Солнце в зените

Глава восьмая

Замок Миддлхэм. Йоркшир.

Октябрь 1464 года

Подперев журнал о подтянутые коленки, Френсис покачивал пером над пергаментом, начав далее полное описание дня, аккуратно создав подпись наверху страницы:

Начато в четырнадцатый день октября, в двадцатое воскресенье после праздника Святой Троицы, в замке Миддлхэм, Венслидейл, Йоркшир, в лето Господне 1464, на четвертом году правления Его Монаршей Милости, короля Эдварда.

Пишу это в светлых покоях Его Милости, Графа Уорвика. Каминное бревно сгорело почти на целую четверть с момента, как мы услыхали колокола вечерней службы, прозвучавшие над городком, значит, скоро следует идти укладываться спать. Мы играли в фанты с жареными каштанами в качестве ставок, - Изабелла и Анна, Уилл и Роб Перси, Дикон и я.

Изабелла - дочь графа. Ей тринадцать лет. У нее блеклые волосы и глаза оттенка зеленого золота, как у кошки. Когда злится, она может и шипеть как кошка.

Ее сестра Анна совсем другая. Анна злится редко. У нее чудесные косы, за которые любит дергать Дикон, и карие глаза, как у ее отца, графа. День рождения Анна празднует в июне. Ей восемь лет, как и Анне... Его перо повисло в воздухе, затем решительно обвело слова 'моей жене'. Френсис надеялся, что многократное повторение сделает эту мысль менее странной для него. Воздвигнув тайник для каштанов, он подытожил: Уилл это -Уилл Парр. Для своих тринадцати лет он мелковат, как и Дикон, с лицом, усеянном веснушками и зелеными глазами. Он неизменно добродушен, и он мой друг.

Роб Перси - один из нортумбрианских Перси. Его семья относится к йоркисткому лагерю, но Роб приходился дальним родственником ланкастерскому Генри Перси, графу Нортумберленд, погибшему при Таутоне, и Генри Перси, сыну и наследнику последнего, заключенному в Тауэр этой весной по приказу короля Эдварда. Титул отца должен был перейти к сыну, но король Эдвард в мае пожаловал его Джону Невиллу, в награду за победу при Хексаме.

Роб чересчур много толковал о своей радости от того, что графом Нортумберленд стал сейчас Джон Невилл. Думаю, Роб опасается, как бы люди не спутали его с ланкастерской родней, поэтому хвалит Йорков больше кого-либо в Миддлхэме, даже больше Дикона! Как все Перси, Роб обладает светлыми, как лен, волосами и голубыми глазами. У него живой характер и чрезмерная страсть к шуткам. Роб скорее друг Дикона и Уилла, чем мой.

Вот Дикон - самый надежный товарищ. Его волосы темны, как чернила и глаза цвета, смешавшего в себе голубизну неба и пасмурность серого. Его правая рука лежит в перевязи из черного шелка из-за неудачного опрокидывания и падения на ристалище два дня назад. Ее Милость, леди Нэн сильно обеспокоилась, ведь Дикон сломал плечо в таком же падении несколько лет назад, вскоре после присоединения к графской семье. Она звучно ругала его за поспешность. Полагаю, леди Нэн подозревает, что Дикон рисовался перед кузинами, Изабеллой и Анной. Она права, он показывал себя!

'Что пишешь, Ловелл?' - Роб Перси поднялся на колени, склонившись ближе.

Френсис отреагировал инстинктивно, отдернув книгу назад и воспламенив любопытство Роба.

'Дай посмотреть', не мог угомониться тот, потянувшись в завершении просьбы за журналом.

Уклоняясь от его захватывания, Френсис жестко ответил: 'Не покажу. Это личное'.

Роб продолжил упорствовать, результатом чего стала вырванная страница и опрокинувшийся на спину Френсис. Роб бросил взгляд на отвоеванный фрагмент, сжал его в кулаке и раскрыл глаза во всю их ширь: 'Иисусе, он пишет о нас!'

Он ринулся за журналом, и когда два сцепившихся мальчика катались клубком по полу, через их переплетенные тела перелез щенок волкодава, принадлежащий Ричарду, и начал без разбора лизать обоих мокрым шершавым языком. Сумев, в конце концов, встать, хоть и с 98 попытки, Френсис оттолкнул более крупного противника. Роб оступился, потерял равновесие и налетел на деревянный, декорированный серебряным узором кубок, наполненный каштанами. Судорожно стараясь удержать опору, он вытянулся в поисках твердой основы и зацепился за ремень Ричарда, вызвав повторное явление скрученных туловищ полу.

Роб сразу сообразил, что Ричард сильно ударился, и в один миг Френсис был забыт. 'Дикон... Ваша Милость. Прошу прощения, в самом деле!'

