Живущий за двоих

Том 11. Глава 2

Во вторник утром Сюзанна отвезла Эндрю на вокзал. Он сказал ей воспользоваться машиной, пока она не вернется в Глазго, это даст ей некоторую свободу. Машина оказалась припаркованной на обочине подъездной дорожки к дому ее родителей до конца семестра. Что касается его родителей, Эндрю не связывался. Он оставил шарф Hermès в своей комнате для матери, а остальное взял с собой. Он сидел в поезде, направлявшемся на юг, размышляя о следующих нескольких днях с Джимом и Фрейей; он не знал, чего ожидать. Выбросив это из головы, он уткнулся в учебники, и путешествие пролетело в мгновение ока. Следующие две недели были важны для Эндрю, позволив ему пересмотреть все, что было на курсе на данный момент, и почувствовать, что он готов к началу последнего семестра. Занятия длились всего четыре недели, поэтому количество нового материала было меньше, чем в первых двух семестрах, но он все равно хотел убедиться, что у него больше шансов получить хорошую оценку на выпускных экзаменах. И да, в глубине души он знал, что с ним все в порядке, но учеба была его йогой, она успокаивала его и направляла все его внимание внутрь.

Поздним утренним поездом из Эдинбурга Эндрю добрался до Кингс-Кросс прямо в разгар часа пик, поэтому он преодолел хаос в метро и добрался до станции Бейкер-стрит. Снова выбравшись на поверхность, он нашел условленный паб под странным названием "Охотник за оленями" на углу Мэрилебон-роуд и Бейкер-стрит. Оказавшись внутри и увидев всю атрибутику, до него дошло, что он находится на территории Шерлока Холмса, отсюда и название паба. Эндрю потягивал пинту пива и в этот момент снова углубился в свой учебник "термодинамика". Внезапно он услышал смех и, подняв глаза, увидел лорда Барнса и миссис Морей стоял рядом с ним, оба с улыбками на лицах. Он вскочил, чтобы поприветствовать их.

“Привет, Эндрю”.

Фрейя притянула его к себе для объятий, за которыми последовало рукопожатие от лорда Барнса, который отправился за напитками для них. Фрейя села рядом с Эндрю.

“Рад видеть тебя, Эндрю, ты давно ждешь?”

“Э-э, я так не думаю, но я был поглощен своей книгой, поэтому не заметил, как прошло время”.

“Это то, что заставило нас рассмеяться, вы были так сосредоточены на своей книге, что даже не заметили нас, когда мы вошли, даже когда мы были рядом с вами”.

Он покраснел, но в ее словах был смысл. Он был известен тем, что отключался от мира, когда учился. Лорд Барнс вернулся с напитками и присоединился к ним.

“Давай сначала разберемся с одной вещью, пожалуйста, Эндрю. Когда нас будет только трое, пожалуйста, называй нас Джим и Фрейя, и давай не будем тратить время на танцы вокруг темы, хорошо?" Я понимаю, что вы вернетесь к названиям, когда будут присутствовать другие, но когда будем только мы, пожалуйста, обойдемся без формальностей. ”

То, что он сказал, имело смысл, и, поскольку Эндрю жил с ними, он не сопротивлялся. Все еще было странно называть его Джимом в лицо, но он мысленно использовал это как сокращение, когда думал о поездке. Они выпили, и беседа была поверхностной, о том, каким был Эдинбург, все в таком роде. Как только они закончили, до их квартиры в районе с соответствующим названием Montagu Mansions было всего пять минут ходьбы; на самом деле это было название улицы. У них была прекрасная квартира с тремя спальнями, намного больше, чем у Эндрю, и они показали ему свою комнату для гостей, в которой, к счастью, из-за всеобщей скромности была ванная комната. Они собирались поужинать вне дома, но в течение нескольких минут более свободно говорили о своей работе, чего они не делали в пабе. В течение следующего часа они развлекали его поверхностными историями о законе и правительстве, о тех областях, в которых его познания были скудны. Но также было ясно, что обсуждения были поверхностными, детали бросались в глаза своим отсутствием.

Фрейя Морей была государственным служащим номер два в Шотландском офисе в должности заместителя секретаря. Когда Джим Барнс стал юристом и переехал в Лондон, она обратилась с просьбой о переводе в департамент, расположенный в городе, и ей было предоставлено разрешение на перевод. В настоящее время она была заместителем секретаря Министерства обороны, располагалась в Уайтхолле напротив Даунинг-стрит и менее чем в двух кварталах от здания парламента, где находился Джим. В шотландском офисе был один заместитель секретаря, тогда как в Министерстве обороны их было три, и теперь она была одной из них. Это было все, что она рассказала Эндрю о деталях своей работы. В ближайшие годы он выяснил, в чем заключалась ее работа, но на тот момент все, что он знал, что она была очень высокопоставленной государственной служащей, и это все.

Лорд Барнс был облагорожен как барон Барнс из Крамонда в городе Эдинбурге и теперь был одним из 11 лордов-законодателей. Он работал в палатах парламента, что, по мнению Эндрю, было невероятно круто. Палата общин находится в северной части здания, ближе к Биг-Бену и Вестминстерскому мосту, в то время как Палата лордов находится в южной части здания. Джим объяснил, что раньше лорды закона заседали и слушали дела в самой палате, но теперь для них были отведены комнаты для заседаний комитетов, где они могли рассматривать дела. Но опять же, ничего более существенного не обсуждалось. В 1979 году прямо здесь была взорвана заминированная машина, в результате которой погиб член парламента, действовала ИРА, четырьмя месяцами ранее в Harrods была взорвана бомба, в результате которой погибли шесть человек, так что угроза нападения на здание парламента была реальной. И Эндрю вообще не ожидал какого-либо обсуждения стоящих перед ним юридических вопросов.

