Живущий за двоих

Том 1. Глава 5

Эндрю бездельничал последнюю неделю своих каникул, чему способствовал тот факт, что его отец вернулся в школу для подготовки к новому учебному году. Но это была неделя, когда мы почти ничего не делали, тусовались с Майком и Чарли, немного играли в футбол, просто были нормальными детьми. Майк, будучи на год старше и уже учась в старшей школе, пытался командовать двумя другими. Эндрю всегда считал его утомительным, но мирился с этим, каждый играл отведенные ему роли. Но после двух недель работы с Грантом и, в меньшей степени, с другими людьми, с которыми он работал, он просто перестал обращать внимание на позерство Майка. Пару раз он просто уезжал на велосипеде, оставляя их вдвоем. Еще три месяца назад такое поведение было бы немыслимым. Он не с нетерпением ждал школы, но и не боялся ее, скорее, это было просто то, что там было. В учебном плане это было не так уж сложно, но социальные взаимодействия, время, проведенное на игровой площадке во время обеда и перерыва, были более проблематичными. Эндрю лениво подумал, справится ли он лучше после лета работы. Он не знал.

Поскольку Хериот была частной школой, у них была школьная форма, поэтому Эндрю встретился со своей матерью в центре города после того, как она закончила работу, и ему купили новый блейзер и несколько новых рубашек. У него пока не было никаких признаков резкого роста, так что брюк и обуви хватило бы по крайней мере еще на один семестр. Это было редкое время, когда он проводил время наедине со своей матерью. За лето Эндрю разобрался в своем отце, в отсутствии отношений, в предпочтении Роуэн. Но дальше отношений с матерью дело не продвинулось. Она была движущей силой, побудившей его посещать частную школу, но часто казалось, что это было для ее же блага, как и для него. Эндрю поймал себя на том, что молча наблюдает за ней, что он делал во все большем количестве ситуаций, и в его матери было много снобизма. Он не знал, хорошо это или плохо, просто так оно и было. Но он пережил вечер без происшествий и был готов к новому учебному году.

Книга Джорджа Хериота охватывала все 13 лет школьного образования, поэтому, хотя Эндрю перешел в старшую школу, физически он учился в том же кампусе, отличались только классы. Так что волнений в первый день не было. Как и в случае со всеми детьми, переходящими в старшую школу, самой большой разницей было перемещение из класса в класс по разным предметам вместо того, чтобы весь день находиться в одном классе с одним учителем. Единственное, что изменилось, это то, что Эндрю перестал так сильно стараться, пытаясь вписаться, мириться с дерьмом только для того, чтобы потусоваться с ‘крутыми ребятами’. Он даже не осознал, что сделал шаг назад, прекратил контакт. Все позерство, ехидные замечания, даже угрозы со стороны 12-летних подростков, они просто больше не беспокоили его. В предыдущем семестре он это терпел. Теперь, когда какой-то болтливый парень на его курсе или годом старше позировал, Эндрю подумал о Гранте и с трудом сдержал смех. После двух недель работы с ним и в общей сложности пяти недель с мужчинами из рабочего класса постарше все это было просто идиотизмом. В Хериот не было физических издевательств или домогательств. Это была коллекция детей из среднего класса, чьи родители в подавляющем большинстве были профессионалами. Так что впервые в своей жизни Эндрю выступил против некоторых людей из своего класса и своего года. Он не поднимал шума, но он больше не был половиком. Все изменилось.

Он много думал об этом, когда выходил на пробежку. Он бегал почти каждый день, кроме субботы, когда работал. Пять недель работы с удаляющимися были тяжелыми как морально, так и физически, но он многому научился. В составе команды из трех человек спрятаться было негде, и поэтому он стал жестче. Он не ввязывался ни в какие стычки, но определенно получил больше своей доли дерьма.