Дыхание Ричарда медленно восстановилось, и он оттолкнул руку Роба, когда тот попытался помочь ему подняться. Роб отодвинулся на задний план, уступив место Уиллу и девочкам Невилл, бухнувшимся на колени рядом с Ричардом и одновременно заговорившим.

'Вы прекратите свое нависание?' - раздраженно огрызнулся Ричард. Используя свободную руку, чтобы переместиться в сидячее положение, он сверкнул глазами на Роба.

'Видишь, что случается, когда ты принимаешься валять дурака?' - выдвинул обвинение Ричард. 'Роб, иногда твои поступки свидетельствуют, что разума у тебя меньше, чем Господь даровал простому барану'.

Он сморщился при попытке Анны привести перевязь в порядок, чем вызвал жар раскаяния Роба. 'Это Ловелл виноват', пробормотал мальчик, и Френсис, на которого переместился центр внимания, взорвался пылкими отрицаниями, угрожающими разжечь ссору снова. Только Изабелла с ее не вскормленной повелительной властностью Невиллов смогла заставить обоих замолчать.

'Оба вы олухи!' Она надменно указала на рваный журнал, лежащий грязным и разорванным пополам. 'Возьмите свои глупые каракули. Что до тебя, Роб Перси, будь просто благодарен, что не нанес Дикону серьезного вреда!'

Она кинула взгляд через плечо. 'Дикон, быть может, имеет смысл вызвать врача мамы, чтобы удостовериться?'

'Господь благой, нет!' - воскликнул Ричард в истинной тревоге. Он обвел глазами окружающих: 'И я не прощу того, кто хоть звуком обмолвится леди Нэн о произошедшем'.

Довольный, что его предупреждение достигло своей цели, Ричард позволил Уиллу помочь ему встать на ноги, пока Роб воспользовался возможностью отступить, а Френсис - вернуть свои записи.

'Дикон... тебе было очень больно?'

'Нет, не особо, Френсис'. Ричард выбирал удобное положение на скамье-ларе, устойчивее, чем ему могло бы хотеться при других обстоятельствах.

'Ты действительно писал о нас?'

Френсис неохотно кивнул и успокоился, увидев, что Ричард решил не разворачивать тему.

Заскучав, Изабелла покинула парадную комнату, пока остальные, принявшись за инкрустированный кубок с каштанами, продолжили прерванный разговор о выборе имени для волкодава Ричарда. Пес, уже ставший огромным за какие-то четыре месяца жизни и черный, как легендарный грех, был подарком ко дню рождения от его брата, короля, прибывшим с особым посыльным только на этой неделе.

Щенок растянулся у ног Ричарда и тайком присматривался к мягкой коже обуви своего хозяина. Увидев это, Френсис улыбнулся. Он был сильно впечатлен тем, что король помнил о дне рождения младшего брата; Френсис был уверен, такое качество не распространялось на всех старших братьев, по крайней мере, тех, с кем он водил знакомство. Конечно, Эдвард перепутал немного даты, так как Ричарду исполнилось двенадцать лет второго октября, но Френсис знал, что король уделял не больше внимания дате рождения другого своего брата, Джорджа, пятнадцатилетнего герцога Кларенса.

Не то, чтобы он порицал за это Эдварда. Френсис держался не особо высокого мнения о Джордже, нанесшего растянувшийся на целую вечность визит графу Уорвику и Ричарду нынешним летом. Он даже мысленно благодарил его за то, что тот не жил в семье графа. Будучи разозлен, Джордж пускал в ход свой ядовитый змеиный язык, в спокойном состоянии обнаруживая тревожащую манеру находить смешное там, где больше никто развлекаться не станет. Френсису находил слишком трудным для понимания, почему Ричард казался таким привязанным к Джорджу. Но ему совсем не сложно было принять преданность друга старшему брату.

Эдвард оставался в Йорке до середины июля, проводя мирные переговоры с шотландцами. Перед отбытием в Йоркшир он сделал крюк на север, принимая гостеприимство графа Уорвика в Миддлхэме. Его посещение приятно взбудоражило округу в крупных масштабах. Северные соседи - Меткалфы из Наппа Холла, лорд и леди Скроуп из близлежащего замка Болтон - собрались в Миддлхэме воздать почести королю. Френсис отметил с тайным изумлением, что даже могущественный граф кажется меньше в присутствии Эдварда.

Он болезненно завидовал Ричарду в дни, потекшие с момента прибытия двора, так как король многое сделал для своего младшего брата, оставляя его рядом с собой еще долго после наступления времени отхода мальчиков ко сну, и, приходя понаблюдать за упражнениями с копьем и широким мечом на ристалище.