Таким образом, дискуссии были интересными и в то же время дразнящими, они оба знали, что можно обсуждать, но в равной степени и то, чего нельзя. Тон беседы изменился, как только они закончили говорить о делах. Они решили пожениться и теперь были помолвлены. Именно в этот момент стало очевидным кольцо на пальце Фрейи. Эндрю поздравил их обоих и попытался, не проявляя любопытства, выяснить реакцию Мойры. Как будто он мог провернуть это с этой парой.

“Отвечая на ваши деликатно сформулированные невопросы, Мойра рада за нас. У нее своя жизнь, которая может включать, а может и не включать переезд в Рейкьявик, и хотя мы общаемся каждую неделю, она больше не часто бывает рядом. Я сохранил эдинбургский дом, и она всегда может остановиться там, когда захочет. Фрейя решила продать свое заведение, сохранять три места не имело смысла, два, честно говоря, кажутся расточительностью. У нас действительно есть кое-что, о чем мы хотели бы вас спросить, но мы должны пойти поужинать, так как вы, должно быть, умираете с голоду. ”

Первая часть вечера не раскрыла ничего из того, о чем еще они хотели его спросить. Ужин проходил в итальянском ресторанчике недалеко от их квартиры, где их уже знали. Разговор был в основном об Эндрю и особенно об инвестиционном бизнесе. Большая часть разговора за ужином вращалась вокруг трудностей поиска новых предприятий, а также определения нового бизнеса, а также вопроса о том, можно ли просто заменить существующий бизнес. Они слушали, как Эндрю объяснял страсть Лесли к фундаментальным инвестициям, как на уровне школы, так и в конкретных университетских исследовательских проектах.

“Вы пытаетесь вдеть нитку в очень сложную иголку со всеми этими ограничениями, Эндрю”.

Это было наблюдение Джима.

“Полагаю, что да. Но я много думал об этом в течение последних шести месяцев, и особенно в последние пару недель. Дуг Сомерс вбил в нас мысль о необходимости зарабатывать деньги, чтобы мы не упустили эту возможность, поэтому в первую очередь у нас должен быть реалистичный бизнес-план. В то же время мы смотрим на то, что представляет собой бизнес. Одно из первых инвестиционных предложений касалось автомобильных компонентов, оно было хорошо продумано, за ним, казалось, стояла суть и все такое, но чего не хватало, так это хорошего понимания рынка. Дуг убедил нас, что небольшая компания по производству автомобильных компонентов в Шотландии - не лучшая инвестиция. Как и в случае со всеми этими вещами, он никогда не говорит, что они не могут работать, он просто не думает, что у этого много шансов. Таким образом, мы стараемся сосредоточиться на новых технологиях, а не на предприятиях, которые в данный момент уносят людей. Затем последнее, что мы рассматриваем, - это просто перевод рабочих мест из одного бизнеса в другой. Дуг и Брайан Кэмпбелл предупредили нас об этом, поскольку это может привести к тому, что вы попытаетесь определить победителей и проигравших, и они оба непреклонны в том, что мы потерпим неудачу, если сделаем это. Для меня это было более сложное образование, чем учеба в университете, и это хорошо. В конце концов, я пытаюсь помочь бизнесу утвердиться, вырасти и добиться успеха. Если я буду помнить об этом, то все остальное сработает. Время и помощь Дуга Сомерса пойдут на пользу всем нам троим. Он управляет собственной фирмой, но без него мы бы все еще пытались наладить все это, и я сомневаюсь, что нам удалось бы привлечь дополнительные деньги. Я думаю, ему нравится побеждать в нас с Джулианом инвестиционное чутье ”.

После ужина они вернулись в квартиру, и у Эндрю была возможность отдать Фрейе ее шарф. Она была невероятно счастлива и сморгнула слезы, прежде чем снова обнять его всем телом. Для сдержанной шотландской матроны она определенно была тактильной. Хммм. Джим устроил Эндрю разнос за то, что усложнил его жизнь, теперь Фрейя тоже будет ожидать от него таких шикарных подарков. Эндрю на самом деле не видел изюминку этих чертовых шарфов, но они всем понравились. В итоге Манон должна была получить отличный рождественский подарок. Он нашел время позвонить Навье и Хелене перед тем, как они ушли на ужин, и собирался встретиться с Навьей на следующее утро, в то время как Хелена собиралась приехать в город послезавтра. Эндрю и Навья собирались поужинать, чтобы он не слишком навязывался Фрейе и Джиму.

