Хроники внутреннего сгорания

ОБОРОТЕНЬ

Она умеет жить — это скажет любой,

кто с ней смеялся, гулял или пил,

у ее авто под капотом пятьсот лошадиных сил,

у нее под началом большой отдел,

а дома прикрытый тыл —

бронедвери, в которые никто чужой не входил.

Вик идет, отражаясь в витринах, стучат каблучки,

самые модные солнечные очки,

тонкие ладони, цепочкою позвонки.

конкуренты говорят — у нее улыбка голодного волка,

только что не растут клыки.

Люди верят, что с любым из кошмаров знакомы —

разве может быть что-то страшнее войны, паралича, комы,

заваленного диплома,

неожиданного погрома?

...Только Вик перед самым рассветом выходит из дома.

Посмотри изнутри — как отчаянно город жив:

щерятся машины, взрыкивая на чужих,

высоковольтный провод напрягается и дрожит.

Мелкие духи шумят и скребутся в запертом магазине,

старый фонарь мигает и зябко стынет,

заброшенный дом оседает в невидимой паутине.

Вик танцует, и ноги ее скользят по размокшей глине.

Вик танцует, успокаиваются автомобили, ворча едва,

духи старых строений, другие мелкие божества,

и стихает разозлившаяся листва,

и невидимых электронных сетей кружева

пропускают запутавшиеся слова.

Значит, духи опять не устроят кошмаров,

других недобрых примет,

просыпаются люди, оживает проспект,

первый луч на глине выхватывает волчий след.

Наступает рассвет.