Часть 4. Современная поэзия

Лучи улыбались, когда я очнулся от грез.

Прекрасное имя твое кто-то в лесу произнес,

И птицы его повторяли.

Пугливая радость нежданно явилась спеша,

Расправила крылья поэзии щедрой душа

И полетела за дали.

Стихи, точно радуга, славят простор голубой,

Громаду вселенной заполнили сразу собой,

А все потому, что живешь ты!

Поэта перо — вселенную славит оно.

И белые розы — им бурно цвести суждено,

А все потому, что живешь ты!

Хребты Куэньлуня не рушились из-за тебя,

И Тихий затих океан тоже из-за тебя,

И волны смиренно журчали...

Когда я очнулся от грез,

Прекрасное имя твое кто-то в лесу произнес,

И птицы его повторяли...

Смотрю и смотрю на луну, ветру подставив лицо,

Ее серебряный блеск холоден и одинок.

Снова исчез вдали яшмовый заяц луны,

Рассеялся аромат золотого дерева гуй,

По чистому небу плывут вечные грезы мои.

Хочу быть легким, как дым, и полететь далеко

Или, как ряски листок, озером плыть и плыть.

Пускай зачахнет весна, осень пускай умрет;

Рай, чистилище, ад — все для души приют,

Только бы не вспоминать, только бы все забыть.

Гордой мечты полет...

Сердце пронзив мое,

Его исколола ты злыми шипами слов

И разожгла огонь, страшный огонь в душе...

Смотри, этот блеск луны, как лед, как снег, как слеза...

Ни песен, ни вздохов: все ночью молчит,

В глухом тупике коромыслом стучит

Разносчик пельменей.

В каморке будильник печально трещит,

Считает мгновенья.

Я помню деревню младенческих дней

И крики парящих над ней журавлей,

Хозяйка с обедом спешит поскорей

На ниву, где ждет ее друг...

Зеленые волны и спящих полей

Просторы вокруг.

Но вот пелена грозовых облаков

Окутала крылья степных ветряков

И неба лазурь.

Вещают глухие раскаты громов

О близости бурь.

И птицы укрыться от бури спешат,

Торопится женщина с поля назад.

Вот молния... гром!

Гневные строки стихов прозвучат

Вместе с дождем!

Вернись, живой порыв, вернись, мой пыл,

Чтоб молодой задор в груди бурлил.

Хочу я жить для праведного дела,

Исполнен прямодушия и сил,

Чтоб не было дерзаниям предела!

Вернись, мой пыл, порыв былых времен,

Затем чтоб снова, к жизни возвращен,

Я мог работать, дня не замечая;

А по ночам — один и тот же сон:

Багровые поля цветов без края...

Ты — одинокая орхидея

Среди полыни и тростника.

Нежная кожа твоя белее

Белого ангельского цветка.

Едва уловимый,

Такой любимый,

Волнует душу мне твой аромат,

Я рад ему, несказанно рад...

Небо!

Вернуть ли свет уходящий?

Болтали мы в чаще

Под старой японской березой...

Помнится, ветер дул леденящий,

Смотрели мы на костер горящий,

И мир казался такой манящей,

Неясной, расплывчатой грезой.

Светлое чувство нельзя погубить,

Искренность — не уничтожить.

Ты далеко теперь, может быть.

Где ты? На небе, быть может?..

С тобою встречаюсь я мысленно

взором.

Пусть чаще нам снятся жемчужные

горы.

Кто же еще

заставит меня скорбеть?

Кто же еще

раздумья мои встревожит?

Я не хочу

ночами тайком вздыхать

И не хочу

ни убиваться, ни плакать.

Нет никого

в моей бесприютной жизни...

Нет никого,

кто встал бы мне на защиту.

Я в темноте

вокруг себя огляделся —

Всюду молчанье...

Есть мощь, есть жар,

зажечь бы мне жизни светильник.

Внять голосу моему

мог бы мир равнодушный.

Только душа,

отбросив старое платье,

Обнажена

перед ненастной ночью.

Студит ее

ветер в холодном объятье...

Смотрят звезды

с неба в озерную гладь,

Ветер приносит

трав полевых ароматы.

Мир мой — пустыня!

Как же мне в нем не страдать?

Я — существую,

вечной тоскою объятый.

Дай мне, о небо,

ясный, сияющий день!

Новых страданий,

горестей новых не шли мне,

Душу больную

не потревожь, не задень,

Дай мне излиться

в искреннем, радостном гимне.

Падаю духом,

словно слезливый поэт.

Завоевать ли

слабому горы и реки?