Он встал раньше хозяев и после тренировки отправился посмотреть, сможет ли он пробежаться по Риджентс-парку. Он нашел нечто, называемое Внешним кругом, и дважды прошел по нему вокруг всего парка. Прогулка пешком за пять кварталов до квартиры позволила ему остыть, и, войдя в квартиру, он обнаружил, что на кухне творится домашнее блаженство. Эндрю принял душ и просто застал их обоих, когда они уходили на день. Хотя было приятно посидеть и поболтать с ними, ему всегда напоминали о том, кто они такие, в чем заключается их работа, и в результате он все время чувствовал себя ‘включенным’. Когда за ними закрылась дверь, напряжение покинуло его, и он наконец смог расслабиться. Он читал за завтраком и после, прежде чем привести себя в порядок и отправиться на станцию метро "Бейкер-стрит" к 10.00. Навья увидела Эндрю раньше, чем он увидел ее, и устроила ему засаду, когда он бесцельно оглядывался по сторонам в вестибюле станции. Он поднял ее и закружил, вызвав притворное возмущение, когда она хлопнула его по плечу.

“Отпусти меня, ты, большой шотландский мерзавец, господи”.

“Я тоже скучал по тебе, саркастичный индийский карлик”.

Ее улыбка была широкой и искренней.

“Я рад, что ты смог провести некоторое время в Лондоне; семья сводит меня с ума. Чем ты занимался во время каникул, кроме учебы, конечно”.

Проблема Эндрю заключалась в том, что работа моделью в Париже была историей, которую он собирался рассказать на следующий день, когда Хелена тоже была там. Эдинбург состоял из бизнеса, о котором он не собирался упоминать; много времени с Сюзанной, о которой он не собирался упоминать; много времени с Тони и Мэгги, о которых он не собирался упоминать; и учебы.

“Я расскажу вам все о Париже завтра, когда приедет Хелена, я хочу пройти через все это только один раз, и это очень хорошая история. Шотландия включала общение с друзьями и учебу, и вот я здесь. О, есть одна вещь, о которой нам нужно поговорить, у меня появился сосед по квартире, пока я был дома. Один из моих школьных друзей хотел вырваться из семейных лап, и поэтому он мой новый сосед по квартире. Вы по-прежнему можете приехать и погостить летом, но логистика теперь усложняется. ”

“Ну, я сомневаюсь, что получила бы родительское разрешение остаться в квартире мужчины одной, даже если бы там была отдельная спальня. Я посмотрю, смогу ли я подойти в "stay", если буду в отеле, честно говоря, я воздержался от того, чтобы что-либо им говорить. Мама, в частности, кажется более консервативной и традиционной теперь, когда я отсутствовал пару семестров. Отношение такое: ‘что ты сделал для меня в последнее время’; все хорошо, что мы оба поступили в Кембридж, и Ру осталось всего триместр до окончания учебы, но теперь все, о чем она думает, - это поженить нас. Сделайте миссис Беннет Браун, и у вас будет моя мать ”.

“Это тяжело для вас обоих. Они ожидают, что Рупаши вернется домой, когда закончит, или она сможет жить одна или с соседями по квартире?”

“Я не слышал, чтобы это обсуждалось, но я бы предположил, что они ожидают, что она переедет домой. У нее есть работа в городской юридической фирме, и поэтому я ожидаю, что ей придется иметь дело с мамой и всеми ее интригами. Хотя Ру и говорит, что по контракту на обучение у нее безумные часы, и она никогда не будет дома, но кто знает. Я все равно смогу держать волка подальше от двери еще три года. ”

В итоге они провели день в Лондонском зоопарке, который Эндрю выбрал не в первую очередь, но там было не слишком оживленно, и это позволило им двоим поболтать. Эндрю все еще вспоминал свою поездку в Эдинбургский зоопарк примерно четырьмя годами ранее, и даже несмотря на то, что он был с Мар и они трахались потом, его главным воспоминанием были те бедные зебры, сбившиеся в кучу на вершине Корсторфин-Хилл, дождь дул сбоку, а температура колебалась в низких однозначных цифрах. Не было конкретного животного, которое так привлекло бы его внимание, скорее из-за нехватки места. Казалось, что каждый отдельный экспонат должен быть в два раза больше, если не больше. Но это было время с Навьей, и они весело болтали, говорили обо всем и ни о чем, просто расслаблялись и наслаждались временем вместе. Достаточно уместно, учитывая, что они были в зоопарке, она наконец заговорила о слоне в комнате.

“Итак, ты собираешься позвонить в Ru, пока будешь в городе?”

“Я думаю, что это будет ее решение. Не секрет, что я здесь, но я не хочу отвлекать ее в этот последний перерыв перед выпускными экзаменами. Если она хочет провести со мной немного времени, отлично, но я не собираюсь делать ее жизнь ни несчастной, ни запутанной, не обращай внимания на все эти культурные штучки с твоими родителями. Ты прекрасно знаешь, что она мне действительно нравится, но она заслуживает чего-то лучшего, чем флирт со мной ”.

“Иногда ты можешь быть тошнотворно благородным, Эндрю, ты знаешь это? Хелена приезжает завтра, и мы проведем с ней день, но если я смогу убедить ее согласиться, почему бы тебе не провести немного времени с Ру в пятницу. Я думаю, ей не помешал бы перерыв в учебе.”

Эндрю пожал плечами, что было настолько близко к восторженному согласию, насколько он был способен. Чтобы завершить их туристические приключения, он сел на коня, и они отправились к мадам Туссад, которая находится в южной части Риджентс-парка.

“Я всю свою жизнь жила в нескольких остановках метро от этого места и никогда здесь не была”. Навья призналась.

Учитывая, что потребовалось новозеландцу, чтобы затащить Эндрю на памятник Скотту, он понял, как можно забыть поиграть в туриста в своем собственном городе. Ужин после этого был в том же пабе, где он встретил Джима и Фрею накануне.