Сейчас Френсис думал, - любимый знак Эдварда - солнце в зените - оказался выбран замечательно грамотно. Блеклая тень Маргариты Анжуйской отступала, закрываясь солнцем Йорков, и в первый раз он обнаружил, что верит историям Ричарда, рассказывавшего о жестокостях, творимых именем Француженки. Может быть, она и не являлась столь трагической героиней, решил Френсис несколько сожалея.

Однако, он ощущал тоскливое сострадание к ланкастерской королеве, живущей сейчас в стесненных условиях во Франции со своим одиннадцатилетним сыном и немногими верными сторонниками, такими как Эдмунд Бофорт, сегодня ставший герцогом Сомерсетом, и его младший брат, Джон Бофорт. Френсис смутно сочувствовал королю Гарри, считавшемуся скрывающимся шотландцами. Правда, подобные симпатии не поверялись Ричарду или кому другому в Миддлхэме. Следовало совершать определенные жертвы ради только что выкованной йоркистской дружбы, и благоразумие считалось не последним из существующих требований.

Сейчас он открыл журнал, который держал на коленях, оценивая ущерб, нанесенный Робом Перси. Чума его возьми за любопытство! С Робом, упершимся в своей злости, разве можно осмелиться и дальше продолжать вести записи? Перси вытащит их из самых потаенных уголков, поэтому Френсису надо сжечь дневник, страница за страницей, прежде чем он позволит Робу уставиться на него еще раз. Переполненный ощущением открытого неповиновения, Френсис нагнулся и подобрал перо. Разгладив страницу рукавом, он написал:

Уилл отдает предпочтение кличке Гавейн для пса Дикона, сильно проникнувшись 'Гавейном и Зеленым Рыцарем'. Анна грезит Робином. У нее есть спаниель, названный Девой Мэриан. Дикон говорит, что, если бы пес был собакой, он бы окрестил ее Маргаритой Анжуйской. Соображение данного толка развеселило Уилла, но прошло мимо Анны.

Сегодня вечером Дикон не в настроении. Думаю, у него болит рука. Дикон терпит боль без жалоб, выдерживая неудобство со скромной грацией, а теперешнее раздражение объяснимо неспособностью очищать каштаны левой рукой. Анна вызвалась помогать ему.

Уилл предлагает Дикону обозвать псину Сомерсетом в честь человека, которого граф считает истинным отцом сына Маргариты Анжуйской. Дикон смеется. Я боюсь, щенок поседеет до того, как он решится.

'Френсис?'

Перо дернулось, поставив кляксу на странице.

Анна тихо выскользнула из укрытия и встала перед ним. 'Френсис... если хочешь, я могу хранить дневник в безопасном месте для тебя. Знаю, у тебя мало своего пространства из-за соседства с Робом, Диконом и другими пажами. Когда возникнет желание оставить новую запись, скажи, и я достану его'.

Френсис не ответил сразу, и девочка покраснела. 'Я приму торжественный обет во имя Благословенной Госпожи, что не буду читать твой журнал, и никогда не нарушу этой клятвы, Френсис, честно-честно, я не совершу подобной гадости'.

Мальчик, больше не сомневаясь, протянул ей дневник. 'Да не нужно от тебя такой клятвы, Анна. Напротив, буду сильно обязан, если сохранишь его в своей комнате для меня'.

'Ни единой живой душе не скажу, где спрячу его', серьезно пообещала девочка. 'Даже Дикону'.

Шанса ответить у Френсиса не возникло. Вернулась Изабелла, запыхавшаяся и пышущая желанием поделиться новостями.

'Дикон! Здесь отец! Он только что въехал во внутренний двор, с ним дядя Джонни и Джордж'.

Лицо Ричарда просияло. 'Я думал, он остался в Ридинге с Недом вплоть до дня святого Мартина. Они передвинули отмечание даты из-за йоркского парламента?'

Изабелла ровно относилась к парламентам. Она пожала плечами и покачала головой.

'Не знаю. Но точно могу сказать, - что-то случилось очень плохое. Я мельком видела отца, поднимающимся по ступенькам в главную башню, и заметила, в какой неистовой ярости он находился. Никогда не наблюдала его таким разгневанным'. Изабелла сделала паузу, - чутья на драматический эффект у девочки отнять было нельзя. 'И до подобного состояния отца довел твой брат!'

Ричард проявил мало удивления. 'Что еще натворил Джордж?'

'Не Джордж'. Победоносно. 'Нед!'

'Нед?' - недоверчиво отозвался Ричард, и Изабелла кивнула. Ее волнение некоторым образом схлынуло, и она серьезно произнесла: 'Дикон, думаю, Нед должен был совершить действительно нечто ужасное'.

Ждали они не долго. Не прошло и нескольких мгновений, и в парадные покои зашел юный герцог Кларенс, призывая Ричарда уже во время появления в дверном проеме, выходящего в большой зал.

