Живущий за двоих

Том 1. Глава 15

Пасхальные каникулы пролетели незаметно. Эндрю продолжал делать зарядку по утрам и был в школе каждый день к 9.00. Было заметно улучшение в его программировании. Первые пару дней были потрачены на ввод фрагментов кода, которые он скопировал или написал. Около 60% из этого сработало. Большая часть скопированного кода работала нормально, а там, где этого не происходило, было ясно, что он записал что-то неправильно. Его собственный код был другим делом. Где-то между 10% и 20% сработало, остальное было с изъянами, если не откровенным мусором. Пара подпрограмм были полным хламом, но большинство из них в большей или меньшей степени содержали ошибки. Так был установлен шаблон. По утрам он программировал, проверяя, сработает ли то, что он написал. Его дни и вечера были потрачены на просмотр распечаток и работу над исправлениями ошибок. Это расстраивало, но Эндрю знал, что узнает что-то новое. Он развлекался в своей обычной уединенной манере. Он также работал в продовольственном банке по обоим воскресеньям, включая Пасхальное воскресенье. Как сказал Дэйв неделей ранее, ‘голод не требует отпуска’. Ему понравилось проводить там время, и он начал встречаться и разговаривать с некоторыми другими волонтерами. Все они были как минимум на пятнадцать лет старше его, но это было начало.

Единственным перерывом за все это время, проведенное наедине, был разговор с Тони. Перед тем как вернуться домой после утреннего сидения за компьютером в школе, дважды в неделю он заходил в магазин фотоаппаратов. Это было не более чем болтовня с Тони. Если бы он не беспокоился о химикатах в фотолаборатории, было бы неплохо проявить пару рулонов пленки. Тони было 27 лет, и хотя он годился Эндрю в отцы, они поладили. Общий интерес как к фотоаппаратам, так и к музыке был прочной основой, и на второй неделе Тони одолжил Эндрю пару альбомов - шанс попробовать что-то новое и расширить свой кругозор. Но опять же, Эндрю не болтал с кем-то своего возраста, у него все еще не было друзей его возраста.

Внезапно наступил вечер понедельника. Была последняя ночь каникул, и Эндрю впервые с июня прошлого года пошел в школу. Его мама потащила его в центр города за новой одеждой. По сравнению с прошлым годом он стал шире в плечах и выше, и ничего не подходило – рубашки, брюки, блейзер и обувь, это был совершенно новый гардероб. К счастью, поскольку у Хериот была униформа, покупки включали посещение одобренного магазина и покупку подходящих размеров. Его мама, по крайней мере, была разумной, или ее версия этого. Она поговорила с джентльменом в магазине и приобрела новую одежду, которая выглядела на нем почти нелепо, он тонул в ней. У брюк был сильно подвернут подол, поскольку он неизбежно рос, а рубашки и блейзер были на несколько размеров больше, чем нужно. Эндрю понимал, что нужно думать наперед и не тратить деньги на одежду, из которой он вырастет в течение нескольких месяцев, но это казалось перебором. Единственное, что его беспокоило, так это то, что он чувствовал, что это подчеркивает его худобу. В конце концов, как и в большинстве случаев, когда 13-летний ребенок жалуется своей матери, его мать победила. Еще одна вещь, которая должна была выделить его, - это его волосы. Эндрю был лысым в начале февраля, и за прошедшие два месяца его волосы вернулись. Рост был неравномерным и непоследовательным, поэтому он согласился подстричься очень коротко. Не лысый, но по-военному коротко сзади и по бокам. Оставалось либо это, либо иметь пучки волос и полулысые участки. Ни то, ни другое не было идеальным.

Школа знала, что Эндрю возвращается. Со школой поддерживалась постоянная связь, поскольку его отец каждую неделю приезжал туда за работой и оставлял домашнее задание. Классным руководителем Эндрю была миссис Дебби Холл, учитель биологии. Лет тридцати пяти, светлые волосы, симпатичное лицо. Объект значительных нападок со стороны достигших половой зрелости школьников. Она справлялась с этим, как все привлекательные учителя, полностью игнорируя это. Она была милой леди. Эндрю встретил ее в офисе за 15 минут до начала занятий.

“Эндрю, я так рада, что ты смог вернуться. Как ты себя чувствуешь?”

Спросила она с яркой и искренней улыбкой.