“Что ты делаешь сегодня вечером? Какие планы?”

“Я не знаю наверняка. Я бы предположил, что проведу ночь в чате со своими друзьями. Я не хочу игнорировать их ни сегодня, ни завтра. Мы втроем можем пойти завтра, куда ты захочешь, и мы должны запланировать ужин вне дома. Хелена останется с тобой? ”

Хелена действительно оставалась у Навьи до воскресенья. Они договорились встретиться в том же месте, а затем доехать на метро до города и встретиться с Хеленой у Ватерлоо. Эндрю проводил Навью до станции метро "Бейкер-стрит" и увидел ее по пути, прежде чем отправиться обратно к Джиму и Фрейе. Они убирались после ужина и все вместе сели в гостиной поболтать. Они оба казались немного неловкими, и Эндрю подумал, не сделал ли он что-то не так. Фрейя начала разговор.

“Есть две вещи, которые я хотел бы обсудить с тобой, Эндрю, одну профессиональную и одну очень личную”.

Она сделала паузу и вздохнула, прежде чем поднять на него глаза и продолжить.

“В Министерстве существует программа для ряда студентов, обучающихся летом, и я подумал, не заинтересует ли вас подача заявления. Для 10-недельной программы есть всевозможные вакансии. Учитывая вашу академическую успеваемость и участие в CCF, а теперь и OTC, я думаю, у вас были бы очень хорошие шансы пройти собеседование и быть выбранным. Я принес домой бланк на случай, если вы действительно захотите подать заявку, и я мог бы занести его утром.”

Она выжидающе посмотрела на него, и Эндрю понял, что пришло время ему понять, что здесь происходит.

“Фрейя, это звучит как интересная работа на лето, и я заполню форму после того, как мы закончим этот чат, но сначала мне нужно кое о чем спросить вас двоих. Я не хочу показаться неблагодарным, в конце концов, я сижу здесь, в вашем доме, но я не думаю, что могу больше задавать эти вопросы.

“Почему ты делаешь все это для меня? Последний год ты был для меня как любимые тетя и дядя. Просто ваша дружба сама по себе удивительна, но затем речь на моей вечеринке и тот безумный вечер на вашей вечеринке в Хогманае. Я 18-летний молодой человек, не имеющий отношения ни к кому из вас, с которым вы познакомились только потому, что девушка, с которой я учился, подтолкнула меня пойти и поговорить, а затем помочь, Мойра. То, что ты сделал для меня, и то, что ты все еще делаешь для меня, не сходится.”

Эндрю остановился и посмотрел на них, приподняв брови.

“Я услышал фразу ‘этот большой старый мозг’ на вашей вечеринке, и теперь я вижу, что вы ее используете, не то чтобы я сомневался в этом”.

Джим не был зол, на самом деле на его лице было странное облегчение. Больше он ничего не сказал, но посмотрел на Фрейю.

“Это связано с личной просьбой, с которой я должен обратиться к тебе. Эндрю, в этом году мне 54, и у меня сложное прошлое. Мой отец был шотландским рыбаком, который встретил норвежку, когда был вынужден зайти в гавань Бергена из-за повреждения своей лодки. В итоге он переехал в Норвегию, женился на моей матери, и они произвели меня на свет. У меня было 10 замечательных и мирных лет в Норвегии до 1940 года. Затем в течение трех недель оба моих родителя были убиты вторгшимися немцами. У меня не было ближайших родственников в Норвегии, и поэтому я была эвакуирована в Шотландию, чтобы пожить у старшей незамужней сестры моего отца. Я пробыл там оставшиеся пять лет войны, и в итоге она меня удочерила. Как я уже говорила, у меня не было семьи в Норвегии, готовой удочерить меня, 15-летнюю девочку, которая провела пять лет в Шотландии. Поэтому я осталась. Я полюбил Шотландию, я был гражданином Великобритании по линии своего отца, так что это не было похоже на то, что я был иностранцем в чужой стране. К концу войны мой голос звучал точно так же, как у всех других детей в Дингуолле. Я поступила в университет, где встретила своего первого мужа, Роберта Морея. Это было в середине 1950-х, и мы были счастливой парой почти десять лет. Мы так и не смогли завести детей, пока, наконец, чудесным образом я не забеременела осенью 1964 года ”.

Фрейя сделала паузу, и ее голос стал мрачным.

“Но зимой произошла автокатастрофа, Роберт погиб, и я потеряла своего нерожденного сына”.

Джим держал ее за руку, но ничего не говорил. Фрейя подняла глаза и грустно улыбнулась Эндрю.

“Слишком много лет после этого я только и делал, что работал. Я добивался успеха на своей работе и неоднократно повышался в должности, но только когда я встретил Джима четыре года назад, я начал по-настоящему жить заново. А потом, в ту знаменитую ночь два года назад, я встретила тебя. Очаровательный молодой человек, делающий что-то приятное другу.”

Она остановилась и посмотрела Эндрю прямо в глаза.

“Тебе столько же лет, сколько было бы моему сыну, и я знаю, что я не твоя семья или что-то в этом роде, но я бы хотел, чтобы мой сын вырос таким же хорошим, как ты. Я бы хотел, чтобы вы думали обо мне, о нас, как о тете и дяде. У меня нет семьи, и пока я не встретила Джима, я была здесь совсем одна. Чего бы я хотела, так это чтобы ты проводил меня к алтарю на свадебной церемонии. Не мог бы ты сделать это для меня, пожалуйста, Эндрю?”

