя перед домом девушки, он просит ее выйти (стт. 10, 13) или хотя бы выглянуть и отозваться (ст. 14). Этот монолог можно назвать серенадой (подобный жанр был и в египетской лирике Нового царства, и в античной литературе). Героиня отвечает противоречивой репликой. Она шутливо упрекает героя в излишней поспешности (ст. 15), уверяет его во взаимности (ст. 16) и, в конце концов, велит ему поскорее уйти (ст. 17).

2:11 …дожди… — Зима в Израиле — сезон дождей; поэтому «зима» и «дожди» в этом стихе образуют синонимическую пару. Сезон дождей начинается в конце октября и завершается в апреле, наиболее интенсивно дожди идут с декабря по март.

2:12 …время песен… — Скорее человеческих песен, чем пения птиц: глагол з-м-р и его производные означают человеческое пение и музыку.

2:12 Горлинка — перелетная птица. В отличие от голубя, она живет в Израиле только весной и летом (ср. Иер 8:7), прилетая в начале апреля.

2:13 Виноград (лоза) цветет в мае, и тогда же спеет ранний инжир. Инжир (смоковница) и виноград образуют устойчивую пару в библейских текстах: ср. 3 Цар 4:25; 4 Цар 18:31; Ис 34:4; Иер 5:17; 8:13; Ос 2:12; 9:10; Иоил 1:7, 12; 2:22; Мих 4:4; Авв 3:17; Зах 3:10. Иногда предполагают, что это связано с обычаем сажать лозу так, чтобы она вилась по смоковнице: такой обычай известен у палестинских арабов, ср. Лк 13:6.

2:15 …ловите… — Дословно: «ловите нам». Это кокетливая двусмысленность: «ловите, чтобы защитить нас» или «ловите, чтобы они были у нас, нам на радость».

2:15 Портят они виноградники… — Лисы едят виноград, поэтому виноградники стерегут от них в пору созревания ягод. Пристрастие лис к винограду — общее место античной литературы, а сюжет о лисе и неспелом винограде хорошо известен по басне Эзопа. О винограде как эротической метафоре см. прим. к 1:5. «Порчу виноградника» легко понять в сексуальном смысле. Лисы, возможно, имели эротические коннотации и сами по себе, вне связи с виноградником.

2:15 …только цветут! — «Только» добавлено в переводе по смыслу. Героиня сравнивает любимого с глупым лисенком, который пришел в виноградник слишком рано и нашел там вместо спелых плодов цветы. В древнегреческой лирике встречается сравнение еще не созревшей девушки с цветущим виноградом. В стт. 10-14 герой звал любимую выйти, ссылаясь на то, что «всюду цветы показались», «слышен запах цветущей лозы». Он хочет сказать, что цветение — признак весны, а весна — пора любви. Подхватывая образ цветущей лозы, героиня делает противоположный вывод: раз «виноградник» только цветет, значит, пора любви не пришла, поэтому любимый должен уйти (ст. 17).

2:16 …он среди лилий пасется… — Речь идет о водяных лилиях (кувшинках, лотосе: см. прим. к ст. 1). В природе олени не пасутся среди кувшинок; этот фантастический мотив известен в искусстве Древнего Востока. Здесь встречаются изображения газели, поедающей лотос, а также оленей, газелей и коз рядом с лотосом. По-видимому, ассоциация между оленем / газелью и лотосом объясняется их символикой. Они входят в круг образов, связанных с богиней — «хозяйкой зверей» и с эротикой.

2:16 …пасется… — Евр. глагол означает «пастись» и «пасти». Септуагинта переводит: «пасущий»; в Синодальном переводе: «он пасет между лилиями». В 1:6-7 герой изображен пастухом; можно допустить то же самое и в данном стихе. Но ближайший контекст (сравнение с оленем и газелью в стт. 8-9, 17) и аналогия с 4:5 (где груди героини сравниваются с оленятами, пасущимися среди лилий) заставляют выбрать перевод «пасется», следуя Вульгате и большинству современных комментаторов. Поедание лотоса (как и поедание плодов и меда в 4:16–5:1) служит здесь метафорой любовных ласк; ср. Притч 30:20.

2:17 …пока день не повеет прохладой, пока не скроются тени. — Одни комментаторы считают, что это исход дня, т. е. вечер, а другие — что это начало дня, т. е. утро. Исчезновение теней — скорее признак вечера (ср. Иов 14:2; Пс 101:12; 108:23). Утром исчезают не тени, а ночная тьма, но в таком значении евр. цел не встречается.

Если исходить из традиционного деления текста на стихи, то эти две строки связаны с глаголом «убегай» в следующей строке. Тогда смысл стиха такой: «беги, пока не поздно». Однако возможно считать их продолжением предыдущего стиха: «он среди лилий пасется, пока день не повеет прохладой…». Ср. 4:5-6, где груди героини сравниваются с оленями и газелями, которые «среди лилий пасутся, пока день не повеет прохладой…». В обоих случаях используется одно и то же развернутое сравнение, и в обоих случаях оно разорвано традиционным делением на стихи. Однако олень — дневное животное, он пасется до вечера, а не до утра.

3:1-5 Героиня ночами тоскует по любимому. Будучи не в силах справиться с тоской, она отправляется искать его. Возможно, ночные поиски любимого, как и планы привести его домой, — это лишь фантазии героини на границе яви и сна.

3:4 Поймала! Не отпущу… — Девушка сама становится подобна стражникам, которые ночью обходят город.

3:4 …дом моей матери… — Выражение встречается также в 8:2; Быт 24:28; Руфь 1:8 и означает «родной, родительский дом».

3:6-11 Стихотворение изображает свадьбу Соломона. Стт. 6 и 11 образуют его рамку. В ст. 6 показано прибытие невесты, в ст. 11 — выход жениха. В ст. 6 упоминается пустыня, в ст. 11 — Иерусалим. В средней части (стт. 7-10) описывается брачное ложе. Большинство стихотворений Песни песней представляют собой монологи влюбленных, диалоги между ними или диалоги между влюбленной героиней и девушками Иерусалима. Но в стт. 6-11 свадьба Соломона описывается глазами третьего лица, наблюдателя. Обычно роль наблюдателя в Песни песней отводится девушкам Иерусалима, и можно считать, что стт. 6-11 — их слова. Обращение к девушкам Иерусалима в ст. 11 этому не противоречит: одна из девушек может обращаться к своим подругам.

