Живущий за двоих

Том 7. Глава 7

Занятия в школе закончились, и у Эндрю было больше недели свободного времени, пока ему не понадобилось быть в Англии. Учитывая, что он будет отсутствовать следующие два дня, Эндрю позвонил Джун, и они договорились провести съемку ее последней одежды в четверг на той неделе.

У Лесли и Маири были планы занять его днем большую часть недели. Теперь, когда Эндрю наконец исполнилось 18 лет, ему нужно было заполнить кучу документов, чтобы взять под контроль различные компании и трасты в своей жизни, а также завершить инвестиции в винокурню. Было весело проводить с ними время, пока они разбирались со всей бумажной волокитой, слушали объяснения и пытались лучше все понять. Когда Лесли занималась финансами, в ней чувствовалась энергия, которая очень обнадеживала. Трем очень молодым людям со значительными суммами денег, либо на их имя, либо за которые они несли ответственность, нужен был кто-то со страстью к финансам, а также скептически относящийся к блестящей истории продаж. За последние три года Лесли, возможно, выросла больше всех, превратившись из учительницы начальных классов в человека, увлекшегося бизнесом и инвестированием. Как и у Эндрю, у нее были воспоминания о своей сестре в качестве мотивации максимально использовать возможности, которые они заработали. Джулиан, Лесли и Эндрю собирались провести последние выходные июля, разрабатывая план на предстоящий год, последний год топтания на месте, прежде чем Лесли сможет приступить к работе на полную ставку в качестве управляющего директора Фонда.

Когда Эндрю сидел в офисе Маири на той неделе, он наблюдал за взаимодействием между ними двумя. Будучи двумя директорами его компании в течение первых двух лет и двумя взрослыми людьми в течение всех четырех лет существования компании, они проводили много времени вместе, особенно имея дело с такими людьми, как Кайл Тернер. Эндрю вспомнил тот день, когда Мунго Драммонд понял, что у него конфликт интересов, и вместо этого бросил их Маири Коннелли, о чем они никогда не пожалели.

Июнь в школе был временем прощания, переход из школы в университет был очень заметным. Хотя Лесли и Маири будут в его жизни в будущем, это был во многом переходный этап в жизни Эндрю. Наконец-то он взрослый, полный книжных знаний, но все еще не получивший жизненных уроков. Ему было комфортно с тем, кем он был как мужчина, чего он достиг и что планировал на будущее. Но также он знал, что в ближайшие четыре года изменится, возможно, больше, чем за последние четыре. Одна из ключевых вещей, которые Эндрю усвоил за время работы в CCF и ежедневного общения с Питом, заключалась в том, что он не был лидером. Эндрю даже не был уверен, что сможет дополнить это предложение. Его не беспокоили технические аспекты Королевского инженерного лагеря, но ему было любопытно, как он впишется в него. Ему просто нужно было вспомнить свой бой с крикуном Билли годом ранее. Мог ли он быть лидером мужчин, лидером людей независимо от пола? Эндрю знал, что стал лучше, но это не было врожденным, это был приобретенный навык. Ему стало интересно, не прячется ли старина Эндрю у него на плече в моменты сомнений. Он увидит.

У них с Питом было торжественное прощание со школой в тихий романтический момент вместе с 45 000 кричащих шотландцев. Несмотря на то, что им обоим понравилось шоу, это было странное событие. Это была пара школьников, которые два или три раза в месяц ходили в небольшое местное музыкальное заведение с живой музыкой. Часто в клубе было менее 200 человек. The Nite Club были переполнены в тот вечер, когда они впервые увидели U2, но вместимость не превышала 500 человек. Концерты на стадионах были настолько далеки от этого опыта, что делать сравнения бессмысленными. За предыдущие два года Эндрю видел двух самых лучших шоуменов мира в лице Фредди Меркьюри и Брюса Спрингстина. Фредди ослепил своим легким контролем над 10 000 человек, было немного тревожно, как он заставлял это выглядеть настолько непринужденно. Брюс потребовал вашего внимания, продюсировал шоу ценой усилий и пота и зацепил вас задолго до конца. Очаровывал ли Боуи таким же образом на "Мюррейфилде" в конце июня 1983 года? Эндрю не был уверен, потому что никто из них никогда не вспоминал об этом концерте. Ему и Питу понравилось шоу, в конце они ушли счастливыми, и все же. Что сделал тот день, возможно, больше, чем любой другой, и время было выбрано очень удачно, так это укрепил дружбу между ними двумя и заложил первый камень в фундамент, с помощью которого мы будем поддерживать связь. Эндрю и Пит были приятелями по концертам, они ходили на концерты, в основном небольшие, в разных местах города. Когда бы он ни был дома в течение следующих четырех лет, они отправлялись знакомиться с местной музыкальной сценой. Это началось двумя или тремя годами ранее, и это был их предпочтительный способ слушать музыку. Конечно, они ходили на концерты групп, которые добились успеха. Но им нравилось появляться в небольших клубах и слушать тех, кто выступал в тот вечер. Все началось тем летом и отчасти было реакцией на первое выступление на стадионе.