Одним из последствий этого нового отношения стало то, что он проводил больше времени в одиночестве. Он по-прежнему какое-то время тусовался с Чарли, но Майк становился занудой, и он все больше и больше избегал его. В школе было то же самое, он отдалился от группы парней из своего класса, с которыми раньше тусовался. Теперь он был на задворках группы, и его часто дразнили, так что это была не такая уж большая потеря. Именно в это время он открыл для себя школьную библиотеку, и поэтому несколько дней в неделю заканчивал свой обед, а затем проводил последние 30 минут, сидя и спокойно читая. За последние пару лет Джон Каттингтон подарил Эндрю несколько книг от классических приключенческих авторов. У Эндрю были книги Аластера Маклина, Джека Хиггинса, Роберта Ладлэма и оригинальные романы Яна Флеминга о Джеймсе Бонде. Все идеально для 12-летнего мальчика, хорошие парни и плохие парни, в конечном итоге преобладают хорошие парни. Это было его убежищем на первый месяц семестра.

Занятия для Эндрю были простыми, большинство предметов казались ему легкими. Но его мысли трехмесячной давности о том, чтобы прилагать больше усилий на уроках? Они развеялись, он был рад спрятаться в классе. По окончании начальной школы он выбрал латынь в качестве своего языка по причинам, которые и так были расплывчатыми. Через месяц он пожалел об этом выборе, но менять было слишком поздно. Тони владел элементарным французским, и летом это помогло ему с некоторыми туристами в магазине. Эндрю видел практическую пользу, но он уже выбрал латынь. , Еще не было октября, и он молча ругал себя. Остальные его уроки были, по большей части, интересными. Тот, который изменил для него год, был химией. Его учителем был эмигрант из Южной Африки с сильным акцентом, который был помешан на безопасности. Возможно, все учителя химии в этом году такие же, но мистер Эдвардс был неустанным и бдительным. Так Эндрю узнал о мерах предосторожности, вентиляции, защите глаз, а иногда и о перчатках. Даже находясь на занятиях, Эндрю думал о работе в фотолаборатории. Он видел предупреждающие надписи на бутылках с различными химикатами, но только сейчас осознал их важность. В фотолаборатории была вытяжка, которой Эндрю никогда не пользовался, потому что она заглушала музыку, которую он слушал. На третьей неделе семестра они приступили к первым экспериментам и, наконец, смогли использовать оборудование. Это был простой эксперимент, он был больше направлен на обучение научному методу, чем на что-либо другое. Но одна из частей заключалась в проверке температуры. Вы нагревали жидкость до определенной температуры, но не выше. И прямо там, в кабинете химии на первом курсе, было много научных термометров. По окончании эксперимента Эндрю мыл оборудование и оставил термометр в стеклянной банке, пока мыл другое оборудование. Когда он потянулся за ней, то отдернул руку, вода была очень горячей. Взглянув на шкалу, он увидел, что температура была почти 50 °, что значительно превышало необходимую для проявления цветной пленки. Он закончил собирать вещи, но его мысли были далеко.

Безумно жесткий температурный диапазон для химикатов, по-видимому, был самой большой проблемой при проявке цветной пленки. Он только что случайно убедился, что горячая вода из-под крана достаточно горячая для процесса. Тони сказал, что купил термометр, так в чем была проблема? Есть о чем спросить в субботу.

“Могу я поговорить с вами о проявке цветной пленки?”

“Конечно. Сделай мой день еще более невыносимым, почему бы тебе этого не сделать. Что?”

“Вы сказали, что купили термометр, да?”

“Да, несмотря на все хорошее, что это мне принесло”.

“Могу я посмотреть, пожалуйста?”

“Конечно, это в одном из ящиков в фотолаборатории”.

Эндрю достал термометр, который, хотя и был более простым, чем тот, которым он пользовался в школе, все же был достаточно точным, чтобы измерить температуру, необходимую для развития ребенка.

“Не могли бы вы объяснить, как вы это использовали, пожалуйста”.

Тони подозрительно разглядывал его.

“Почему? Я не могу заставить это работать”.

“Я хочу понять, что ты сделал. Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя плохо, я пытаюсь понять, почему это так чертовски сложно”.

Тони кивнул.

