Хроники внутреннего сгорания

Нет, я не знаю, кто ты для меня — иди один, пускай кораблик в воду, пусть будет путь тебе росой и медом, пусть мягко опускается ступня. И я не знаю, кто ты для меня.

Лети, лети, как бабочка на свет, как желтый лист по парковым перилам.

Не то чтоб я тебя когда любила — ты просто будь без горечи и бед. Лети, лети — как бабочка на свет.

А что умею я — идти сквозь лес, по бурелому и по бездорожью. Моя дорога — в голенище ножик, холодный ветер налетает дрожью. На память — на руке болит надрез. Все, что умею я — идти сквозь лес.

Иди, иди. Не знай о темноте, не знай о том, как хочется тепла, когда — кого угодно б обняла. Но есть — один лишь ветер да зола, и песня леса так глуха, хрипла — тут люди, если будут, то не те. Иди, не знай об этой темноте.

И знай: пока тепла моя рука, пока еще я обладаю речью, пока лицо почти что человечье — свети же мне. Свети издалека.

Когда же оступлюсь и захлебнусь, когда прибьюсь к летящей вечно стае — крылатый конь, и черен цвет плаща, и — ты позови меня. И обещаю:

я обернусь.

Я точно обернусь.