Теперь, когда скрытый подтекст потенциальной наготы исчез с Джун, съемка с ней прошла невероятно непринужденно. В этом была серьезность, она хотела добавить безупречные фотографии в свое портфолио, но динамика сильно отличалась от предыдущих раз. Тони подошел и помог сделать несколько снимков, он остался и сделал несколько дополнительных снимков, чтобы закончить съемку, поэтому у Джун было несколько разных ракурсов ее одежды. Но это была производственная линия, поскольку Джун тратила больше времени на переодевание, чем на стояние перед камерой. Но за два с половиной часа они получили снимки всей ее одежды. Поскольку Эндрю собирался уехать на юг на две недели, Тони предложила проявить пленку для нее, и отпечатки будут готовы к середине следующей недели. По дороге домой Эндрю понял, что это была работа, он вел себя как профессиональный фотограф. У него было задание, и он потратил день на его выполнение. Это был первый раз, когда он просто работал фотографом, делая это для кого-то другого, а не для себя. Это будет не в последний раз.

На этом Эндрю завершил свои приготовления на следующие две недели. Первые три дня в том году кадетский лагерь королевских инженеров располагался в Тидворте. Он будет находиться на базе 22-гоnd инженерного полка, саперного инженерно-боевого полка, в их казармах в Перхеме, на окраине Тидворта. Кадеты принимали участие в тренировочных упражнениях с боевой стрельбой, хотя, по его предположению, их участие предполагало, что они будут держаться в стороне и заткнуться. После этого он вернулся в Чатем на последние три дня. Тидворт находился на юго-восточной окраине равнины Солсбери, и хотя до него было легко добраться на окраине крупнейшего тренировочного полигона в Великобритании, по крайней мере, по сравнению с некоторыми тренировочными полигонами в северной Англии и Шотландии, где побывал Эндрю. Он мог сесть на поезд до Андовера, который находился менее чем в пяти милях от лагеря.

Что усложняло ситуацию, так это то, что в среду следующей недели он должен был быть в Милтон-Кейнсе в течение трех дней для окончательной проверки своего проекта по информатике, а также для всех окончательных документов. В пятницу, 15 го июля, он должен быть уведомлен о получении степени, если все пойдет по плану. Еще одна вещь из списка. Казалось бессмысленным возвращаться в Эдинбург в воскресенье, чтобы через два дня развернуться и снова отправиться прямо на юг. И просто чтобы внести последний штрих во все это путешествие, у Эндрю был билет на Supertramp в Эрлс-Корт в субботу, предшествующую Королевским инженерным курсам. Если в 1983 году и можно было создать группу, еще более немодную, чем ELO, то это были Supertramp. Все, кого он просил посмотреть, не хотят ли они тоже прийти, постоянно над ним смеялись. Пит и Лесли несколько недель поносили его за то, что он поехал в Лондон на "Супертрамп". Так что он был предоставлен самому себе.

Пришло время для его первого дорожного путешествия. Он собирался поехать в Милтон-Кинс в пятницу, оставить машину у кампуса Открытого университета и тем же вечером сесть на поезд до Лондона, чтобы выступить на следующий день. Затем поезд до Андовера в воскресенье в начале лагеря и обратно из Чатема в конце. Он проводил пару дней, играя в туриста, и успевал на поезд обратно в Милтон-Кинс как раз к своей обзорной сессии, с долгой поездкой домой в конце. Было много пфаффинга туда-сюда, но это позволило избежать общения с машиной в Лондоне.