“Конечно. Поэтому я наполнил раковину горячей водой из-под крана и погрузил в нее химикаты. Как только я разогрел их до 40° Я подождал, чтобы они немного остыли. Как только температура упала до 39 °, я использовал проявитель. Затем, пока я помешивал в барабане, я использовал горячую воду из чайника, чтобы долить воду в раковину. Я думаю, это часть проблемы, она слишком сильно колеблется. Сначала я слил проявитель, затем проделал то же самое с отбеливателем, а затем с закрепителем. Все три должны быть одинаковой температуры. Стабилизатор не такой чувствительный. Но когда я снял пленку с барабана, она была дерьмовой. Ничего не было правильным, хотя, как ни странно, в некоторых кадрах были части, которые были не так уж плохи. Но не было ни одного кадра, который был бы должным образом проработан. И то же самое было, когда несколько из нас пытались. Пара парней позаботилась о поддержании нужной температуры химикатов, но даже тогда, когда мы достали рулон, это не сработало. Вы думаете, мы делаем что-то не так?”

“Я не знаю. На прошлой неделе на уроке химии я убирался и чуть не ошпарил руку горячей водой из-под крана. Термометр, который я собирался мыть, показывал, что температура воды была почти 50 °. Поэтому я не думаю, что вам нужно пользоваться чайником. Мне было интересно, если вы просто используете горячую воду, но смешиваете горячую и холодную, пока температура не достигнет 39°, а затем просто оставляете включенной, сработает ли это. Но вы только что сказали мне, что у вас были люди, которые делали это для вас, другим методом, но с тем же результатом. Мы чего-то не понимаем. Интересно, есть ли еще один шаг в этом процессе?”

“Это то, что мы все думаем. Мы все просматривали журналы, но никто не нашел ничего другого, что могло бы нам помочь. Создается впечатление, что Kodak хранит часть процесса в секрете, так что каждый должен использовать их авторизованные перерабатывающие предприятия”.

“Для повседневных занятий, которые имеют смысл. Но ваша группа, вероятно, не единственная в городе, и по всей стране тысячи парней, должно быть, сталкиваются с той же проблемой. Я имею в виду, как все журналы с верхних полок публикуют свои фотографии?”

Громкая тишина эхом разнеслась по магазину. Тони вздохнул.

“Я не знаю”.

Эндрю наткнулся на недостающий фрагмент на следующий день. Он не бегал утром, а вместо этого отправился на пробежку днем, и в результате, когда вернулся домой, ему было жарко и он вспотел. Первый стакан воды из-под крана с холодной водой был хорош, но ему захотелось чего-нибудь еще холоднее, чтобы утолить жажду. Он достал из холодильника лоток для кубиков льда и плеснул немного в свой стакан, прежде чем вернуться к крану. Но он остановился и посмотрел на стакан. На Ощупь он был холодным. Кубики льда не просто понизили температуру воды, они понизили температуру контейнера. Это было именно так, а не наоборот? При заливке нагретых жидкостей в проявочный барабан часть тепла отводилась? Нужно ли было прогревать рулоны пленки и барабан перед добавлением проявителя? Проявитель заливался в барабан при правильной температуре, но даже небольшое понижение температуры из-за того, что барабан был более холодным, снижало температуру проявителя до такой степени, что он не работал должным образом. Вот почему Тони получал частичные кадры, но без последовательности.

Хотя Эндрю испытывал искушение помчаться в магазин в понедельник днем, он ждал всю неделю. Его химическая лаборатория была назначена на четверг, и он попытался смоделировать то, что, по его мнению, происходило. Он ничего не добился, так как в конце занятия было недостаточно времени. Тем не менее, он был полон предвкушения, когда появился в магазине субботним утром.

“Доброе утро. У меня есть цветной рулон, который я взял на этой неделе и который я хотел бы попробовать проявить. Могу я попробовать, пожалуйста?”

Тони увидел взволнованное выражение лица Эндрю и сделал паузу.

“Ты думаешь, у тебя получится?”

“У меня есть идея. Могу я попробовать, и если это сработает, я покажу вам?”

