Живущий за двоих

Том 7. Глава 13

Сюзанна и Эндрю сидели в такси по дороге в Рим, держась за руки и любуясь миром. Для Эндрю это была всего лишь вторая поездка за границу и первая более чем за 10 лет. Сюзанна приезжала сюда еще пару раз, но, как и в случае с ним, это был первый раз, когда она уехала одна, без своей семьи. Они уехали из Эдинбурга без необходимости нагло лгать ее родителям, хотя Эндрю был уверен, что ее мать знала, что в отпуске было нечто большее, чем они ей говорили. При этом они могли бы остановиться в гостинице типа "постель и завтрак" в 20 минутах езды от Эдинбурга на две недели, и результат был бы тот же. То, что Сюзанне разрешили поехать с ним в отпуск, было молчаливым признанием характера их дружбы и отношений.

Хитроу был занят, но у них было время между рейсами, и они прибыли в Рим по расписанию ближе к вечеру. Аэропорт находится недалеко от Остии в устье Тибра, и сейчас они направлялись в Рим. Эндрю провел время с турагентом, решая, где остановиться в Риме. Для него это был чистый отдых, и он надеялся на Сюзанну, поэтому выбрал что-нибудь потише возле садов виллы Боргезе. Это стоило ему дороже, но его это не волновало, он усердно работал более четырех лет и собирался получать удовольствие, не сходить с ума, но все же потакать себе. Учитывая, что всего месяц назад он так сильно переживал из-за того, что ему нечего было делать, казалось странным, что Эндрю с нетерпением ждал двух недель ничегонеделания; возможно, дело было в компании! Самым интересным было прожить с Сюзанной две недели. Без перерыва друг от друга, каждый день по целым дням. Они оба были уверены, что все будет хорошо, на самом деле, это единение было одним из самых замечательных моментов праздника. В средние выходные они уезжали из Рима на небольшой пляжный курорт на побережье, так что, по мнению Эндрю, у них было три отдельные четырехдневные поездки на этот праздник. С понедельника по четверг первой недели, четырехдневные выходные, а затем со вторника по пятницу второй недели. Такси высадило их возле отеля, милого независимого отеля на Виа Венето, и они зарегистрировались. Маленькая пожилая леди, которая выглядела старше бабушки Эндрю, улыбнулась, когда они регистрировались, и Эндрю постарался не выглядеть слишком гордым. Сюзанна выглядела великолепно в тот день, ее волосы, зачесанные назад, излучали едва сдерживаемую сексуальность. Он поймал ее взгляд, и они оба точно знали, что будут делать, когда дверь гостиничного номера закроется.

Помимо того, что они провели две недели вместе, они оба были очень заинтригованы мыслью о возможности постоянно трахаться. Помимо аспекта немедленного удовлетворения, было искреннее любопытство относительно того, как будет развиваться их сексуальная жизнь. Они привыкли к нечастым, но интенсивным сеансам, на которых они трахали себя до полного изнеможения. Даже в ту ночь не было похоже, что они закрывали дверь и не выходили до утра, они были в Риме, и у них была запланирована теплая летняя ночная прогулка и ужин. Для них это был шанс увидеть, на что будет похожа совместная жизнь. Эндрю думал обо всем этом, пока они поднимались на два лестничных пролета в свою комнату на 2nd этаже. Ускоренный курс Брайана Кэмпбелла по чаевым помог посыльному выйти из комнаты с соответствующей суммой, и Сюзанна и Эндрю впервые за несколько недель остались наедине.

“Раздевание”.

Эндрю был вырван из своих размышлений рявкнувшей командой Сюзанны.

“Давай, раздевайся”.

Ему не нужно было повторять дважды. Сюзанна схватила подушку с маленького диванчика и опустилась перед ним на колени, уже лаская его напряженный член.

“Твои яйца кажутся такими тяжелыми, Эндрю, меня ждет большая нагрузка, ты собираешься утопить меня в своей сперме?”

Дальнейшие слова были потеряны, когда Сюзанна засунула головку его члена себе в рот, одновременно массируя его яйца руками. Неизданный наработок последних двух дней схлынул, и через минуту Эндрю кончил, его груз был проглочен, когда Сюзанна удерживала его на месте, не давая ему двинуть бедрами вперед. Когда ничего не осталось, она ослабила давление, но продолжала держать его член во рту, и через минуту он снова затвердел. О, восстанавливающая сила молодости!

Как только Сюзанна вернула ему твердость, Эндрю был отброшен на кровать и без промедления взобрался на нее. Она полностью опустилась на него, а затем легла поперек его груди, его руки инстинктивно удерживали ее. Тот первый трах, прекрасным августовским днем в Риме, был продолжительным, комфортным совокуплением, двое людей наслаждались ситуацией. Все началось медленно, с внутренних сжатий и случайных изгибов бедер, прежде чем руки Эндрю потянулись к ее великолепной упругой заднице. По мере того, как он сжимал и мял ее красивый зад, темп ускорился, Сюзанна села и задвигала бедрами, и внезапно все, что было важно, - это наблюдать, как красивая женщина на нем испытывает оргазм. Все, что Эндрю знал о теле Сюзанны, он использовал, толкая ее вверх. Ее соски были нечувствительными, и она всегда заставляла его сжимать и щипать их гораздо сильнее, чем ему когда-либо было удобно, но сегодня Эндрю опустил голову и принялся покусывать их, покусывая и теребя, ожидая момента, когда она, наконец, выгнет спину и позволит оргазму овладеть ею.

Несколько минут спустя Сюзанна снова лежала на нем, их жидкости мягко стекали по его яйцам. Это были моменты, когда их поведение должно было измениться. Обычно это была передышка, шанс восстановиться, но затем комментарий, взгляд или прикосновение заставляли их работать в мгновение ока, и они снова отключались. Но было уже далеко за полдень, жара римского лета начинала спадать, и они были в пяти минутах ходьбы от фонтана Треви. Заговорила Сюзанна, читающая мысли.