“Я чувствую себя намного лучше, благодаря миссис Холл. С конца января у меня ремиссия, и я упорно работаю, чтобы вернуть часть веса и набраться сил и выносливости. Со мной все будет в порядке.”

“Все ваши учителя очень впечатлены вашими оценками на выпускных экзаменах. Вы явно изучили весь материал”.

Она протянула ему лист с отметками. Все больше 90, кроме латиницы, а там было 88.

“У вас не должно возникнуть трудностей с учебой. Как вы думаете, вы нормально продолжите свой год?”

Эндрю мог видеть скрытое беспокойство на ее лице.

“Прошло девять месяцев с тех пор, как я видел своих одноклассников. Но за последние четыре года я учился в одном классе с более чем 20 из них. Я уверен, что будут вопросы. Я решил, что отвечу на них честно. У меня был рак кожи. В конечном итоге его вылечили химиотерапией, отсюда мои короткие волосы и худощавое телосложение. Сейчас я здоров. Единственный признак - небольшие шрамы на нижней части спины. Чтобы их увидеть, нужно хорошенько присмотреться. В остальном мало что изменилось.”

Миссис Холл смотрела на него с выражением, которое он не мог расшифровать. Они вместе прошли в классную комнату. Сердце Эндрю забилось быстрее, но он услышал голоса Фейт и Лесли, которые говорили ему быть увереннее. Когда миссис Холл вошла в свою комнату, Эндрю задержался, когда она подошла к двери, чтобы отпереть ее. Допрос начался.

“Маклеод, ты вернулся. Мы думали, ты ушел. Какого черта ты здесь делаешь? Что за дурацкая стрижка?”

Ах, приятно вернуться! Все они прошаркали в зал, и Эндрю подождал, где найдется свободное место. На полпути к дальней стене он сел и стал ждать, что скажет миссис Холл.

“Как ты можешь видеть, Эндрю Маклеод сегодня вернулся. Эндрю, ты не хочешь рассказать всем сразу об этом в”Покончим с этим"?"

нет. Но, похоже, сейчас у него не было выбора, поэтому, встав, он быстро подвел итог.

“Прошлым летом у меня обнаружили рак кожи, и из-за моего лечения я не могла ходить в школу. В конце января после химиотерапии у меня наконец-то все прошло, отсюда и короткие волосы. У меня нет рака, и я возвращаюсь к учебе. Вот и все.”

Он быстро сел.

“Я полагаю, коротко и по существу. Я уверен, что у вас возникнут дополнительные вопросы, но нам нужно приступить к сборке”.

По большей части это быстро соответствовало шаблону, который он помнил по предыдущим годам. Придурки по-прежнему оставались придурками, тихие ребята по-прежнему ничего не говорили, если их не спрашивал учитель, а парни из других классов в том году были идиотами.

Эндрю задумался о настройке. В конце пятой начальной школы (четвертый класс) они прошли тестирование. В течение первых пяти лет в школе было 2 класса без каких-либо различий между ними. Все изменилось в конце пятого класса начальной школы. На основе этих тестов все были распределены по группам академических достижений. В шестой и седьмой начальных классах было три группы: A B & C. В конце начальной школы все прошли повторное тестирование и снова прошли трансляцию. На этот раз в пять групп, от A до E. A была самой яркой, а E - нет. Эндрю был в группе "А" последние четыре года, в основном с одними и теми же ребятами. Это были те же ребята, которых он встретил возле класса Холла в свое первое утро после возвращения. Они вместе прошли все академические занятия. Класс ‘А’ оставался вместе по всем предметам. Они были классом ботаников. Было несколько парней, которые были хороши в спорте, но их было немного, а Эндрю определенно был дерьмом в спорте. Группы стали тесными, и хотя они общались во время обеда и перерыва, кроме физкультуры и занятий спортом после школы, у них больше ни с кем не было занятий.

Но, как у ярких занудных ребят, у них также были самые большие мишени за спиной. На самом деле травли в Хериот не было. Школа могла отчислять людей и отчисляла, поэтому травля была гораздо более словесной, чем физической. Межклассовая динамика была разной, но класс "Б" ненавидел их. Всегда был вторым лучшим. Преподавали в другом темпе и заставляли сдавать другие экзамены. Они были такими ожесточенными и совсем этого не скрывали. В свою очередь, класс ‘А’, конечно, наговорил им много дерьма в ответ, особенно о том, что они глупые. Всем им было по 13 или 14 лет, и они доказывали это каждый день!

