Живущий за двоих

Том 5. Глава 77

Начало 1982 года было таким же замечательным, как и конец предыдущего. Эндрю удивил Мэгги и вручил ей конверт с деньгами. Прежде чем она смогла неправильно истолковать, что это значит, он объяснил, неизбежно покраснев:

“Когда я фотографирую тебя, меня всегда привлекают твои ноги и задница. Я не знаю, почему я так устроен, но я должен признать, что это так. Поэтому я бы хотел, чтобы вы отправились по магазинам и купили все, что захотите, при условии, что это подчеркнет эти особенности. ”

“Значит, я нравлюсь тебе не за мой ум?”

Эндрю знал, что Мэгги играет с ним.

“Если бы ты могла облачить свой разум в короткую обтягивающую юбку, тогда да”.

Мэгги шлепнула его по руке и рассмеялась над ним.

“У вас есть какие-либо предпочтения?”

“Нет, ты знаешь, что тебе идет. Последний раз, когда ты приспустила юбку, боже правый. Тебе не нужна моя помощь, удиви меня ”.

“Справится ли с этим твое сердце?”

“Я рискну”.

“Хочешь пройтись со мной по магазинам? Ты мог бы сказать свое слово. Это похоже на отложенный рождественский поход по магазинам ”.

Эндрю об этом не подумал, потому что никогда раньше женщина не таскала его за собой по магазинам.

“В твоем собственном сознании есть различие между тем, кем ты являешься изо дня в день, Мэгги, и твоей модельной внешностью, Моника. Хотя за покупками ходит Мэгги, ты будешь делать покупки для Моники. Черт, даже для меня это было бессвязное предложение. Я пытаюсь сказать, что не хочу ходить с тобой по магазинам за одеждой для Моники. Когда ты Моника, я могу говорить о твоих ногах и заднице, как будто это все, что важно. Если бы я ходил с тобой по магазинам, это казалось бы неправильным, как будто я не должен был думать о тебе таким образом. Что просто пиздец, потому что вы один и тот же человек ”.

Эндрю покачал головой. Он сомневался, что во всем этом был какой-то смысл. Он был удивлен, когда Мэгги улыбнулась и похлопала его по руке.

“Модель - это работа, роль, в некотором смысле похожая на актерскую. Удивительно, но в хорошем смысле, что вы воспринимаете Монику как роль, которую я играю, а не как все мое существо. Но я понимаю, что вы пытаетесь сказать. Я пройдусь по магазинам и подберу несколько вещей, которые поразят вас воображение. Обычно это все кружевные бюстгальтеры и обтягивающие топы. Это совсем другая задача - одеть меня с другой стороны. И все это перед тем, как ты разденешь меня снова. ”

Эндрю приходилось смеяться вместе с ней. Каждый раз, когда он болтал с Мэгги, она поддразнивала его, и он послушно краснел. Когда он зашел к Тони, чтобы забронировать студию, Тони задал неожиданный вопрос.

“Могу ли я посмотреть фотографии, которые вы делаете на сеансах с Моникой? Вы говорили с ней о том, чтобы показать их другим людям?”

“Мы на самом деле не говорили об этом. Она знает, что я разрабатываю их здесь, но я никогда не спрашивал ее. Почему?”

“Я услышу вас двоих, когда вы будете здесь, вы не услышите ни одного слова, но общие звуки доносятся наверх, в квартиру. Вы вдвоем много смеялись, и Моника пару недель назад сделала неожиданный комментарий. Она говорила почти шепотом, но она сравнила сеанс, который мы только что закончили, с одним из ваших, и не в лучшую сторону. Я не помню точных слов, но это было что-то вроде ‘с Эндрю эти сеансы намного веселее’, что-то в этом роде. Как я уже сказал, это было ее бормотание себе под нос, и я думаю, что я был единственным человеком, который это слышал. Поэтому я хотел просмотреть отпечатки и посмотреть, есть ли разница.”

“Я могу спросить ее. Я действительно не знаю правил о показе фотографий другим людям. Обязательно спрашивать модель?”

Говоря это, Эндрю вспомнил, что уже показывал Лесли некоторые фотографии.