'Дикон! Погоди, пока не услышишь...' Он примолк, глаза равнодушно пробежали по черной шелковой перевязи Ричарда. 'Какого черта с тобой случилось? Не поверишь, Бог - свидетель, не поверишь. Вот, что скажу, - он с ума сошел, абсолютно сбрендил!'

Ричард нахмурился. 'О чем ты, Джордж?'

'Мы находились в Ридинге на заседании совета. Кузен Уорвик докладывал о благополучном ходе переговоров на тему брака Неда и золовки французского короля, когда наш брат вдруг объявил, что этот брак можно сбросить с повестки дня и не обсуждать. Его приперли к стенке с объяснениями, и Нед пожал плечами, сказав, что так уж случилось, и жена у него есть!'

Джордж помедлил, позволив ожиданию выложить благодарную площадку, прежде чем подвести итог тяжеловесным сарказмом: 'Мнится мне, Нед влип в тайный ранний брак...., а потом взял, и забыл упомянуть о нем в течение всех месяцев, пока наш кузен от его имени горбатился над заключением французского матримониального союза'.

'Тайный брак?' - повторил Ричард. Эхо прозвучало огорошенно, и Френсис хорошо понял, по какой причине. Если принять на веру слова Джорджа, Эдвард сотворил то, что не один другой английский король не посмел сделать в продолжение четырех сотен лет, прошедших с момента Нормандского завоевания, - выбрал жену по собственному вкусу.

Джордж кивнул. 'Ты услышал меня, маленький братик. Тайный брак с девицей, которую он посчитал прекрасной! Мало удивительного в крайней оскорбленности нашего кузена Уорвика!'

'Кто она?' - в совершенно гармоничном созвучии раздался вопрос и со стороны Ричарда и со стороны Изабеллы.

'Он сочетался узами брака с помощью тайной церемонии только что минувшим маем в имении Графтон в Нортхэмптоншире... с Элизабет Грей'.

Ричард переспросил сразу от имени всех присутствующих. 'Кто такая', уточнил он, 'Элизабет Грей?'

Джордж остановил свои яркие зелено-голубые глаза на брате, глаза, от света превращавшиеся в бирюзовые. 'Вот, действительно, немыслимая часть шарады. Она из семьи Вудвиллов, вдова сэра Джона Грея, погибшего, сражаясь за Ланкастеров при Сент-Олбансе! От него у нашей дамы два сына, один почти одних лет с тобой, Дикон! И она на целых пять лет старше Неда!' Джордж внезапно расхохотался.

'Двадцатисемилетняя вдова с двумя сыновьями', повторил он, вытягивая слова с явным удовольствием. 'Если и это недостаточно убийственно, знайте, она приходится дальней родственницей Маргарите Анжуйской! Ее тетка вышла замуж за дядю Маргариты! Христос распятый, Дикон, ты и сейчас не понимаешь, почему я сказал, что Нед должен был с ума сойти?'

'Или оказаться околдованным!'

Все глаза остановились на Изабелле.

'Какое иное объяснение может здесь быть, Джордж? Почему еще он женился бы на ней, не прибегни дама к колдовству?'

Джордж должным образом перекрестился, но выглядел при этом скептически. 'Зная Неда', произнес он цинично, 'чтобы околдовать его понадобились бы не меньше, чем белые бедра, округлый живот и...'

'Придержи свой язык, пожалуйста', поспешно прервала его Изабелла. 'Ты знаешь, моя госпожа матушка рассердится на такие непристойные речи в присутствии Анны. Или в моем', добавила она, словно в раздумье. Они с Джорджем улыбнулись друг другу.

'Иисусе, ты внезапно притих, Дикон!' - насмешливо взглянул на младшего брата Джордж, а когда Ричард не ответил, рассмеялся.

'Не часто ты так неохотно выражаешь свое мнение. Что скажешь о безумстве нашего брата? Он околдован, как подозревает Белла? Или просто очень хотел прокатиться на серой кобылке? (игра слов - Grey mare - лошадь Грея или серая лошадь - Е. Г.)'

Джордж снова рассмеялся, но Ричард его не поддержал.

'Хотелось бы мне знать,' - сказал он очень тихо, 'по какой причине ссора Неда с нашим кузеном кажется доставляющей тебе такое наслаждение?'

Больше не смеясь, Джордж коротко процедил: 'Ты безумен'.

В этот момент в парадные покои вошел граф Уорвик.

Френсис вздрогнул, у окон на северной стене потянуло сквозняками. Но двинуться он не осмелился, опасаясь привлечь к себе внимание. Если бы ему воспользоваться случаем улизнуть вместе с Уиллом! Френсис чувствовал уверенность, он не ожидался в свидетели графского гнева. Ричард и Джордж, как бы то ни было, приходились ему кузенами. Френсис кровным родственником не являлся, и понимающе считал секунды, когда граф заметит его навязчивое присутствие и вышлет из парадной залы получать наказание в виде розог.