“Вы же не просто тратите мое время?”

Эндрю покачал головой.

“Тогда продолжай”.

Улыбающийся Эндрю направился через заднюю дверь в фотолабораторию. Как только рулон пленки оказался в барабане, он открыл дверь и включил вытяжной вентилятор. Затем он достал из сумки школьные защитные очки и пару старых ноготков, которые позаимствовал из-под раковины. Первые 10 или 12 минут он возился с кранами в раковине, прежде чем добился температуры, максимально приближенной к 39 ° и стабильной, насколько это было возможно. Он подготовил все решения и все разложил по полочкам перед началом работы. Он следовал процедуре, изложенной в журнале, за одним исключением. Он наполнил барабан горячей водой той же температуры, что и химикаты, и разогрел пленку и барабан. Затем он проделал остальную часть процесса. 24 минуты спустя дрожащими руками он открыл барабан и развернул рулон пленки. Повесив один конец пленки на зажим, он несколько раз провел пальцами по пленке, чтобы удалить излишки воды, прежде чем прикрепить груз к нижней части длинного рулона проявленной пленки. Глядя на негатив, оказалось, что он такой же, как те, что изображены в журналах. Он вышел и пошел искать Тони.

“Пойдите и посмотрите. Мне кажется, что проявилось”.

Он остался у кассы и разбирался с покупателем, пока Тони ковылял в фотолабораторию. Через две минуты он вернулся с широкой улыбкой на лице.

“Трахни меня. Ты умный маленький ублюдок. Что ты натворил?”

Эндрю рассказал о кубиках льда в предыдущие выходные и о том, как из-за того, что барабан был холоднее проявителя, он выделял достаточно тепла, чтобы остановить надлежащий процесс. Он сказал Тони, что все, что он сделал, это налил горячей воды в барабан, прежде чем начать его разогревать, чтобы проявитель поддерживал оптимальную температуру.

“Черт. Это так очевидно, когда ты указываешь на это. Блестяще”.

Эндрю улыбнулся. Но улыбка на лице Тони исчезла, когда он посмотрел на Эндрю.

“Что случилось?”

“Вы”.

Эндрю выглядел обеспокоенным.

“Тебе всего 12”.

Пока Эндрю не уловил сути.

“Что находится на рулонах пленки, которую проявил?”

Наконец-то Эндрю уловил суть.

“Совершенно верно. Даже я не собираюсь позволять 12-летнему ребенку разглядывать то, что на этих рулонах. Не мое и уж точно не некоторые другие”.

Последний комментарий бесконечно заинтриговал Эндрю. Но у него появилась мысль.

“Поэтому я не буду их печатать. Вы видели, как сохнет мой рулон. Вы не можете сказать, что я снял. Черт возьми, я сам себя почти не помню, это был просто рулон, который я прожег для этого. Я проявлю для вас, но не напечатаю. Позвольте мне приходить после школы всю следующую неделю и думать о лицах парней, когда вы дадите им пачку негативов для печати. У всех у них есть все необходимое для этого, либо здесь, либо в их собственных фотолабораториях.”

Тони стоял, глядя на Эндрю, явно обдумывая это.

“Следите за магазином, я собираюсь взглянуть на эти негативы”.

Тони отсутствовал всего три минуты.

“Я вижу людей на нескольких снимках, но вы не можете разглядеть, во что они одеты, даже если на них вообще что-нибудь надето”.

Они оба посмеялись над этой идеей.

“Хорошо. Иди и начинай. Вот одноразовый ролл, попробуй еще раз, просто чтобы убедиться, что это не чудо с одним хитом. И сделай музыку погромче, чтобы я мог ее слышать”.

Остаток дня был похож на начало лета. За исключением того случая, когда ему приходилось закрывать дверь, чтобы зарядить барабан, Эндрю работал с открытой дверью, слушая Led Zeppelin весь день. Пять минут горячей воды в начале процесса - такая простая вещь, если оглянуться назад, - означали, что каждый рулет получился идеальным. К концу дня у Эндрю было 12 рулонов пленки, висевших на зажимах в конце прилавка, два рулона с морскими свинками в начале, а затем 10 рулонов ‘специальных’ снимков Тони. На маленьких негативах желтого цвета было ясно только то, что на снимке был человек. Ни одна деталь не была очевидной.