“Нет, это ваши фотографии, вы можете делать с ними все, что хотите. Вам необходимо получить форму выпуска модели, только если они будут каким-либо образом опубликованы. Это дает вам, фотографу, право пытаться продавать снимки. Так работает профессиональная индустрия, все то, что вы видите в журналах с верхних полок. Модель знает, почему ее фотографируют, фотограф пытается продать их, и это защищает всех. Посмотрите на кого-то вроде Моники. Никто из нас не мог отправить ее фотографию в the Sun, например, как потенциальную девушку со страницы 3. Даже если бы мы это сделали, они захотели бы получить разрешение от модели, прежде чем принять фотографию и использовать ее. В противном случае можете ли вы представить ее реакцию, если однажды ее отец откроет газету и увидит там свою дочь, а она понятия не имела, что это произойдет. Некоторые модели, которых мы использовали на протяжении многих лет, были профессионалами и знают, что фотографии могут быть опубликованы. Но большинство женщин - любители или, в лучшем случае, полупрофессионалы. Семейная жизнь, члены семьи и люди на работе не знают, что они этим занимаются. Вот почему гонорары моделей довольно малы, мы их фотографируем, но они знают, что мы ничего не можем сделать с фотографиями, они предназначены для нашего собственного использования. Если бы мы хотели использовать фотографии в коммерческих целях, то гонорар модели был бы выше, фактически вы платите за то, чтобы модель подписала форму выпуска. ”

Еще один слой тайны был снят. Эндрю ничего из этого не рассматривал.

“Вау, есть над чем подумать”.

“Точно. Таким образом, вы можете показывать фотографии кому угодно, это ваши фотографии, но большинство из нас проверяет, что модель с этим согласна. Почти все согласны, но это вежливость ”.

“Хорошо, спасибо за все, Тони. Учитывая, что Моника позировала для тебя десятки раз, я предполагаю, что это не будет проблемой, но я проверю ”.

Сама съемка была сущей пыткой. Эндрю сделал несколько снимков Моники спереди, но две трети снимков были сделаны со спины. Было много проверок швов на ее чулках, разглаживания ее ног, проверки того, что чулки сидят правильно. Икры Моники были туго натянуты на каблуках, которые она носила, а от ее бедер и задницы захватывало дух. Пока Эндрю делал разные снимки, он размышлял о тонкостях мужского мышления. Предыдущую съемку Моника закончила обнаженной, даже без каблуков, просто улыбаясь. Но потом он увидел, как она поправляет форму, застегивает пояс для подтяжек, прикрепляет чулки, натягивает крошечные трусики на свою великолепную задницу. И это было захватывающе. Он думал, что обнаженная женщина - это воплощение сексуальности, сексуальнее и быть не может. Но в том году Эндрю снова показали, что он был совершенно неправ. Как ни странно, его очаровала бледная кожа в верхней части ее чулок. Контраст между темной полоской на конце чулка и кожей под ним. Теперь бледная шотландская кожа только усиливает этот контраст, но его взгляд всегда был прикован к ней. И он не знал почему, он просто был таким. Эта съемка, в отличие от двух предыдущих, была более серьезной. Не неприятно серьезной, скорее, в ней чувствовалась атмосфера сексуального напряжения. Петля обратной связи между ними двумя усилилась еще больше. Моника знала, что она исполняла и подпитывала фантазии Эндрю, какими бы зарождающимися они ни были, и Эндрю находился в состоянии почти постоянного возбуждения от видения перед ним. В конце сеанса Моника подошла к Эндрю, одетая только в чулки, и поцеловала его долго и крепко, прежде чем пойти переодеваться. Они шли к своим автобусным остановкам, как обычно.

“Я работаю моделью почти пять лет, но обычно это никогда не бывает настолько заряженным. Не знаю, смогу ли я это объяснить, но ты знаешь, как пробудить что-то во мне”.

Мэгги пожала плечами точно так же, как Эндрю делал это много раз до этого.

“Вам неприятны съемки?”