3:6 Кто она, из пустыни идущая… — Упоминания о ладане и мирре в этом же стихе наводят на мысль о сабейском караване, идущем с юга Аравии. В 3 Цар 10 рассказывается о визите сабейской («Савской») царицы к Соломону. Правда, она не названа в Библии женой или невестой Соломона. Однако о браке ее с Соломоном упоминают средневековый «Алфавит Бен-Сиры», легенды йеменских евреев, эфиопская и исламская традиции. В европейском искусстве эпохи Возрождения царица Савская иногда изображается как невеста Соломона. Не исключено, что легенда о браке Соломона и царицы Савской имеет древнюю основу и была известна автору стт. 6-11.

3:6 …словно столб дыма… — Героиня поднимается в Иерусалим из пустыни; в то же время она уподоблена дыму, который поднимается от земли к небу. Сравнение со столбом дыма придает героине черты сверхъестественного существа. Дым — знак явления Бога во многих библейских текстах (Быт 15:17; Исх 19:18; 20:18; Ис 4:5; 6:4), а пустыни на юге (Синай, Паран, Сеир, Теман) — место, где Он обитает (Исх 19:18; Втор 33:2; Суд 5:5; Пс 67:9, 18; Авв 3:3; Зах 9:14). Бог вел израильтян через пустыню, принимая вид облачного столба днем и огненного столба — ночью (Исх 13:21-22; 14:19, 24; Числ 14:14; Неем 9:12, 19; Пс 98:7). Упоминание ладана и воскурений вызывают ассоциации с культом. Коннотации слов и образов, используемых в ст. 6, создают ощущение, что приход героини уподоблен явлению божества (ср. 4:8). Брак царя с божественной невестой упоминается в месопотамских текстах конца III — начала II тыс. до н. э. Конечно, в Песни песней речь идет об условно-литературном обожествлении. Уподобление невесты и жениха божествам встречается и в античной литературе (у Сапфо, Катулла).

3:6 …окутанная миррой и ладаном… — В отличие от мирры, ладан не был косметическим средством: его использовали в богослужении.

3:8 …ужас ночной отогнать. — Возможно, ночного демона; ср. Пс 90:5. У многих народов бытует поверье о том, что в первую брачную ночь на молодоженов нападают демоны (ср. Тов 3:7-9; 6:14-15; в русских сказках змей в брачную ночь похищает царевну). Отсюда — целый ряд мер предосторожности: у брачного покоя дежурит друг жениха (Ин 3:29), вооруженный конвой сопровождает свадебную процессию (1 Мак 9:39), шафер, жених или невеста вооружаются мечом (обычаи, засвидетельствованные в Древней Месопотамии, на арабском Востоке, в Восточной Африке и в средневековой Европе).

3:9 Ложе… — Евр. аппирйóн восходит к греч. слову форéйон «паланкин», которое известно с эллинистической эпохи (паланкина не было в полисной Греции: это атрибут элиты эллинистических монархий). В др.-евр. языке заимствования из греч. языка крайне редки; их массовое проникновение также относится к эллинистической эпохе. Попав в арам. и др.-евр. языки, слово форейон расширило свое значение и стало означать также «кровать», особенно «брачное ложе». Здесь оно может быть практически синонимом «ложа Соломона» (ст. 7).

В библейском повествовании о Соломоне важное место занимают описания построенных им великолепных зданий — Храма и дворца (3 Цар 6–7), а также различных предметов, изготовленных его мастерами: золотых щитов, трона из позолоченной слоновой кости, кубков и т. д. (3 Цар 10:16-21). Следуя этой традиции, автор стт. 6-11 описывает роскошное ложе, сделанное Соломоном специально для свадьбы. Детали ложа изготовлены из ливанского кедра, серебра, золота, пурпурной ткани. Этот список материалов составлен так, что каждый следующий материал дороже предыдущего. Кульминация описания — фраза «застлано оно [ложе] любовью»: любовь дороже всего.

3:10 Ножки сделал из серебра… — Кровати с серебряными ножками часто упоминаются в античных текстах.

3:10 …пурпурные… — Евр. аргамáн означает «красный пурпур». Пурпурная краска считалась самой дорогой и престижной. Ее получали из моллюсков нескольких видов. Краской пропитывали ткань и выставляли на солнце. Разные моллюски давали пурпур разных оттенков.

3:10 …застлано оно любовью. — Возможны также переводы: «наполнено любовью», «горит любовью», «освещено любовью».

3:10 …все оно застлано любовью. Девушки Иерусалима… — Перевод по конъектуре; в масоретском тексте: «все оно застлано любовью девушками Иерусалима».

3:11 …которым его увенчала мать… — Царица-мать играла важную роль в Иудейском царстве. Она имела специальный титул «госпожа» (3 Цар 15:13; Иер 29:2). Соломон пришел к власти во многом благодаря усилиям своей матери (3 Цар 1:11-31).

3:11 …в венце… в день свадьбы… — В Ис 61:10 упоминается головной убор жениха (видимо, подобие тюрбана). В римскую эпоху у евреев существовал обычай коронации жениха и невесты. Ритуальное «воцарение» жениха и невесты известно у сирийцев и др. современных народов.

3:11 Поглядите, девушки Сиона, на царя Соломона… в день его радости! — Девушки, олицетворяющие свой народ, ликуют в связи с радостным для этого народа событием.

4:1 …любимая… — Изменив огласовку, можно прочесть: «моя пастушка». В конце стиха волосы девушки сравниваются со стадом коз. Она — хозяйка этого «стада» и пасет его.

4:1 …за твоим покрывалом… — Существует иной перевод: «под кудрями твоими». Некоторые комментаторы считают, что речь здесь идет о свадебной фате. Действительно, есть свидетельства о том, что невесты на Древнем Востоке покрывали голову и (или) лицо (ср. Быт 24:65).

4:1-2 Козы в Древней Палестине чаще были черными, а овцы — белыми (отчасти на этом основана символика новозаветной притчи об «овцах»-праведниках и «козлах»-грешниках, Мф 25:32-33). Черные волосы сравниваются с черными козами, белые зубы — с белыми овцами.