В пятницу утром Эндрю встал в свое обычное время и загрузил машину, готовую к отъезду. Он увидит своих родителей через пару недель, но до тех пор он впервые побывал взрослым. Его родители даже не проснулись, когда он отправился в путь, и их незаинтересованность еще больше усилил их старший сын. 12 часов спустя он регистрировался в своем дешевом маленьком отеле недалеко от Кромвелл-роуд. Он припарковал машину в кампусе Открытого университета после безоблачной поездки и сел на автобус до станции Милтон-Кинс. И вот он здесь, 18 лет, с деньгами, без родительского присмотра и готовый увидеть, что может предложить Лондон. Его главным впечатлением было много пьяных, хотя "карри хаус" был в порядке вещей, а паб с живой музыкой - в порядке вещей. Эндрю не был трезвенником или ханжой, когда дело доходило до выпивки, но очевидно, что зависимость его бабушки заставила его с подозрением относиться к выпивке, а затем печальное, отчаянное пьянство, которое он наблюдал на ферме Гарри в те два Новых года, также осталось с ним. Там было много людей, очень отличающихся по жизни и мировоззрению от тех фермеров, которые пили с такой же мрачной решимостью. Солдаты и студенты университета были одними из самых больших пьяниц в стране, так что следующие четыре года обещали быть интересными.

Брайан Кэмпбелл поделился с Эндрю секретом хорошего обслуживания в баре. Обслуживание официантками было очень редким явлением в Великобритании, и поэтому все подходили к бару, чтобы их обслужили, в результате в баре всегда находилось по два-три человека, которые ждали, чтобы привлечь внимание бармена. Еще одной вещью, которой не было в Великобритании, были чаевые, вы получили сдачу и сохранили ее. Брайан сказал ему, что залог хорошего обслуживания - давать бармену на чай пару фунтов в начале вечера, зная, что он будет присматривать за тобой до конца вечера. При цене пива 75 пенсов за пинту пара фунтов были разумными чаевыми. В тот вечер Эндрю прибыл слишком поздно, чтобы применить эту тактику, поэтому вместо этого выбрал дерьмовую тактику быть высоким с длинными руками. Это сводит с ума коротышек, борющихся за место в баре, но это работает во всем мире. Встаньте сзади, протяните деньги и крикните "пинту светлого, когда получите минутку мате’, и о чудо, пинта светлого появляется. Ладно, здесь немного преувеличено, но не сильно. Единственное, что сработало лучше, - это пара D-образных чашек и низкий верх. Это также хорошо работает, если вы пьете что-то простое, например, пинту пива, что делается быстро и легко. Но именно так Эндрю познакомился с Манон и Ясмин. Он стоял в глубине зала, на столе стояло пиво, люди смотрели. Группа была не более чем сносной и изо всех сил пыталась удержать внимание толпы, или, по крайней мере, его собственное. Выполняя свой хулиганский трюк в баре в третий раз, он почувствовал, как кто-то дернул его за рукав, и, посмотрев вниз, увидел, что и хороший, и плохой коп смотрят на него в ответ. Плохая полицейская, позже идентифицированная как Манон, выглядела так, словно хотела врезать ему по яйцам. Милая улыбка доброго полицейского, Ясмин, как он позже узнал, имела вид человека, у которого были другие планы на его яйца. Эндрю не знал, то ли у него встал, то ли он стал черепахой.

“Поскольку вы, кажется, гораздо лучше справляетесь с обслуживанием, чем мы, не могли бы вы принести нам два джина с тоником, пожалуйста?”

Эндрю пришлось обработать предложение, чтобы уловить все пропущенные согласные. В том, что они французские, не оставалось сомнений, как только она открыла рот. Он улыбнулся, и через две минуты они уже стояли вокруг стола, пытаясь продолжить разговор. Они были в переполненном пабе, группа, как всегда, играла слишком громко, у Эндрю был сильный шотландский акцент, а у них двоих - еще более сильный французский. К счастью, группа закончила и ушла на 20-минутный перерыв, который дал им шанс.

“Спасибо за напитки”.

Это была Ясмин, теперь они, по крайней мере, разобрались с именами.

“Не за что, я вел нечестную игру, перекрикивая всех. У такого высокого роста есть свои преимущества ”.