“Я знаю, я ничего так не хочу, как завести тебя и позволить тебе изнасиловать меня, но мы должны принять душ и поиграть в туриста”.

“Согласен, сначала турист, потом наслаждение”.

Она хихикнула и слезла с него. Ванная была настоящим приключением, с непостоянной температурой и напором воды, но они освежились. Пока Сюзанна принимала душ, Эндрю поставил сумки на кровать и развесил свою одежду, Сюзанна сделала то же самое, пока он принимал душ. Это, конечно, означало, что на ней все еще не было ничего, кроме полотенца на голове, когда он вышел из ванной. Поскольку они были в Риме, Сюзанна попятилась, сложив пальцы в крестном знамении, чтобы отогнать его, все еще стоя там обнаженной. Сила воли Эндрю должна была подвергаться испытаниям в течение следующих 14 дней!

Оглядываясь назад, что Эндрю больше всего запомнилось из двух недель в Риме? Сюзанна. Вспоминая ту поездку, их робкие шаги к взрослой жизни, он думал только о Сюзанне. Все его воспоминания об этой поездке были воспоминаниями с ней в ней. Именно эти воспоминания и переживания позволяли иметь деньги. Он понятия не имел, какова общая стоимость поездки, и ему было все равно. Время, которое он провел с Сюзанной, было невероятно важным на формирующем этапе его жизни.

Первое воскресенье в Риме было неструктурированной прогулкой по центру города. Именно отсюда у них возникла идея с гидом, поскольку по городу водили многочисленные группы. У них была карта из отеля, и они увидели множество достопримечательностей на восточном берегу Тибра. Но там не было структуры и предыстории, они пытались незаметно слушать некоторых гидов в Пантеоне, чтобы понять что-то из этого. Вернувшись в отель, они спросили о гиде. Эндрю попросил у консьержа молодого гида, максимально приближенного к их возрасту. Это было проблемой, так как всем гидам было не менее 30 лет, и большинство из них были возраста его отца или старше. В конце концов они остановились на гиде-любителе, племяннике консьержа, студенте третьего курса Римского университета, с которым они должны были встретиться утром во вторник.

Понедельник был ленивым днем прогулок по садам Боргезе, прогулок по улицам вокруг Испанской лестницы и витрин, а также настоящих покупок. Они вернулись в отель ближе к вечеру и сидели, болтая, они даже были одеты. Сюзанна задала неожиданный вопрос.

“Ты часто говоришь мне, что я знаю почти все твои истории, Эндрю. Почему ты не делишься ими всеми? Это связано с раком или с чем-то другим?”

Ее просьба была невинной.

“Оставшиеся истории в основном делятся на две категории: события, произошедшие во время лечения рака, и события, произошедшие после, которые звучат как хвастовство ”.

Сюзанна кивнула, но промолчала. Эндрю долго думал, отвечать ли, прежде чем вздохнуть и продолжить. Он лег на кровать, и Сюзанна скользнула на нее рядом с ним, инстинктивно зная, что ему понадобится ее поддержка.

“Я был потерянным маленьким мальчиком, конечно, мне было 13, но я был маленьким мальчиком во многих отношениях, и осень 1978 года была для меня очень трудной. Когда мне поставили диагноз "рак", все было настолько безжалостно позитивным, что у меня возникло ложное чувство оптимизма, сначала я волновалась, но все говорили о лечении, о том, что рак был обнаружен на ранней стадии, все в таком духе. Итак, когда первая операция не помогла, а затем облучение стало затягиваться все дольше и дольше, это сильно ударило меня. Я не знаю, изменилось ли что-то в плане общения с людьми, но я не добился честности ни от персонала больницы, ни от моих родителей, ничего, кроме бесконечных банальностей о выживании, о том, что лечение помогло, и все такое прочее. Это было низко для меня и моего нытья, я был жалким, ноющим маленьким засранцем. Конечно, я боролся с раком, но я был одним из старейших пациентов "Больных детей", прямо на пороге перевода в лазарет для лечения, как взрослый. Итак, пару недель или около того в октябре того года я был невыносим, и это не чрезмерное смирение, я видел, как медсестры закатывали глаза на мои выходки. Мне потребовалось увидеть, как вокруг меня умирают дети, чтобы избавиться от жалости к себе. Конечно, я боролся с раком, но я все еще был жив. У детей от рака высокий уровень смертности, и я видел, как многие дети угасали перед тем, как их переводили в отдельную палату или хоспис. Я видел, как дети пытались быть храбрыми ради своих родителей, и я видел невыносимую агонию на лицах родителей. Выражение, которое я мог видеть на лицах других людей, но не узнавал на лицах своих собственных родителей, оно было там, но я не мог его разглядеть. Итак, конец октября или начало ноября - это, вероятно, время, когда я начал думать о смерти, о своей собственной смерти как о чем-то реальном и осязаемом, в отличие от смерти вообще. Именно в этот момент я потратил много времени, размышляя о Судьбах, и о том, было ли мое беспокойство бессмысленным, если так было суждено, то какой смысл беспокоиться. Не то чтобы это перестало меня волновать, но это дало мне пищу для размышлений в течение долгих дней там, тем более что никто не хотел говорить со мной об этом.

“Когда было установлено, что мне нужна химиотерапия, меня перевели в отделение для лечения рака для взрослых в Лазарете, и поскольку мы были более чем на 15 лет моложе всех остальных там присутствующих, меня положили на кровать рядом с Фейт. Вы знаете большую часть следующих двух месяцев, я рассказывал вам о них раньше, о разговоре с Фейт, встрече с Лесли и обо всем, что они сделали для меня, но я никогда по-настоящему не рассказываю о последних 10 днях. Когда я говорил вам в первый раз, я умолчал об этой части.”