Изабелла оказалась права, Уорвик находился в состоянии неистовой ярости, жуткой даже для человека, чьи бурные перепады были известны всей Англии, вдоль и поперек. На первый взгляд, вырывающаяся тирада направлялась на леди Нэн, его графиню, и на брата Джона, недавно получившего титул графа Нортумберленда. Тем не менее, Френсис чувствовал, что Уорвик беседует с одним человеком, и только с ним, со своим кузеном королем, высказывая то, что должно было, из соображений необходимости, душить его еще в Ридинге. Мальчик пребывал в абсолютной уверенности, Уорвик не решился бы высказать Эдварду возмущение, извергавшееся из него в парадной зале замка Миддлхэм. В конце концов, Френсис не думал, что Уорвик позволил бы себе такой выпад, - даже из уст Создателя Короля подобные слова граничили с изменническими.

'Вудвиллы', выплюнул Уорвик, и в его произношении эта фамилия становилась богохульственной. 'Скажу тебе, Джонни, этому нельзя поверить. Энтони Вудвилл сражался лицом к лицу с Недом при Таутоне, а сейчас - будет обниматься с ним в качестве шурина?'

'Кажется, так', ответил Джон. Поднявшись со своего места, он приблизился к другому человеку. 'Мне это нравится не больше твоего, Дик, но дело сделано. Нед женился на женщине, и чтобы мы ни думали о ее семье, она стала королевой...'

'Королевой? Ради Святой Мессы, парень, как эти слова не застревают у тебя в горле? Внучка простого дворянина, вдова рыцаря-ланкастерца... Правильную и прекрасную жену выбрал себе Нед! Если она подходит на место королевы, справедливым будет мне требовать для себя тиару Его Святейшества Папы!'

Джон не спорил, и, спустя какое-то время, покинул залу, а Френсис всем сердцем пожелал последовать за ним. Он не удивился тому, что Джон уступил, - мало было людей, которые по своей воле решились бы осадить разгневанного графа Уорвика. Юный паж ощутил внезапно нахлынувшую на него волну восхищения королем Эдвардом, столь бесцеремонно вызвавшим графское негодование.

Леди Нэн сейчас целиком поддерживала графа, высказываясь слишком тихо, чтобы Френсис мог ее услышать, отчего он воспользовался возможностью проследить, как его товарищи переносят продлившееся выражение гнева Уорвика. Никогда еще мальчику не доводилось видеть таких напряженных и несчастных лиц... за одним-единственным исключением. Джордж наблюдал за словами графа с тревожным интересом, легкий намек на улыбку вертелся на уголках его губ, и Френсис подумал, - Ричард был прав, брат получает удовольствие от впадения Эдварда в немилость. Он знал, какая-то напряженность отличала взаимоотношения Эдварда и Джорджа, но только сейчас увидел, как далеко она зашла.

Обратив взгляд от Джорджа, Френсис быстро скользнул им по подавленным дочерям Уорвика, а затем начал искать друга. Ричард склонился над щенком волкодава, и все, что оказалось доступно Френсису, оказалось занавесью темных волос, упавших вперед и закрывших его лицо.

'Как, во имя Христа, вы ожидали, я буду реагировать?' - внезапно спросил Уорвик с неистовством, заставившем Френсиса передернуться. 'Он обошелся со мной, словно с дураком, Нэн. Мне забыть, что Эдвард молчал все то время, пока я вел переговоры с французами, стараясь осуществить династический брак для блага Англии? Я должен позволить ему унижать меня на глазах всей Европы из-за неряшливой выскочки? Говорю тебе, Нэн, вынести такое нельзя! Он сотворил из меня посмешище целой Англии, и все из-за достаточно проницательной девки, державшей ноги вместе, пока наш Нед не распалился до степени готовности жениться на ней!'

Френсис был потрясен, он никогда не слышал, чтобы граф выражался столь грубо в присутствии собственных дочерей. Джордж громко расхохотался, противопоставив неожиданный звук наступившей тишине. Выходка должна была бы стоить ему осуждающего упрека от графини, но она не удостоила герцога Кларенса и взглядом в его направлении, не отводя глаз от своего мужа.

Раздался приглушенный звук, Изабелла кашлянула, стараясь подавить нервное хихиканье, к ужасу Френсиса, оно оказалось заразным. Он обнаружил себя сражающимся с дьявольским желанием расхохотаться... пока не увидел выражения лица Ричарда. Он вздернул голову вверх при словах Уорвика, а Френсис почувствовал, как его сердце начинает болезненно колотиться о ребра. Ричард вспыхнул, вытянулся как тетива, и, в течение ужасного мига, Френсис подумал, что он балансирует на грани высказывания. 'Нет, Дикон!' - внушал он ему мысленно, и свободно выдохнул, когда увидел, что Ричард продолжил молчать.