Манон немного оттаяла и улыбнулась в знак признательности. В течение следующих 10 минут они узнали друг о друге все самое главное. Им обоим было по 22 года, они недавно закончили университет во Франции. Они решили приехать в Великобританию на месяц и попутешествовать по окрестностям. Это был их второй день в Лондоне, и они, казалось, наслаждались жизнью. Они слышали о Supertramp и были удивлены, что Эндрю проделал весь путь до Лондона, чтобы увидеть их. Это привело к сложному объяснению Королевских инженерных курсов, но он донес до них суть вопроса. После этого была веселая ночь легкого флирта и помощи в выборе маршрута. Закончился ли вечер соответствующим образом развратной групповухой в одном из их отелей? Конечно, нет. Это были милые женщины, которые флиртовали с молодым человеком и получили пару бесплатных напитков. Эндрю дал им свой номер телефона и попросил позвонить ему, если они доберутся до Эдинбурга. Когда он выходил из паба в тот вечер, он не ожидал, что когда-нибудь увидит их снова.

На следующий день он играл в туриста и провел день в Музее науки и Музее естественной истории, которые находятся менее чем в 400 метрах от его отеля. Эндрю не торопился и постарался втиснуть в посещение как можно больше информации. Выйдя из Музея науки, он посмотрел на инженерный корпус Imperial через дорогу и подумал о своей поездке в декабре и об Ara. Она больше не всплывала у него в голове каждый день, но всякий раз, когда он думал о ней, боль все еще ощущалась. Но он также был полон решимости забыть об этом на этот раз. Ара не могла заполучить его и свою семью, а Эндрю не собирался быть человеком, который заставил ее сделать выбор. Ему было жаль ее и он скучал по ней, но он должен был дать ране затянуться и перестать бередить ее.

Несмотря на насмешки своих друзей, Эндрю хорошо провел время на концерте в тот вечер. Эрлс корт был большим сараем и вмещал до 20 000 человек. Было странно обнаружить, что он маленький, после концерта Боуи в Мюррейфилде ранее на этой неделе. На следующий день он сдал свои сумки в камеру хранения на вокзале Виктория, это был один из последних случаев, когда он смог это сделать, поскольку они находились в процессе утилизации из-за угрозы взрыва, которую они представляли. Остаток дня он бродил по центру Лондона, изображая туриста. Вестминстерское аббатство, Здания парламента, Трафальгарская площадь, вверх по аллее к Букингемскому дворцу. Ни настоящей рифмы, ни причины, и, кроме похода в Вестминстерское аббатство, это был день блужданий снаружи. Затем он взял большую спортивную сумку со своей формой и прошел около мили пешком до вокзала Ватерлоо ближе к вечеру и менее чем через два часа был на посту охраны в Перхэм-Даун, где располагались казармы Суинтона, где дислоцировался 22-й инженерный полк.

Три ночи и три дня в Перхэме были первым случаем, когда Эндрю увидел глубину передового планирования армии. Как вернувшиеся курсанты Инженеры были гораздо лучше знакомы с ними, знали биографию каждого и обновили их файлы интервью в понедельник утром. Потенциальные кандидаты в офицеры, обычные или запасного состава, были отделены от парней, которые поступали на службу в качестве обычных саперов. После этого они были распределены, причем пара кадетов была прикреплена к отдельному офицеру, и отправлены наблюдать за учениями.

Им рассказали в общих чертах о тренировках на равнине Солсбери. По краю равнины были разбросаны гарнизоны, а посередине - огромная площадка для боевых стрельб, зона поражения как танков, так и артиллерии. Это должна была быть общевойсковая атака, включающая пехоту, танки и артиллерию. Инженерно-боевые полки участвовали в любом штурме, расчищая минные поля, наводя мосты через овраги, расчищая дороги, устраняя поломки техники и действия противника. Как наблюдающий курсант, не прошедший инструктажа, было поразительно, насколько организованным выглядело начало упражнения и как вскоре после этого все пошло прахом в спешке; фон Мольтке был прав. Первый день был потрачен на наблюдение за капитаном Наффилдом, оценивающим состояние гусеничной техники. В ходе учений учитывается убыль для имитации действий противника и различных танков, орудий, бронетранспортеров пехоты и т.д. были помечены как поврежденные или уничтоженные. Также произошли обычные механические поломки оборудования, которые не были частью сценария. Казалось, что это было особенно распространено со старыми танками Chieftain. Они находились в процессе замены на совершенно новые Challengers, и было много поломок. Другой курсант, Джеймс, и Эндрю наблюдали и приняли к сведению, как Наффилд проводил немедленную оценку, решая, можно ли быстро починить транспортное средство на месте или его нужно отбуксировать для серьезного ремонта. Королевские инженеры-электрики и механики, REME, отвечали за фактический ремонт, но они видели, что Наффилд постоянно поддерживал с ними связь относительно состояния оборудования. Судя по всему, что они видели во время учений, выстрелов могло и не быть, они много слышали на расстоянии, но ни разу не наблюдали никакой стрельбы. Все, что они увидели, - это обломки войны, отброшенные в сторону по мере продвижения штурма. За исключением короткой остановки на обед, где это были полевые пайки, они были в пути весь день.