Итак, как вы реагируете на что-то подобное? Эндрю сказал "да", и его много обнимали, но за этим было гораздо больше. Он был ошеломлен и встревожен всем этим. Ему было грустно из-за того, что Фрейя так много пережила, включая потерю обоих родителей на войне, а затем мужа и нерожденного ребенка в автокатастрофе. Но с эгоистичной точки зрения Эндрю больше всего думал о своих собственных родителях, об их отношении к нему по сравнению с отношением Джима и Фрейи. И это не имело никакого отношения к шикарной квартире в Лондоне и их влиятельной работе. Женщина, потерявшая сына 19 лет назад, надеялась, что он вырастет таким, как Эндрю, однако его собственный отец активно не любил его, а мать была его молчаливой и пассивной сообщницей. Фрейя рано легла спать той ночью, и пока она устраивалась, а Джим оставался с ней некоторое время, разговаривая с ней, Эндрю сел и роботизированно заполнил форму мода, с которой Фрейя разберется утром. Джим вернулся, когда Эндрю раздумывал, идти ли спать. Что, как он чувствовал, ему нужно больше всего на свете, так это бассейн, где он мог бы забыться на час, плавая и размышляя. Джим прервал эти размышления, передав Эндрю стакан с изрядной порцией виски.

“Спасибо, что выслушал этого Эндрю. Ты достаточно умен, чтобы понять, насколько глубоким было влияние того вечера с Эллисон. Фрейя невероятно гордится тем, чего вы достигли, и она хочет помочь вам, насколько это в ее силах. Она сильная женщина, ей приходилось быть такой так долго, но ты важен для нее, и это невозможно переоценить. Как у тебя дела?”

“Мне нужно многое осмыслить и попытаться разобраться. Я не сделал ничего, чтобы заслужить расположение Фрейи, мое сознание на этот счет ясно, поэтому я нравлюсь ей таким, какой я есть, а не тем, кто играет роль. Пожалуйста, не обижайтесь, но я думаю, что есть много вещей, о которых ей следует с кем-нибудь поговорить. Я ходила к психологу, который был консультантом по скорби, когда умерла Фейт, и это мне очень помогло, особенно с моими проблемами с гневом. У меня были некоторые проблемы с родителями некоторых моих друзей. ”

Джим рассмеялся, и это сняло напряжение.

“Фрейе нужна примерно такая же помощь. Но, черт возьми, откуда я знаю, я 18-летняя студентка инженерного факультета с длинным языком ”.

“Нет, вы нечто большее, но ваш комментарий имеет смысл. Я поговорю с ней об этом, но она отчаянно независима, она добралась почти до вершины очень мужской шовинистической организации. Она ненавидит демонстрировать слабость, на случай, если это используется как предлог, чтобы обойти ее ради работы или должности, поэтому я ничего не обещаю ”.

Эндрю кивнул, Фрейя была не из тех, кого можно к чему-то подтолкнуть, если ее не убедить.

“Джим, я был благодарен тебе за поддержку и дружбу с тех пор, как Мойра познакомила нас, сколько, три с половиной года назад?”

Он остановился и подумал, стоит ли поговорить с Джимом о его семье.

“Одна из моих личных проблем со всем этим заключается в том, что меня это очень раздражает по сравнению с тем, как мои собственные родители обращаются со мной в данный момент. Я более спокоен с тобой и Фрейей, чем со своими собственными родителями, и я в 10 раз более спокоен с Брайаном и Мэри Кэмпбелл. Так что справиться с этим разочарованием достаточно сложно, но то, что мне на колени свалилось нечто прямо противоположное, выбивает из колеи. Я знаю или, по крайней мере, надеюсь, что мои родители любят меня и гордятся мной, но, честно говоря, это может быть выдачей желаемого за действительное с моей стороны. В настоящее время мой отец глубоко недоволен мной, вплоть до неприязни”.

Эндрю остановился и вздохнул, прежде чем продолжить.

“Я горжусь и польщен тем, что Фрейя попросила меня отвести ее к алтарю, и я сделаю это безоговорочно. Перед свадьбой я думаю, что должен потратить некоторое время и поговорить с ней, нет, это неправильно, я должен выслушать ее и почувствовать себя более комфортно в наших текущих отношениях ”.

Джим поднял Эндрю и пожал ему руку.

“Я знал, что вы воспримете это хорошо, учитывая, что это слишком много, чтобы сваливать все на кого-то без предупреждения. Я ничего не скажу Фрейе сегодня вечером, но, когда ты вернешься со своей утренней пробежки, возможно, ты сможешь повторить ей эту последнюю часть. Я знаю, что это успокоит ее, но также заставит задуматься о будущем ”.

Джим пожелал Эндрю спокойной ночи, но тот стоял, глядя на тихую городскую улицу и думая о прошедшем вечере. Он едва мог вспомнить, что произошло днем, разговор Фрейи стер все из его головы. "Государственная служба", должно быть, была шоу ужасов в 60-70-е, если она была так увлечена его ночным свиданием с Эллисон. До тех пор, пока Фрейя не станет вести себя странно по отношению к нему и не начнет думать, что Эндрю был ее сыном, или относиться к нему так, как если бы он был ее сыном, тогда это было бы управляемо. Проводить пару дней на каникулах с ней и Джимом не составит труда, поскольку он мог быть в Кембридже менее чем в двух часах езды от их квартиры. Эндрю, наконец, отправился спать менее обеспокоенный, чем ранее вечером, но понимающий, что впереди еще много сложностей, с которыми предстоит справиться.