Эндрю долго разговаривал с Сюзанной о судьбоносном дне, 26 го января 1979 года, о помиловании для него, о смертном приговоре для Фейт. Она плакала, когда он рассказывал ей о встрече после новостей и о своих попытках утешить Лесли.

“Неудивительно, что вы так близки. Это ужасно”.

Последняя неделя принесла им обоим новые слезы. Затем пришло время принимать решение, мог ли Эндрю рассказать о дне, который больше, чем любой другой в его жизни, определил, кем он был.

“Я никогда никому не рассказывал эту историю, только мои родители, Лесли и ее родители знают о том, когда я в последний раз видел Фейт. Но я никогда никому об этом не рассказывал. Фейт умерла в воскресенье, 4 го февраля 1979 года, вечером, но я отправился в хоспис накануне утром. Это была самая расстраивающая и ужасная вещь, которую я когда-либо видел ”.

Эндрю пришлось остановиться на секунду, чтобы взять себя в руки, и Сюзанна держала его за руку, пока он продолжал.

“Тот день определил мою жизнь, Сюзанна, как никакой другой. Я наблюдал, как девушку, которую я знал всего два месяца, замучили до смерти. Ей была введена максимально допустимая доза морфия, и она металась по кровати. Несмотря на морфий, ее тело билось в агонии, это было ужасно. Это единственное, от чего мне снятся кошмары. Часто в ночь перед очередным осмотром мне снится этот кошмар. Но это также фундаментальная вещь, которая движет мной вперед. Я знаю, что я ненормальный подросток, но я никогда не смог бы стать нормальным после того дня. Я уже начал работать над голами на следующий день после моего выписки из больницы, в субботу, 20 января 1979 года. Мы втроем наметили цели для моей жизни, у нас был план, и я пообещал Фейт в присутствии Лесли, и мы оба пообещали ей оставаться на связи. Я не знаю, как долго я бы сдерживал это обещание, хотелось бы думать, что ничего не изменилось бы по сравнению с тем, что есть сейчас, но я достаточно честен, чтобы знать, что вещи и люди меняются. После того дня не осталось никаких сомнений, именно из-за той субботы у меня появился фокус внимания, враг, потому что для меня рак - это живое существо, которое должно быть уничтожено. Итак, в течение последних почти пяти лет это двигало меня вперед. Это основа того, кто я есть, и я никогда никому об этом не рассказывал ”.

Сюзанна легла на Эндрю, и они обнялись в тишине, нуждаясь в контакте друг с другом.

“Мне жаль, что я допытывался, я должен был знать, что была причина не говорить об этом”.

“Не извиняйся, иногда полезно поговорить об этом, особенно с важными для меня людьми. Учитывая, что Лесли и Джулиан - серьезная пара, я предполагаю, что в какой-то момент она расскажет ему историю, хотя и со своей точки зрения. Этого не хватает для понимания моего порой маниакального напора. Но это также подводит нас ко второй части "секретов". Слез будет меньше, но в некотором смысле это более невероятно. Как вы хорошо знаете, я больше ничего не делаю вполсилы. Я основал свою первую компьютерную компанию в декабре 1979 года, когда мне был 3-й год.”

Глаза Сюзанны расширились.

“Да, я знаю, компания, я даже не мог быть директором своей собственной компании, пока мне не исполнилось 16, и мне пришлось просить моего отца или Лесли подписать все за меня до июня прошлого года. Лесли - другой директор, а Майри Коннелли, мой юрист, - секретарь Компании.”

“Вы серьезно, у вас есть компания и юрист Эндрю?”

“Подождите, дальше будет намного хуже. Мы с Джулианом работали вместе той зимой, но юридически он работал на меня, платила моя компания. Затем мы вдвоем создали компанию и продавали некоторое программное обеспечение. На самом деле мы продали много программного обеспечения на сумму почти в миллион фунтов стерлингов, так что после уплаты налогов у каждого из нас осталось примерно по четверти от этой суммы ”.

Сюзанна смотрела на него, как на инопланетянина.

“Неудивительно, что ты никогда не позволяешь мне ни за что платить”.

“Я знаю, но есть одна заключительная часть. Лесли занимается бизнесом в университете, и она присоединилась к Джулиану и мне в качестве бизнес-мозгов нашей третьей компании. И да, я знаю, как нелепо все это звучит, три компании к тому времени, как мне исполнилось 18, но это правда. На самом деле мы могли бы основать третью компанию до того, как мне исполнилось 16. Это не имеет значения. Мы разработали некоторое программное обеспечение и продали несколько устройств британскому правительству. Региональное правительство Германии решило купить программное обеспечение, но только в том случае, если компания была немецкой, поэтому мы продали права немецкой компании, но только для того, чтобы продавать его в Германии и Австрии. Затем мы продали остальные права двум другим компаниям для других стран Европы и Канады ”.

По тому, как Эндрю говорил, Сюзанна поняла, что за этим кроется нечто большее.

“Сколько стоит Эндрю?”

“После всех сборов, в общей сложности около 36 миллионов фунтов стерлингов. Компания на 70% принадлежала благотворительному фонду, который мы создали с целью финансирования исследований рака, а затем по 10% каждому из нас троих. У нас есть трастовый фонд с 25 миллионами фунтов стерлингов или около того, а остальное у нас троих. Как вы можете себе представить, я действительно не хотел, чтобы об этом знали в школе, поэтому я никогда не говорил об этом. Я вообще не хочу, чтобы об этом знали. Я не уверен, сколько людей на самом деле знают, насколько мы богаты. Не более 10 или 12 человек. Вот почему я хотел устроить вам приятный праздник, на самом деле я никогда ничего не могу сделать с деньгами ”.

“Вы хотите сказать мне, что мой лучший друг - миллионер?”

Эндрю кивнул.

“Да, это я”.

Сюзанна долго лежала на груди Эндрю, глядя на него. Когда она заговорила, ее голос был тихим.

