Живущий за двоих

Том 1. Глава 3

Эндрю поспешил вернуться к Тони.

“Я думаю, вас, возможно, ограбили, в фотолаборатории полный беспорядок”.

Тони, который половину утра стонал про себя, застонал вслух.

“Нет, кражи со взломом не было”.

Он остановился и посмотрел на Эндрю, обдумывая, что сказать.

“Я провожу встречу операторского клуба в студии в пятницу вечером. Как только сеанс закончился, мы начали пить, но я смутно помню, что пара парней хотела проявить какой-то фильм. Я был слишком пьян, чтобы понять, что это было бы бессмысленно и пустой тратой времени”.

Он покачал головой.

“Приберись там, пожалуйста, и дай мне знать, сколько вещей было потрачено впустую или бесполезно. Я верну деньги с этой пары”.

Эндрю кивнул.

“У вас есть студия? Я не знал”.

“Нет причин, по которым вы могли бы это сделать. Это дверь в задней части склада. Но это не главный вход в студию. Доступ к ней осуществляется со двора за домом. Я сдаю его в аренду фотографам для использования в течение дня. Я захожу только в конце сеанса и проверяю, ничего ли не пропало или не сломано.”

“Круто. Однажды, когда здесь будет пусто, не могли бы вы показать мне, пожалуйста? Я никогда раньше не видел студий изнутри”.

“В понедельник утром им не пользуются. Напомните мне, когда доберетесь сюда, и я покажу вам окрестности. Не будем болтать об этом. Сообразительный?”

“Да, конечно”.

Эндрю не был уверен, почему Тони беспокоился о том, что он проболтается, но рефлекторно согласился. Вернувшись в фотолабораторию, первый час был потрачен на уборку беспорядка. Повсюду были химикаты, похоже, что тот, кто был в фотолаборатории, проявил какую-то пленку, но они, очевидно, забрали негативы с собой, поскольку рядом с тремя, которые Эндрю сделал накануне, ничего не висело. Ближе к концу часа Эндрю обнаружил, что негативы не были удалены. Они все еще были на бобине в барабане. Он постоял несколько мгновений, обдумывая ситуацию. Он понятия не имел, на какой стадии находится разработка, и сомневался, что участники предыдущего вечера тоже имели какое-либо представление. В раковине были следы проявителя и закрепителя, поэтому он предположил, что они были проявлены должным образом, просто не извлечены для сушки. Он открыл внешнюю крышку, и когда вылил содержимое бочки в раковину, там была вода. Он достал негативы, высушил их и повесил сушиться вместе с теми, что были сделаны накануне. Наконец он был готов приступить.

“Похоже, что в каждой из химикалий по две бутылки. Беспорядка было больше, чем отходов”.

Тони кивнул.

“Спасибо, я верну с них деньги через две недели. Присмотри за магазином в течение пяти минут”.

Хотя в магазине было три покупателя, они просматривали товары, и к тому времени, когда первый был готов совершить покупку, вернулся Тони. Он заставил Эндрю посмотреть, как он объявляет распродажу в кассе, чтобы Эндрю мог подменить его. Остаток утра Эндрю больше проявлял пленку, чем делал отпечатки. Помимо загрузки на бобины неэкспонированной пленки и проверки ее светонепроницаемости в барабане, эту часть процесса можно было выполнять при свете. Как только Эндрю начнет делать отпечатки, ему будет намного сложнее и расточительнее покидать фотолабораторию.

“Продолжайте проявлять негативы сегодня утром, а после обеда можете приступить к отпечаткам. К тому времени со мной все будет в порядке”.

