Солнце в зените

Глава двадцать четвертая

Вестминстер, март 1485 года

'Бесс?'

При звуке голоса Ричарда Бесс застыла, повернувшись, чтобы посмотреть на него с выражением, скорее напоминающим неохоту.

Ричард взглянул в сторону спальни жены. 'Доктор Хоббис там?'

'Нет, нет...' Бесс сглотнула. 'Ему пришлось настоять, чтобы матушка Анны удалилась в собственные покои, и пойти с ней, дабы убедиться, - сделала ли дама, как он просил. Полагаю, он хотел, чтобы та приняла снотворный раствор. Она просто не может справиться с...с...' Ее голос оборвался.

Ричард кивнул и уже отворачивался, когда Бесс протянула руку, - ладонь девушки застыла над его кистью, так к ней и не прикоснувшись.

'Что такое, Бесс? Ты хочешь мне что-то сказать?'

'Дикон, я...' Впервые ее взгляд встретился с его глазами. 'Я молилась за Анну', - произнесла девушка. 'Молилась, действительно, молилась!'

Ричард был поражен лихорадочной настойчивостью ее слов и поведения. Уже несколько дней он смутно понимал, - Бесс что-то сильно тревожит, но его собственные силы были слишком истощены, дабы позволить себе нечто большее, чем искру озадаченного сочувствия.

'Я знаю, девочка'. Это являлось самым большим, что он мог для нее сделать. Ричард не мог предложить утешения ни Бесс, ни Нэн, своей обезумевшей от горя теще, ни кому-либо еще. Дверь в спальню Анны была распахнута, король слышал ее сухой кашель, преследующий его теперь даже во сне.

Вероника открыла для него дверь шире. В невысказанном взаимопонимании они обнялись, оставаясь какое-то время в безмолвной близости, после чего Ричард пересек комнату и наклонился над изголовьем жены.

'Я здесь, любимая. Могу я тебе что-то предложить...или ничего? Вина?'

'Да...пожалуйста', - прошептала Анна, наблюдая, как он сам его наливает.

Сев рядом с ней на постели, Ричард обвил рукой ее плечи и мягко приподнял, чтобы Анна могла пить, держа кубок у губ супруги, пока она его не осушила. Король почувствовал немое неодобрение врачей, сдерживаемое не менее уровня недопущения к высказыванию, но крайне невозможное, чтобы его не заметить. Он повернул голову и произнес с леденящей угрозой в голосе: 'Доктор Бемсли, вы свободны. Все вы. Оставьте нас'.

'Ты не должен винить докторов, любимый', - тихо проворчала Анна, как только они остались одни. 'Ими движет единственно опасение и довольно правомерное, что ты можешь заразиться...'

'Давай не будем сейчас об этом говорить. Тебе удобно, Анна? Мне следует приподнять для тебя подушки?'

Анна кивнула - по той же причине, по которой попросила вина, - потому что понимала его нужду сделать для нее что-нибудь, пусть и незначительное. Отвернувшись в сторону, она стала кашлять в скомканный носовой платок, после чего незаметно бросила ткань на пол. Анна знала, - врачи сообщили Ричарду, что у нее начала подниматься смешанная с кровью слизь, но не желала, дабы он собственными глазами видел очевидное. В глубине души женщина испытывала исключительно благодарность, что появляющаяся при кашле кровь так незначительна. Больше всего в болезни ее пугала вероятность кровоизлияний, уносящих из тела жизнь так, как происходило с сестрой Анны, но в данный момент она понимала, что, по крайней мере, от этого в значительной степени избавлена.

'Бедная Белла', - произнесла Анна еле слышно. 'В последние недели я так часто о ней вспоминала. Как ужасно, должно быть, это для нее оказалось, Ричард. Всегда тяжелее умирать, если в твоей жизни присутствовало мало счастья, намного тяжелее. Может появиться чувство, что тебя обманули. Я никогда тебе не говорила, но в течение долгого времени после смерти Беллы я считала себя такой виноватой, - ведь ей радость едва улыбнулась, тогда как мне...я в ней купалась'.