4:1 …сбегают… — Или: «сбегают волнами».

4:1 Галаад — область к востоку от Иордана. Упоминается как «место для скота» в Числ 32:1, 4; ср. также Мих 7:14.

4:2 …отборных овец… — Или: «предназначенных для стрижки».

4:2 …у каждой — близнецы-ягнята… — Или: «все они парны». Смысл сравнения в том, что зубы героини ровные, симметричные и белые (овцы в Палестине чаще были белыми, см. прим. к стт. 1-2). Зубы одновременно сравниваются и с матерями-овцами, и с близнецами-ягнятами.

4:3 …алая… — В оригинале — название краски, получаемой из кошенильного червеца (вид насекомого).

4:3 Как половинка граната — твоя щека… — По мнению одних комментаторов, щека сравнивается с красной и круглой половинкой граната, увиденной снаружи. Другие думают, что красный цвет зерен и бледный цвет их оболочек, видимые на разрезе, могут напоминать игру румянца на щеках или игру теней, поскольку щека «видна из-за покрывала». Надрезанный гранат — один из излюбленных мотивов египетского искусства. В некоторых языках слова «яблоко» или «гранат» используется переносно как обозначение щеки или скулы. В частности, такое значение у «граната» могло быть в арам. языке (в Талмуде встречается выражение «гранаты лица»). Гранат принадлежал к тому же кругу символических образов, что и голубь, олень и лотос, т. е. образов, ассоциировавшихся с жизненной силой и с эротикой. Гранатовое дерево играло роль древа жизни в изобразительном искусстве Ассирии.

4:4 …Давидова башня… — Гордая шея героини вызывает ассоциацию с неприступной башней. Архитектурные образы в Песни песней (кроме сравнения ног героя с колоннами в 5:15) используются для характеристики героини. В 1:4 она сравнивает себя с палатами Соломона. В 6:4 герой сравнивает ее с городами Тирцой и Иерусалимом. В 7:5 вновь используется метафора башни, причем не только для шеи, но и для носа. В 8:9-10 героиня уподоблена стене, а ее груди — башням.

4:4 …тысяча щитов висит на ней, колчаны множества воинов. — Эти воины — защитники крепости (ср. Иез 27:10-11). Оружие выставлено напоказ для устрашения врага и украшения города. В контексте портрета героини это подчеркивает ее гордую неприступность. В то же время щиты и колчаны могут служить метафорой для украшений на шее героини.

4:5 Твои груди — как два олененка… — Об эротической символике оленей и газелей см. прим. к 2:7. В ассирийском поэтическом тексте бог Набу, описывая свою возлюбленную — богиню Ташмету, сравнивает с газелями ее бедра.

4:6 …на мирровый холм, на ладановую гору! — В Древней Палестине мирра и ладан не росли, эти благовония ввозили из Южной Аравии; таким образом, перед нами условно-поэтический, а не реалистический ландшафт. Ср. 4:8–5:1, где описывается фантастический райский сад на Ливане; он представляется одновременно и местом пребывания героини, и метафорой для нее. То же можно сказать о мирровом холме и ладановой горе. Возлюбленная представляется райской страной в горах, чудесной и недоступной.

4:8–5:1 Монолог героя, обращенный к героине, продолжает предыдущее стихотворение (стт. 1-7). В ст. 6 герой идет на ладановую (евр. левонá) гору, в ст. 8 он просит героиню спуститься с гор Ливана (евр. леванóн). Созвучие «ладана» и «Ливана» обыгрывается и дальше (стт. 11, 14-15). Мотив недоступности героини тоже характерен для всей гл. 4. Героиня — «дверь закрытая» (ст. 12), герой молит ее сойти с горных вершин (ст. 8) и просит ветры принести ему хотя бы запах заветного сада (ст. 16). В ст. 16 героиня отвечает на призыв героя. Стихотворение завершается их диалогом и репликой третьего лица (возможно, девушек Иерусалима). Ощущение единства текста 4:8–5:1 создается благодаря многократному повтору ключевых слов. Так, обращение «невеста» шесть раз встречается в 4:8–5:1 и больше ни разу — во всем тексте Песни песней. Повторяются слова «сад» (стт. 12, 15, 16; 5:1), «родник» (стт. 12, 15), названия благовоний и др. В стт. 9-11, как и в стт. 1-7, упоминаются глаза, шея, грудь, губы, язык героини. Затем идет развернутое сравнение невесты с запертым садом на горах Ливана (4:12–5:1). Ливанский лес в древневосточной литературе нередко изображается как заповедный сад, принадлежащий Богу или богам. Запертый сад ассоциируется с утраченным раем — Эдемским садом книги Бытия. Эта ассоциация усиливается благодаря упоминанию меда, молока и вина — образов, традиционно связанных с представлением о золотом веке. Сравнение героини с садом имеет многочисленные параллели в литературах Древнего Востока и античности.

4:8 Ко мне… — Евр. итти может означать «со мной» и «ко мне». Перевод «со мной» подразумевал бы, что герой и героиня вместе находятся на горах. Но глагол «приди» в следующей строке указывает на то, что герой зовет героиню к себе. Кроме того, горы — метафора недоступности героини (подобно «запертому саду», «закрытой двери» и «запечатанному роднику»). Значит, только она находится на горах Ливана, а герой зовет ее снизу.

4:8 Аманская вершина, Хермон и Сенир — названия Антиливанского хребта или его частей. В 2:14 героиня названа «голубкой среди скал».

4:8 Взгляни… примчись… — Двойной перевод евр. глагола шур, который может иметь оба значения благодаря омонимии. «Взгляни» и «примчись» одинаково хорошо согласуются с контекстом. Хотя герой говорит о Ливане и Хермоне, в реальности он стоит у закрытой двери своей любимой (ст. 12). В такой ситуации понятна не только просьба спуститься к нему, но и просьба выглянуть в окно, как в 2:14. Перевод «примчись» (букв.: «прыгай», «беги») согласуется с последними строками стиха, где героиня уподоблена львам и пантерам. Ср. 2:8-9, где герой, сравниваемый с оленем, «прыгает» и «скачет» по горам.

