Хроники внутреннего сгорания

А потом — покурить, обнаженные, на балкон,

растекается ночь по телам — молоком, сквозняком.

босиком

прокрадемся на воздух — а там такая свободища,

лишь сверчки пищат.

Остается до лета двадцать часов,

тополиный пух похож на морскую соль,

до войны пятнадцать минут, но пока — тишина и сон,

на губах и на теле соль.

И когда — штыки к прикладам, и дружно «пли»,

не отдам, не пущу, чтоб совсем забрать не смогли,

станем плоть от плоти земли,

вдох от вдоха небес,

станем море, и пух тополиный, и летний лес.

Не отдам.

Тополиный пух поднимается к небесам.

Нету места ни крику, ни выстрелам, ни шагам,

Время разрывается пополам

и по этому разрыву, где ты со мной,

останавливается перед войной.