Несмотря на то, что Фрейя была неряшливой и потной, она крепко обняла его, когда он увидел ее утром. Эндрю принял душ и переоделся, прежде чем сказал ей, что для него будет честью отвести ее к алтарю. Он клялся, что слышал, как хрустнуло ребро, так крепко она его обнимала.

“Ты хороший человек, Эндрю Маклеод, хороший человек”.

После всего этого Эндрю все еще нужно было привести себя в порядок для встречи с Навьей на станции метро. Прежде чем отправиться в путь, он аккуратно положил еще два шарфа Hermès в свой рюкзак. Он и Навья договорились встретиться на платформе, надеюсь, они пересядут и сразу же вернутся в поезд, чтобы продолжить путешествие. Эта часть плана сработала безупречно, утренний час пик закончился, и Навья сразу его заметила. Эндрю услышал ее прежде, чем увидел, и они оказались в поезде задолго до того, как закрылись двери.

“Это было легко”.

Она казалась довольной собой.

“Меня нетрудно заметить в толпе”.

“Верно, в том, что ты частично жираф, есть свои преимущества. Переходя к более серьезным темам, Ру хотел бы увидеться с тобой завтра, и без Хелены или меня, чтобы давать комментарии ”.

Два человека встали со своих мест при приближении следующей станции, и она потянула его за собой.

“В конце этого визита мне понадобится хиропрактик. В любом случае. Послушай, Эндрю, ее тянет к тебе, и если бы у нее не было 21-летнего программирования матери-индианки, чтобы преодолеть ситуацию, все было бы иначе. Но она тянется, и она несчастна, я думаю, во всем мире. Ты добрый и нежный человек, если предположить, что никто не заговаривает о религии. Она ухмыльнулась ему. “Послушай ее и, о, я не знаю, закажи номер в отеле и трахай ее до бесчувствия весь день”.

Эндрю фыркнул от смеха, но Навья продолжила.

“Честно говоря, я не знаю, хорошо это было бы или плохо. Часть меня думает, что это именно то, что ей нужно, но поскольку я знаю, что ты будешь таким благородным, как обычно, это всего лишь мечта ”.

“Будем надеяться, что у Хелены нет такого же плана или вы сегодня предоставлены сами себе”.

Ему удавалось сохранять серьезное выражение лица примерно полторы секунды, прежде чем громко расхохотаться и увернуться от неизбежных ударов.

“Ты проведешь с ней время завтра?”

“Ты уверен, что от этого не станет хуже? Может быть, лучше не видеть меня, чем делать ее несчастной. В конце этой Навьи нет "Долго и счастливо", кроме физического влечения, мы мало что знаем о другом человеке, и мы провели вместе сколько, пятнадцать часов за шесть месяцев ”.

“Я знаю, что она хочет тебя видеть, но ты прав, я не уверен, что это хорошая идея”.

“Почему бы нам троим не встретиться утром, идея та же, что и сегодня, я сяду на поезд, на котором едете вы с Хеленой, и мы снова отправимся в город. Тогда, может быть, после обеда вы с Хеленой пройдетесь по магазинам или еще куда-нибудь, а я встречусь с Рупаши, и мы сможем встретиться все вчетвером, чтобы выпить и поужинать. ”

“Конечно, я скажу ей сегодня вечером. Где?”

“Станция метро Чаринг-Кросс в 2.00. Ей удобно на метро и центральной, чтобы встретиться с тобой и Хеленой позже”.

Этот разговор занял у них две остановки, и они подъезжали к той самой станции по пути к Ватерлоо и Хелене. В те дни там заканчивалась Юбилейная линия, поэтому они смело пошли по шатким мостовым Хангерфорд-Бридж, чтобы добраться до Ватерлоо. Навья болтала без умолку, но Эндрю думал о шарфах и, что более важно, об истории, которую он собирался рассказать им обоим. Он думал, что расскажет им о Пэрис и своей манекенщице, но ни один из них не был особо сдержан, и если он расскажет всю историю, то это всплывет в Trinity. Он внутренне вздохнул, похоже, он собирался вернуться к хранению секретов. Они простояли в вестибюле 10 минут, ожидая прибытия поезда Хелены, но вскоре после того, как он прибыл, Эндрю увидел, что Хелена машет ему рукой, и она нашла их без проблем.

“Он полезен в толпе”.

Елена обняла Эндрю, прежде чем сделать то же самое с Навьей.

“Это то, что я сказал полчаса назад на станции Бейкер-стрит”.

Погода в тот день была плохой, поэтому они нашли на вокзале кафе с завышенными ценами, где продавали отвратительный кофе; это был 1984 год, Starbucks был не на каждом углу.

“Итак, как Пэрис Эндрю? Чем вы с Педро занимались?”

Приподнятые брови и тон Хелены заставили его непроизвольно рассмеяться.

“Мы интересно провели время, в основном благодаря моей подруге Манон. Но прежде чем я перейду ко всем историям о нашей поездке, у меня есть кое-что для вас обоих ”.