Тони был боссом, и Эндрю сделал, как ему сказали. Он дважды подменял Тони, когда тот поднимался наверх, и даже записал свою первую продажу, хотя это была всего лишь маленькая коробка пленки, вряд ли потрясающая. Наконец, после обеда он запер дверь фотолаборатории, включил тусклый красный свет и принялся за изготовление отпечатков. Изготовление отпечатков было упражнением в терпении, множеством повторяющихся шагов и необходимостью быть осторожным с химикатами. Он сделал три рулона негативов, сделанных накануне, и после того, как они высохли, аккуратно упаковал пачку отпечатков и негативы в футляр и приготовил их для покупателей. У него было все оборудование, и поэтому под влиянием момента он распечатал рулон пленки, который достал и закончил накануне вечером. Сначала он даже не смотрел на отпечатки, он был сосредоточен на времени для каждого этапа и просто просматривал их все, но внезапно он посмотрел на один из отпечатков. Вместо какого-нибудь праздничного снимка или семейных фотографий, он уставился на женщину топлесс. Он сконцентрировался достаточно, чтобы закончить ролик, но когда он развесил снимки сушиться, то увидел, что это серия снимков, на которых модель раздевается до трусиков. Эндрю начал понимать, почему кто-то пытался создать их самостоятельно накануне вечером. Все убрав, он, наконец, открыл дверь и пошел навестить Тони, моргая, пока его глаза снова привыкали к естественному освещению.

“Я закончил три фильма со вчерашнего дня. Два уже в упаковках и готовы к отправке, а третий будет готов в понедельник утром, ему просто нужно еще около часа, чтобы высохнуть”.

Тони кивнул.

“Эмм, когда я убирал, я обнаружил, что в барабане была пленка. Он или они забыли ее прошлой ночью. Она была проявлена, поэтому я повесил ее сегодня утром. Негативы были достаточно сухими сегодня днем, и я распечатал их для вашего друга, поскольку у меня был весь материал.”

Тони внимательно посмотрел на Эндрю.

“Вы смотрели отпечатки?”

Эндрю кивнул.

“Обычно я просто проверяю, правильно ли я их выставил, не особо заботясь о сюжетах. Но да, этот набор действительно привлек мое внимание”.

Тони рассмеялся.

“Держу пари, что так и было. Так что ты думаешь?”

“О чем?”

“О том, что было на пленке?”

“Я не понимаю, что вы имеете в виду? Извините, если я туплю”.

“Что вы думаете о женщинах?”

Эндрю остановился.

“Э-э, я не думаю о женщинах. Мне 12, помните, женщины - продавщицы в магазине, библиотекари, учителя”.

Тони не смог скрыть улыбку.

“Что вы думаете о молодых женщинах, девушках?”

“Я стараюсь их игнорировать. Моей сестре 10 лет, и она и ее друзья просто раздражают. У пары моих друзей есть старшие сестры, но они игнорируют нас. Смотрят на нас так, словно мы что-то приклеенное к подошве их ботинка. Если они нас вообще замечают. Так раздражающе или пренебрежительно”.

“Я забыл, что тебе 12. Ну что ж, тебе есть чего ждать с нетерпением. В любом случае, вернемся к этим снимкам. Ты знаешь, что в Sun на странице 3 каждый день появляется женщина топлесс?”

Эндрю кивнул.

“Многие фотографы хотят снимать женщин таким же образом. Именно этим занимается большинство парней, заказывающих студию. Работаю с моделью, обычно одетой, но иногда и нет. Именно поэтому у меня так много расходных материалов для проявки. Вряд ли они смогут доставить такой рулон пленки в Boots, не так ли?”

Эндрю подумал об этом. Он мог представить, что коллекционировать подобные принты в Boots было бы интересно, потенциально неловко.

“В любом случае, спасибо, что сделали это. Я сохраню их для Ангуса до следующей встречи”.

Он передал Эндрю еще одну пятерку.

“В понедельник в 10.00, тогда и увидимся”.

Пока Эндрю ждал свой автобус, он думал о прошедшей неделе. Буквально на прошлых выходных он обошел все независимые фотоателье в Эдинбурге, пытаясь найти работу на неполный рабочий день или на лето. Как все изменилось за неделю. Прежде чем увлечься, он подумал о предыдущей субботе. Было почти очевидно, что если бы Тони не сломал лодыжку и не ковылял на костылях, то он получил бы тот же ответ, что и в предыдущих семи магазинах в тот день. Но он показал Тони, что тот не идиот, и у него в кармане было 10 фунтов стерлингов, чтобы доказать это. Из разговоров с парнями в школе и по соседству он знал, что за летнюю работу платят немного, обычно от 30 до 50 пенсов в час. То, что он добрался до верхней границы этого диапазона, было хорошо, плюс он также получил небольшой бонус.