Днем — сновиденья

колют иголками веки,

Ночью — печалюсь,

сна и покоя мне нет...

Жажда все видеть,

как ты сильна в человеке!

Подслеповатое окно

Не пропускает света.

Тоскливо, тихо и темно...

Играет флейта где-то.

На небе месяц молодой

Меж облаков ныряет,

Моторов отдаленный вой

С завода долетает.

Раздумье горькое, тоска

В тиши сверлят мне душу,

Да верещание сверчка

Уныло лезет в уши.

Чуть слышен жалобный мотив,

Однообразен, скучен,

Он по-осеннему тосклив

И мысли так созвучен!

Он говорит, что кровь моя

Кипеть уж перестала;

Глубоко в сердце ранен я,

Надломленный, усталый.

Живой порыв минувших дней

Иссяк во мне с годами,

И свет померк в душе моей,

Угас отваги пламень...

Но нет же, нет! Воспрянет вновь

Мой дух неутомимый,

Ведь к жизни жгучая любовь

Со мной неразделима.

Ночь темная еще царит,

И думы одиноки...

Скорей бы первый луч зари

Зажегся на востоке!

Остановилось сердце,

не слышно его биенья.

Грудь моя омертвела

и снова ожить не может.

Так далеки отныне

весны моей сновиденья!

Красные листья клена

шепчут, что век мой прожит.

Я отпеваю сердце

безжизненными стихами:

Слово мое не ярко,

и мысль душой не согрета.

Ухает, плачет филин

где-то вдали ночами —

Брызжут дождем холодным

слезы из глаз поэта.

На землю ночью пал сырой покров,

Умолкли в роще отзвуки дневные,

И гонит ветер стайки облаков,

Стирая с неба звезды кочевые.

Среди деревьев человек идет,

Шаги его медлительны, усталы...

То, налетев, с него рубашку рвет,

То волосы взъерошит ветер шалый.

Далекие горят в домах огни,

То тут, то там среди ветвей мелькают.

А он шагает... Видимо, они

Совсем, совсем его не привлекают.

Он у воды не станет, чуть дыша:

Ни тихий плеск ее журчащих песен,

Ни еле слышный шепот камыша

Идущему ничуть не интересен.

Бредет, бредет, как сонный, как больной,

Скиталец обездоленный и сирый,

Дрожит, дрожит, как стебелек сухой

Средь погрузившегося в осень мира.

Все тяжелей, все медленнее шаг,

Дыхание слабее и слабее,

В груди опустошение и мрак.

Но жизнь — при нем, он не расстался с нею!

Он шепчет: "Облакам не верю я,

Им не слыхать моей молитвы страстной

Осталась там, в горах, весна моя,

И я напрасно в путь иду опасный.

Не верю этой влажной глубине,

Покой ее и лжив и равнодушен.

Он в молодости был по нраву мне,

Прошли года — и шум воды мне скучен.

Высокая, прямая, как струна,

В речном заливе башня отразилась.

Играют свадьбу где-то. Тишина

В ночи внезапным звоном огласилась.

А я — я побреду себе вперед.

В руках душа — сосуд, любовью полный.

Холодная меня могила ждет,

Над ней шумят листвы увядшей волны.

Не плачь же надо мною, огонек!

Мне смерть желанна, все во мне остыло.

Но чувства нераскрывшийся цветок

Сверкать во мраке будет с прежней силой!"

Мне в ненастье поддержкой будь,

Оживи и согрей мне грудь,

Луч мой чистый, вестник летучий!

Пусть доносится ветра стон,

Пусть со всех четырех сторон

Нагоняет он черные тучи!

Испытанье не сломит меня,

Не погасят в сердце огня

Издевательство, зло и насилье.

Ты со мной, мой желанный луч,

Ты сквозь слезы глядишь из туч.

Опущу ли я в бурю крылья!

Бесконечная ночь — как век.

Претерпи ее, человек.

Пронесутся все грозы мимо.

Злобный ветер крепчает — пусть!

Но осенней цикады грусть

Слушать тоже невыносимо.

Впереди — кровавый рассвет,

И цикады простынет след,

Мрак отступит, утихнет буря.

Ты же, светлый мой луч, опять

Будешь, вечно живой, сиять

В просветленной небесной лазури!

Он вернулся, вернулся ко мне.

Грудь моя запылала в огне.

Дух встрепенулся. Юность отважна.

Для революции шаг мой каждый.

Все во мне голодно, все во мне жаждет!

Он вернулся, вернулся ко мне.

Выхожу я навстречу весне.

Днем — за работой, большой и важной,

Ночью — в мечтах о свободе граждан,

И сердцу теперь ничего не страшно!