'И что мне следовало сказать французам? Как объяснить им, что союз не случится, что не будет французской невесты... потому что мой кузен Король показал себя таким дураком, что поставил белую кожу продажной девки и ее зеленые глаза превыше блага Англии!' 'Нет!' 'О, Господи Иисусе, Дикон', прошептал Френсис помертвевшими губами, пока граф оборачивался.

'Иди сюда, Дикон'.

Ричард медленно поднялся на ноги, послушно двинувшись, дабы предстать перед Уорвиком. 'Ты что-то сказал, парень?'

Ричард молчал и после долгого испытывающего взгляда в напряженное лицо мальчика, Уорвик произнес, нюансом спокойнее: 'Можешь высказываться свободно. Ты приходишься Неду братом, и его брак имеет отношение и к тебе тоже. Говори, что думаешь о нем?'

Ричард сглотнул. Всегда говорящий тихо, он был почти не слышен сейчас, пока озвучивал свою точку зрения. 'Я... Скорее нет, кузен'.

'Абсолютно точно, ты не одобряешь этот брак, Дикон? Стоит ли обсуждаемая прекрасная дама благодати трона?'

'Нет', признал Ричард, и Френсис откинулся на подоконник, ослабевший от облегчения, испарившегося со следующими словами друга.

'Но... выбор был совершен не мной. Выбор сделан Недом'.

'Ясно'. Очень тихо. 'То есть ты считаешь, коли Нед сделал свой выбор, мне стоит воздержаться от его критики?'

'Кузен...'

'Христе, Дикон, ты не слышал, что я сказал? Как ты можешь оправдывать действия Неда? Тайный брак с вдовой ланкастерца... Как он может послужить Англии?'

Ричард заколебался, и Уорвик огрызнулся: 'Жду твоего ответа. Расскажи мне, как твой брат послужит Англии этим проклятым супружеством!'

'Не знаю', хрипло уступил Ричард. 'Только уверен, что Нед никогда бы не поступил бесчестно'.

'В самом деле?' - спросил Уорвик, и модуляции его голоса проморозили всю внутреннюю часть покоев. Френсис дрожал, пылая от яркой богохульственной ярости, ярости, направленной против графа Уорвика, Создателя Короля, выбравшего мишенью выхода своего гнева на монарха Ричарда. Анна тихо плакала, Изабелла находилась на грани, Джордж, больше не развлекающийся, прикусывал нижнюю губу и сверкал зелено-голубыми глазами с кузена на брата и обратно и, в конце концов, на леди Нэн.

Его молчаливый призыв, казалось, достиг цели, так как она на шаг придвинулась к мужу. Но дальше не прошла. И не заговорила.

'Значит, Нед не может действовать бесчестно', откликнулся Уорвик, грубо и сардонически. 'У тебя странное представление о чести, Бога ради. Он тайком женился, причем на женщине, не имеющей качеств, чтобы стать королевой, женился на ней, не имея других причин, кроме желания обладания ее телом. А потом, Нед ничего не сказал в течение всего того времени, пока я планировал французский брак, чудесно зная, планы какого уровня будут загублены. Поведай мне о чести этого поступка, Дикон. Мне действительно надо понять!'

Ричард смотрел на кузена натянутым утомившимся взглядом осужденного, больше не надеющегося на отмену приговора.

'Я не могу говорить от имени Неда. Но ты был единственным, желающим французского брака, кузен... Возможно... возможно ты неправильно понял Неда. Возможно, ты действовал, не удостоверившись, что он на самом деле благоволит свадьбе. Нед... Нед говорил мне прошлой весной, что считает, ты без ума от своего друга, короля Франции...'

Его голос затих в запоздалом осознании нарушенного доверия. Лицо Уорвика побагровело. Он шагнул к мальчику, и звук металла, ударившегося о дерево, громко разнесся позади. Серебряный поднос и кувшин для вина мирно пребывали до этого на тяжелом дубовом столе. Сейчас поднос, кувшин и бокалы валялись разбросанными по полу. Узорчатый фламандский ковер на глазах темнел от распространяющегося красноватого пятна, вино текло по полированным, с древесными вкраплениями ножкам стола, обрызгивая цвета зеленого лайма корсаж графской дочери.

'Господи, Анна'. Уорвик воззрился на дочь и на разбросанные по полу осколки. Анна тоже посмотрела на учиненный ею разгром, и разрыдалась. Именно в этот момент в зал вошел Джон Невилл.