Позже, сидя в своей комнате, он думал о предстоящей неделе, об остатке лета и об этом новом ощущении драйва после своего дня рождения. Его родители смутно интересовались тем, чем он занимался, но не было явных сомнений в том, должен ли он работать так много или вообще. На этот раз их пассивное воспитание его устраивало. Работа в магазине на той неделе была для Тони чем-то вроде игры в догонялки. Его ограниченная подвижность и неспособность стоять какое-либо время означали, что нужно было многое сделать. Но даже за те 20 часов, которые он проработал на той неделе, Эндрю помог разобраться во многих вещах. Если бы он работал с понедельника по субботу весь день, это составило бы 48 часов работы. Вспоминая магазин, Эндрю вдруг засомневался, достаточно ли там работы, чтобы занять его.

Он проделал хорошую работу в фотолаборатории, но не было бесконечного количества фильмов, ожидающих проявления. Было небольшое отставание, но он наверстает упущенное в течение пары недель. Большинство людей перешли с черно-белой пленки, которую он проявлял, на цветную. Сам Эндрю снял в цвете в три раза больше, чем в черно-белой. Из чтения журналов о фотографии он знал, что проявка цветной пленки - дело сложное и требует какой-то большой машины. Было очень мало обсуждений или описаний химии проявления цвета. Восторг Эндрю от потенциального заработка в 200 фунтов стерлингов за лето угас, когда он понял, что работы недостаточно, чтобы продержаться там так долго. Он надеялся получить какую-нибудь работу, но казалось маловероятным, что это продлится все лето.

Эндрю всю неделю занимался спортом, но поначалу это давалось ему с трудом. Кроме катания на велосипеде с другими детьми по соседству, он ранее не занимался никакими упражнениями. Отжимания все еще давались с трудом, он застрял на могучей тройке, а приседания были ненамного лучше. Но он упорствовал, зная, что должен ожидать постепенного улучшения.

Его общение с родителями было таким же, как обычно, но он видел их в другом свете. Он ужинал со своими родителями, был вежлив и приятен, но чувствовал себя оторванным от происходящего. Все трое, его родители или Роуэн, говорили или делали вещи, которые четырьмя неделями ранее побудили бы его что-то сказать, и поднялись бы голоса. Но теперь вместо того, чтобы реагировать на комментарии, он скорее игнорировал их, смотрел и слушал, чем вовлекал. Он был полезен по дому, выполнял свою работу по дому без напоминаний, часто даже без подсказок.

Сидя в автобусе утром в понедельник, Эндрю все еще был удивлен, что его родители были так безразличны к его исчезновению на весь день. Жизнь на окраине города со школой в центре означала, что они привыкли к тому, что он уходил рано по утрам. Но школа была закончена, и он подумал, что родители будут больше сопротивляться тому, что он будет отсутствовать весь день летом. То, что их не было, радовало и разочаровывало одновременно. Когда он добрался до магазина, Тони, казалось, был не в настроении, поэтому Эндрю с радостью исчез в фотолаборатории и принялся за работу. Он был рад работать самостоятельно, но решил, что попросит включить радио или послушать кассеты, чтобы скоротать время. Тони не потрудился отмахнуться от Эндрю со словами ‘конечно’.

Следующие две недели пролетели незаметно. Жизнь дома была спокойной, Эндрю понимал, что ссориться с родителями, особенно с отцом, бессмысленно. Он не превратился внезапно в какого-то идеального ребенка, но, понимая, что большая часть драмы связана с работой по дому, он делал свою часть работы без жалоб и тем более без подсказок. В результате домашняя жизнь стала спокойнее. Каждый вечер он выходил погонять мяч или покататься на велосипеде с Майком и Чарли. Майк был на год старше, а Чарли на два года младше, и на самом деле у них было не так уж много общего. Кроме надоедливых сестер. Их связывали три сестры. Итак, они тусовались втроем. Эндрю сказал им, что занимается ‘кое-какими фотографическими делами’, которые подавили любой интерес к тому, где он был в течение дня.

Две недели в магазине также прошли без происшествий. Единственное, что примечательно, это была первая неделя. Тони слышал, как он слушал Radio One, и усомнился в его выборе.

“Зачем ты слушаешь это дерьмо?”

“Er.”

Не самый красноречивый ответ.

“Больше ничего нет”.

Что было правдой.

“Пойдем со мной”.

