Часть 4. Современная поэзия

Мама. В этой

Безмолвно обступившей меня тишине

Я слышу, как раскололось мое сердце.

Мы, расставшись с тобой,

Воспевали Китай —

Рука в руке.

Потом был

Полон город детскими лицами,

И все стали братьями.

Но люди в форме налетели,

И это изменило нашу судьбу

На годы вперед.

И вот внезапно

Мы вмерзли в тишину,

И в мановенье ока зима настала.

Старые легкие майки —

Все в дырках от пуль.

В наши лбы, в наши живые сердца

Разрывные пули пещерами вгрызлись...

Мама, когда будешь посылать теплую одежду,

Не забудь вложить марли и бинтов,

Не забудь наши учебники и песенники...

Мама, все наши судьбы

Были решены в одночасье...

Не надо роз. Не надо подношений.

И без того лоза льет слезы беспрестанно,

И на могилу в день поминовенья

Приходит леопард, рычащий низко,

И прогоняет тихий мой покой,

Где под землей я пребываю в размышленьях:

Что жизнь моя? Следы какие

Я по себе оставила на свете?

Что потеряла я, когда была живою?

Обрыв высокий? Солнце? Чистый ветер?

Не то, не то! Не нахожу ответа,

И это мне опять смущает душу.

Я бренный мир, исполненный страданий,

Покинула, к чему же размышленъя?

Когда в тиши сверчок поет — я слышу.

И слышу, как поток в ночи струится.

И душу мою воды увлекают,

Несут с собой вперед невозвратимо...

Венеры свет! Пускай звезда сияет!

Не надо роз.

И ни к чему вопросы.

Одна только птичка поет,

Песню ее не сломит

Безмолвие полное — словно лед.

Желаний в нас больше нет,

Иллюзий растаял дым.

Но птичка песней весть подает.

Ты больше не сможешь петь

Чистую звонкую песню. Так пусть

Проблеск в жизни твоей мелькнет.

Ни приношений ни роз не нужно

моя могила днем и ночью длинным плющом льет слезы

поминальным утром одна птица тихо поет

леопард придет с одним фонарем.

Поспешно успела расположиться на отдых

буду много думать в своей могиле

оглядываясь туда откуда идут следы

то глубокие то мелкие.

Думаю в той стороне я забыла что-то

Обрыв светотени чистая вода звук ветра

Брожу брожу

Век век ищу чего-то

уже я простилась с мучительным суетным миром

здесь далеко от тесного мира людей

светлым днем я услышу как сверчок поет сиротливо

темной ночью услышу как журчит горный ручей.

Я решила свободно лететь вслед за горной водою

только страшно вода с гор уйдет не вернется обратно

О звезда предрассветная!

На ветру и в росе будь добра озари чистым светом!

Не нужно

не нужно у души допытываться.

Только одна птица еще поет

но песня не пробьет

словно лед пустующее безмолвие.

Мы больше не в силах просить

устали от иллюзий и все же

птица-вещун!

Не можешь ли ты своей

чистой и звонкой песней приветствовать

солнечный свет зарождающегося дня?

Никто

не осмелится

стереть мои слёзы

След слёз моих

как огонь

обжигает людей

Почему мне

так грустно

в этом году?

В полях

горечавка

давно отцвела

вот-вот кукушка

запоёт

чудесную песню

с крыши нашей

летает

туда и обратно

любимая горечавка

цветёт

каждый год

голос кукушки

в облаках

мелькает

с той горы

голоса слышны

"Старая одежда!"

Что за люди

оставили этот

засохший колодец?

Почему мне

так грустно

в этом году?

Осыпалась

горечавка

тихо и незаметно

уже поёт

кукушка

чудесную песню

с крыши нашей

летает

туда и обратно

Вчера ночью

как глубока эта тишина

как чудесен тот звук

вечный, подобно вселенной,

вмешался в волшебную тайну

Та чёрная ласточка с юга

у моих ушей тихонько болтает

признается, что Бог сдерживает души моей

большое усердие

С подъёмами и прогибами,

Тенгри пустыня,

горячая волна кипит, двигается,

пальцами бесчисленных рук указывает вперёд,

массивной волной разрывает воздушный поток,

как если необъятный лес

в просторах горизонта дружно указывает на западный край,

безбрежный поток

выводит сильный свищущий звук,

кажется, что наконечник стрелы пронзает наши,

запечатанные в предсердии, угрызения совести,

не говоря уже о самодовольстве или

о тусклой обиде и ненависти.

