Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Глава 3

Воскресенье, 30 августа

Цитата дня:

Где Истина, Любовь, где Красота, что ищем мы повсюду неустанно?

Шелли

Доброе утро, дорогие гости!

Приглашаем вас провести еще один чарующий день в санатории «Кипарисы».

Счастливы сообщить, что кроме ваших индивидуальных программ вас ожидают специальные занятия, посвященные макияжу. Они состоятся в женском корпусе санатория между десятью и четырьмя часами. Почему бы вам не провести час своего досуга, знакомясь с пленительными тайнами первых красавиц мира, которым вас обучит мадам Ренфорд.

Гость мужского корпуса — известный специалист по культуризму Джек Ричард, который в четыре часа поделится с вами секретами своих тренировок.

Послеобеденная музыкальная программа сегодня совсем особенная. Скрипачка Файона Наварелла, молодая исполнительница, пользующаяся сейчас в Англии шумным успехом, сыграет отрывки из Второй симфонии Иоганнеса Брамса.

Надеемся, что все гости нашего санатория проведут приятный, полный неги и удовольствий день. Помните, прекрасное требует полного душевного спокойствия, так что откиньте все тревоги и неприятности.

Барон и баронесса Хельмут фон Шрайбер

Джейсон, давнишний шофер Мин, стоял в ожидании у пассажирского турникета. Серебряные галуны на его серой униформе сверкали в солнечных лучах. Он был невысок ростом, строен, изящен. В юности служил жокеем. Несчастный случай положил конец его карьере наездника, и он стал конюхом. Потом его наняла Мин. Элизабет знала, что, как и все, кто работает у Мин, Джейсон безраздельно ей предан. При виде Элизабет кожа на его дубленом лице сморщилась в радушной улыбке.

— Мисс Лэнг, как славно, что вы снова у нас, — сказал он.

Интересно, подумала Элизабет, помнит ли он, как помню я, что последний раз мы приезжали сюда с Лейлой. Элизабет поцеловала его.

— Джейсон, может, ты все-таки оставишь эти церемонии? Давай обойдемся без «мисс Лэнг». Я же не платная гостья в «Кипарисах».

Элизабет заметила, что он держит в руке карточку с именем какой-то Алвиры Михэн.

— Ты кого-то еще встречаешь?

— Да. Что-то она задерживается. Пассажиры первого класса обычно выходят раньше других.

Люди, которые в состоянии выложить по меньшей мере три тысячи долларов за неделю пребывания в санатории, иногда экономят на авиационных билетах, подумала Элизабет. Они с Джейсоном разглядывали выходящих пассажиров. Джейсон поднял повыше карточку с именем Алвиры Михэн, но проходящие мимо элегантно одетые дамы не обращали на нее никакого внимания.

— Надеюсь, она не опоздала на самолет, — проворчал Джейсон, когда показалась последняя пассажирка. Это была грузная женщина лет пятидесяти пяти, с широким лицом, довольно большим носом, жиденькими, рыжевато-каштановыми волосами. Лиловое в розочку платье, явно очень дорогое, сидело на ней как на корове седло — на талии и бедрах топорщилось пузырями, подол впереди вздернут, сзади отвис. Интуиция подсказала Элизабет, что это и есть мадам Алвира Михэн.

Заметив свое имя на карточке, дама устремилась к ним, восторженно и облегченно улыбаясь. Схватив руку Джейсона, она принялась энергично ее трясти.

— Ну, вот и я, — объявила она. — Слава Богу! Я боялась, что случится осечка и никто меня не встретит.

— О нет, мы никогда не подводим наших гостей.

Глядя на ошеломленного Джейсона, Элизабет едва сдерживала улыбку. Что и говорить, миссис Михэн совсем не была похожа на завсегдатаев «Кипарисов».

— Мэм, позвольте взять ваши багажные квитанции?

— Вот спасибо! Ненавижу стоять за багажом. Такая морока. Обычно-то мы с Уилли ездим на «грейхаунде» — в автобусе багаж тут же, под низом. У меня вещей немного. Я собиралась накупить всякой всячины, а моя подруга Мэй мне и говорит: «Алвира, подожди, надо посмотреть, что там носят. На всех этих модных курортах полно магазинов. Цены, конечно, бешеные, говорит мне Мэй, но по крайней мере ты купишь то, что нужно. Поняла?»