“Вовсе нет. Что я обнаружил, так это то, что другие снимки получаются реже. О, я не знаю, менее полезными, удовлетворяющими, интенсивными. Что-то в этом роде. И я не хочу, чтобы они были напряженными. Я не думаю, что смог бы справиться с каждой съемкой, подобной сегодняшней. Я думаю, отчасти это из-за того, что я сражаюсь с тобой между Моникой и Мэгги. На других моих съемках я Моника, работаю моделью, и я знаю, что они не знают о Мэгги Файф и им нет до нее дела. Что касается тебя, то, поскольку мы стали друзьями за пределами студии, у меня в голове крутятся разные мысли. Просто мелочи, вроде того, что ты не хотела ходить со мной по магазинам в образе Мэгги, потому что тебе нужно было увидеть меня в образе Моники в одежде и без нее. Странно, что сегодня вечером я думал о тебе. Черт, я не знаю, что это значит. Правда в том, что человек, который относится ко мне лучше всех в обоих моих ипостасях, - это 16-летний школьник. И это кажется неправильным ”.

Эндрю не знал, что на это сказать.

“Я не хотел портить настроение. Я прекрасно провел время сегодня вечером, но это дало мне пищу для размышлений ”.

Затем Мэгги произнесла фразу, которую Сюзанна упомянула менее месяца назад.

“Раньше я так много не думал, пока не встретил тебя. Там я был мудрой и подкованной моделью, полной жизненного опыта, готовой дразнить и забавляться со школьником. И что происходит. В итоге я начинаю думать о модельном бизнесе, мужчинах, желаниях и реальности того, что я один человек, а веду себя как второй, совсем другой человек. Плохой Эндрю. ”

Эндрю думал, что многому научился у Мэгги. Кто знал, что это работает в обоих направлениях?

Когда он вернулся в школу, первые пару недель все было отлично. Эндрю не знал точного момента, когда во втором семестре все пошло наперекосяк, потому что было просто много мелочей, которые пошли не так. Даже в его собственном сознании это было чересчур драматично, потому что ничего ужасного не произошло, но ровное спокойствие первого семестра медленно исчезло.

Начало второго семестра всегда было напряженным, потому что оно совпадало сначала с днем рождения Фейт, а затем, месяц спустя, с ее смертью. Оба дня превратились в случаи, когда Эндрю вспоминал ее по-своему. Он думал о Фейт в ее день рождения, но это было и близко не так важно, как годовщина ее смерти. В том году этот день пришелся на среду, и, как обычно, мама отвезла его в Мортонхолл и высадила у Сада памяти, хотя в том году она оставила его там, чтобы сесть на автобус до города, как только он закончит. Это всегда был день, когда Эндрю переживал так много эмоций. Была грусть из-за ее потери. Печаль усугублялась осознанием того, что со дня ее смерти прошло уже три года. Только его родители после ссоры с доктором Джиндал и Лесли знали, как сильно преследовал его визит в хоспис. Об этом никогда не говорили, даже Лесли старательно избегала этого. Эндрю ненавидел рак из-за того, что в тот день это было физически. Тот день был заперт в его памяти, потому что ненависть переросла в ярость, чему был свидетелем его отец. 4 февраляth это был единственный день, когда Эндрю активно думал о раке Фейт и о том, что он сделал с ней в конце; он выпустил это наружу и разозлился против этого. Ему нужно было снять это напряжение, позволить сжаться свернутой пружине в его памяти, эти несколько минут каждый год были необходимым катарсисом. По мере того, как ярость угасала, решимость возрастала. Заключительной частью его "Утра памяти" было обновление плана и целей. Самое главное - изменить ситуацию. Каким бы решительным Эндрю ни был в конце дня, это все равно было тревожное время, которое добавилось к другим проблемам, происходящим в его жизни.

Первым был отец нового ученика, который перевелся на второй курс Хериота, что было необычно, но не уникально. Она присоединилась ко 2nd eleven , и проблем не было до вторых выходных семестра , когда он ассистировал миссис Хендрикс. Как только ее отец узнал, что хоккейной команде помогает ученик мужского пола, он пожаловался. Всем. Теперь тот факт, что у него не было доказательств, никоим образом не помешал ему рассуждать обо всех возможных грехах, которые могут произойти из-за наличия молодого помощника тренера-мужчины. Эндрю держался в стороне от всего этого и не вступал с ним в разговор. Эндрю просто не понимал, в чем проблема отца. Он менялся отдельно, тренировался на виду у двух учителей каждый четверг и на виду у 20 с лишним родителей каждые выходные. В конце концов отец смягчился, но это испортило впечатление на большую часть семестра. Его дочери Сандре тоже было трудно, поскольку она была совершенно ни в чем не виновата. Остальная часть команды не очень тепло относилась к ней из-за этого, и все, что в итоге сделал ее отец, - это усложнил жизнь своей дочери в школе больше, чем это было необходимо. Из всего этого ничего не вышло, но это сделало весь термин излишне напряженным.