В конце дня Эндрю был ошеломлен, когда ему вручили банкноту в 20 фунтов стерлингов.

“Кенни брал с нас по 5 фунтов стерлингов за рулон, но это было с набором отпечатков. Я полагаю, что возьму с ребят по 3 фунта за это. Вы получаете по 1 фунту за каждый проявленный рулон пленки. Итак, от меня 10 фунтов стерлингов, пятерка за сегодняшнюю работу и пятерка за то, что я умный ублюдок. Я не знаю, захочет ли кто-нибудь из ребят попробовать это сами, но вы будете заняты всю следующую неделю. Нас семеро, и должно быть более 50 рулонов пленки, ожидающих проявления. Увидимся в понедельник после школы.”

Эндрю был доволен собой за то, что разгадал головоломку, но еще больше обрадовался похвале и деньгам. В Тони было преимущество, он не с радостью терпел дураков, но они оба хорошо ладили. Несмотря на то, что Эндрю было всего 12 лет, он был прилежным и много работал. Теперь, когда Эндрю решил проблему разработки, было ясно, что Тони собирается заработать приличную сумму денег на остальных мужчинах из их съемочного клуба. Не в первый раз Эндрю задумался о природе этого фотоклуба. Он был знаком с журналами "с верхней полки", и его несколько раз чуть не поймали, когда он пялился на женские груди. И он не мог толком объяснить, почему пялился. Он просто находил их очаровательными. Однажды он встречался с моделью Моникой, и ему определенно было тяжело продолжать смотреть ей в глаза. Особенно зная, что она собиралась в студию, и мужчины собирались фотографировать ее топлесс или обнаженной. Одна мысль о ней снова вызвала шевеление в его брюках.

Но дома он снова не получал никаких комментариев или рекомендаций. А разговоры по соседству и в школе были повсюду, противоречивые, странные и просто в полном беспорядке. Но, сидя в автобусе по дороге домой, он не мог не улыбнуться, когда понял, что ему предстоит проявлять рулоны пленки с обнаженными женщинами. Это было примерно так близко, как он собирался подойти к женщине в настоящее время.

Эндрю всю неделю после школы усердно работал в фотолаборатории. Он знал, что у Тони был барабан побольше, вмещавший две пленки, и поэтому после пробного запуска он использовал его до конца недели, что позволило ему просмотреть все пленки к вечеру пятницы. Он ушел до того, как прибыли другие ребята, поэтому у него не было возможности увидеть их реакцию.

На следующий день магазин был уже открыт, когда он пришел, а Тони сидел за кассой, подперев лодыжку, и разговаривал с пожилым мужчиной, которого он раньше не видел.

“Вот он”.

Другой мужчина повернулся, чтобы посмотреть на Эндрю, когда входная дверь за ним закрылась.

“Тон, черт возьми, ты не шутил”.

“Эндрю, познакомься с Марки, одним из парней, которые пользуются студией в пятницу вечером”.

“Рад с вами познакомиться”.

Эндрю протянул руку, и Марки пожал ее с улыбкой на лице.

“Это чертовски странно. Этот парень проявил для меня все девять рулонов пленки?”

Тони кивнул.

“Я думаю, что сегодня заедет еще пара парней, чтобы купить еще кое-какие принадлежности. У всех нас на этой неделе много печатных работ. Но они тоже придут и поблагодарят вас. Вы решили проблему, из которой никто из нас не видел выхода. Я думаю, что Пэт попытается проявить свой фильм, но я с радостью заплачу за негативы. Мы все сделаем печать самостоятельно. Твое здоровье, малыш, это для тебя”.

Ему сунули в руку еще одну пятерку, и Марки ушел с большой сумкой фототоваров. Едва пробило 9.00, а Тони уже совершил большую распродажу.

