Солнце в зените

Глава девятнадцатая

Амбуаз, Франция. Декабрь 1470 года.

Анна Невилл и Эдуард Ланкастер приходились друг другу дальними родственниками, так как пра-пра-дедушка жениха, Генрих Четвертый, и пра-пра-бабушка невесты, Джоан Бофор, являлись родными братом и сестрой. Поэтому было необходимо обезопасить брак разрешением Папы Римского еще до наступления дня свадьбы. Между Уорвиком и его другом, Людовиком Французским, удалось достигнуть полного взаимопонимания. Когда Уорвик отплыл в Англию, французский король использовал свою знаменитую силу убеждения на торговце из Тура, благоразумно согласившемся ссудить столько золота, сколько потребуется для обращения к Святому Престолу.

25 июля объединение династий Ланкастеров и Невиллов торжественно отметили в соборе Анже, скрепив благословенным крестом святого Ло из Анже. С этого момента жена и дочери графа поселились во владениях Маргариты Анжуйской в Амбуазе, что в центральной Франции.

В Амбуазе они услышали об успехе Уорвика, перетянувшего на свою сторону недовольного и несчастного брата, об уклонении Джона, позволившему их йоркистским кузенам бежать в изгнание и, также, о победоносном въезде отца и мужа в Лондон. Именно там мать и дочь получили известие о разрешении на свадьбу, обеспеченном иерусалимским патриархом. В этот четверг, 13 декабря, главный викарий Байи сочетал узами брака семнадцатилетнего ланкастерского принца и младшую дочь графа Уорвика.

Изабелла Невилл встала на рассвете, чтобы послушать мессу в часовне королевы, и сейчас вместе со своими дамами возвращалась к себе - переодеться для свадебной церемонии, назначенной на полдень. Изабелле только три месяца назад исполнилось девятнадцать лет, однако, она тяжело опиралась на руку приставленной к ней служанки и была вынуждена часто совершать остановки в процессе подъема по каменной лестнице.

Больше семи месяцев прошло со дня, когда Изабелла взяла на себя труд подняться по сходням корабля в порту Кале, тем не менее, девушка до сих пор восстанавливала подорванные резервы организма. Всегда тоненькая, сейчас она стала непозволительно худой, а ее бледность выражалась столь явно, что даже будущий зять заметил это и предложил Изабелле посоветоваться с врачом. У нее пропал аппетит, исчезла энергичность, и во время утренних пробуждений светло-карие глаза были потухшими и окруженными синяками.

Давняя дружба с лордом Уэнлоком, избранным управляющим Кале, позволяла Уорвику рассчитывать на его помощь или, в крайнем случае, на нейтралитет. Но Кале настолько был полон агентами Эдварда, что Уэнлок не осмелился позволить войти в порт известному врагу короны, и, пока корабль до тошноты у пассажиров переваливался на тяжелых волнах, у Изабеллы начались роды.

Она мучилась целые день и ночь, и только мать и Анна ухаживали за разрешающейся от бремени девушкой. У них не было ни ромашкового масла, ни соцветий руты, ни, даже, яиц. В конце концов, Уэнлок обратил внимание на отчаянные просьбы Уорвика и отправил ему два бочонка вина для Изабеллы, но напиток не мог ни снять боль, ни сохранить ребенка.

Младенец, сын, оказался мертворожденным, и, когда у юной матери открылось кровотечение, показалось, что она тоже определенно умрет. Прекращение кровотечения можно было отнести лишь к божественному милосердию Богоматери Марии. В то время, когда Изабелла лежала в бреду, ее мать и сестра вымыли ребенка, завернули его в белое одеяло и молились, опуская маленькое тельце в море.

Когда-то Изабелла представляла себя английской королевой. Под зорким оком отца она получала поддержку для подпитывания ожиданий истинно блестящего будущего. Нед показал себя недостойным королевского трона. Он был бы свергнут, а Джордж - коронован. Изабелла правила бы как его супруга, наслаждаясь народной любовью, которой никогда не видела Елизавета Вудвилл. Жизнь сразу снова могла обрести прежние краски, радовавшие до ссоры батюшки с кузеном и поблекнувшие, затенив счастье, на какое будущая монархиня невинно претендовала, как на принадлежащее ей по праву рождения.