Эндрю также получил тревожный звонок, когда ему пришлось сдавать впритык тройки по первым двум модулям 8-го курса степени. Весь этот курс был посвящен проектированию компьютерной архитектуры и способам увеличения объема памяти. Модули, с которыми он боролся, были связаны с переключением банка данных, методом увеличения объема доступной на компьютере памяти сверх того, к чему процессор мог получить прямой доступ. Эндрю с трудом справлялся с этим аспектом курса, и две тройки перед началом не вселили в него уверенности. Это был предпоследний модуль, ориентированный на аппаратное обеспечение, а три из оставшихся четырех были полностью связаны с программным обеспечением. Это был курс на выживание, но он ненавидел получать тройки.

Последним эмоциональным моментом было то, что Ара продолжала вторгаться в его мысли. Он просто не мог избавиться от ощущения, что что-то здесь не так, но также не был уверен, правильно ли пытаться поговорить с ней. Результатом стало эмоциональное шатание зуба, который так и не выпал, и Эндрю боялся визита к стоматологу. У него не было причин пытаться увидеться с ней, а жизнь в том семестре была насыщенной и вот-вот станет еще более насыщенной. Это было необъяснимо, но реально, там была связь, которую Эндрю никогда не чувствовал ни с кем другим.

Этой зимой программное обеспечение AIMS, наконец, начало демонстрировать некоторый успех. Однако то, что оно было успешным в Германии, поначалу не имело смысла. Эндрю не разговаривал с Маири более трех месяцев, что, возможно, стало рекордом. Затем, в конце января, дома пришло сообщение с просьбой к Эндрю присоединиться к Джулиану и Лесли на встрече в офисе Маири. На следующей неделе она рассказала им о последнем странном событии.

“Я получил письмо из отдела закупок Финансового департамента правительства Северного Рейна-Вестфалии”.

В качестве вступительной реплики это привлекло их внимание.

“Не совсем понятными методами они увидели версию AIMS, которую вы продали правительству здесь. Они спросили, можете ли вы создать версию AIMS на немецком языке. Если это так, то они указали, что разместят пробный заказ в количестве 100 экземпляров. Они не говорят о том, каким будет порядок действий, если программа пройдет оценку, но я попросил своего секретаря посмотреть основные факты в энциклопедии. Сейчас этой статистике пять лет, но Северный Рейн-Вестфалия - самый важный штат Западной Германии. В нем проживает четверть населения и четверть экономики. Это огромно. ”

Лесли ответила первой.

“Я задам очевидный вопрос. Как, черт возьми, правительство Северного Рейна-Вестфалии узнало о программе, и даже если узнало, как они вступают с нами в контакт?”

Некоторое время они вчетвером смотрели друг на друга, обдумывая это. Джулиан первым начал собирать все воедино.

“Мы продали это правительству, британскому правительству. Что есть у правительства в Германии?”

Их лица озарились светом.

“Армия”.

“Точно. Британская рейнская армия дислоцирована в этой части Германии. Каким-то образом существует связь между армией и немцами ”.

“Итак, теперь мы можем предположить, что знаем, как это делается, но все равно остается проблема перевода программного обеспечения”.

Лесли думала наперед. Джулиан и Эндрю переглянулись.

“Исходный код останется на английском”. Эндрю размышлял вслух. “Очевидно, что экраны ввода и написание отчета будут переведены, но что-нибудь еще?”

Пара из них прошла через каждую из процедур, влияние и нужно ли было переводить что-то еще. Затем возник вопрос, какую версию отправить. Оригинальную или их последнюю версию с дополнительными функциями. Вопросов было слишком много, и на них не было ответов. Он вернулся к переводу.

“Давайте наймем студента из университета, который будет переводить для нас. Предпочтительно носителя немецкого языка на факультете компьютерных наук, в противном случае мы разместим объявление о техническом переводе на языковом факультете и посмотрим, что получится”.