“Ты никогда не менялся, деньги на самом деле тебя не изменили. В прошлом году ты заработал десятки миллионов фунтов, и я не могу сказать тебе, когда. Я видел тебя каждое утро и понятия не имею, когда в течение года это произошло. Возможно, это самое замечательное во всем этом. Я почти боюсь спрашивать, но есть ли еще какие-нибудь секреты? ”

“Единственное, чего ты не знаешь, это некоторые подробности моей личной жизни, я рассказал Лесли только об этом. Или, по крайней мере, раньше знал. Поскольку я стал старше, я не так много говорил об этом. Единственными другими вещами были бы те, которые я купил на часть денег. ”

“Давай оставим это в покое, я ценю осторожность в отношении женщин в твоей жизни, и мне не нужно знать о твоих личных вещах. Итак, вы трое пожертвовали 25 миллионов фунтов стерлингов на финансирование исследований рака?”

Эндрю кивнул.

“Идея Джулиана также заключалась в том, что он предложил нам создать траст, чтобы владеть 70% бизнеса, а остальное принадлежало нам троим. Я думаю, что это был первый момент, когда Лесли начала влюбляться в него. Я имею в виду, что у нас с Лесли очень сильная личная связь с раком и с Фейт. У Джулиана его нет, и все же он с радостью отказался от более чем 20% компании. Он потрясающий. Доверие может подождать, как только Лесли закончит учебу в следующем году, она возьмет управление на себя, и тогда посмотрим ”.

“Почему ты сказал мне об этом сейчас, Эндрю? Только потому, что я спросил?”

“Я рад, что вы спросили, потому что это позволяет мне сказать вам правду, перестать хранить секреты. Для меня это были странные пару месяцев. Я еду в Кембридж, потому что я этого хочу, я думаю, это будет отличный опыт для меня, и я не могу дождаться. Но в других отношениях это разрушает тщательно выстроенное существование, на создание которого я потратил четыре года. Я не собираюсь регулярно видеться с тремя самыми важными друзьями, которые у меня есть, с тобой, Джулианом и Лесли. Из-за переезда большая часть моей сети поддержки исчезла, как друзья, семья, так и наставники. Вдобавок ко всему, я немного растерялся с точки зрения того, что можно изменить к лучшему сейчас. За четыре года я помог создать траст, который будет финансировать исследования рака на постоянной основе. При тщательном управлении он мог бы работать и через 100 лет с нашими внуками в качестве попечителей. Это кажется странной ситуацией для 18-летнего подростка. Этим летом я превращаюсь из мальчика в мужчину, и я изо всех сил пытаюсь справиться с этим. Все эти вещи играют в этом определенную роль. Что касается того, почему я тебе все рассказал, ты мой друг ”.

Они не просто остались в постели, но и после раннего ужина Сюзанна и Эндрю провели три часа, дурачась друг с другом. Для них это был гораздо более типичный эдинбургский сеанс траха с короткими перерывами, прежде чем они снова не могли оторвать друг от друга рук. Сюзанна была великолепна.

Во вторник они посетили большинство основных туристических объектов древнего города, но на этот раз с гидом. В первый день был только Антонио, но в остальные три дня он приводил с собой свою девушку, Витторию. Сюзанна и Эндрю купили для них обед и ужин, и было здорово пообщаться с парой студентов университета и послушать о жизни в Италии, о том, насколько похожи были их разочарования, и в то же время насколько сильно отличались другие вещи. Дни между ними были потрачены на отдых, прогулки в садах Боргезе, много разговоров и гораздо больше покупок, чем ожидал Эндрю. По необходимости они каждый день проходили мимо фонтана Треви, гуляя по городу. Они обязательно осмотрели все основные достопримечательности, просто стараясь не перегружать все. Они изучали историю и культуру через день, у них был план, и они полагались на помощь Антонио и Виттории с языком, билетами, очередями, всем тем, что может загнать вас в тупик при первом посещении незнакомого города, где вы не говорите на этом языке. Они гуляли часами большую часть дня, что, учитывая, что они каждый день обедали вне дома, вероятно, было к лучшему. Они вчетвером осмотрели все основные достопримечательности, не сойдя с ума. Они были двумя подростками, впервые в жизни игравшими во взрослых, одни, без присмотра. Были ли они самими собой? Или они играли роль? Они могли бы поехать на пляжный курорт и просто расслабиться, но Рим был подходящим сочетанием интересной и уникальной истории и искусства, множества баров, магазинов и ресторанов вне дома. Эндрю оглянулся на тот первый визит в Рим, подумал о достопримечательностях, которые они увидели, и задался вопросом, действительно ли он оценил их или, скорее, думал, что должен оценить. Выделялись две вещи, которые вряд ли стали сюрпризом: Сикстинская капелла и Колизей.

Виттория и Сюзанна хорошо ладили, что позволило Сюзанне и Эндрю на некоторое время расстаться, когда они осматривали достопримечательности, даже 20 минут наедине заставили Эндрю больше ценить Сюзанну, когда они снова встретились. Антонио сопровождал их, чтобы убедиться, что их не будут преследовать. Когда они добрались до Колизея, Эндрю был неожиданно тронут этим, поэтому ненадолго ушел один, просто впитывая атмосферу. В жизни есть много вещей, которые разочаровывают, реальность чего-либо, к сожалению, гораздо меньше, чем то, как это было создано в вашем сознании, Мона Лиза была для него ярким примером. Колизей был наоборот, Эндрю не был готов к тому, что это настолько ошеломит его. Истории о событиях в амфитеатре казались очень реальными, когда он стоял там и смотрел на него сверху вниз. Как бы много ни было выдумано или преувеличено, атмосфера этого места все равно оставалась зловещей. Когда он догнал остальных троих, его настроение улучшилось, и они сделали несколько замечательных фотографий, прежде чем перейти на Форум. Но, покидая древнее строение, он был рад уйти. Это был более мрачный опыт, чем он когда-либо ожидал. На следующей неделе его тронула Сикстинская капелла, но совершенно другим способом.