Капитан Наффилд время от времени объяснял, что он делает и о чем думает, но по большей части он постоянно сталкивался с проблемами, и кадеты учились, наблюдая. Он думал на ходу, принимал решительные решения, мотивировал (хорошо, разглагольствовал) своих людей, получал обновления, передавал обновления по линии. Весь день это было безостановочно. Тем вечером в лагере он рассказывал о прошедшем дне. Разработка боевых действий заключалась в реагировании. Вы планируете правильно распределить ресурсы для решения проблем, но вы понятия не имеете, с чем столкнетесь, пока не начнется бой. Неоднократно подчеркивалось, что королевские инженеры были в первую очередь солдатами, а инженеры - во вторую. Инженерные роты и отделения находились по всему боевому порядку, а в некоторых случаях и на самом переднем крае атаки, особенно когда речь шла о минах.

На следующий день Джеймс и Эндрю точно узнали об этом, поскольку были приписаны к лейтенанту Леонарду, командовавшему имитацией штурма обороняемой позиции. Они наблюдали, как AVRE, бронированная машина королевских инженеров, по сути, старый танк, переоборудованный для использования саперами, устанавливал минно-разминирующие заряды, а затем прокладывал путь через условное минное поле. Позже они наблюдали, как боевые инженерные тягачи прорывали бермы с помощью бронированных плугов, и, наконец, они наблюдали, как танки-мостоукладчики подкатили к имитированным брешям. Инженерная поддержка была прямо на передовой, это была не тепленькая хрень в тылу, это был бой.

За обедом Джеймс, приличный парень из Мерсисайда, предположил, что они практикуются в том, чтобы идти не тем путем. 1983 год, разгар холодной войны, когда вся кровавая советская Армия появилась из-за горизонта, армия Западной Германии проводила бы отступление с боями, стараясь не прибегать к ядерному оружию на поле боя. Не беспокоясь о том, сколько танков или тягачей выйдет из строя без какой-либо дополнительной помощи со стороны противника.

В среду разные группы курсантов были собраны вместе, 20 из них, чтобы обсудить увиденное. Инструкторы хотели, чтобы их мысли были ознакомлены с большей частью того, что такое боевая инженерия, без какого-либо инструктажа или подготовки. Сначала кадеты были сдержанны, но постепенно все больше и больше из них заговорили, рассказывая о том, что, казалось, шло хорошо, а не о неожиданных катастрофах. Что больше всего запомнилось Эндрю? Что это было значительно больше руководство, чем инженерия. Офицеры боевой инженерии были солдатами, которые знали, как использовать определенную технику; точно так же, как командиры танков знали, как сражаться на танках. Они руководили людьми в ситуациях серьезной опасности, когда люди могли погибнуть и были бы убиты. Точно так же, как знать, откуда стрелять из трубы, - это лишь малая часть того, чтобы быть офицером-артиллеристом, знание того, что делает все различное инженерное оборудование, было лишь малой частью того, чтобы быть офицером-сапером. В конце третьего дня их погрузили в армейский автобус для поездки в Чатем, и Джеймс с Эндрю сидели вместе и болтали по дороге.

“Интересно, как они на самом деле загнали нас в тупик этими двумя днями наблюдений”.

Эндрю посмотрел на него, размышляя о его ответе.