Эндрю проследовал за Тони до его квартиры, а затем отнес небольшой чемоданчик обратно в фотолабораторию. Тони взял один из табуретов, передвинул его в угол и поставил чемоданчик сверху. После очередного похода наверх он вернулся с пятью или шестью пластинками.

“Вот так. Не включай слишком громко. У меня наверху куча пластинок, так что попробуй эти и посмотри, что ты думаешь”.

С этими словами он вернулся в магазин. Эндрю повозился с крышкой и, открыв футляр для переноски, обнаружил небольшой проигрыватель со встроенным динамиком. Листая записи, он не узнал ни одну из групп или людей.

“Спасибо за это. Я не слышал ни об одной из этих групп и не видел ни одной из этих записей”.

И за следующие 10 дней Эндрю проработал примерно четверть обширной коллекции пластинок Тони. И его глаза и уши открылись совершенно новому миру. Тони любил рок-музыку, и у него была целая сокровищница альбомов более чем 15-летней давности. Эндрю никогда не слышал Led Zeppelin, Black Sabbath, Rush, Deep Purple, Pink Floyd, Yes или Genesis, И все же в те замечательные первые дни он часами слушал их музыку. И был зацеплен. В 12 лет и месяц от роду тощий парнишка стал рокером. Сначала Тони был удивлен тем, сколько альбомов прослушал Эндрю, но быстро обрадовался группам, на которых он сосредоточился. Он указал Эндрю в направлении рынка Грейфрайарз, где был хороший магазин подержанных пластинок "Эзи Райдер". Если не считать того, что я впервые получил удовольствие от прослушивания рок-музыки, две недели пролетели незаметно. Но ближе к концу второй полной недели Эндрю был полностью поглощен работой над черно-белым фильмом. Ему было интересно, что Тони предложит ему в плане количества часов. Может быть, просто вернуться к субботе? Он не знал.

Все это стало спорным в ту пятницу днем. Он заканчивал работу в фотолаборатории, дверь была приоткрыта, чтобы он мог услышать, если Тони позовет его, а Эндрю убирал химикаты, мыл все подносы, кувшины и мензурки. Когда он услышал мужчин в магазине, он остановился и подслушал.

“Это гребаная катастрофа, Тони”.

“Перестань драматизировать, блузка для большой девочки. Что случилось?”

“Кенни попался на обработке наших фильмов”.

Тишина.

“Да, ладно, это нехорошо”.

“У руководства возникли подозрения, были использованы все дополнительные химикаты и бумага. Итак, в прошлые выходные они притворились, что уходят, но затем пробрались обратно. Они смотрели, как Кенни все настраивает, и когда он открыл пакет со всеми рулонами пленки, они набросились на него”.

“Они что, не подождали, пока он их обработает?”

“Не-а. Никаких шансов. Они знали, что было на пленках. Его уволили, но позволили уйти с сумкой. Подумайте об этом. С этим, наверное, сталкивается каждое крупное перерабатывающее предприятие. Кенни следовало быть осторожнее. Но они не позвонили в plod, они не хотят огласки. Вы знаете, выращивание головни на их заводе.”

“Итак, что нам теперь делать?”

“Точно. Я начал злиться на то, сколько Кенни заставляет нас платить, и пытался подумать, есть ли другой способ или альтернатива. Но ее нет. Завод в Далкейте простирается до самой границы. В Глазго должен быть завод, но я не знаю где, и, очевидно, не знаю никого, кто там работает.”

“А как насчет того, чтобы разработать их самим?”

“Вы знаете весь чат. Предполагается, что это будет действительно сложно. Дополнительные этапы, химикаты сильнее. Вы знаете кого-нибудь, кто разрабатывает свои собственные?”

Еще одно молчание.

“Был ли этот процесс вообще опубликован?”

“Пару месяцев назад Донни упомянул, что видел процесс, о котором рассказывали в американском журнале о фотоаппаратах. У друга моего друга была копия, хотя я понятия не имею, где он ее раздобыл и даже правда ли это. Мы спросим его сегодня вечером”.

“Так что нам лучше снимать в черно-белом варианте сегодня вечером и, возможно, в течение следующего месяца, пока мы пытаемся во всем разобраться”.

“После colour это похоже на настоящий шаг назад. Кто сегодня вечером?”

“Моника”.