Эндрю не знал, как долго он смотрел в потолок, он мог часами лежать на полу, вбирая все это в себя. Для него Сикстинская капелла была сенсорной перегрузкой, чем-то настолько неподвластным его воображению и способностям, что он был в полном восторге. Гений - это часто употребляемое слово, и лишь крошечная часть всех людей, которых называют гениями, действительно достойны этого звания. Микеланджело - один из этих очень немногих, вы не можете смотреть на этот потолок, смотреть на всю Часовню и не знать, что для его создания потребовался гений. Возможно, Эндрю был предвзят, поскольку у него не было ни капли художественных способностей, и он не мог понять, как кто-то создает что-то настолько замечательное. Сюзанна встала рядом с ним, и они прошлись по потолку, разглядывая фрески и картины на стенах, впитывая это. Ни один из них не произнес ни слова больше часа.

Влияние на них означало, что их финальный ужин с Антонио и Витторией поначалу был относительно сдержанным, они, в свою очередь, были удивлены тем, насколько сильно Сикстинская капелла повлияла на них. За бокалом вина к ним вернулись чувство юмора и разговорчивость, и они завершили ужин множеством объятий и добрых слов. Пока они вдвоем шли обратно к Виа Венето, они молчали, каждый погруженный в свои мысли.

За столько времени, проведенного в компании друг друга, между ними было много разговоров. Они говорили о том, чего они хотели от жизни, чего, по их мнению, они хотели, и оба, наконец, признали, что понятия не имеют о жизни. После долгой речи Эндрю в первый понедельник это открыло дверь для более длительных и серьезных разговоров. В среду поговорить захотела Сюзанна.

“Когда вы говорили о том, что это лето будет переходным, это во многом совпадало с моими собственными мыслями. Мы оба уходим из нашей сети поддержки, для меня это ничем не отличается от вашего. Самая надежная вещь в моей жизни - это ты, Эндрю. Благодаря тебе я стала умнее и выносливее, о, прекрати это, я знаю, ты скажешь, что это все моих рук дело, и это может быть правдой. Но мы оба знаем, что ты привила себе привычку к учебе, а затем в прошлом году сделала то же самое с фитнесом. Я знал, что у меня есть ваша поддержка, и эта поддержка была основой, на которой я построил свои привычки в учебе, а затем и в фитнесе. Я уверен, что буду усердно учиться и продолжу регулярно плавать, но мне будет не хватать твоего успокаивающего присутствия. Ты дал мне прочную основу для того, чтобы взглянуть на свою жизнь. Я единственная женщина в школе, у которой мужчина - лучший друг. Ты бросаешь вызов любому распределению по полочкам, ты совершенно уникальна, и ты помогла мне вырасти во многих отношениях. Это не вечер благодарности Эндрю, и все в моей жизни стало лучше благодаря тебе. Но ты поддерживаешь меня и помогаешь мне, поощряешь меня и уважаешь меня, ты слишком хорош, чтобы быть правдой. Посмотри, где мы находимся? Я нахожусь в прекрасном отеле в Риме, провожу приятный отпуск, граничащий с фантазией, но определенно не экстравагантный. Ты иногда так озадачиваешь. Проблема денег тебя совсем не изменила. Ты никогда не беспокоишься о деньгах, но и не размахиваешь ими. Прошлой ночью я лежал без сна, думая о том, что меня купили. ”

Эндрю выглядел испуганным.

“Не паникуйте, я так не думаю, но вы потратили что-то вроде тысячи фунтов на этот отпуск, а не пару сотен на пляжный курорт. Я не чувствовал себя купленным, я чувствовал себя любимым. Ты хотел пригласить меня на приятный отдых, потому что я твой друг. Вот тут у меня все путается в голове, и я безнадежно теряюсь. Пожалуйста, не прерывай следующую часть, потому что это почти размышления вслух. Я должен сказать вам кое-что из этого, потому что больше я никому не могу это доверить. Точно так же, как ты доверилась мне пару ночей назад в то ужасное утро с Фейт, мне нужно поговорить с тобой о том, что я чувствую, когда нахожусь рядом с тобой.

“В глубине души ты должна знать, что я сделаю для тебя в спальне все, что угодно. Я не уверен, что когда-либо говорил это вслух, но это абсолютная правда. Это пугает меня до чертиков, но мне также кажется правильным рассказать тебе и быть честным с тобой. И в то же время, это пугает меня, но и возбуждает. Мы можем выходить из комнаты, обедать, гулять весь день, и меня ценят и уважают, и ты слушаешь меня и делаешь то, что я хочу. В сколько магазинов я затащил тебя за последние несколько дней? Этот праздник между двумя равными. И все же, когда мы возвращаемся в комнату и ты смотришь на меня, я таю внутри. Я не могу это объяснить, и долгое время я боролся с этим. Я знаю тебя и знаю, что это не в твоей натуре, ты никогда бы не заставил меня что-либо делать, и все же у меня в голове крутится этот безумный цикл. Я хочу, чтобы ты заставил меня что-то сделать, толкнул меня за пределы моих возможностей, и все время, пока я хочу, чтобы ты заставлял меня или подталкивал, я тащу тебя туда. Мне нравится, как ты можешь обращаться со мной грубо, и, возможно, таково происхождение этого чувства или желания. Когда ты поднимаешь меня, обнимаешь, то безумное время, когда я лежала у тебя на плечах, съедает меня изнутри, о, Эндрю, я вся мокрая от одной мысли об этом. Я хотел, чтобы ты знала, что я чувствую рядом с тобой, и я не знаю, передастся ли это другим мужчинам или это специфично для тебя. Есть много вещей, которые ответвляются от этого центрального желания. ”

Здесь она остановилась и сделала несколько глубоких вдохов, глядя на него.