4:8 Львы и пантеры на Древнем Востоке часто были спутниками богинь: ассиро-вавилонской Иштар, сиро-палестинской Кудшу, хеттской Хебат. Малоазийскую «горную мать» Кибелу представляли едущей на повозке, запряженной львами. Недоступная возлюбленная уподоблена богине, обитающей на священных горах Ливана, среди львов и пантер; призывы сойти или обратить свой взор на влюбленного напоминают молитву. Использование языка молитвы в контексте серенады характерно для египетской и римской литератур.

4:9 …невеста — сестра моя… — В масоретском тексте это обращение встречается в стт. 9, 10, 12; 5:1; в одной из кумранских рукописей — также в ст. 11. «Сестра моя» (без «невесты») встречается в 5:2. В египетской любовной лирике герои часто называют друг друга «братом» и «сестрой». В Песни песней нет обращения «брат», хотя в 8:1 героиня мечтает о том, чтобы любимый был ее братом.

4:10 …слаще вина — твои груди! — Это сравнение встречается и в египетской поэзии.

4:10 …груди… ласки… — В оригинале дважды употреблено слово, которое масореты в обоих случаях огласуют додáйих, т. е. «твои ласки», а Септуагинта, Вульгата и Пешитта — даддáйих «твои груди» (тоже в обоих случаях). В тексте игра слов; та же игра слов присутствует в 7:13 и Притч 5:19.

4:10 …благовоний. — Евр. бóсем употребляется как общее название благовонных веществ и как термин для одного из них — мекского бальзама (см. прим. к 5:13).

4:11 Патокой… мед… — Мед, источаемый устами героини, может быть метафорой поцелуев или сладких речей. Речи сравниваются с медом в Притч 16:24; выражение «под языком» тоже применяется в библейской поэзии к речам (Пс 9:28; 65:17). Мед как эротический символ встречается в месопотамской поэзии. Девушка называет любимого «медовым человеком», с медовыми руками и ногами. С их ложа каплет мед. Богиня Нанаи говорит своему супругу Муати: «Твои ласки медвяны, медом полны чары твоей любви». Влюбленный юноша в вавилонском стихотворении говорит о своей девушке: «Она благоухает, словно мед».

4:11 …мед и молоко… — Ср. «землю, источающую молоко и мед»: так в Библии называется Земля обетованная (Исх 3:8, 17; 13:5; 33:3; Лев 20:24 и др.); ср. также горы, источающие вино (Ам 9:13) или вино и молоко (Иоил 3:18). Это образы райского изобилия, золотого века (ср. Иов 20:17). В славянской книге Еноха из-под корней древа жизни выходят два источника: один с медом и молоком, другой — с оливковым маслом и вином; от них берут начало четыре райских реки. Согласно Корану, в раю текут реки воды, молока, вина и меда (сура 47.15). В Вакханках Еврипида земля течет молоком, вином и медом, когда приходит Дионис. В Песн 5:1 вновь упоминаются мед и молоко, а с ними и вино.

4:12 …сад… дверь… — Обыгрывается созвучие слов ган и гал. Часть масоретских рукописей, а также Септуагинта, Вульгата и Пешитта читают ган «сад» в обоих случаях.

4:12 …дверь… — Иной распространенный перевод: «источник». В египетских и римских серенадах дверь часто одушевляется: к двери влюбленный обращает свои мольбы или упреки, называет ее «жестокой», сулит подарки и т. д. Здесь же героиня прямо отождествляется с закрытой дверью.

4:12 …родник запечатанный. — Т. е., вероятно, прикрытый камнем; ср. Быт 29:2-3.

4:13 Средь ветвей твоих — заповедный сад… — Или: «твои ручьи — заповедный сад», ср. ст. 15.

4:13 …заповедный сад… — Евр. пардéс, слово персидского происхождения. Буквально оно означает: «ограда». Первоначально так называли лесной заповедник персидского царя (ср. Неем 2:8) или сатрапа, предназначенный в основном для охоты. Это слово попало и в греч. язык (греч. парáдейсос). В эллинистический период оно получает значение «сад». В частности, так называется в Септуагинте эдемский сад. Отсюда, в значении «рай», это слово проникает в современные языки (ср. англ. paradise).

4:14 …имбирь… — Букв.: «тростник»; предположительно это растение отождествляют с имбирем.

4:15 Родник, колодец, потоки — все это метафоры для женщины, ср. Притч 5:15-16.

4:16 Северный ветер, проснись, южный ветер, приди! — Первые строки стиха могут завершать монолог героя или начинать ответ героини. Обращение к ветрам можно понять как деталь, завершающую описание сада. В античной литературе стереотипное изображение уютных уголков природы включало упоминание о приятном свежем ветерке. Но бурный ветер может быть метафорой страсти (например у Ивика и Сапфо). Кроме того, в мировом фольклоре есть сюжет о ветре-любовнике, похищающем девушку. В античной традиции это миф о Борее и Орифии. В античных серенадах ветер упоминается очень часто; бывает (Овидий, Любовные элегии, 1.6.49-54), что он вместе с героем стучит в дверь его любимой, становясь его союзником или же соперником. Подобным образом и здесь приход ветра в сад предвосхищает вход героя.

5:1 …допьяна пейте ласки! — Образ опьянения ласками ср. в 1:1; 4:10; Притч 5:19.

5:2–6:3 Это монолог героини, прерываемый небольшими репликами девушек Иерусалима. Первая часть — рассказ о ночном визите любимого и о том, как она искала его в городе. Вторая часть — портрет любимого (5:10-16). В конце (6:1-3) сюжет получает неожиданный поворот. Любимый нашелся, но не в городе (как в 3:4), а в своем саду (ср. концовку предыдущего стихотворения). «Сад» может быть метафорой героини. Значит ли это, что потеря и поиск были воображаемыми (ср. 5:2: «Я сплю»)? Или, наоборот, не найдя любимого, героиня дает волю фантазии? Вероятно, возможны обе интерпретации. Смысл парадоксальной концовки именно в отсутствии четкой границы между реальностью и фантазией.

5:2 Ночная роса — на моих волосах, кудри мои намокли! — Жалобы на непогоду (дождь, холод) — постоянные мотивы античной серенады.