Прекрасная мечта оказалась не более ощутимой, чем мыльные пузыри, одна из любимых игр маленькой Изабеллы. Реальность оказалась безумным полночным бегством на корабль в Эксетере. Реальность обернулась крошечным узелком, похороненным в море, ребенком, которого Изабелла никогда так и не увидела. Реальность стала ложем болезни в Онфлере, в Нормандии, когда французская акушерка, вызванная для ухаживания за девушкой, прямо выразила опасения, что та сможет когда-нибудь выносить дитя в полном смысле слова. Реальность предстала обручением сестры Анны с наследником ланкастерской династии, союзом, превратившим семейную жизнь Изабеллы в ад упреков и обвинений. Ее уязвленный муж обернул против супруги негодование, которое не осмеливался излить на тестя, и, со временем, когда интенсивность его ярости снизилась, погашенная осознанием, что разочарование Изабеллы так же остро, вред уже был нанесен.

Девушка находилась в крайне сникшем состоянии этим утром, страдая сразу от усталости, боли в спине и, особенно, от резкой головной боли. Ночью она спала мало, размышляя о мрачном будущем, предстоявшем ей при ланкастерском дворе, о браке, который сделает Анну принцессой Уэльской и, однажды, королевой Англии...при условии победы их отца. Заледенелым декабрьским днем, зная о превращении Эдварда Йорка в беглеца без гроша за душой, а отца в правителя Англии, которому никто не смел бросить вызов, не было причин сомневаться, - победа у Уорвика в кармане.

"Госпожа герцогиня! Ваша сестра, принцесса Анна..."

Прежде чем Изабелла смогла понять, прошло несколько мгновений. Ее владение французским языком ежедневно становилось безупречнее и свободнее, но девушка волновалась, затаив дыхание и представляя страшные картины, мелькающие перед глазами с невероятной быстротой.

'Кровь Христова', - выругалась Изабелла, вникнув в смысл послания, и те из ее прислужниц, кто достаточно знали английский язык, чтобы оценить на нем крепкие выражения, обменялись за ее спиной улыбками, полными заинтересованными предположениями. Если ее сестра действительно откажется выходить замуж за принца Эдуарда, ситуация обещает разразиться скандалом приятных масштабов.

Изабелла на короткое время подумала, не побеспокоить ли матушку, но потом пришла к противоположному решению. Анна была не ближе к матери, чем сама Изабелла. Границы существования графини Уорвик обуславливались дыханием и жизнью господина и супруга. Сколько ее старшая дочь могла себя помнить, это не менялось, и она не думала, что госпожа матушка окажется способна помочь сейчас.

Комната Анны окутывала холодом. Ни фламандские стенные гобелены, ни открытая жаровня не в состоянии были противостоять сквознякам. Но, несмотря на них, Анна надела лишь легкое шелковое платье сливочного оттенка и неподвижно сидела перед настенным зеркалом, окруженная впечатляющими рядами склянок с духами, розовой водой и косметикой, сурьмой и белладонной для глаз, белилами для лица, красной охрой для губ и бальзамом на основе календулы.

Сестра была не одна, - над ней склонилась другая девушка. Она подняла глаза при входе Изабеллы, и та узнала Веронику де Креси, одну из юных француженок, выбранных для помощи Анне. Девушка была только на несколько лет старше младшей барышни Невилл, и, казалось, степень их душевной близости за четыре месяца в Амбуазе увеличилась.

'Анна? Почему ты не одеваешься? Осталось меньше трех часов'.

Анна продолжала смотреть в настенное зеркало.

'Изабелла, уйди', - вяло попросила она.

Изабелла сделала француженке знак рукой отойти и подошла ближе к сестре. 'Мне сообщили, что ты распустила своих фрейлин... Это правда? Анна, взгляни на меня! Что за чепуха происходит?' Наблюдая неохотное внимание Анны, она хладнокровно продолжила: 'Конечно, ты не намереваешься устроить нам еще одно слезное представление, посвященное жалости к себе?'