“Это так сложно, но мне нужно поговорить об этих желаниях, опять же, я не могу сделать это ни с кем другим. Та сцена с девушкой из таверны, о которой ты говорил, когда она флиртовала с путешественником, а затем ее отвели на конюшню порезвиться, с нее все и началось.”

Она снова остановилась и посмотрела вниз.

“Мысль о том, что мне платят за секс, что я проститутка, возбуждает меня. Теперь меня возбуждает разыграть эту фантазию с тобой, нарядиться, вести себя как простушка и просто привыкнуть. Но это сводится к тому, что я делаю что угодно для вас. Если меня ‘купили’, то у меня нет выбора, вы заплатили за то, чтобы поступить со мной по-своему. В некотором смысле это защищает меня, это не мои желания, это твои, и у меня нет выбора. Боже, я повсюду. Потеря контроля, кажется, является ключевой во всех этих сексуальных мыслях. Даю кому-то, в настоящее время это никто, кроме тебя, контроль над моим телом, моей сексуальностью.

“Интеллектуально я в ужасе от себя, это противоречит всему, во что я верю, всему, что я думаю о том, как мужчины и женщины должны вести себя по отношению друг к другу. Я ненавижу весь сексизм и женоненавистничество, которые я вижу по телевизору, в книгах и журналах. Тем не менее, когда я возвращаюсь домой в конце замечательного дня, когда со мной обращаются именно так, как я хочу, чтобы обращались со мной, все, о чем я могу думать, - это унижать себя всю ночь. И это не от смирения, а от нетерпения. Я отчаянно пытаюсь потерять контроль ”.

Сюзанна больше не могла этого выносить, и Эндрю долго держал ее в своих объятиях, дольше, чем ей было нужно, но все же не так долго, как было нужно ему, пока он пытался осмыслить все это в своей голове. Он думал о том, как развивалась его собственная сексуальность. Он не мог просто использовать женщину как вместилище своей спермы, это было ничем не лучше дрочки. Он мог наслаждаться сексом, только если его партнерше это тоже нравилось, это было ключом к его возбуждению. Так вот что двигало всеми его сексуальными актами. Женщина должна была быть увлечена этим, она должна была наслаждаться этим так же сильно, как и он, или даже больше, чем он. Но как насчет сценария Сюзанны? Она хотела потерять контроль, но, теряя контроль, она получала удовольствие, сексуальное удовлетворение. По мнению Эндрю, она наслаждалась этим, поэтому он должен был возбудиться. Он прокрутил это в голове, чтобы убедиться, что это имело смысл. Вроде как имело. А как насчет того, что она делала все, что он хотел? Когда он посмотрел на то, что они вдвоем сделали, у него не возникло ощущения, что ему в чем-то отказывают. Минеты, поедание киски, трах в нескольких позах, анальный секс, даже небольшая легкая порка, грязные разговоры, было ли что-то, чего ему не хватало? Даже их ночная прогулка, хотя и не сексуальный акт, была фантазией, переодеванием, точно так же, как она хотела сделать с идеей "девки из таверны".

Итак, это был контроль, отказавшись от контроля, она получила то, что хотела, а это было что угодно? Хммм. Эндрю мог делать все, что угодно, независимо от того, что было определено или ограничено, и ей бы это понравилось, потому что она хотела, чтобы он контролировал ситуацию. У Эндрю было ощущение, что Эшер начинает свою следующую работу, основываясь на этом мышлении. Он остановился и мысленно перегруппировался. Когда Сюзанна была с ним, она делала все, что он хотел, ей нужно было, чтобы он взял этот контроль в свои руки. Делая это, она возбудилась, и секс был лучше, чем если бы он этого не делал. Ее удовольствие от действий возросло. Итак, если Эндрю трахнул Сюзанну, способ для нее получить максимальное удовольствие заключался в том, чтобы он контролировал ситуацию. Так мог ли он ‘быть главным’? На самом деле это было не в его характере, Эндрю гораздо комфортнее воспринимал секс как взаимный акт. Он хотел, чтобы женщина была рядом с ним. Единственное, что он умел делать хорошо, это говорить, рисовать эти мысленные картины. Все толчки могли быть ментальными, а не физическими или реальными, он шептал ей, что собирается делать, просто регулярно трахая ее. Но будет ли этого достаточно?

Наконец, был ли у него долг перед Сюзанной "помочь ей’? Было ли то, что она описала, безопасным способом вести свою жизнь? Это была та, кем она была, Эндрю поговорит с ней позже и расскажет о некоторых своих проблемах, но он был ее другом и любовником и поддержал бы ее любым способом, в котором она нуждалась, даже если бы это доставляло ему дискомфорт. Он посмотрел на Сюзанну и обнаружил, что она смотрит на него с покорной улыбкой на лице.

“Боже, большой старый мозг там заработал в полную силу. Я много тебе говорил, Эндрю, но то, что ты там сделал, было серьезным ментальным отклонением ”.

Эндрю притянул ее к себе и поцеловал в волосы.

“Извини, ты знаешь, как я могу возбудиться. Я многое обдумал, понимая тебя и то, как пересекаются твоя сексуальность и моя собственная. Что касается того, что вы сказали, нам так много нужно будет обсудить до конца поездки, все, что я собираюсь сказать, это спасибо вам за то, что рассказали мне, кто вы, и я постараюсь работать с вами, чтобы дать вам то, что вам нужно. Но я здесь полный новичок, и у нас будут некоторые затруднения. Что, я думаю, у меня получается хорошо, так это нарисовать несколько мысленных картин, я могу говорить о том, как обращаться с вами определенным образом, а не пытаться обращаться с вами таким образом. Отказ от контроля - это огромный знак доверия, и удерживать этот контроль над собой - это... - Он поискал подходящее слово, - это пугающе, нет, это больше, о, я не знаю, ответственность. Нам придется разобраться со всем этим по ходу дела, как вы сказали, у кого еще мы можем спросить об этом ”.

