Хроники внутреннего сгорания

Каждую весну он тоскует по ней,

курит по две пачки,

дым от дешевых сигарет выкашливать все трудней,

выбирает — почти случайно — маршруты

давно завершившихся дней.

Ходит по этим улицам, гладит камни,

трогает знакомые деревья узнавающими руками,

И, в общем, сюжет знаком, и все дальше было бы так.

Нюанс заключается в том, что он — величайший маг.

Он нервно щелкает пальцами, призывая сны,

и чтобы они непременно во сне мирились,

во сне ему хочется ее посадить на привязь,

приковать к батарее метрах в двух от стены.

Ну или целовать до беспамятства — и чтобы горечи примесь

была, но не мешала наступлению звонкой весны.

У бывшей подруги великого мага все хорошо,

и сын ее в детский сад недавно пошел,

она научилась жарить блины и суп наливать в горшок,

и, в общем, не надо менять ничего — давно затянулся шов.

Но дело в том,

что каждой весной к ней приходят химеры,

то маленький заяц с крыльями парит над кастрюлей,

то розовых пчел слетается целый улей,

а то за окном — здоровый и темно-серый —

кто-то поет всю ночь. Шестнадцатый этаж, между прочим.

И еще маргаритки вдруг расцветают на ноутбуке рабочем.

Она, в общем, знает, кто это. И это ей порядком поднадоело,

хотя во всем этом, в общем, нет никакой катастрофы.

Она, вздыхая, всех разгоняет: мол, сына пугать — не дело.

Курит в форточку, затягиваясь неумело,

и думает: надо будет его позвать.

Как-нибудь.

На кофе.