Ребята из класса Эндрю быстро смирились с его возвращением, и к концу недели он вернулся к обычной школьной жизни. Что изменилось по сравнению с предыдущими годами, так это то, что когда он ходил в библиотеку в обеденный перерыв и после школы, Эндрю вместо того, чтобы читать художественную литературу, сидел и учился. С самого первого дня он был в курсе всего и читал заранее. Занятия проходили легко, и к тому времени, когда он возвращался домой к ужину, школьная работа была завершена. После урока физики Эндрю остался и поблагодарил преподавателя за то, что кафедра разрешила ему пользоваться Apple II во время перерыва. Он спросил, может ли он программировать по часу днем два раза в неделю. Эндрю был рад видеть, что они хотя бы подумают об этом и дадут ему знать. После первого урока физкультуры в этом году, которым в этом семестре был баскетбол, Эндрю трогательно продемонстрировал, что этот белый мальчик не умеет прыгать, пасовать или стрелять, он спросил учителя, можно ли ему плавать по утрам. Эндрю знал, что ему не разрешат ходить одному, и спросил, может ли кто-нибудь охранять его с 7.30 до 8.15. Он беззастенчиво разыграл карту выжившего после рака, и Кернс, учитель, сказал, что в то время он обычно был в школе. Он тоже не умел плавать самостоятельно, поэтому согласился, что они будут плавать в бассейне, присматривая друг за другом. Он взял на себя обязательство заниматься этим в течение семестра. Эндрю был в восторге.

“Спасибо, мистер Кернс, я плавал в "Содружестве" каждое буднее утро с тех пор, как у меня все разрешилось, и мне очень хотелось продолжить”.

Кернс удивленно посмотрел на него.

“Каждое утро, Эндрю?”

“Да. Я начинал три дня в неделю, но к третьей неделе начал заниматься все пять дней. Я дошел до плавания на 1000 м на спине, а затем сделал то же самое для кроля спереди. За последний месяц я проплыл 2000 м, по 1000 м на каждый. Обычно это занимает у меня от 60 до 65 минут. Я надеюсь продолжать совершенствоваться, чтобы пройти все 2000 м за 45 минут. Увидимся у бассейна в 7.30 утра в понедельник. Еще раз спасибо.”

Он также получил разрешение программировать на Apple II физического факультета по понедельникам и четвергам. К концу первой недели занятий Эндрю был действительно доволен тем, как все прошло, уже были созданы условия, чтобы помочь ему с физической подготовкой и бросить вызов в учебе.

Затем Эндрю ввязался в свой первый бой. Это говорит парень, который боялся собственной тени, который никогда в жизни не наносил ударов и уж точно никогда не получал ударов. Это было в orchestra of all places. Проблема началась с той же пары заноз в заднице четверокурсников – Саймона Кумбса и Мюррея Джонса, – которые доставали его в прошлом году. Саймон по-прежнему был болтливым, а Мюррей - еще большим неуклюжим придурком. Мелкий хулиган, каких у Гериота было немало. Не продержался бы и пяти минут в государственной школе, но здесь он все еще был тем придурком, который врывался к тебе, выбивал вещи из твоих рук, все то раздражающее дерьмо, которое является частью выживания в средней школе. Эндрю был там раньше них и настраивал свой контрабас. Это было недалеко от двери, и большинству остальных участников оркестра пришлось проходить мимо него по пути к своим секциям.

“Что ты делаешь здесь?”

Спросил Кумбс, проходя мимо. Он мучил его в прошлом году, но сейчас Эндрю это не беспокоило. Он подумал о психопате Гранте по удалению, и внезапно эти два клоуна оказались просто клоунами. Вместо этого он просто посмотрел на них, а затем отвернулся, игнорируя их. Затем Джонс намеренно врезался в него, ударив по спине. Типичное поведение Мюррея Джонса.

“Привет, что случилось с твоими волосами? Ты только что вышел из тюрьмы?”

Джонс рассмеялся над собственной шуткой, для него это было довольно неплохо. Все участники оркестра знали, что он проходил лечение от рака, поэтому Эндрю просто покачал головой и продолжал игнорировать их.

“Эй, Маклеод, ты что, глухой?”

Кумбс не собирался опускать руки.

“Я не разговариваю с глупыми или невежественными. Это касается вас, двух клоунов”.

Эндрю в основном наслаждался своей первой неделей возвращения в школу, но это вызвало множество болезненных воспоминаний о прежнем Эндрю из прошлого года. Джонс на минуту испугался, а затем вернулся с классикой.