Дама сунула Джейсону билет с багажными квитанциями, а сама повернулась к Элизабет:

— Я Алвира Михэн. Вы тоже едете в санаторий? Неужто и вам там чего-то понадобилось, этакой-то цветущей красавице?

Через пятнадцать минут они уселись в сверкающий серебристый лимузин и выехали из аэропорта. Алвира расположилась сзади, откинулась на обтянутую парчой спинку и бурно вздохнула.

— Ну вот, теперь, кажется, порядок, — объявила она.

Элизабет украдкой покосилась на руки своей попутчицы. Рабочие, мозолистые руки с распухшими суставами, с ярко накрашенными короткими и широкими ногтями. Впрочем, маникюр, видно, был сделан в дорогой парикмахерской. Элизабет с интересом приглядывалась к Алвире Михэн, в душе благословляя эту желанную передышку от тягостных мыслей о Лейле. Неизвестно почему, но Алвира Михэн показалась Элизабет ужасно симпатичной. Она была какая-то необыкновенно простодушная и трогательная. Интересно, кто она? Что привело ее в «Кипарисы»?

— Никак не привыкну, — говорила между тем Алвира со счастливой улыбкой. — Представляете, сижу в гостиной, парю ноги. Это ведь не шутка, скажу я вам, убираться каждую неделю в пяти домах, а уж в пятницу-то… Совсем дух вон! Шестеро детишек, и все неряхи, а мамаша хуже всех. Ну вот, а по телевизору вдруг объявляют выигрышные лотерейные номера, и все — наши. Мы с Уилли сначала вроде как даже не поверили. «Уилли, — говорю я, — мы с тобой богачи». А он как завопит: «Еще бы! Уж будьте уверены!» Вы, должно быть, читали про это? Сорок миллионов долларов! А прежде-то у нас что было? Полтинник на двоих!

— Значит, вы выиграли в лотерею сорок миллионов долларов?

— Удивляюсь, что вы не слышали про нас. Это самый большой выигрыш за всю историю. Каково, а?

— По-моему, просто потрясающе, — вполне искренне ответила Элизабет.

— Ну вот, я сразу сказала, чего хочу — поехать в санаторий «Кипарисы». Уж десять лет как о нем во всех журналах читаю. Бывало, все мечтаю, мечтаю, вот бы побывать там… пожить среди знаменитостей. Говорят, обычно в «Кипарисах» надо заказывать себе место за несколько месяцев, а я получила в два счета, вот так! — Алвира щелкнула пальцами.

Уж кто-кто, а Мин понимает, какой рекламой для санатория станет рассказ Алвиры Михэн о ее мечте, подумала Элизабет. Мин никогда своего не упустит.

Они выехали на приморское шоссе.

— Я-то думала, уж такая необыкновенно живописная дорога будет, — сказала Алвира. — А тут так себе, не ахти.

— Дальше пойдут замечательные виды, — сказала Элизабет.

Алвира Михэн выпрямилась, повернулась к Элизабет, пригляделась.

— Я все время говорю да говорю, даже имени вашего не спросила, — сказала она.

— Элизабет Лэнг.

Большие темные глаза, увеличенные к тому же очками в массивной оправе, округлились.

— Я знаю, кто вы! Вы сестра Лейлы Ласаль. Она была моя самая любимая актриса. Я знаю о ней и о вас все. Как вы с ней приехали в Нью-Йорк, когда были совсем ребенком. Такая умилительная история. За два дня до ее смерти я была на прогоне последней постановки с ее участием. О, простите, я не хотела расстроить вас…

— Ничего. Просто у меня страшная головная боль. Может быть, я немного вздремну…

Элизабет отвернулась к окну и прикрыла рукой глаза. Что все вы знаете о Лейле! Надо провести с нею детство, потом пережить эту поездку в Нью-Йорк, испытать все страхи и разочарования. Тогда у вас язык не повернется называть все это «умилительной» историей, как бы там ни расписывали ее в журнале «Пипл».