Даже при том, что он должен был быть готов к такой реакции, это все равно застало его врасплох, особенно на публике. Когда Эндрю протянул шарфы двум женщинам, их глаза расширились от шока, прежде чем они чуть не выхватили шарфы у него из рук. Затем они оба попытались превзойти друг друга в том, чтобы задушить его поцелуями. Взгляд Хелены обещал гораздо больше, чем поцелуи, когда они вернутся в Кембридж. Как только они успокоились, Эндрю рассказал о шарфах, Пэрис и Манон.

“Итак, Манон закончила одну из этих Высших школ прошлым летом, когда я встретил ее и Ясмин в Лондоне, а затем снова в Эдинбурге. Когда мы с Педро встретились с ней в Париже в прошлом месяце, я узнала, что она работает в Hermès в их головном офисе, занимаясь каким-то дизайном. Она сказала, что на самом деле не может говорить о том, чем занималась, поскольку это все еще конфиденциально, но что она действительно сделала, так это пригласила нас на показ мод тем вечером. Теперь мы с Педро выглядели как пара студентов, а это место было забито украшенными драгоценностями и эффектными людьми. Нас незаметно спрятали в углу, не совсем вне поля зрения, но близко, и мы смогли посмотреть закрытый показ мод. После этого мы встретились с парой моделей, чтобы выпить. Если Педро не влюблен, значит, он испытывает серьезную похоть, я больше не видел его, пока ему не пришлось уехать в аэропорт. В последнее утро Манон подарила мне один из этих шарфов и любезно объяснила, как они нравятся женщинам. Это был очень продуманный жест, но я также поняла, что один шарф не принесет мне ничего, кроме огорчений, поэтому я помчалась с ней обратно в магазин, пока мне самой не пришлось ехать в аэропорт, и купила еще несколько ”.

“Вы понятия не имели, что она работала на Hermès?” Это была Хелена.

“Я даже не уверен, что у нее была эта работа, когда я впервые встретил ее здесь, в Лондоне. Даже если она и была, об этом никогда не упоминалось. Я понятия не имел, в чем заключалась ее работа, пока мы не встретились в то первое утро ”.

Навья посмотрела на него пытливым взглядом.

“Ты купил мне шарф, чтобы я не чувствовала себя обделенной, и чтобы Хелена не думала, что получила его только за то, что переспала с тобой”.

Это было утверждение, а не вопрос.

“Я купил достаточно шарфов, чтобы подарить их всем женщинам в моей жизни, которые важны для меня. Вы двое, вероятно, мои самые близкие друзья в Кембридже, и поэтому у вас обеих есть шарфы. Любые другие мотивы - это просто ваше богатое воображение. Итак, чем вы хотите заняться сегодня? ”

Навья секунду смотрела на Эндрю, но затем пожала плечами, и они пошли дальше. Они оба попросили его положить шарфы обратно в рюкзак, чтобы они не испортились из-за погоды.

“Я хотела бы иметь возможность общаться с вами двумя”. Хелена вызвалась сама. “Мне не нужно ничего видеть или делать, я просто хочу поболтать”.

“Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Вчера мы с Эндрю больше времени болтали в зоопарке, чем смотрели на животных. Но погода сегодня такая паршивая, что нам нужно найти какое-нибудь закрытое место”.

“Ну, в Лондоне нет недостатка в музеях или галереях, так что давайте выберем один и просто побродим по экспонатам, болтая”.

Вклад Эндрю в обсуждение.

“Конечно, почему бы и нет. Национальная галерея довольно близко, так что давайте отправимся туда. Там есть приличное кафе, так что мы тоже можем пообедать”.

Навья и Эндрю поняли, что если бы они поменяли линию, то могли бы сесть там на метро, а не идти пешком под дождем, поэтому они вернулись на другое метро и проехали две остановки до Чаринг-Кросс, затем через Трафальгарскую площадь и в Национальную галерею. Было раннее утро, основной туристический сезон закончился, поэтому место было почти пустынным. Разговор был повторением вчерашнего, но теперь Хелена поделилась своим мнением.

“Могу я задать вам обоим вопрос?”

Хелена остановилась в пустой комнате галереи и выжидающе смотрела на них. Навья мгновенно поймала ее.

“Ты только что сделал”.

“Заткнись, я хочу спросить тебя о том, что не давало мне покоя некоторое время, но даже совсем недавно”.

Навья и Эндрю посмотрели на нее с выражением ‘ладно, продолжай’.

“Изменил ли тебя Кембридж?”

Это было не совсем то, чего он ожидал, и поскольку Навья выглядела не менее растерянной, казалось, что для нее это тоже не имело смысла.

“Извините, я выражаюсь неясно. Что я обнаружил, так это то, что я ухожу от своей домашней жизни, как со своей семьей, так и с друзьями ”.

Когда Эндрю слушал рассказ Хелены, многое из того, что она говорила, задело его за живое, хотя, что интересно, это произошло не так давно, для него расставание было более постепенным в течение последних пяти лет. То, что он почувствовал этим летом, стало кульминацией многих лет его самостоятельности. Для Хелены это чувство было одновременно более сильным и более свежим.