“Ну что ж, по крайней мере, у нее есть пара вещей, которые могут нас отвлечь”.

В магазине раздался смех, и Эндрю понял, что простоял, прислушиваясь, несколько минут. Он вернулся к уборке, не слишком быстро, поскольку менее чем через 30 секунд вошел Тони.

“Верно, вы, грязные ублюдки. Видите, какой здесь порядок? Если вы зайдете сюда, убедитесь, что в конце вечера здесь так же чисто. Малк, Ангус, ты должен мне за все химикаты и бумагу, которые потратил впустую две недели назад. Эндрю потребовалось больше часа, чтобы убрать за вами, двумя пьяными ублюдками.”

Один из вышеупомянутых Малкольмов или Ангусов, Эндрю не был уверен, кто именно, проигнорировал требование и вместо этого сосредоточился на Эндрю.

“Кто такой малыш Тони?”

“Школьник, который пришел просить работу. С моей лодыжкой я не могу здесь работать, поэтому я нанял его, чтобы он помог мне с отставанием. Он наверстал упущенное за три недели, я думал, у него на это уйдет все лето. Парень знает свое дело”.

С улыбкой на лице Тони открыл ящик стола и бросил пачку фотографий одному из мужчин.

“Я думаю, ты оставил этих Ангусов”.

Ангус открыл пакет, на секунду улыбнулся, а затем поднял глаза сначала на Тони, а затем на Эндрю.

“Да, парень закончил их за тебя. Тебе удалось их разработать, я понятия не имею, как, поскольку ты был не в себе, но оставил их в барабане. Он промыл их, высушил, а затем распечатал для вас. Как вы можете себе представить, он был очень удивлен этой темой.”

Лицо Ангуса расплылось в улыбке.

“Держу пари, что так и было. Спасибо, что сделал это, малыш. Я даже не понял, что оставил здесь рулон”.

Малкольм и Тони закатили глаза.

“Ладно, Эндрю, лучше отвали. Увидимся завтра, хорошо?”

Эндрю кивнул, схватил свою сумку и направился к двери магазина.

“Тони? Ты здесь. Студия заперта”.

Эндрю остановился и уставился. Теперь женщина на фотографиях Ангуса была топлесс, и хотя он смотрел на нее минуту или две, это на него не подействовало. Но стояние в магазине подействовало. У него не хватило слов. То, что она была женщиной, не вызывало сомнений. Боже милостивый.

“Прекрати пялиться на мои сиськи, ты, маленький извращенец”.

Эндрю покраснел, как будто все кровеносные сосуды в его теле лопнули. Он услышал смех Тони и двух других позади него.

“Ему всего 12, Моника. Не думаю, что он может что-то с этим поделать”.

Она рассмеялась.

“Так в чем же твое оправдание?”

Еще смех.

“Почему студия все еще закрыта?”

“Застрял здесь. Проходи. Эндрю, увидимся завтра”.

Эндрю поспешил прочь, но, подойдя к двери, оглянулся и обнаружил, что Моника все еще наблюдает за ним. Она подмигнула ему, он снова покраснел и умчался со смехом, звенящим в ушах.

К тому времени, когда он добрался до автобусной остановки, его лицо, наконец, остыло. Ожидая автобуса и снова возвращаясь домой, он думал о прошедшем часе. Он обработал единственный рулон пленки, оставшийся в барабане, 13 днями ранее, и, хотя на нем была изображена женщина, раздевающаяся до трусиков, это оставило его странно равнодушным. Он смотрел на фотографию, но это была его первая неделя, он все еще беспокоился о процессе и не напортачил, вместо того чтобы смотреть на сами фотографии. Из разговора в магазине, когда пришли трое мужчин, стало ясно, что большая часть группы снята в цвете и что это было тайно обработано кем-то из их группы. Или так оно и было. Теперь они были связаны. Но этот разговор, каким бы интересным он ни был, был прерван встречей с Моникой, моделью. Он почувствовал, что начинает краснеть при одной мысли о ней. Темно-каштановые волосы, слишком много макияжа, при этом одета странно неописуемо. И ее сиськи.

Внезапно он понадеялся, что Ангус снова напьется этой ночью и оставит проявку пленки. Подумав о Монике и ее достоинствах, Эндрю почувствовал шевеление в штанах. Модель Моника положила начало его половому созреванию.