Ричард дотронулся до ее руки. 'В тот день, когда я отыскал тебя в той гостинице Альдгейта, то пообещал, что позабочусь о тебе, будучи уверен...действительно уверен, что смогу, Анна, уверен, что сумею уберечь тебя ото всего зла и сделать то, что твой отец и Ланкастер-'

'Замолчи', - ответила Анна, - 'замолчи. Ты сделал, любимый, сделал. Все, что я знаю о счастье, происходит от тебя, от тебя и от Неда, от сына, которого ты мне подарил'.

Анне хотелось бы притянуть голову Ричарда к себе на грудь и погладить его по волосам, словно он был нуждающимся в утешении ребенком, как произошло бы, окажись на его месте Нед. Но даже если бы она сумела себя заставить настолько пренебречь предупреждениями врачей, у Анны не хватило бы на это сил, необходимых ей для ведения разговора.

'Матушка не в силах смириться с этим, Ричард, с моим угасанием. Ею владеет чересчур много сожалений, чересчур много мыслей о том, что она желала бы сделать по-другому. Но тебе, любимый, эти сожаления питать ни к чему. Нам не о чем жалеть. Совершенно не о чем'.

'Анна...' Ричард не мог произнести большего, чем ее имя, поднеся ладонь жены к губам и затем прижав к своей щеке. Длинные покрытые лаком ногти, являвшиеся ее самой знаменитой заботой, сейчас были коротко, как у ребенка, обрезаны. Анна предпочла это их загибанию внутрь - одному из не поддающихся объяснению проявлений снедающей тело болезни.

'Я смирилась со столь многим, Ричард, и это правда. Гнев...сейчас он полностью стих, как и страх. Я так устала, любимый, так устала...Иногда я даже думаю, что буду рада этому - оказаться в мире...и встретиться с Недом. Я не смирилась лишь с тем, что придется тебя оставить, но считаю, что поняла и данную необходимость, ведь Нед, наверное, нуждается во мне больше...'

Ричард опустил голову, Анна не могла больше видеть его лица, но ощущала на руке катящиеся по нему слезы. Она слабо потянула мужа за рукав, желая, чтобы тот взглянул на нее.

'Ричард, любимый, пожалуйста...послушай. Я чувствую себя сейчас настолько близко к Господу, как никогда раньше, будто он рядом со мной...как и Нед. И знаю - на самом деле знаю - Всемогущий совсем не ревнивый Бог, он - воплощение прощения. Разве не говорит Писание, что Господь полон сострадания и милосердия, храня нас в дни печали? Дорогой мой, если бы я могла помочь тебе понять это...Ричард, обещай мне, что постараешься поверить в мои слова, поверить в любовь и прощение Господни'.

Ричард кивнул, и этим Анне пришлось удовлетвориться, изнуренно спускаясь по подушке. Ей хотелось только заснуть, без остатка погрузившись в забвение, - Нед так часто навещал мать во снах, словно стоял там на страже в ожидании. Из-за Ричарда она еще несколько минут оттягивала засыпание, но потом ощутила, как муж ее приподнимает, смахивая волосы с шеи, и, открыв глаза, увидела, как он снимает с себя серебряный крест паломника, носимый им с раннего детства. Король замешкался со своей добычей, потребовавшей несколько попыток, прежде чем он смог аккуратно застегнуть ее у Анны на груди. От времени крест потускнел и обился, тем не менее, женщина почувствовала на коже тепло, словно реликвия продолжала держать жар, вобранный с тела супруга.

Незадолго до рассвета в среду, 16 марта, Анна в последний раз прошла обряды Римской Католической Церкви. Она отошла к середине утра, в присутствии находившихся у ее изголовья Ричарда и Вероники. В городе все еще звонили колокола храмов, когда на Лондон стал опускаться странный полночный мрак, и пока народ в страхе наблюдал за медленным затмением солнца, чернота снаружи осветилась ярким ореолом. В полную суеверий эпоху подобное явление воспринималось Божьим знаком и рассматривалось всеми предвестием дурного, а многими и доказательством прегрешения Ричарда против небес занятием принадлежавшего племяннику трона. Почему еще, настаивали люди, должно было затмение произойти именно в день смерти его жены?