Когда Эндрю навестил ее во время рождественских каникул и ее отец был таким грубым, это заставило Хелену начать рассматривать его по отдельности и своих родителей вместе в другом свете. И, как оказалось, в более критическом свете. Этому не помогло то, что Эндрю показал ей свою фотографию с герцогом и герцогиней в начале предыдущего семестра. Когда она вернулась к себе домой в марте, это казалось сковывающим. Конечно, то, что они втроем испытали, было почти повсеместным явлением среди студентов университетов, особенно тех, кто впервые оказался вдали от дома. Это часть взросления, бегства из гнезда, того, как ты начинаешь быть самим собой, а не той ролью, которую ты играл первые 18 лет своей жизни.

Эндрю поймал себя на том, что размышляет, уместно ли ему радоваться тому, что у него рак. За последние пять лет он переосмыслил себя в школе и в семье, и у него появился постоянно меняющийся набор целей в жизни. Таким образом, он понял, о чем она говорила, хотя его нынешний опыт отличался от ее собственного. Было интересно взглянуть на жизнь шикарной молодой женщины из высшего среднего класса родных графств, которая жила в комфорте, но все еще пыталась найти свое место в мире. Навья была дочерью иммигрантов, семьей, которая упорно трудилась ради всего, и теперь она и ее сестра учились в Кембридже, осуществляя мечты своих родителей. Но она тоже имела дело с изменениями в своей жизни и своем мировоззрении, усугубленными традициями и стереотипами пола, расы и культуры. Это ее слова, а не его, потому что Навья с нетерпением ответила на вопрос Хелены.

“Я понимаю, что вы имеете в виду. Я говорил об этом с Эндрю, и у нас с вами было бесчисленное количество бесед на эту тему. В этот перерыв стало еще хуже, потому что Рупаши и мама много спорили о том, как ей жить дальше после Кембриджа, и я получаю некоторую негативную реакцию. Как будто у нее есть все точки на картинке, но она не может их соединить. Мы оба усердно учились, как потому, что такова была наша природа, так и из-за сильного родительского давления. Нас обоих приняли в Кембридж, и мама с папой не могли быть счастливее. Но внезапно, когда Ру приближается к выпускному, мама совершенно сошла с ума, индийская мать беспокоилась только о том, чтобы Ру женился.”

Навья глубоко вздохнула и разочарованно надула щеки.

“Главная проблема в том, что синдром индийской матери действует на обе стороны. Матери парней такие же плохие, как и матери женщин. Репутация индийских свекровей вполне заслуженна. Не все, но большинство мужчин не заинтересованы в том, чтобы их жена делала карьеру, ожидают, что женщина будет сидеть дома, присматривать за домом, растить детей. И для жены обычным делом является переезд в семейный дом своего мужа, что означает, что она должна подчиняться его матери, наводящей ужас свекрови. Уверен, что оно меняется, но недостаточно быстро для Ru или меня, и для многих наших друзей. Есть причина, по которой я не общаюсь ни с кем из индийских парней ни в колледже, ни на факультете. ”

Они вдвоем посмотрели на Эндрю, ожидая, что он добавит свою историю горя.

“Я согласен, что Кембридж меняет нас, я не думаю, что это относится конкретно к Кембриджу, я думаю, мы говорим о том, через что проходят многие студенты университетов, когда они впервые оказываются вдали от дома. Возвращение на перерыв - это шаг назад в прошлое, а не в будущее. Но у меня нет таких особых проблем, как у вас двоих. Я не мог сказать вам, когда знал, что не вернусь жить в Эдинбург после окончания учебы, но когда я подавал документы только в английские университеты 18 месяцев назад, мне было ясно, что мое будущее не в Шотландии, по крайней мере, таково было мое предположение. Что касается всей этой семейной драмы, вы знаете, у меня были трудные времена на Рождество, но я также смогла справиться с этим. Я не очень понимаю своих собственных родителей, но у меня есть несколько групп пожилых людей, которых я могу использовать в качестве слушателей, почти псевдопродителей. Я столкнулся с этим лицом к лицу и разобрался с проблемой способом, который недоступен для вас. Твоя любовь перевешивает разочарование твоих родителей, и матери в частности, в то время как мое разочарование перевесило мою любовь. Я все еще люблю своих родителей, но на самом деле они мне не нравятся, по крайней мере, сейчас. ”

Хелена мягко протянула руку и взяла его за руку.

“Это очень печально, когда ты так говоришь, Эндрю”.

Он пожал плечами, что еще ему оставалось делать.

“Это правда, но такова реальность, что мне приходится жить, и я с этим справляюсь. Мне очень повезло, что у меня достаточно денег, чтобы иметь собственное жилье и жить так, как я хочу. У нас пятинедельный перерыв, но я провел в Эдинбурге всего две недели. Но возвращая этот разговор в нужное русло, конечно, мы меняемся, в этом весь смысл университета, хорошо, может быть, не весь смысл, но значительная его часть. Вы видите это повсюду как в Тринити, так и во всем Университете в целом. Люди могут жить так, как они хотят, потакать своим увлечениям, спорту, политике, искусству, музыке, а также своему курсу. Собираются ли они остаться и заняться исследованиями, стать академиками? Какую работу они собираются выполнять по окончании вуза? Я помню, Хелена, ты говорила нам, что понятия не имеешь, что собираешься делать со своим дипломом по английскому языку. Университет - это возможность узнать о себе, о мире и о том, как, по вашему мнению, вы собираетесь в него вписаться. ”

Навья улыбнулась.

“Я забыл, что ты так долго думал об этом. Ты самый организованный и спокойный парень, которого я знаю”.