Хроники внутреннего сгорания

Помнишь, как мы возвращались с тобой,

теплой бесснежной зимой

на последнем метро — полупустой вагон, и можно громко смеяться,

целоваться, ничего не бояться.

как со смехом вываливались на Лесной

(неодобрительно косился из будки кто-то),

вызывали машину: «На перекресток Жукова и Киото,

повторяю — Ки-о-то».

Помнишь ли, моя радость

(горло перехватывает, черт возьми),

как мы были с тобою совсем детьми?

Как мы держались за руки, как будто на пороге тропы,

самого большого кругосветного трипа,

кто нас опекал,

кто защищал от ударов судьбы,

от войны, нелюбви и гриппа?

Как мы пили вино на мосту — патрули проходили мимо,

как мы знали, что вечность — для любящих и любимых,

Как поутру, когда уходить на работу,

расцепить не умели объятий.

Да, мы были детьми, а большой и серьезный кто-то

нас берег от компромиссов и дипломатий.

Что теперь, мой свет?

Вентилятор.

Пустая спаленка.

Опадает с нас время, последних надежд лишая.

Обнимаешь меня и шепчешь:

«Маленькая моя, маленькая».

А я выросла — и стою,

неуместная и большая.