Он остановился в дверном проеме, всматриваясь в происходящее. В свою обливающуюся слезами племянницу. В облегчение, так внезапно осветившее лицо Джорджа, стоило Джорджу его увидеть. В ярость брата. Дольше всего Джон смотрел на Ричарда, оценив его отчаяние. Он понял, и его обычно флегматичный характер резко запылал сухим огнем.

Уорвик схватил дочь. 'Что на тебя нашло, девчонка? Взгляни, что ты наделала!'

Анна рыдала, пытаясь пробормотать то, что стало бы мольбой о прощении, будь ее слова понятны. Тут зал внезапно заполнился звуком.

Изабелла плакала: 'Это случайно!'

Нэн качала головой. 'На самом деле, Анна, что за неуклюжесть!'

Только Ричард по-настоящему перетянул внимание Уорвика снова на себя, быстро произнеся: 'Не обвиняй Анну, кузен. Виноваты мы. Мы измучили ее своей ссорой'.

Уорвик отпустил свою дочь и метнулся к Ричарду. На его лице застыло такое выражение, что мальчик инстинктивно отступил назад. Уорвик тоже действовал инстинктивно, а не обдуманно, схватив Ричарда, чтобы помешать, как ему казалось, бегству, и грубо вздернув к себе. Как только он это сделал, появился Джон. В три прыжка он пересек покои и наложил руку на запястье Уорвика.

'Словом перемолвиться... Брат', кратко изрек он, и Уорвик, который едва ли заметил возвращение Джона, оказался захвачен врасплох огнем, пылавшим в обычно спокойных карих глазах.

Прежде чем Уорвик смог ответить, его рука сильнее сжалась в хватке Джона, и всесильный граф почти буквально был оттащен к двери. Ярость так редко посещала его брата, что Уорвик увидел со стороны, ведь он на удивление подчиняется Джону.

Джон Невилл плотно захлопнул дверь за ними. В пустынном величии главного коридора братья взглянули в лицо друг другу. Уорвик первым нарушил молчание.

'Ну, Джонни', начал он резко, 'и что такого важного ты хотел сказать, не терпящего ожидания?'

'Что за чертов ад ты надоумился устроить там?' - гневно спросил Джон. 'Я понимаю твою злость на Неда. Но возложить ответственность на Дикона за подвиги Неда... Христос с тобой, мужчина, как можно было подумать такое? Он всего лишь маленький мальчик, Дик, и не может осуждаться за проявление верности брату. Знаешь же, в Неде Ричард видит целый мир!' Джон покачал головой в отвращении, добавив: 'Ты удивил меня, на самом деле, удивил. Мне казалось, ты прикладывал достаточно усилий, чтобы завоевать привязанность Дикона. Более того, всегда поступал так, что каждый шаг говорил о твоей любви к нему'.

'Конечно, я люблю Дикона', нетерпеливо перебил его Уорвик. 'Он важен для меня, для моих планов...'

'В таком случае, полагаю, ты вспомнишь об этом факте в будущем', произнес Джон в таким тоне, какой Уорвик не спустил бы больше ни одному человеку. Поразмысли, что было бы не шлепни Анна тот поднос?'

Вопрос заставил Уорвика задуматься.

'Возможно, я утратил способность к самообладанию', уступил он, замолчал и начал измерять шагами пространство.

'Да, ты попал в точку, Джонни. Не хочу, чтобы Дикон возложил на свои плечи надуманное недовольство за сказанное или сделанное в порыве гнева. Это не выход...'

Уорвик обернулся и, не дожидаясь Джона, распахнул настежь дверь парадной залы.

Френсис Ловелл все еще сидел примороженным к месту у окна. Под испытующим взглядом матери Анна собирала разбросанные кубки для вина и расставляла их на столе. Изабелла следила за сестрой с сочувствием, но, казалось, ей не приходило на ум предложить свою помощь. Облегчить труд Анны выразил желание Ричард, но графиня достаточно прохладно сказала, что он и так причинил довольно волнений этим вечером, и Анна сможет справиться и без его участия. Упрек заставил мальчика вспыхнуть и удалиться к камину. Там он оказался вместе с Джорджем, взирающим так, словно был не уверен, утешить младшего брата, или надрать ему уши. С виду, он склонялся к утешению, но поспешно отпрянул от Ричарда, увидев Уорвика в дверном проеме. Заметив отца, Анна бросила все усилия и кинулась к нему. Он заглянул в ее умоляющие темные глаза, прикоснувшись затем к влажной щеке. Анна просунула свою руку в его ладонь, встала на цыпочки и прошептала: 'Ты еще гневаешься на Дикона, папа?'

Это заставило Уорвика рассмеяться. Для скромного ребенка его дочь могла поступать удивительно настойчиво. Ее преданность кузену трогала отца, в конце концов, он сам сделал все, чтобы воспитать Анну такой. Уорвик ухватился за начало, невольно положенное дочерью, и ответил: 'Нет, Анна. Я не сержусь на Дикона'. Он оглядел зал в поисках Ричарда.