5:4 …в щель… — Букв.: «в отверстие». Это может быть щель между дверьми, отверстие для ключа или даже окно.

5:5 …лучшая… — Букв.: «идущая». Вероятно, имеется в виду мирра, которая сама выступила на стволе (а не добыта из надрезов на коре). Такая мирра особенно ценилась.

5:6 Он исчез… — Иной возможный перевод: «когда он говорил». Однако более вероятно, что здесь употреблен омонимичный глагол «уходить», заимствованный из арам. языка.

5:6 …сердце у меня оборвалось… — Букв.: «моя душа вышла». Это выражение может означать смерть (Быт 35:18); здесь оно употреблено фигурально; ср. также: «сердце у них упало» (букв.: «у них вышло сердце») в смысле: «они пришли в смятение» (Быт 42:28).

5:7 …избили меня, изранили… — В традиционном обществе женщина, появившаяся на улице ночью, могла быть сочтена распутницей.

5:7 …сорвали с меня покрывало… — Публичное унижение (ср. Иез 16:37-39).

5:8 …вот что ему скажите… — Или: «зачем вам говорить ему» (та же конструкция в 8:4). В первом случае героине не хочется уронить себя в его глазах, ей стыдно показать ему, сколько ей пришлось из-за него вытерпеть. Во втором случае ей хочется, чтобы любимый узнал о ее страданиях и пожалел ее.

5:8 …больно мне от любви! — Девушка говорит и о душевной боли, и о ранах, нанесенных стражниками.

5:11-15 Тело героя напоминает статую: голова, руки и нижняя часть ног — из золота; живот — из слоновой кости, верхняя часть ног — алебастровые колонны; некоторые детали выполнены из топаза и лазурита. Так иногда описываются божества в древневосточных гимнах: внешний вид бога отождествляется с обликом его статуи. Но лицо героя — это сад с пальмами и бальзамными деревьями, с потоками и прудами, с лилиями (лотосами) в этих прудах и голубями на берегу. С садом сравнивалась героиня в 4:12-15. Ряд ключевых слов в портрете героя отсылает к изображению героини: «голуби», «молоко», «потоки», «бальзамные деревья», «лилии», «мирра», «Ливан».

5:11 …соцветья пальмы… — Перевод опирается на параллели в семитских языках и на Септуагинту. Соцветие финиковой пальмы — длинный початок, состоящий из множества мелких цветков.

5:12 Его глаза — точно голуби у потоков воды… — Евр. áйин «глаз» означает также «родник», отсюда ассоциация глаз с водоемами. Ср. 1:14 и прим.; 7:5.

5:13 …бальзамовые рощи… — Или: «рощи благовоний», как в ст. 1; 4:10, 14, 16. Евр. бóсем в узком смысле означает так называемый мекский бальзам (другие названия: иудейский, галаадский бальзам). Это вещество получают из бальзамного дерева (Commiphora opobalsamum), родина которого — Южная Аравия. В римское время бальзамное дерево выращивалось в Иудее: в частности, близ Иерихона и в Эн-Геди.

5:13 …где растут… — Перевод подразумевает изменение огласовки, подтверждаемое Септуагинтой.

5:14 Его руки… — Евр. яд обычно означает кисть руки.

5:14 …топазами. — Предположительный перевод евр. таршиш. Это слово встречается в Библии в двух значениях: как название драгоценного камня и как название города (или страны) в Средиземноморье.

5:14 Лазурит — голубой камень с золотыми прожилками, который добывали в Бадахшане на северо-востоке Афганистана. Из лазурита на Древнем Востоке делались волосы и бороды костяных статуй. Здесь, возможно, имеются в виду вены или волосы на теле.

6:2 …в свой сад… — В Александрийском кодексе Септуагинты: «в мой сад».

6:2 …пастись… — Или: «пасти» (ср. 2:16). Соответственно, и следующая строка может быть понята двояко: пасущееся животное срывает и ест лилии (как в 2:16 и 4:5) или пастух собирает цветы, например для венка.

6:4-12 Вариация серенады из 4-й главы Песни песней. Сравнение героини с царицами, наложницами и девушками (стт. 8-9) не имеет параллели в 4-й главе. Кто задает риторический вопрос в ст. 10, не совсем ясно: возможно, сам герой, но скорее — восхищенные жены и наложницы. Описанию сада, куда входит герой (4:12–5:1), здесь соответствует ст. 11.

6:4 Тирца — древняя столица Израильского царства до основания Самарии (3 Цар 14:17; 15:21, 33; 16:6, 8-9, 15, 17, 23). В библейской поэзии города часто олицетворяются девушкой: ср. такие выражения, как «дева Сион», «дева Вавилон» и т. п. Здесь, наоборот, девушка уподобляется городу. Героиня сравнивается со столицами двух древних царств — Израильского и Иудейского. Поэт упоминает Тирцу вместо более известной Самарии: вероятно, Самария ассоциировалась с врагами-самаритянами, а Тирца — с далекой легендарной эпохой, близкой ко временам Соломона. Кроме того, обыгрывается созвучие топонима с глаголом рацá «желать»: сравнивая девушку с Тирцой, герой намекает, что она для него желанна.

6:4 …рать под знаменами. — Интерпретация евр. нидгалóт как «построенные войска» или «войска под знаменами» следует древним переводам (ср. однокоренное дéгель «знамя», «отряд» в 2:4). Сравнение девушки с конницей, пешим войском и флотом встречается у Сапфо. В то же время нидгалóт может означать «нечто видимое» (пассивное причастие от глагола д-г-л «видеть», ср. дагýл, букв.: «виден» в 5:10). Отсюда иной возможный перевод: «грозна, как знáмение».

6:8 Шестьдесят у меня цариц, восемьдесят наложниц… — Согласно 3 Цар 11:3, гарем Соломона состоял из семисот жен-цариц и трехсот наложниц.

6:9 …ясный свет. — Букв.: «чистая». В следующем стихе этот эпитет применяется к солнцу.

6:10 …чей взор — как заря… — Дословно: «которая смотрит вниз, как заря». Глагол «смотрит вниз» отражает ситуацию серенады: герой стоит возле дома героини, она выглядывает в окно (ср. 2:14; 4:8). В то же время героиня подобна заре, солнцу и луне, поэтому она смотрит на смертных с небес. Заря в библейской поэзии нередко персонифицируется: зарю можно будить (Пс 56:9; 107:3), у зари есть крылья (Пс 138:9), глаза (Иов 41:10) и ресницы (Иов 3:9).

