Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Глава 47

Элизабет пулей вылетела из офиса Мин и примчалась к себе, в бешенстве на самое себя за то, что поддалась на провокацию Бартлета. Ему бы только подорвать доверие к ее показаниям, ради этого он скажет и сделает что угодно. А она, дура, купилась.

Чтобы как-то отвлечься, Элизабет открыла папку с Лейлиным экземпляром пьесы. Но строчки прыгали перед глазами, и слова расползались в разные стороны.

Не было ли отголоска правды в инсинуациях Бартлета? Может быть, Тед действительно нарочно следовал за ней по пятам?

Она растерянно пролистала пьесу и хотела уже отложить для прочтения позже. Но тут ее взгляд упал на одну из помет Лейлы на полях рукописи. Пораженная, Элизабет опустилась на диван и снова открыла заглавный лист.

«Карусель». Комедия Клинтона Андерсона.

Элизабет залпом прочитала всю пьесу, от начала и до конца, а потом долго сидела, погруженная в размышления. Затем взяла ручку и блокнот и принялась читать снова, на этот раз медленно, делая выписки в блокноте.

В половине третьего она отложила ручку. Листки в блокноте были испещрены записями. Тут она спохватилась, что пропустила обед. У нее разболелась голова. Иногда Лейла писала совсем неразборчиво, но в конце концов Элизабет разобрала все.

Клинтон Андерсон. Автор пьесы. Богатый преподаватель литературы, вложивший собственный миллион в постановку, но лично никому не знакомый. Кем же он мог быть, человек, так хорошо, так близко знавший Лейлу?

Элизабет позвонила в главный корпус. Телефонистка сказала, что баронесса фон Шрайбер в своей квартире, но ее не велено беспокоить.

— Я пойду к ней сама, — холодно сказала Элизабет. — Предупредите баронессу, что я должна с ней увидеться.

Мин лежала в постели. Вид у нее был действительно неважный. Понуро и вяло, не подняв головы, она проговорила:

— Ну что, Элизабет?

Она меня боится, подумала Элизабет. Но все-таки невольно, вероятно, из-за старой привязанности присела у кровати.

— Мин, почему ты вызвала меня в «Кипарисы»?

Минна пожала плечами:

— Потому что, хочешь верь, хочешь нет, я о тебе тревожилась, я ведь люблю тебя.

— Верю. А еще почему?

— А еще меня ужасает мысль, что Тед может теперь весь остаток жизни провести в тюрьме. Люди иногда, в ярости, теряют над собою контроль и совершают ужасные поступки, которых никогда бы не сделали, если бы не были доведены до такого состояния, когда они уже не в силах сдержаться. Я думаю, я даже знаю, что так случилось и с Тедом.

— То есть как это — знаешь?

— Никак — ничего. — Мин закрыла глаза. — Элизабет, ты поступай, как считаешь нужным. Но я тебя предупреждаю. Ты погубишь Теда и с этой виной на душе будешь жить всю жизнь. Когда-нибудь ты еще встретишься с Лейлой. Она, я думаю, не поблагодарит тебя за это. Ты ведь знаешь, как с ней бывало после скандалов. Она раскаивалась. Была доброй и щедрой. И все такое.

— Мин, а нет ли другой причины, почему ты хочешь, чтобы Тед был оправдан? Связанной с этим санаторием?

— О чем ты?

— О том, что перед смертью Лейлы Тед собирался каждый свой новый отель снабжать вашим оздоровительным комплексом. Что стало с этим его намерением?

— Тед перестал строить новые отели с тех пор, как был вынесен вердикт о привлечении его к уголовному суду.

— Вот именно. Так что у тебя есть разные причины желать оправдания Теда. Мин, кто такой Клинтон Андерсон?

— Не имею понятия. Элизабет, я плохо себя чувствую. Давай поговорим немного позже.

— Перестань, Мин. Не так уж ты плохо себя чувствуешь. — Тон, которым это было сказано, заставил Минну открыть глаза и приподняться на подушках. Я была права, подумала Элизабет, дело не в плохом самочувствии, она просто боится. — Мин, я сейчас внимательно прочитала эту пьесу, в которой играла Лейла. Я вместе со всеми видела последний прогон, но тогда особенно не прислушивалась к тексту — слишком волновалась за Лейлу. Мин, эта пьеса написана кем-то, кто близко и с подробностями знал характер и жизнь Лейлы. Потому-то она ей так и подошла, будто по мерке шита. Там даже встречается любимое выражение Хельмута: «Как бабочка на облачке». Лейла это тоже заметила. И написала на полях: «Сказать барону, что кто-то ворует его находки». Мин…

Они посмотрели друг на дружку, широко раскрыв глаза: обеим пришла в голову одна и та же мысль.

— Хельмут писал рекламные тексты про «Кипарисы», — шепотом произнесла Элизабет. — И ежедневные бюллетени тоже он пишет. Может быть, не существует никакого состоятельного профессора, а? Мин, может быть, пьесу написал Хельмут?

— Я не… не знаю, — пролепетала Минна, вставая с кровати. На ней была просторная блуза, которая казалась ей чересчур широка, словно Мин как-то вдруг усохла. — Элизабет, извини меня. Мне надо срочно позвонить в Швейцарию.