Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Глава 44

Почти пьяный от облегчения, Сид, словно в тумане, возвращался к себе. Тед даст ему деньги. Был большой соблазн усилить эффект, сказать, что Тед тогда прямо признался в убийстве Лейлы. Но в последнюю минуту он все-таки раздумал и рассказал, как было на самом деле. Тед тогда ночью так странно говорил, что-то такое плел про отца. У Сида до сих пор сосало под ложечкой, когда он думал, что надо ведь было побежать за ним следом. Видно же было, что человек не в себе. После смерти Лейлы Сид все ждал, что Тед заговорит с ним о той встрече. Но ясно, что он ничего о ней не помнит.

Сид пошел напрямик по газону, чтобы ни с кем не встретиться на дорожках. Не тянуло к светской болтовне. Вчера приехало несколько новых отдыхающих. Среди них Сид узнал молодого актера, который оставил у него в агентстве свою фотографию и после этого без конца названивал. Интересно, какая старая барыня оплачивает его пребывание здесь? Меньше всего Сид был настроен сегодня вести уклончивые разговоры с набивающимися в клиенты молодыми талантами.

Скрывшись от посторонних глаз в своем коттедже, Сид прежде всего налил себе щедрую порцию спиртного. Необходимая поддержка и заслуженная награда. Затем он позвонил давешнему собеседнику.

— Деньги будут в субботу, — объявил он со вновь обретенной самоуверенностью в голосе.

Вот бы теперь еще получить известие от Боба Кёнига! Он и додумать не успел эту мысль, как зазвонил телефон. Телефонистка сообщила, что с ним будет разговаривать мистер Кёниг. У Сида затряслись руки. Он покосился на свое отражение в зеркале. Ничего себе видик. Мало подходит для влиятельного лос-анджелесского театрального агента.

Первые слова Боба были: «Сид, поздравляю».

Черил получила роль! Мысленно Сид уже отсчитывал проценты. Всего два слова, и он снова очутился в мире успеха и процветания.

— Не знаю, что и сказать. — Голос его окреп, уверенно зазвенел. — Боб, говорю тебе, вы сделали правильный выбор. Черил будет бесподобна.

— Все это я знаю, Сид. Дело сводится к одному: чем рисковать плохой прессой с Марго, мы предпочли поставить на Черил. Я поддержал ее кандидатуру. Что из того, что сейчас ее имя не сулит кассового успеха? Так и про Джоан Коллинз говорили, а посмотрите, чего она добилась.

— Боб, я же тебе это твержу всю дорогу!

— Дай Бог, чтобы мы оба оказались правы. В пятницу в пять дня мы устраиваем ей встречу с прессой в Беверли-Хиллз, отель «Хилтон».

— Мы там будем!

— Сид, это очень важно. Отныне мы подаем Черил как суперзвезду. И кстати, скажи ей, чтобы теперь у нее с лица не сходила очаровательная улыбка. Аманда — сильная, но симпатичная натура. Чтобы я больше не слышал о том, как она наорала на официанта или шофера. Вполне серьезно.

Пятью минутами позже перед Сидом стояла обезумевшая от страха Черил.

— То есть ты призналась Скотту, что выкрала письмо?! Дура набитая! — Он схватил ее за плечи. — Молчи и слушай меня! Еще письма есть?

— Отпусти! Мне больно. Понятия не имею. — Черил старалась вырваться. — Мне нельзя терять эту роль. Ни в коем случае! Аманда — это я!

— Еще бы! Именно что нельзя тебе терять эту роль! Невозможно!

Сид оттолкнул ее, и она шлепнулась на диван. Но бешенство вытеснило в ней страх. Откинув волосы, стиснув зубы, растянув в ниточку алый рот, Черил прошипела:

— Ты всегда пускаешь руки в ход, когда злишься, Сид? И усвой вот что. Это ты разорвал письмо. Ты, а не я. И не я его написала. Ни это письмо и ни другие. Скотт мне не верит. Поэтому отправляйся к нему и скажи ему правду: что я хотела отдать письмо Теду, помочь его защите. Да скажи так, чтобы он поверил, слышишь? Потому что в пятницу меня здесь не будет. В пятницу я даю пресс-конференцию. И чтобы вокруг меня не было ни шепотка насчет каких-то анонимных писем и уничтоженных улик!

Они свирепо смотрели друг на друга. И Сид, охваченный бессильным бешенством, вдруг осознал, что Черил, кажется, говорит правду и что, уничтожив письмо, он, вполне возможно, уничтожил надежду на телесериал. Если до пятницы в газеты проникнет хоть один неблагоприятный намек… Если Скотт не выпустит Черил из санатория…

— Я должен подумать, — проговорил он. — Что-нибудь сообразим.

У него оставалась последняя карта.

Вопрос в том, как ее разыграть.