“Ты бы видел их лица, малыш. Они не могли в это поверить. Но мы напечатали один снимок, и все они были убеждены. Теперь, когда мы знаем, что можем напечатать наши снимки снова, мы все прошлой ночью сошли с ума. Только со вчерашнего вечера вас ждет более 20 роллов.”

Эндрю потребовалось время до среды, чтобы разработать все рулеты. Двое других парней остановились и коротко поблагодарили его. Дэнни просто сказал "молодец", а затем ушел, но Арчи, с которым Эндрю работал летом, встал и поболтал с ним и Тони почти 30 минут. Он не дал Эндрю пятерку, но сказал Тони отдать ему сдачу от покупки, так что Эндрю получил еще 3 фунта плюс.

Еще один осенний месяц прошел с небольшими изменениями в распорядке. На следующий день после заседания фотоклуба Эндрю был занят в фотолаборатории весь день и часто в начале следующей недели. Даже при внимательном рассмотрении маленьких негативов было невозможно разглядеть какие-либо детали, даже сказать, был ли человек мужчиной или женщиной и была ли на нем какая-либо одежда. Итак, Эндрю перестал придавать большое значение тому, что было в рулетиках, и вместо этого работал над тем, чтобы каждый рулет был должным образом проявлен. При использовании химикатов, которые действовали только в пределах половины градуса в обе стороны от идеальной температуры, не было места ни малейшей ошибке. Время, проведенное Тони в фотолаборатории, стало больше связано с выполнением хорошей и последовательной работы и получением удовольствия от прослушивания обширной коллекции пластинок. Эндрю уже заработал более 100 фунтов стерлингов в этом семестре и решил потратить эти деньги, а также часть денег, заработанных за лето, на приобретение системы HiFi. Однажды он видел систему, которая была у Тони в гостиной наверху, когда они ходили выбирать какие-то записи, и был поражен увиденным. Изначально он думал о том, чтобы приобрести что-то вроде маленького встроенного проигрывателя, который они использовали внизу, но теперь ему захотелось чего-нибудь получше.

“Могу я спросить вас о вашей музыкальной системе? Где вы ее взяли?”

“Почему?”

“Ну, летом я неплохо заработал здесь и у Арчи, и я хочу купить себе что-нибудь вроде того, что у вас наверху”.

“Вы не хотите получить что-то подобное?”

Тони указал на проигрыватель.

“Сначала я так и подумал, но по сравнению со звуком вашей системы это так и кажется. Я не знаю, легкий, жестяной, что-то в этом роде. В вашей системе гораздо больше басов”.

Тони улыбнулся и кивнул.

“Сколько вы хотите потратить?”

“Э-э, я понятия не имею, сколько они стоят”.

“Ну, такая система, как у меня, усилитель, ресивер, дека, кассета и колонки обойдутся в 200, может быть, 250 фунтов стерлингов, в зависимости от того, что вы хотите”.

Эндрю сглотнул и выглядел обескураженным. Тони улыбнулся.

“Не волнуйся. Ты встречался с Дэнни всего один раз. Чего ты не знаешь, так это того, что он владеет Fraser Electronics. Он заключил со мной сделку по моей системе наверху, и после того, что вы для нас сделали, я знаю, что он поможет вам. Позвольте мне поговорить с ним при следующей встрече.”

“Вау, спасибо. Ты уверен, что он не будет возражать?”

Тони внимательно посмотрел на Эндрю.