“Что ты сказал?”

Эндрю посмотрел прямо на него.

“Я не разговариваю с глупыми или невежественными. Возможно, мне следует добавить также глухих”.

Его неприязнь к этой паре вкупе с вновь обретенной уверенностью в себе были опасны. Сердце Эндрю учащенно билось, и он задавался вопросом, не зашел ли он слишком далеко. То же самое, что и во всем мире, 13-14-летние насрать на парней на два года старше. Затем Мюррей Джонс переступил черту, о которой Эндрю и не подозревал.

“Пошел ты, Маклеод, почему ты не умер от рака, как все остальные”.

Все, что он мог видеть в своем воображении, это Фейт, корчащуюся на кровати и замученную до смерти. Эндрю сразу понял, что ему предстоит его первый бой. В оркестровой комнате воцарилась тишина, и Джонс ухмылялся ему. Эндрю медленно и осторожно положил бас-гитару и подошел к нему. Его вес едва достигал 110 фунтов, а Мюррей Джонс перевешивал его на 40 фунтов. Джонс ни в коем случае не ожидал, что его ударят. Так что сюрприз сработал на него. Он впервые ударил кого-то, и это было больно. Не Джонса, Эндрю понятия не имел, причинил ли Джонсу боль его слабый удар, но, черт возьми, ему было больно. Джонс от неожиданности отшатнулся, а Эндрю вслед за этим ударил коленом по камням. Не очень честно и все такое, но пошел он нахуй. Как раз в тот момент, когда Эндрю ударил Джонса коленом по яйцам, вошел музыкальный руководитель. Конечно, он это сделал, не двумя минутами раньше. Учитель схватил Эндрю и оттащил его от Джонса, который теперь склонился над стонущим на земле человеком, схватившись за пах.

В оркестре было несколько старост, и мистер Форд быстро понял, что произошло. Их отправили по домам и сказали, что в понедельник утром они предстанут перед директором. Эндрю был спокоен и отстранен. Внезапно оркестр перестал казаться приоритетом, ему нравилась музыка, но вокруг было слишком много придурков. Конфронтация заставила его осознать, что большинство ребят ему сильно не нравились в ближайшие два года. Эндрю всю дорогу домой на автобусе размышлял о том, хочет ли он продолжать играть. Он рассказал родителям о случившемся. Как и ожидалось, его мама сразу же забеспокоилась о том, что все подумают. Эндрю не был уверен, что кого-то это будет волновать, но от такого ответа ей стало только хуже. Как ни странно, его отец отнесся к этому оптимистично.

“Если кого-то ударить, будут последствия. Дисквалификация, вероятно, на день или два. Что вам нужно обдумать, так это то, собираетесь ли вы бить всех, кто вас так провоцирует. Слово выйдет наружу, и вы не сможете поразить всех, как бы сильно вам этого ни хотелось.”

Лесли договорилась забрать его после окончания его смены на складе Food Bank, и Эндрю рассказал ей о драке и о том, что ее вызвало, по дороге к ней домой. Хотя она и понимала, ее мнение совпадало с мнением его отца, он не мог побить всех подряд. Кэмпбеллы спросили его о его первой неделе в школе, и Эндрю рассказал им основные моменты, старательно не упоминая драку. Когда Брайан услышал, что теперь он занимается программированием после школы два дня в неделю, он оценивающе посмотрел на него.

“Похоже, ты очень хорошо разбираешься в компьютерных науках, Эндрю. Какой машиной ты пользуешься?”

“На физическом факультете есть Apple II, которым я пользуюсь. Я начал добиваться некоторого прогресса в программировании. Во время пасхальных каникул большая часть моего кода изначально была полна ошибок. Теперь стало лучше, и я пытаюсь писать более сложные программы.”

“У меня также есть Apple II Andrew. Я приобрел его с помощью VisiCalc, чтобы помочь мне в работе. У меня возникли проблемы с правильной загрузкой VisiCalc. Не могли бы вы потратить несколько минут и посмотреть, не сделал ли я что-то не так?”

Эндрю слышал о VisiCalc и видел множество снимков экрана в журналах, но никогда не видел саму программу. Он пошел с Брайаном и провел следующий час, пытаясь заставить VisiCalc работать, но безуспешно.

“Я думаю, что установка, должно быть, повреждена. У вас есть оригинальные диски?”