“Да, до сих пор много внимания уделялось всему, что связано с тылом, строительству лагерей, защитных насыпей, уборных, строительству и обслуживанию дорог, расчистке вертолетных площадок и тому подобному. Все это вчера было на самом острие атаки. Пехота и бронетехника ждут, чтобы пересечь овраги, пробиться через минные поля, прорвать оборону, все они ждут нас. И враг упорно борется, чтобы лишить нас доступа. Совершенно иной взгляд на работу, чем все лагеря CCF или ACF до этого момента. Вы солдат с инженерной бронированной машиной, а не какой-нибудь гражданский инженер в камуфляже. ”

“Во вторник особое внимание уделялось военному делу, а в понедельник - не уверен, чему именно, менеджменту? Лидерству? Способности справляться с давлением? Всем этим трем. Наффилд так и не остановился, потому что, черт возьми, я натравил на него кучу всякого дерьма. Сколько вождей так и не добрались даже до начальной точки упражнения? Смоделированный урон на поле боя также был захватывающим. Я предполагаю, что эти показатели убыли имеют некоторую обоснованность, даже если это только против немцев 40-летней давности. Действительны ли они против 1000 Т-80, когда все они перебираются через холм? Я думаю, что одна из вещей, в которой у нас будет много практики, - это создание оборонительных позиций корпусом вниз, когда мы будем отступать через Западную Германию ”.

Остальная часть путешествия была потрачена на обдумывание похожих позитивных сценариев. В ту ночь они даже не остановились в Чатеме, а вместо этого вернулись в лагерь Чаттенден через Медуэй от Чатема. Последние три дня лагеря были смесью занятий в классе и полевых работ, хотя в том году им пришлось спать в бараках, а не под брезентом. Наступило субботнее утро, и были проведены индивидуальные собеседования с майором, ответственным за курс, одним случайным лейтенантом, которого Эндрю никогда не видел, и старшим сержантом на курсе, сержант-майором. Это была рекламная кампания, я хотел попытаться заручиться поддержкой каждого из них. Они довольно сильно надавили на штатного сотрудника, но Эндрю в настоящее время не был заинтересован в этом. Он был рад подтвердить, что присоединится к университетскому отделу OTC, и они будут поддерживать связь, чтобы обеспечить ему несколько командировок королевских инженеров и рассмотреть территориальные вопросы, когда он закончит учебу. Кроме этого, было маловероятно, но не невозможно, что он станет обычным королевским инженерным офицером.

Субботним вечером, возвращаясь на поезде в Викторию, Эндрю много думал о только что завершившейся неделе. Теперь он знал, на что будет похоже подписание контракта с Royal Engineers, по крайней мере, потенциально. Там было что-то вроде 25 саперных полков, и, возможно, 10 из них были фронтовыми инженерно-боевыми полками. Они не были даже самыми закоренелыми королевскими инженерами, потому что среди остальных были подразделения по обезвреживанию бомб, инженеры-парашютисты и инженеры-коммандос, прикрепленные к морской пехоте. Это дало Эндрю пищу для размышлений по пути в Лондон.

В тот субботний вечер он отказался от каких-либо действий, он устал, проголодался и нуждался в приличной ванне. Следующие три дня и две ночи были в его распоряжении, во вторник он должен был сесть на вечерний поезд до Милтон-Кинса. Эндрю поменял сумки на вокзале, поэтому ему не пришлось таскать с собой все свое армейское снаряжение. В воскресенье утром он вышел из отеля после тренировки и отправился в Гайд-парк на пробежку. Он нуждался в какой-то рутине, и хотя место было другим, он обрел некоторое спокойствие, пробежавшись несколько раз по парку. В отеле нашли открытый муниципальный бассейн, он находился в Чизвике, хотя Эндрю не был до конца уверен, где именно это находится. Он следовал указаниям, сел на метро где-то на западе и в конце концов смог наконец поплавать впервые за неделю. Плавание было для Эндрю медитацией, его разум успокаивался, и он мог гораздо лучше все обдумывать. В тот день его мысли были заняты Королевскими инженерами. Еще в прошлые выходные он думал, что Королевские инженеры - это инженеры, служащие в армии, теперь он знал, что это солдаты, которые случайно оказались инженерами. Возможно, это пришло к нему поздно, но, по крайней мере, пришло к нему. Эндрю хотел быть инженером; хотел ли он быть и был ли готов стать солдатом? В основном его страхи и озабоченности были связаны с лидерством. В предыдущий понедельник он думал о капитане Наффилде и о том, как тот жонглировал столькими вещами, но самое главное - о том, как он командовал своими людьми. У Эндрю были сомнения по поводу роли офицера и командира, а не инженерной части. Старина Эндрю никогда полностью не отпускал его, и это определенно была та область, в которой он всегда изо всех сил пытался освободиться.