'Подойди сюда, Дикон'.

Уорвик видел нежелание Ричарда, тем не менее, мальчик поднялся и подошел.

'Когда люди злятся, Дикон, они часто бывают несдержанны. Боюсь, сегодня это оказалось верно для всех нас. Хочу, чтобы ты понял, я не виню тебя за необдуманные и поспешные речи'.

Он умолк и положил руку на плечо Ричарда. 'Ты - брат Неда, и единственно правильно то, что он может рассчитывать на твою преданность. Однако, допускаю, что расстроюсь из-за этого, кузен. Видишь ли, хотелось бы думать, я тоже имею право на верность с твоей стороны'.

Ричард выглядел пораженным. 'Ты имеешь право на мою верность!'

'Буду надеяться, Дикон', медленно произнес Уорвик. 'Потому что, признаюсь, станет больно считать иначе'.

Френсис и Ричард остались в зале одни. Уорвик удалился для дальнейшего обсуждения со своим братом и, к его огромному удовольствию, с Джорджем, польщенным так, что не передать словами, возможностью принять участие в политических делах, вершимых старшими. Графиня Уорвик проводила дочерей к двери сразу после ухода мужа, особенно тепло обняв Ричарда, вернувшего сейчас себе благоволение графа.

Френсис оседлал оконные подушки. 'Сохрани нас, Христос', тихо выдохнул он. Мальчику хотелось рассказать Ричарду о своем восхищении его выступлением в защиту брата перед графом, но он не думал, что друг воспримет подобную похвалу. Френсис никогда не видел других мальчиков, выглядящими столь встревоженно, как Ричард в эти минуты. Нет, ему совсем не казалось, что граф Уорвик станет безопасной темой для беседы.

Френсису никогда и в голову не приходило поднимать вопрос невероятного брака короля Эдварда. Более того, он прекрасно понимал, почему Эдвард пытался сохранять свое супружество в тайне так долго, как это только было возможно. Но что изначально толкнуло его жениться на вдове ланкастерца? Любовь? Страсть? Колдовство, как предположила Изабелла? Было бы крайне забавно поразмыслить над причинами беспрецедентного происшествия в истории английской монархии. Но Френсис понимал еще лучше, что как-бы не относился Ричард к поразительному поведению брата, никто, кроме него, этой причины больше не узнает. Джордж Кларенс, тем не менее, относился к другой категории.

'Разве Кларенс тебе не такой же брат, как Его Милость Король, Дикон?'

Ричард внезапно сгреб волкодава, вызволяя канделябр, упавший на пол вместе с серебряным подносом.

'Иногда, я удивляюсь, Френсис...', согласился он. 'Временами мне кажется, что он ревнует...'

Ричард остановился, сказав больше, чем намеревался. Свеча была так основательно прогрызена, что мальчик почел за лучшее избавиться от улик и направился к камину, когда дверь раскрылась, и в зал снова ворвалась Анна. Ринувшись к креслу, она встала на колени и подняла зажеванный дневник Френсиса.

Одарив его извиняющейся улыбкой, она тихо промолвила: 'Доброй ночи, Френсис, Дикон'. Когда Анна проходила мимо Ричарда, он вытянул руку, схватив ее за одну из белокурых кос.

'Если угодно, Анна, можешь выбрать имя моему волкодаву'.

Она кивнула: 'Я была бы рада'. И, крепко держа дневник, прижатым к себе, Анна вернулась к двери, не отрывая глаз от Ричарда все это время. У выхода она приостановилась, задумчиво взглянула на пса и сказала: 'Назовем его Гаретом... как рыцаря (Гарет Белоручка или Рыцарь Кухни - Е. Г.)'.

Ричард попробовал имя на звучание и посмотрел на лохматого друга. 'Гарет! Сюда, Гарет. Сюда, мальчик...'

Щенок зевнул, отчего оба мальчика рассмеялись, и не оттого, что посчитали все это забавным, но потому что смех показался безопаснейшим способом ослабить оставшееся напряжение вечера или, что более верно, забыть происшедшее.

Френсис соскользнул со своего места на окне, окостеневший от холода.

'Дикон...' Он остановился, сообразив, что ничего безопасного не может сейчас быть произнесено. В тишине они прошли по крытому деревянному мосту, опоясывающему внутренний двор и соединяющему главную башню с комнатами, находящимися в западной части замка. Когда он щелкнул пальцами, уговаривая отстающего щенка, Ричард замедлил шаг.

'Интересно...'

'Что, Дикон?'

Он серьезно остановил глаза на Френсисе. 'Интересно, какой она должна быть... Елизавета Вудвилл Грей'.