'Я не могу сделать этого, Изабелла', прошептала Анна, 'не могу'.

'Тем не менее, сделаешь, и мы обе знаем об этом. Мы уже поставили все точки над 'и' до степени, что не осталось ничего не проговоренного. От намеченного брака зависит будущее нашего отца. Он дал слово французскому королю. Ему необходима французская поддержка... и брак - та цена, которую он за эту поддержку должен заплатить. Ты же знаешь, Анна'.

'Цена, которую он за эту поддержку должен заплатить?' - недоверчиво отозвалась Анна. 'Как видится мне, я - единственная, кто должен заплатить! Я - единственная, кто должен связать себя узами брака с Ланкастером, с человеком, мною презираемым'.

'Следи за языком', - предупредила Изабелла. 'Подобное говорить небезопасно'.

'Однако, это правда'. Анна отвернулась от зеркала, чтобы умоляюще взглянуть на сестру. 'Изабелла, всю жизнь меня учили ненавидеть Ланкастеров. Они убили нашего дедушку, нашего дядю Тома, нашего кузена Эдмунда. Как я могу забыть такое?'

'У тебя нет выбора', - ответила Изабелла столь непримиримо, что Анна стукнула кулачком по заставленной части стола, толкнув, таким образом, склянки и баночки друг к другу.

'Иисусе, Изабелла, разве ты не можешь понять, что я чувствую? Даже не хочешь попытаться?'

'Какую пользу принесет моя попытка? Это что-то изменит?'

Анна вздрогнула, и Вероника сделала шаг вперед, закутав ее плечи накидкой. Изабелла замешкалась, но потом подобрала гребень из слоновой кости.

'Иди сюда, я помогу тебе уложить волосы'.

Анна резко дернула головой, тем не менее, Изабелла огрызнулась. 'Следует повторить? У тебя нет выбора!'

'Значит, продолжаешь меня уговаривать', - горько заметила девушка. 'Кажется, я утратила последний шанс, последовав за батюшкой во французское изгнание. Понимаю, но сегодня молила бы Господа, чтобы он не позволил мне совершить такого шага! Молила бы Господа, позволить мне никогда не покидать Англию!'

'Рассуждаешь как настоящий ребенок, Анна. Ты прекрасно понимаешь, что не могла остаться в Англии. Слишком мало нашлось бы друзей, готовых оказать помощь дочери человека, объявленного предателем'.

'Нет?' - упрямо переспросила Анна, заставив Изабеллу потерять последние крохи терпения.

'Намекаешь, полагаю, что могла бы всегда обратиться к нашему кузену Глостеру?'

Старшая сестра в отвращении покачала головой. 'Видимо, ты забыла, сестренка, что Дикон не нуждается в тебе'

Темные глаза Анны вспыхнули подобно древесному углю, составив контраст с белой как мел кожей. 'За что ты меня ненавидишь?'

'Ты прекрасно осведомлена, что это не так'.

'Так', настаивала Анна. 'Как только батюшка был вынужден согласиться на помолвку, ты резко изменилась по отношению ко мне... словно, каким-то образом, в случившемся обнаружилась моя вина. Несправедливо обвинять меня в том, что отец обошел Джорджа. Я не выбирала. Милостивый Боже, ты же знаешь! Я никогда не хотела стать женой Ланкастера... никогда. Я бы скорее умерла', заключила она так пылко, что, невзирая на свою позицию, Изабелла почувствовала себя тронутой.

'Это не так уж и плохо, Анна', - вздохнула старшая. 'Ты должна попытаться вспомнить... Как его супруга, однажды ты станешь королевой Англии'.

'Я не хочу становиться королевой Англии!'

Взгляд Изабеллы, направленный на сестру, остановился. 'Тогда ты действительно дура', - в конце концов изрекла она.

'Нет', отрикошетила девушка ровным голосом, прозвучавшим как голос незнакомки, а совсем не ее, Анны. 'Нет, я - товар. Меня продали Ланкастерам за назначенную цену, как обменяли бы плащ или золотую подвеску'.