После всех этих разговоров Эндрю не мог представить, как он просто раздевает Сюзанну и швыряет ее повсюду, пока они трахаются, это просто казалось грубым. Им нужно было постепенно нагнетать напряжение. Они встали с дивана, и Эндрю заставил Сюзанну встать у стены, как если бы вы увидели полицейского, обыскивающего кого-то по телевизору. Он просунул руки под ее маленькое летнее платье и стянул с нее трусики, ничего больше. Эндрю разделся полностью, к большому удовольствию Сюзанны, прежде чем опуститься позади нее и провести руками по ее ногам к голой заднице. Он был двумя людьми, когда стоял на коленях на полу позади нее, физическое существо проводило руками по ее ногам и полным напряженным щекам, но в то же время он вел этот внутренний монолог, думая о том, чего она действительно хотела, или, по крайней мере, о том, чего, как он думал, она хотела. Стандартный секс сейчас не приносил удовлетворения? То, чем он занимался, было скучным? Кто бы мог подумать, что Эндрю начнет слишком много думать об этом? Сюзанна, благослови ее господь, разрешила некоторые из его сомнений, выгнув спину и раздвинув ноги. Он провел языком от ее клитора до задницы, и она громко выдохнула ‘да’. Затем Эндрю отключил свой внутренний голос и растворился в теле Сюзанны, лаская ее ноги от лодыжек до задницы, целуя тыльную сторону коленей, проводя руками по ее бедрам и щекам. Ее кожа была такой гладкой и нежной, что он провел кончиком языка по складке в верхней части ее бедер, где ее ноги соприкасались с задницей. Когда он просунул два пальца в ее киску, из киски которой обильно сочился сок, она содрогнулась и испытала небольшой оргазм. Она была серьезно возбуждена, и Эндрю пошел на это, оргазмы были меньше, но чаще, чем обычно. Встав, он расстегнул молнию на ее платье, и оно соскользнуло с ее плеч, оставив ее в одном лифчике. Отбросив и это, Эндрю посмотрел на Сюзанну, думая обо всем, что она сказала.

“На колени, мне нужно кончить”.

Изо всех сил стараясь не улыбаться, она взяла его член в рот еще до того, как ее колени коснулись земли. Гулять весь день с Сюзанной в кокетливом летнем платьице, слушать, как она рассказывает ему о своих сексуальных потребностях, а затем в течение 20 минут лизать ее киску и задницу, заставило Эндрю нервничать так же сильно, как когда ему было 14 лет с Кензи. Когда он начал кончать, Сюзанна не отрывала зрительного контакта, делая глоток за глотком. Она уменьшила давление, когда он кончил, но продолжала облизывать его член языком и губами, все это время глядя на него с непроницаемым выражением лица. Эндрю мог прочитать это, но не был готов действовать в соответствии с более точным описанием.

“Собачка”.

Одно слово, и Сюзанна тут же оказалась на ногах и на кровати. Высота кровати идеально подходила для этой позы, и когда он скользнул в нее, они оба застонали. Эндрю не знал, возбуждалась ли Сюзанна когда-нибудь сильнее, ее киска, хотя и тугая, была невероятно скользкой от желания, и он трахал ее без особых усилий. Образ Сюзанны в "Догги" был настолько потусторонним, что это всегда доводило его до крайности быстрее, чем он хотел, что-то в изгибе ее бедер, упругости щек и ее мило подмигивающей заднице заставляло его кончить за считанные минуты.

Эндрю прижался к ней, восстанавливая дыхание и просто удерживая ее. Когда он вышел и лег на кровать, Сюзанна мгновенно оказалась на нем, и Эндрю инстинктивно обхватил ее зад, пока они лежали там. В его голове промелькнуло множество мыслей, но он решил, что сейчас не время для разговоров. Его инстинктом было проверить, все ли в порядке с Сюзанной, но она выполнила его требования с готовностью, которая не оставляла сомнений в ее готовности. Пора перестать быть типичным Эндрю и переживать о том, не сделал ли он что-то не так, а вместо этого принять это и обнять Сюзанну. Она была такой, или, по крайней мере, такой, какой она себя считала в данный момент, так что пришло время сделать шаг вперед.

“Нам нужно пройтись для вас по магазинам”.

Сюзанна подняла голову.

“Да, нам нужно сделать некоторые дополнительные покупки для вашего гардероба”.

В ее глазах был вопрос.

“Я разрываюсь между тем, чтобы удивить вас завтра покупками или, возможно, даже не позволить вам увидеть покупки вообще, и сказать вам сейчас, чтобы вы позволили своему грязному мозгу работать до исступления”.

Глаза Сюзанны расширились, а Эндрю улыбнулся.

“Может быть, немного и того, и другого”.

Он больше ничего не сказал, и Сюзанна продолжала смотреть на него. Он знал, что она сломается первой.

“Ты не собираешься мне что-нибудь сказать, хоть что-нибудь?”

“Возможно. Я должен подумать об этом некоторое время. Но, что гораздо важнее, ты должен подумать об этом. Подумай о том, что я шепчу тебе на ухо, этот большой старый мозг прислушался к тому, что ты сказал, но что мне с тобой делать? Когда я возьму контроль в свои руки, когда я захочу, чтобы ты сделала что-то настолько пугающее, что ты подумаешь? Твое сердце будет учащенно биться, а киска станет влажной, не так ли? Прямо как сейчас. Представь, что пытаешься заснуть, не зная об этом, представь, что просыпаешься, не зная об этом, представь, что тебя трахают, не зная об этом. Подумай обо всех своих самых сокровенных фантазиях, помни, я так хорошо тебя знаю, твой лучший друг, что, если я узнаю о фантазиях, о которых ты не можешь рассказать даже себе. О Сюзанна, подумай о том, что я собираюсь с тобой сделать. ”

Эндрю остановился, и ее глаза снова расширились, прежде чем его ударили несколько раз. Он улыбнулся и взял ее за руки.