В ответ мистер Кэмпбелл открыл шкаф и протянул Эндрю большую стопку дисков по пять с четвертью. Всего их 12.

“Это то, что я должен был загрузить, когда получил компьютер”.

Очевидно, что это не будет быстрой задачей. Они оба поужинали, а затем приступили к удалению текущей версии на компьютере, а затем переустановили ее снова. Это заняло больше часа, но в конце концов они наконец смогли загрузить VisiCalc. Мистер Кэмпбелл был счастлив и в знак благодарности пожал Эндрю руку.

“Я действительно рад, Эндрю, спасибо за твою помощь. В качестве благодарности, в те вечера, когда ты будешь здесь, почему бы тебе не сказать своим родителям, что ты останешься позже. Таким образом, ты сможешь провести некоторое время с Лесли, а потом пару часов посидеть и покодировать. Если у Лесли есть планы, я подброшу тебя домой.”

Вау. Он только что удвоил свое компьютерное время. По дороге домой Лесли улыбался.

“Приятно видеть, что вы поладили с папой. Он неделями жаловался на этот компьютер. Будь осторожен, ты станешь его специалистом по компьютерной поддержке, не успеешь оглянуться”.

Эндрю рассмеялся над тем, как она выразилась, но был рад получить еще немного времени на кодирование.

Понедельник в школе был не очень веселым. Поскольку драка произошла после школы, сначала об этом было очень мало шума. Все изменилось, когда в середине второго урока его оторвали от английского, чтобы пойти на встречу с директором. Уходя, мистер Колдуэлл пытался вернуть контроль над классом.

Когда Эндрю добрался до кабинета директора, Джонс уже был там вместе с мистером Фордом. Их немедленно вызвали. Он был там впервые, но Эндрю решил, что ему лучше быть внимательным, а не оглядываться по сторонам. Прежде чем кто-либо из них успел что-либо сказать, директор разразился чрезмерно отрепетированной речью о драках. Притворное возмущение казалось натянутым, и хотя Эндрю стоял спокойно, это не произвело на него особого эффекта. Джонс старался не выглядеть самодовольным, думая, что ему обеспечена роль жертвы. Возмущение директора в конце концов иссякло, и тогда он поинтересовался подробностями драки. мистер Форд вкратце рассказал о том, что произошло, основываясь на наблюдениях префекта. Когда директор услышал комментарий о смерти от рака, он поднял руку, заставляя Форда замолчать. Он посмотрел на Мюррея Джонса с выражением отвращения на лице.

“Это правда? Это то, что ты сказал?”

Это услышали тридцать человек, и три префекта сообщили об этом мистеру Форду, так что Джонсу ничего не оставалось, как согласиться.

“Возвращайся в свой класс, собери сумку и возвращайся в этот кабинет. Когда ты вернешься, я подготовлю для тебя письмо об отстранении от занятий. Ты будешь отстранен на три дня, включая сегодняшний. Убирайся!”

На последних словах он рявкнул на Джонса, который выбежал из комнаты.

“Спасибо, мистер Форд, теперь вы можете идти. Спасибо, что довели это до моего сведения”.

Очевидно, что он покончил с учителем.

“Когда будете уходить, попросите миссис Гриффитс позвать сюда мистера Дэниэлса и миссис Холл, пожалуйста”.

“Не может быть никаких оправданий для боя с Эндрю. Ты это знаешь. Школе придется что-то предпринять. Однако это решение буду принимать не я”.

Эндрю стоял с растерянным видом.

“Мой племянник умер от рака более 20 лет назад. Джонс не мог бы сказать вам ничего хуже, что я в конечном итоге услышал бы. Я не могу быть объективным ни в отношении одного из ваших наказаний, поэтому я объясню ситуацию мистеру Дэниэлсу, и он либо подтвердит, либо скорректирует наказание Джонса. Он примет решение о вашем наказании с помощью миссис Холл.”

Итак, Эндрю стоял там, не совсем понимая мотивы директора отступить – концепция самоотвода тогда была ему неизвестна – и ждал остальных. Как только директор ввел всех в курс дела, он оставил Эндрю на произвол судьбы с Дэниэлсом, который был заместителем директора, и Холлом.

“Драться - это серьезно, Эндрю. Ты знаешь, что за это тебя могут исключить”.

Первый залп Дэниела привлек внимание Эндрю.

“Однако обстоятельства должны быть приняты во внимание. Вам есть что сказать в свою защиту?”