Лесли был исключительно деловым человеком. Так они познакомились с человеком с невероятным именем Дитер Макгрегор, сыном отца-шотландца, который служил в армии в Германии, и матери-немки. Он был таким же шотландцем, как и любой из них, но говорил по-немецки как родной. Он ответил на листовку, которую они разместили в отделе компьютерных наук, и в итоге перевел как оригинальную программу, так и последнюю версию. Маири заставил его подписать кучу бумаг, поскольку он был специалистом по информатике и действительно понимал, что делает программа и на чем основан их подход. В то время Эндрю понятия не имел, он просто оставил все это ей, но, оглядываясь назад, он предположил, что это было Соглашение о неразглашении. Если Маири говорила, что они должны делать что-то определенным образом, то почти каждый раз они просто соглашались с этим, это был один из таких случаев.

К концу февраля они были готовы к следующему шагу. Кто-то, и, вероятно, не один человек, должен был поехать в Дюссельдорф и продемонстрировать, что программы действительно были германизированы. Затем обсудите следующие шаги. В этот момент Лесли захотелось услышать мнение других, и поэтому она пригласила отца Брайана и Джулиана посетить собрание. Как они собирались с этим справиться? Потенциальные продажи за рубежом, государственные продажи, переговоры, вероятно, на немецком, какую цену они должны назвать? Она хотела, чтобы обо всем говорили. Отец Джулиана начинал с того, что занимался международным бизнесом. Он обращался ко всем, но смотрел на Крейтона, когда говорил.

“Важно настроить это с самого начала. Вы попадаете в сферу налоговых соглашений между странами, потенциального двойного налогообложения, целого ряда областей. Когда вы едете в Дюссельдорф и что-то им продаете, вы должны выяснить, какая организация занимается продажей. Вам нужно послушать Крейтона и Маири по этому поводу. По какой цене вы продали товар правительству Великобритании?”

“25 фунтов за диск”. Лесли ответила ему. “И это было за базовую версию. С тех пор Эндрю и Джулиан работают над добавлением дополнительных функций. В последней версии больше функциональности”.

“Хорошо, так вы продаете это по той же цене или дороже?”

Они всегда считали, что лучше продавать лоты по скромной цене, поэтому после некоторого обсуждения они остановились на 25 и 35 фунтах стерлингов за две версии.

“Кто должен уйти?”

Наступило молчание. Эндрю, наконец, заговорил.

“Это буду не я. Я думаю, что должны быть только Маири и Лесли, если только Брайан или мистер Стронг тоже не захотят пойти. Майри и Лесли могут подписать сделку, и я им безоговорочно доверяю. Если у них возникнут какие-либо вопросы по техническим аспектам, мы можем организовать повторный звонок. Что вы думаете? ”

Ни у кого не было возражений, поэтому все было согласовано. Брайан, Лесли и Эндрю обсудили это в следующее воскресенье.

“Это произошло совершенно неожиданно?”

Брайан задал вопрос, и они оба кивнули. Эндрю объяснил.

“Мы думаем, что это поступило через Министерство обороны. Они, должно быть, отправили копию или копии оригинальной программы для проведения инвентаризации имущества на армейских базах в Германии. Это единственный способ, которым мы можем предположить, что немцы узнали об этом или получили в свои руки копию. В конце концов, это небольшое программное обеспечение для отслеживания зданий и оборудования. То, что немцы узнали об этом, не имеет большого значения. Когда Маири получила письмо, она, должно быть, подумала, что это розыгрыш. Она написала им ответ, в котором сообщила, что мы готовы продемонстрировать, что у нас есть немецкая версия программного обеспечения, а также сообщить им, что существует обновленная версия. После этого нам придется подождать и посмотреть, что они скажут ”.

Именно Лесли перевела разговор на деньги.

“В этом государстве проживает более 20% населения Германии и множество их крупнейших городов. Как вы думаете, у нас есть шанс продать много копий программного обеспечения?”

“Потенциально, но давайте посмотрим правде в глаза, потратят ли они кучу денег на крошечную шотландскую фирму, в которой работают три человека 16, 18 и 21 год? Я сомневаюсь в этом. Давайте посмотрим, сколько они купят для оценки. Все, что последует за этим, является бонусом.”