“Я хочу, чтобы ты была счастлива. Если это то, что тебе нужно, тогда я сделаю это с тобой. Но ты должна быть в состоянии сказать мне, что это слишком. Если ты скажешь ‘Пола’, я буду знать, что нужно немедленно остановиться и просто держать тебя, пока мы не сможем все обсудить, хорошо?”

“Ладно, это разумно. Если я скажу ‘Пола’, то мы остановим игру, фантазию, что бы это ни было. Мысленные картины, которые ты рисуешь, невероятны, я чертовски возбуждаюсь при одной мысли об этом ”.

“О, я знаю. Я трахаю только умных женщин, с воображением, желаниями, скрытыми фантазиями. Такие женщины, как ты, наделены этим невероятным телом, но также и великим умом. О чем вам нужно подумать, так это о том, работает ли ваш разум на вас или против вас. Потому что вы знаете, что я собираюсь сделать с вами завтра. Часть вашего разума возмущена тем, что вы рассматриваете такую вещь, а другая часть не может ждать. Такая восхитительная дихотомия. ”

Сюзанна пристально смотрела на него, пока он говорил, но Эндрю просто улыбнулся и кивнул.

“Сегодня вечером мы прогуляемся по магазинам и купим пару вещей, а затем я хорошенько трахну тебя, прежде чем ты уснешь, положив голову мне на грудь, как обычно. Не позволяй этому поглотить тебя. Это исследование и фантазия, развлечение для похотливых подростков.”

Эндрю скатил Сюзанну с себя и встал, чтобы направиться в ванную. Но вместо этого он схватил ее за лодыжки и потянул вниз по кровати, ее визг быстро сменился злобной улыбкой. Высота была неподходящей, поэтому он просто подтянул ее колени к плечам и погрузился внутрь. Это было архимедово, когда его член полностью вошел внутрь. Трений было так мало, что он мог трахать ее целую вечность, не опасаясь кончить, но потом Сюзанна перешла к игре. Положив ноги ему на плечи, она начала сопротивляться, отталкиваясь ногами, заставляя его работать для их удовольствия. У Сюзанны были сильные мышцы ног, и это был не деликатный ответный толчок. Но в эту игру могли играть двое; Эндрю закинул ее ноги себе на плечи и согнул ее в позе щуки из нырка, ноги прямые, согнутые в талии. Она не давала ему контроля, она заставляла его принять его. Эндрю ускорился и посмотрел Сюзанне прямо в глаза, в ее ответном взгляде не было ничего, кроме счастья. Он улыбнулся, наклонился и поцеловал ее. Но все это время он жестко трахал ее. Ничего особенного, никакого чата, только улыбки, поцелуи и жесткий трах. Слишком скоро они вернулись в свое обычное положение, и Сюзанна лежала на нем после коитального акта, пока они приходили в себя.

“Утром я почувствую это в мышцах моего живота”.

Она улыбнулась ему, ее волосы были влажными от пота, но все ее существо излучало удовлетворение. На этот раз они подремали полчаса или около того, Сюзанна удерживалась на месте его руками. Им удалось принять душ и одеться, не отвлекаясь, и они снова вышли на вечерние улицы, прогуливаясь рука об руку. В тот вечер Эндрю имел в виду конкретное место назначения, ему сказали, где есть несколько магазинов, торгующих ‘бьянчерией интима’. Поэтому, как только они нашли ресторан поблизости, он извинился и отлучился на пять минут и вернулся с большой упакованной коробкой в пакете из магазина. Что ж, на этом любая непринужденная беседа за обеденным столом закончилась. По дороге обратно в отель Сюзанна, наконец, смогла начать задавать вопросы, которые не хотела задавать в присутствии других посетителей ресторана. Но Эндрю опередил ее.

“Пусть будет так, наслаждайтесь летней ночью. Завтра мы отправляемся на экскурсию в Колизей, а затем на побережье на 4 дня, и ресторан откроется как минимум до вечера понедельника, так что расслабьтесь ”.

В ту ночь, когда Сюзанна пыталась сломить его, она была потрясающим сгустком сексуальной энергии, такой требовательной, такой совершенно неотразимой. Она призналась в своих желаниях, и облегчение и свобода привели ее в восторг. Все, что Эндрю знал, это то, что она была замечательной той ночью, и когда они, наконец, рухнули на кровать, его член болел, яйца были воспалены и опустошены, и у него был легкий звон в ушах от того, что ее бедра сдавили его голову, словно тисками. На следующее утро даже двое возбужденных подростков, находившихся на отдыхе, чувствовали себя более чем немного хрупкими.

“Жаль, что сегодня мы не на пляже, что мне нужно, так это пару часов вздремнуть, легкий ланч, перевернуться на живот, повторить и, возможно, ко времени ужина я не буду чувствовать себя такой выжатой. Все болит, в основном в хорошем смысле, но мышцы моего живота болят так сильно, как я и предполагал.”

Эндрю кивнул в знак согласия.

“Это наш новый код ‘время заняться дайвингом’?” Она засмеялась. “Но я понимаю, что ты имеешь в виду, день на пляже - это здорово. Что ж, мы доберемся туда завтра. Сегодня мы не будем спешить, это всего лишь Форум и Колизей, и мы также можем растянуть обед.”

Как упоминалось ранее, день выдался прекрасным, и после завтрака они потянулись, прежде чем встретиться с Антонио и быть представленными Виттории. Они вчетвером наслаждались днем, и Сюзанна с Витторией много болтали друг с другом, иногда шепотом. В конце дня Антонио и Виттория отказались от ужина, поскольку у них были планы, и они с Сюзанной пытались скрыть улыбки облегчения. 20 минут спустя они вернулись в постель и крепко спали.