Глаза ослепляющая,

Тенгри пустыня,

море разгоряченных лучей в полдень колышется,

раскачивает чистые звуки фиолетово-бронзовых бубенчиков,

к полуночи лунный свет расходится

тёмно-красной розой,

восторженно распускающейся,

песочная равнина, полное хранилище ветра,

втихомолку комментирует большой военный мятеж,

и тогда большие перемены во времени начинают путаться,

сегодняшний день, прошлый век, стираются, выжигаются полностью,

не к человеку, но к погребенным, эта,

достигающая далёких небес, струящаяся хоровая поэзия.

Сегодня ночью кто так же, как и я

Побывал в мистическом месте и принял

Откровение внеземного мира

Смог вызвать стройные ряды душ, словно ветер

Тянутся белые нити облаков

Через стремительные звёзды от сказочного города

Над разными чудесными крышами пролетают

Ещё появляются звуки песен и щебет птиц

Сладко вспомнить далекие имена и колодцы

Бесконечные волны времени

Словно сообщают сокровенное

В тёмном свете то поднимаются, то опускаются

Вдруг ударило током меня, разрастается боль

Разливаются страх и обида, но в конце те,

Воспитанные нетерпимыми ко всему иному,

Стали собственным адом, и днём и ночью мучаются,

В беспомощном одиночестве выдыхают проклятия,

Выведите меня отсюда, такой знак, скажите,

Что есть более тяжелое и невыносимое,

Чем этот знак судьбы.

Никто не

Осмелится

стереть мои слезы.

След слез моих

как огонь

обжигает людей

О, звезда предрассветная!

Чья воля, предавшая волшебство,

уничтожила царство цикад и сверчков

На высоко висящей макушке дерева: цзинь-цзинь, цзинь-цзинь,

как будто солнечный луч раскачивает мелкий янтарь,

моя душа кругами вьется вокруг волн света, блеска,

а в зарослях рулады звуков цвиринь, цвиринь, подвесок ожерелья стрекот,

то развернет молчанье, то удлинив, растянет в пустоту.

Волшебный перезвон разносится, скорее выходи,

скорей приди, обласкан будешь сезонным даром года,

одна душа, весь мир божественным провидением пропитаны,

сердце и тело наши переполнены таким

холодным горьким счастьем.

На день седьмой глубокие слои земли

распространяют сообщенье, передают сигналы:

с небесных врат красные, желтые, зеленые, коричневые

нотные знаки свободно кружатся,

печально падая, но шумно и уверенно.

То ли тенистые корзинки облаков, то ли букет зари из роз,

золотом с медью освещают лесную кромку за стеной,

небесный нежный взгляд полностью сбросит заносчивость, надменность,

глаза наполнятся прозрачным созерцанием разбросанных мазков,

а может быть

Источник волшебства стремительно вольется к людям?

Эхом молитвы донесется из райских мест?

Душа проснется зачерпнуть руками глубокий смысл судьбы,

старые, прошлые дела окутывают сердце бесконечно,

и горестно, и сладко. Но в этот год

Еще длиннее тянется лучей и облаков осенний силуэт,

желтый туман сусальным золотом с вкраплениями серебра

раскачивается, с каплями сумрака смешиваясь,

трепетно медлит, колеблется душа моя. Как надо

утешить сердце у Земли? Затем, что

Рулады стрекота, в насилующем мире терзающие душу,

погасли,

пустота не сможет заменить сердце Земле, и мне,

но долгий, долгий сон, тени раскаяний тысячелетний срок

скитаются в подземных переходах.

Но если у Земли терпенье не сравнимо ни с чем,

кто, несмотря на все, с Земли прогнал,

стряхнул благоухающую музыку? Кто,

из сердца вынул, несмотря на все, ту

в долгих думах и тяжелых вздохах печальнейшую красоту?

пробудит душу зачерпнуть руками глубокий смысл судьбы