6:11 Я сошел… — Или: «вот бы мне сойти». В Синодальном переводе: «я сошла» (евр. глагольная форма не различает мужской и женский род). Выражение «сойти в сад» отсылает к ст. 3, а там в сад спускается герой; ср. также фразу «я пришел в свой сад» в 5:1. Во всех этих случаях «сад» служит метафорой для женщины.

6:11 …в ореховый сад… — Возможно, орех имеет символическое значение: в Талмуде (Берахот 50б) упоминается обычай посыпать орехами молодоженов.

6:12 Что со мной — сам не знаю: она вознесла меня на колесницу знати! — Если следовать масоретской огласовке и акцентуации, перевод был бы таким: «Я не знаю — моя душа меня поставила на колесницы Амминадива». Септуагинта и Вульгата видят в «Амминадиве» вариант собственного имени, которое чаще звучит как «Амминадав». Так зовут одного из далеких предков Давида (Руфь 4:19-20) и еще трех персонажей Библии. Упоминание любого из них в данном стихе объяснить трудно. Предлагаемый перевод требует двух исправлений: акцентуации (слово «душа» переносим в первую строку) и огласовки (читаем имми надив «со знатным»). Итак, с учетом этих исправлений буквальный перевод будет таким: «Я не знаю душу мою (т. е. не отдаю себе отчета в том, что и как происходит, ср. то же выражение в Иов 9:21), она (т. е. возлюбленная) поставила меня на колесницы со знатным». Мы включаем эти строки в монолог героя. Если же принять только второе из указанных исправлений, возможен перевод: «Я не знаю, как душа моя поставила меня на колесницы со знатным». Тогда, вероятно, надо считать ст. 12 репликой героини: она так счастлива, как если бы ее посадили в колесницу вельможи.

7:1 Вероятно, этот стих — диалог между героем и героиней или между девушками Иерусалима и героиней.

7:1 …шуламмитянка! — Евр. шуламмит иногда интерпретируют как женское имя: Суламита, Суламифь. В Библии встречается имя Шеломит (Лев 24:11; 1 Пар 3:19), но оно имеет другую огласовку. Кроме того, наличие определенного артикля не позволяет считать здесь шуламмит именем собственным. По форме оно, скорее всего, должно означать «жительница Шулама». Неподалеку от Фавора находится деревня Сулем, которую упоминает Евсевий Кесарийский (IV в. н. э.), отождествляя ее с библейским Шунемом. Авишаг из Шунема была наложницей Давида (3 Цар 1–2). Другая гипотеза связывает шуламмит с названием Иерусалима (изредка он называется в Библии «Салим», евр. Шалем: Быт 14:18; Пс 75:3). Каково бы ни было значение слова шуламмит, здесь может обыгрываться его созвучие с именем Соломона.

7:1 …как на плясуний, встречающих войско? — Перевод подразумевает изменение огласовки, подтверждаемое Септуагинтой и Вульгатой. Имеется в виду радостный танец, исполняемый женщинами, когда они встречают вернувшееся домой войско, см. Суд 11:34; 1 Цар 18:6-7; 21:11; 29:5; ср. также Исх 15:20. Согласно масоретской огласовке: «как на маханаимскую пляску». Маханаим — город в Заиорданье (Быт 32:3; Нав 13:26,30; 2 Цар 2:8; 17:24 и др.), но его упоминание здесь непонятно.

7:2-11 Еще один монолог героя, прославляющий красоту героини. Монолог распадается на две части (стт. 2-6 и 7-10), каждая из которых вводится словами «Как прекрасны (прекрасна)». Первая часть — портретное описание, ср. 4:1-5. Вторая часть строится вокруг одной обобщающей метафоры. Здесь это пальма; в 4:12-16 ту же роль играл сад.

7:3 Твой пупок — круглая чаша… — Ср. женские статуэтки с подчеркнутым пупком из Древней Сирии. В сказках Тысячи и одной ночи встречается описание пупка красавицы, куда вмещалась унция орехового масла.

7:3 …пряное вино… — Букв.: «смешанное вино», т. е. с добавлением специй или воды.

7:3 Твой живот — сноп пшеницы… — Может быть, сравнение отчасти основано на сходстве по цвету. Не в меньшей степени оно продиктовано предшествующим сравнением пупка с винной чашей: вино и хлеб образуют устойчивую пару.

7:3 …лилиями окаймленный. — Букв.: «…огражденный». Ограда из водяных лилий (лотосов) напоминает сад с лотосами в 6:2.

7:5 Твоя шея — как башня слоновой кости. — Ср. 4:4. «Шея из слоновой кости», как и «пурпурные волосы» (ст. 6), упоминаются в древнегреческой лирике.

7:5 Твои глаза — пруды… — Как и в 1:14; 5:12, обыгрываются два значения слова áйин: «глаз» и «родник».

7:5 Хешбон — город в Моаве (совр. Телль-Хесбан в 20 км к юго-западу от Аммана). Там был обнаружен большой резервуар для хранения воды, сооруженный в древности. Хешбон играет важную роль в традиции о завоевании Ханаана: могущественный царь этого города Сихон, вместе со своим союзником Огом, воевал с израильтянами и был предан заклятью (Числ 21:21-35; Втор 2:26-37). Упоминание Хешбона подчеркивает грозный аспект в облике героини (ср. 6:4-5, 10).

7:5 …великого города. — Перевод евр. бат раббим, букв.: «дочь великих (или: многих)». Судя по контексту, этот эпитет указывает на могущество или многолюдность Хешбона. Слово «дочь», «девушка» неоднократно встречается в описательных поэтических обозначениях городов, например «дева Сион», т. е. Иерусалим. Во многих переводах бат раббим интерпретируется как топоним — название ворот либо места, к которому вела дорога через эти ворота.

7:5 …ливанская башня… — Больше нигде не упоминается, как и Давидова башня (4:4). Башня и Ливан — метафоры неприступности. Кроме того, ливанский лес благоуханен (4:11), как и дыхание героини (ст. 9).