На самом деле все это было тем, что и так активно обсуждали, даже при измученном французском дворе, о чем прекрасно знала Изабелла.

'Ты не должна произносить подобные вещи', - проворчала она без осуждения. Старшая дочь Уорвика устала, очень сильно устала. Изабелла подумала, что ей надо бы пожалеть сестру, но это оказывалось тяжело, слишком тяжело, вызвать в своей душе сочувствие, ощутить хоть что-то. Выполнить задачу удалось, последняя слабая попытка Анны взбунтоваться легко поддалась тушению, но Изабелла не способна была получить от этого удовлетворение. По лицу сестры начали тихо скатываться слезы. Старшая заранее знала, что все закончится именно так, что Анна расплачется. Так было всегда.

'Я позову твоих дам, поэтому одевайся', - подвела итог Изабелла.

Казалось, Анна не услышала. Слезу потекли быстрее. Она обхватила себя руками, раскачиваясь вперед и назад. Внешне девушка была больше ребенком, чем женщиной, только в прошлом году ее тонкое девичье тело начало приобретать округлые и мягкие очертания, женскую гибкость, и Анна все еще находилась в стадии роста. Изабелла прикусила губу. Думать об этом не хотелось, как и наблюдать слезы сестры. Она ничего не могла сделать. Ничего.

Изабелла наклонилась, скользнув губами по мокрой щеке Анны. 'Я пришлю к тебе твоих дам', - тихо сообщила она и не дождалась ответа. Ничего не ожидалось. Анна позволит одеть себя в шелковое платье невесты, лежащее на кровати. Она выйдет замуж за Ланкастера. Изабелла подняла руку к раскалывающимся вискам. Перед глазами расплывались и танцевали световые пятна. Пролетела мысль, что отец был бы доволен.

Как только Изабелла вышла в коридор, за ее спиной почти сразу же открылась дверь.

'Почему вы не помогаете леди Анне, Вероника?'

'Ей страшно, госпожа. Почему вы не хотите признать это? Разве вы не понимаете?'

'Вы чересчур самонадеянны', - холодно ответила Изабелла, совсем не довольная от осознания, что французская девчонка понимает намного больше англичанки, с которой делится своими соображениями.

'Я тревожусь, госпожа', -дерзко настаивала девушка. 'Леди Анна - мой друг. Почему бы вам не быть к ней добрее, хотя бы сегодня? Она сейчас в вас сильно нуждается. Вспомните, что ей всего лишь четырнадцать лет, она нетронутая девица и должна соединиться брачными узами с человеком, к которому не испытывает ни симпатии, ни доверия...'

Изабелла прервала речь жестом. 'Ничем не могу помочь', - мрачно отрезала она, задавая себе вопрос, почему стоит здесь, объясняясь с нахальной француженкой.

'Анна - моя сестра. Ее несчастье удовольствия мне не доставляет, уверяю вас. Но в этом мире мы обязаны делать то, что от нас ожидают. Анна принадлежит к семейству Невиллов и действовать должна как Невилл'.

Во взгляде Вероники отразился прямой вызов, не вызвавший у Изабеллы приятных ощущений и заставивший ее цинично огрызнуться: 'Более того, я не понимаю, почему нужно жалеть Анну? Существуют много худшие жребии, чем участь королевы Англии'.

Когда Изабелла отворачивалась, Вероника тихо и очень быстро произнесла: 'Я подумала, что именно вы сможете проявить сострадание к ее положению. Вы были достаточно удачливы, чтобы выйти замуж за лично избранного мужчину, госпожа'.

Изабелла открыла рот для озвучивания ядовитого выговора, но услышала, как говорит: 'Да, выбор оказался за мной. Действительно...'

Изумленная собственным признанием, она еще больше удивилась при звуке своего смеха. Успокоившись с помощью сильного усилия, Изабелла встретила взгляд Вероники. Ее глаза тоже были карими, и, к ярости герцогини Кларенс, в них плескался намек на жалость.

'Уверена, вы с пониманием отнесетесь к просьбе помочь моей сестре, Вероника. Поэтому, почему вы медлите? Сделайте ее прекрасной для Ланкастера, он ждет столь многого'.