Его реакция казалась чрезмерной, если только он не рассказал им о Фейт. Хотел ли он поделиться чем-то настолько личным? Вместо этого Эндрю выбрал измененную версию.

“Когда я был и в "Больных детях", и в лазарете, я видел, как умирали пациенты. Я видел, как умирали дети. Я наблюдал, как они угасали от боли. Я видел боль на лицах семьи, друзей и, что особенно болезненно, родителей. Я видел последствия рака вблизи и лично. Я видел человека, который умер менее чем за два дня до смерти от рака. Я бы не хотел видеть это когда-либо снова. Мюррей Джонс - хулиган, который доставал меня в прошлом году в оркестре. Когда он отпустил эту колкость, это было по незнанию, а не по злому умыслу. С меня просто было достаточно. Извините.”

Эндрю решил, что давайте посмотрим, чего это стоит. Холл и Дэниэлс выглядели ошеломленными и не находили слов. В конце концов миссис Холл попросила его подождать в кабинете секретаря. Через две минуты ему перезвонили.

“Вы должны быть отстранены за драку. Это посылает неверный сигнал поступить иначе. Пожалуйста, идите и соберите вещи. Вы будете отстранены до конца дня”.

Дэниелс выглядел задумчивым, когда рассказывал Эндрю о своем наказании, которое показалось ему мягким. Миссис Холл просто сказала.

“Увидимся завтра утром, Эндрю”.

Итак, у него было первое отстранение. Эндрю в основном расстраивался из-за того, что ему не хватало компьютерного времени. Сначала ему пришлось снова пройти испытание на уроке английского. Колдуэлл, как обычно, вел себя как придурок, и когда он увидел, что Эндрю собирает вещи, он спросил его перед всем классом, что он делает.

“Я был отстранен за бой с мистером Колдуэллом. Я должен уйти сейчас”.

Эндрю вышел за дверь под очередной гвалт. Пошел он. Хотя его плавки и полотенце были влажными после утреннего заплыва, Эндрю направился в Содружество, чтобы поплавать еще немного. Он плавал больше часа, хотя это был ленивый заплыв, поскольку он едва сосредотачивался на гребках. Он думал о школе, оркестре, о том, как он изменился. Вместо того, чтобы быть спокойнее в школе, Эндрю был более нетерпеливым, менее готовым терпеть дураков или иметь с ними дело. Он ничего не решил, медленно ползая взад-вперед. Было приятно снова оказаться в большом бассейне. Здесь дорожки были длиной 50 метров, что вдвое больше длины школьного бассейна. Когда он, наконец, остановился, то столкнулся с охранником, который помог ему в тот самый первый день.

“Привет, не видел тебя на прошлой неделе. Потом я вспомнил, что школы возобновили работу. Ты наконец вернулся в школу?”

“Да, вторую неделю назад. Учитель физкультуры рад поплавать со мной утром перед школой, чтобы мы могли присматривать друг за другом. Расстояние всего 25 метров, но все равно приятно иметь возможность плавать каждое утро.”

“Итак, почему вы здесь посреди дня?”

Его взгляд был скептическим.

“Вы знаете, что у меня был рак, да?”

Он кивнул. Они никогда не произносили этих слов, но состояние Эндрю, когда он впервые начал плавать, сделало это очевидным.

“Я подрался в пятницу днем, когда кто-то сделал ужасный комментарий о смерти от рака. Девушка, лежавшая рядом со мной в палате, когда я проходил курс лечения, не выжила. Я наблюдал, как она умирала. Поэтому я ударил парня коленом по яйцам.”

Эндрю пожал плечами.

“Я легко отделался, меня всего лишь отстранили до конца дня. Я думаю, они сделали это только потому, что это была драка. В общей сложности 5 занятий. Поэтому я пришел сюда, чтобы немного подумать.”

Охранник, которого звали Нил, посмотрел на него.

“Я мог бы сказать, что твои мысли витали где-то далеко. Обычно ты весь такой деловой, пытающийся соблюсти дистанцию. Сегодня ты шел неторопливо. Я задавался вопросом, что с тобой не так. Я рад, что ты снова в школе.”

Он похлопал его по плечу, и они расстались. Внезапно он крикнул

“Малыш, у тебя есть имя?”

“Эндрю”

“Просто чтобы ты знал, Эндрю, ты поступил правильно”.

Он повернулся и ушел.