7:6 Кармил — лесистый горный мыс, вдающийся в Средиземное море близ совр. Хайфы; в библейской поэзии несколько раз упоминается в одном ряду с Ливаном (Ис 33:9; 35:2; Наум 1:4).

7:6 Твоя голова — что Кармил, а пряди твои — что пурпур… — Игра слов: название горы Кармил созвучно евр. слову кармил «кармин». Кармин и пурпур — два основных красителя, дававших красную краску. Первый получали из кошенильного червеца, второй — из моллюсков (см. прим. к 3:10).

7:6 …взят в плен их потоками. — Букв.: «связан каналами». Евр. рехатим означает «желоба», «каналы». Здесь это, вероятно, метафора для волос. В то же время «каналы» ассоциируются с садом, который был метафорой для героини (ср. 4:13 с прим.; 4:15).

7:7 …всех наслаждений! — Евр. баттаанугим. Аквила и Пешитта читают как два слова: бат таанугим «дочь наслаждений», т. е. «привычная к роскоши». Многие комментаторы принимают это чтение: «Как ты прекрасна, как приятна для любви, о дочь наслаждений!»

7:8 Финиковая пальма — один из символов Иштар, месопотамской богини любви.

7:10 …с губ моих алых… — Перевод по конъектуре: шаним (ср. 4:3). Другая конъектура: «с губ, подобных лотосам (шошанним)», ср. 5:13. В масоретском тексте: «с губ спящих (йешеним)». Септуагинта, Пешитта и Вульгата отражают чтение: «с губ и зубов» (вешиннáйим).

7:12-14 В этом монологе героини виноградники и сады имеют одновременно буквальный и метафорический смысл. Поле, сад, виноградник — пасторальный ландшафт, место свидания влюбленных (ср. 1:13, 15-16). Подобным образом герой звал любимую посмотреть на весеннее цветение природы в 2:10-13. В то же время виноградник и сад — это сама героиня (ср. 1:5; 2:15; 4:12-16).

7:12 …там, где хна растет, заночуем… — Или: «заночуем в деревне». При таком понимании слово «поле» из предшествующей строки означает сельскую местность в целом. Возможно, здесь присутствует игра слов, основанная на омонимии. В 1:12-13 тоже употреблен глагол «проводить ночь», упомянуты хна и виноградники. В 4:13 упомянуты хна, гранаты и плоды.

7:14 Мандрагоры — средиземноморское растение семейства пасленовых с большими золотистыми ягодами, содержащими наркотические вещества (поэтому мандрагору использовали для анестезии и как снотворное). Ягоды появляются поздней весной. Мандрагорам приписывалось свойство вызывать любовное желание. В Быт 30:14-16 Рахиль уступает Лии право провести ночь с Иаковом в обмен на мандрагоры. В египетском искусстве встречается изображение пирующих женщин с мандрагорами в руках, а также царицы, протягивающей мандрагоры супругу. В египетской любовной лирике с ними сравнивается любовное опьянение и груди девушки; герой мечтает поднести мандрагоры возлюбленной; мандрагоры упоминаются в описании пробуждающейся природы. В стт. 13-14 обыгрывается созвучие евр. дудаим «мандрагоры», додим «любовные ласки» и даддáим «грудь».

7:14 …и новые, и старые… — Героиня приберегла для любимого «новые и старые плоды». Но теперь это не дары природы, а ласки, которые, как было сказано в ст. 13, героиня подарит любимому.

8:1 Ах, был бы ты моим братом… — Ср. обращение «сестра» в 4:9, 10, 12; 5:1-2 и комментарий к 4:9.

8:2 Напоила бы… — В еврейском написании графически совпадает с «я бы тебя целовала» в предыдущем стихе; ср. 1:1.

8:2 …соком… — В оригинале редкое слово, которое встречается только в поэзии как синоним «вина». Принято считать, что оно означает виноградное сусло или молодое вино.

8:2 …пряным вином, соком моих гранатов… — Метафоры любовных ласк (ср. 1:2; 2:4; 4:10; 5:1). В то же время можно понять их и буквально, как напитки, располагающие к любовным ласкам. Вино и гранат ассоциировались с приворотной магией.

8:3-4 Повтор стт. 2:6-7 с тем отличием, что здесь нет слов «газелями и дикими ланями»; ср. также 3:5.

8:5-7 В этом стихотворении любовь описывается как опасная и демоническая сила. В первой же строке упоминается пустыня. В Библии пустыня — место обитания не только Бога, но и демонов (Ис 13:21; 34:14). В 3:6 героиня, приходящая из пустыни, наделена сверхъестественными чертами, здесь же демонические черты присущи не самой героине, а любви как таковой. В то же время пробуждение любви происходит под яблоней. Яблоня и пустыня — контрастные символы, ассоциирующиеся с жизнью и смертью. Любовь люта как смерть, но ведет к зачатию и рождению новой жизни.

8:5 Я под яблоней тебя будила… — Контекст и эротические коннотации яблони (прим. к 2:3) заставляют думать, что речь идет о пробуждении желания; ср. «не будите любовь» (ст. 4; 2:7; 3:5).

8:5 …зачала тебя матушка. — Перевод подразумевает изменение огласовки, подтверждаемое Септуагинтой и Вульгатой; дословно: «зачала родившая тебя». Если же читать с масоретской огласовкой: «зачала, родила тебя» (подлежащим в этом случае является «мать» из предыдущей строки). В данном контексте яблоня — скорее место любовных свиданий (героя с героиней, а раньше — его родителей), чем место рождения.

8:6 Носи меня, словно печать, у сердца… на запястье. — На Древнем Востоке печать носили либо на пальце как перстень, либо на шее или запястье, повесив на шнурок (Быт 38:18). Печати делались из драгоценных и полудрагоценных камней и металлов. На них обычно изображались боги и их символы; помимо практической функции, печати часто служили амулетами. Поэтому «носить как печать» значит «сделать самым дорогим» и «держать всегда рядом». В Иер 22:24 Бог обещает не пощадить Иехонию, будь он хоть перстнем с печатью на Его руке, а в Агг 2:23 Он обещает Зоровавелю: «ты будешь для Меня словно Моя печать». В египетской и античной лирике встречается похожий мотив: влюбленный желает стать перстнем девушки, ее зеркалом, одеждой, обувью и т. д.; ср. также 1:12.