“Малыш, послушай. Ты кое-что сделал для нас. Операторский клуб собирался начать сворачиваться, если мы не сможем найти способ проявить пленку. Все довольны. Они все согласны платить мне за проявку, потому что это меньше, чем брал Кенни. Они не возражают делать свои собственные отпечатки, именно так начинало большинство из нас. И еще есть момент, который заставляет всех остановиться и покачать головой. Вы знаете, что в этих роликах. Там нет ничего противозаконного, но это не мейнстрим, и это потенциально может смутить некоторых из них. Так что мы у вас в долгу. И это урок, который ты усвоишь и будешь использовать на протяжении всей своей жизни. Некоторые люди - пользователи, они берут и ничего не отдают взамен. Все мы могли бы быть такими, в конце концов, тебе всего 12, блядь. Но большинство людей, ладно, может быть, не большинство, но очень много людей, признают это и отплатят за это, если смогут. Ничего не сказано, но это все равно признают. Итак, когда я поговорю с Дэнни и спрошу его о приобретении некоторых компонентов, потому что вы хотите приобрести свою первую систему, он заключит с вами сделку. Как я уже сказал, не все будут такими, но большинство моих товарищей такие. Те, кто просто берет, больше не партнеры. Понятно?”

Эндрю уставился на Тони. Возможно, это было самое большее, что он когда-либо говорил. Эндрю также был поражен тем, насколько это было похоже на отеческий совет. Услуги заработаны и вознаграждены, жизненные уроки. Он кивнул.

“Спасибо, что нашли время объяснить это. Я понимаю концепцию в целом и вижу, как это работает, какую пользу приносит всем”.

В итоге все оказалось до абсурда просто. Он получил несовпадающий набор отдельных компонентов, оборудование известного бренда, но все заменено, модель предыдущего года, даже двухлетней давности. Но все это было новым и более чем адекватным для первой системы. В розницу это стоило бы более 200 фунтов стерлингов, но с Эндрю взяли всего 100 фунтов стерлингов. Когда он принес вещи домой, по частям, потому что он нес их в автобусе, начались вопросы.

“Парень, которому я помогаю в магазине фотоаппаратов, знает кого-то, кто владеет магазином электроники. Он устраивал распродажу старых вещей, которые были заменены. Он предоставил мне право первой покупки”.

“Где вы взяли деньги на все это?”

“Я делал кое-какую работу в мастерской для Тони, помогал в фотолаборатории летом. Просто мелочи”.

Только позже Эндрю понял, что с очевидной легкостью солгал своим родителям. Большую часть лета он работал шесть дней в неделю и за четыре месяца, прошедшие с его дня рождения, заработал почти 350 фунтов стерлингов. Даже после покупки новой музыкальной системы у него было припрятано около 250 фунтов стерлингов в глубине ящика стола. Он сидел в своей комнате, соединяя все компоненты своей новой системы, и размышлял о своих отношениях с родителями. С тех пор, как к нему приехали Каттингтоны, он видел мир немного по-другому. Он не стал вдруг совершенно другим, просто он, наконец, стал ясно видеть мир. И самым большим изменением стало отсутствие вовлеченности, он отстранялся от ситуаций. В школе было то же самое. Он все еще общался с большей частью своего класса, но перестал так усердно стараться. Его спрашивали, где он был в обеденное время, и иногда кто-нибудь обзывал его за то, что он читал в библиотеке, но это доставляло ему гораздо меньше хлопот, чем то, что он пережил на игровой площадке. Он ходил между классами с Питом и Доном, двумя парнями, с которыми он учился в одном классе с тех пор, как начал работать в школе более пяти лет назад. Но отчаянная потребность в признании исчезла. Теперь это, казалось, заразило его отношения, какими они были, с родителями. Поскольку он перестал так много общаться, его отношения с отцом стабилизировались. Поскольку ни один из них не стрелял друг в друга, это было на стадии простого игнорирования другого человека. Как узнал Эндрю, он получал отеческие советы от Джона Каттингтона и Тони Брауна, а не от собственного отца. Его мать, для человека, который, казалось, постоянно беспокоился о том, что подумают все, особенно святые соседи, казалось, упустила из виду тот факт, что Эндрю порвал с семьей. Что касается его сестры, ну, какая бы связь ни существовала между ним и Роуэн, она давно оборвалась. Она была счастлива быть семейной принцессой с их отцом, а Эндрю игнорировал ее. Она тоже игнорировала его, и они, казалось, были счастливы быть незнакомцами, живущими в одном доме.

Менее чем через шесть месяцев Эндрю ушел из своей семьи.