8:6 …люта… — Евр. аз означает не только «сильный», но и «жестокий».

8:6 …Решефы… — Решеф — бог войны и болезней, почитавшийся на Древнем Востоке с III тыс. до н. э. и до римской эпохи. Его культ засвидетельствован в Египте, Угарите, на Кипре, в Месопотамии, Сирии и Финикии. Иногда имя Решефа встречается в форме множественного числа. Решеф упоминается еще в нескольких библейских текстах. В Пс 77:48 Бог предает скот египтян граду и Решефам; во Втор 32:24 Решеф назван в одном ряду с голодом и мором; в Авв 3:5 — рядом с болезнью. В Пс 75:4 Бог сокрушает Решефов-лучников, чтобы прекратилась война (на Древнем Востоке Решефа нередко представляли лучником). В Иов 5:7 «сыны Решефа» «высоко летят». В Сир 43:19 снег, посылаемый Богом, сравнивается со стрелами Решефа. В древних переводах Библии «Решеф» чаще всего передается словом «птица», но встречаются и такие варианты, как «злые духи» (Пешитта во Втор 32:24), «силы» (Септуагинта в Пс 75:4), «диавол» (Вульгата в Авв 3:5), отражающие понимание Решефа как демонического существа. В Талмуде и мидрашах «Решефы» интерпретируются как демоны, болезни или птицы. Говоря о «Решефах» любви, поэт в первую очередь подчеркивает ее демонический и болезненный аспект (о любви как болезни см. прим. к 2:5). Кроме того, поскольку Решеф представлялся лучником, можно увидеть здесь параллель к античному образу стрел Амура.

8:7 …воды бездны… — Букв.: «великие воды», это выражение часто означает пучину, из которой возник мир (например, Пс 17:17; 28:3; 76:20; 92:4; 143:7; Авв 3:15). То же значение часто имеет и слово «потоки» (Пс 23:2; 92:3; Ис 44:27; Иез 31:4, 15; Иона 2:4).

8:8-10 Этот диалог героини с братьями напрямую связан со свадьбой (ср. свадьбу Соломона в 3:6-11 и обращение «невеста» в 4:8–5:1). Возможно, стихотворение представляет собой обработку или стилизацию свадебной песни. Как и в 1:5, братья опекают героиню, а она проявляет независимость. Героиня сравнивается с городской стеной и воротами, ее груди — с башнями: это традиционное уподобление города женщине (см. прим. к 6:4). Выше с башней сравнивались ее шея (4:4; 7:5) и нос (7:5).

8:9 …украсим ее серебряными зубцами… — Дословно: «построим на ней серебряную ограду». В Септуагинте: «серебряную зубчатую стену». Братья сулят сестре серебряные зубцы и кедровую обшивку (см. ниже), т. е. обещают щедро и красиво нарядить ее. В то же время слова братьев можно понять и в ином смысле — они будут защищать сестру от посягательств женихов (укрепят стену и ворота). Здесь также можно видеть аллюзию на особый вид свадебного украшения невесты — корону в виде городской стены («золотой город», ср. Вавилонский Талмуд, Сота 49б; известны параллели в Древней Месопотамии).

8:10 Оттого-то он предпочел заключить мир со мною! — Или: «потому и мила я [захватчику]». Дословно: «потому я стала в его глазах как нашедшая мир». Здесь обыгрывается выражение «найти благосклонность в чьих-то глазах», означающее «нравиться». В то же время сохраняется метафора: героиня подобна крепости, получившей мир из рук завоевателя.

8:11-12 Центральный образ этого стихотворения — виноградник, который объединяет его со вторым стихотворением Песни песней (1:4-5). Вероятно, монолог принадлежит героине. Она утверждает, что сама распоряжается «своим виноградником», т. е. собой (ср. 1:5). Но можно также допустить, что это монолог героя. Его возлюбленная для него — «виноградник», более ценный, чем самый лучший виноградник Соломона (или чем весь его гарем, если «виноградник Соломона» тоже понять метафорически); ср. 4:16–5:1, где герой называет любимую «своим садом». Герой отвергает несметные богатства ради любви (ср. ст. 7) или противопоставляет свою единственную любимую женщину всем женщинам Соломона.

8:11 Виноградник Соломона можно понять буквально (ср. Эккл 2:4) либо иносказательно: как его гарем (ср. 6:8-10).

8:11 …в Баал-Хамоне. — В Библии есть много топонимов, начинающихся на «Баал» (Баал-Гад, Баал-Пеор и др.). Вариант названия Хаммон упоминается в Нав 19:28; 1 Пар 6:76. В то же время здесь обыгрываются буквальные значения этого словосочетания: «хозяин богатства», «господин толпы», «муж множества (женщин)».

8:11 Он поручил его стражам… — Судя по тому, что говорится далее, это не просто сторожа: они платят царю по тысяче шекелей в обмен на право собирать и продавать его урожай. Таким образом, речь идет об арендаторах-земледельцах или об управляющих, которым царь поручает виноградник.

8:12 У меня есть свой виноградник. — Дословно: «мой же виноградник — передо мной», т. е. «находится в моем распоряжении».

8:13-14 В конце книги, как и в середине (4:16), герой вновь стоит у входа в сад и вызывает любимую серенадой. В ответ она отсылает его прочь (ср. 2:17). Стихотворение играет роль эпилога. Герои расстаются друг с другом, читатели — с книгой.

8:13 Обитательница садов! — Т. е.: «Дева-сад», ср. 4:12-16.

8:13 Друзья… — Слово хавéр указывает на совместные действия или принадлежность к какой-то группе: «соратник», «сообщник», «приверженец» и т. д. (в 1:6 это «другие пастухи»). Чьи это «друзья», в тексте не сказано: быть может, это спутники героя (ср. «друзей жениха» в свадебном обряде), пришедшие с ним и присутствующие при серенаде. А может быть, это другие поклонники героини.

8:14 …по благовонным горам! — Или: «по горам бальзамных деревьев» (см. прим. к 5:13). Ср. «мирровый холм» и «ладановую гору» в 4:6.