Северный Рейн-Вестфалия купила 100 копий для оценки, а затем все затихло на несколько месяцев. Маири регулярно отправляла письма с просьбой об обновлениях, но ответа так и не получила. Они получили 3500 фунтов стерлингов, хотя заплатили им немецкими марками, так что в банке было 15 000 немецких марок, но это все. Эндрю предположил, что они не прошли оценку, но меньшее, что правительство могло сделать, это сообщить им.

Итак, февраль принес много дополнительной работы для бизнеса и заставил Эндрю вспомнить предыдущие годы. Ему нужно было признать, что эти два осенних месяца не были обычными, и принять тот факт, что жизнь обещала быть насыщенной. Черт возьми, он спроектировал свою жизнь так, чтобы она была занятой. Он наслаждался приятным спокойствием два месяца, но это была его жизнь. Занятая и полная перемен.

Очевидно, что Рождественские каникулы Эллисон провела, исследуя множество вещей. Где именно она нашла материал для своего исследования, Эндрю никогда не спрашивал, но она была неутомимой и изобретательной любовницей. Каждый раз, когда они встречались, она предлагала им попробовать что-то новое. За неделю до их вечеринки они оба были как на иголках. Именно Эллисон научила Эндрю ценить умных и предприимчивых любовниц. Но самая большая разница заключалась в том, что ни одна из них не использовала только свои тела, но и свои мозги и свое живое воображение. Когда Эндрю что-то прошептал Эллисон во время секса, она позволила своему воображению разгуляться, и ее тело последовало за ним. В первую ночь вместе в этом семестре они были соединены, и Эндрю притянул ее к себе.

“Просто ложись на меня. Ты контролируешь меня. Просто томно двигай бедрами, трись об меня клитором. Думай только о своем удовольствии, помни, что ты просто используешь меня. Я ничего не могу поделать”

Теперь все это время он ласкал ее ягодицы и дразнил своей рукой верхушку ее щелки.

“Тебе нравится все контролировать, не так ли?”

Она кивнула, продолжая давить на него.

“Представь, на что это было бы похоже, если бы я не мог двигаться”.

Эндрю широко развел руками.

“Связанный, не имеющий возможности сбежать, просто лежу здесь и жду, когда ты используешь меня. Ничего, кроме рабыни для твоего тела”.

Как всегда, образ контроля подтолкнул ее к краю оргазма, который заставил ее извиваться на нем, задыхаясь и визжа, когда она потеряла тот самый контроль, которого так отчаянно жаждала. Поэтому, конечно, во время следующего визита она нервно спросила, может ли она связать его.

“Эндрю, ты вложил эту идею в мою голову, и теперь я не могу от нее отказаться. Пожалуйста, позволь мне связать тебя. Я хочу, чтобы это великолепное животное было заковано в кандалы, чтобы я мог использовать его по своему усмотрению. Боже, я истекаю кровью при одной мысли об этом. Пожалуйста, Эндрю, доверься мне, мне это так нужно ”.

Наивность молодежи, не было обсуждения ограничений, стоп-слов, ничего подобного. Эндрю просто позволил Эллисон связать его. Она была милой молодой леди, и ничего предосудительного не произошло, кроме того, что у нее был лучший сексуальный момент в ее жизни. Ее любимым был момент, когда она дразнила его, чтобы он сбежал. Эндрю не жалел усилий, скручиваясь и извиваясь, но ее узлы были хороши. Все, что он мог делать, это слушать, как она почти разговаривает сама с собой. Когда они закончили, она оставила его связанным, а сама сняла презерватив. Затем она облизала и отсосала его дочиста, прежде чем, наконец, отпустить его и позволить ему подержать себя в объятиях.

“Ты балуешь меня, Эндрю, ты знаешь это, не так ли? Столько доверия, столько страсти, это замечательно. Я чувствую себя такой другой, такой женщиной, которой мне всегда было предназначено быть ”.

“Я не балую тебя, Эллисон, я усердно работаю в течение трех часов, чтобы не отставать от твоей неутомимой сексуальной энергии. Твое воображение разжигает меня. Когда я вижу тебя в четверг перед нашей ночной прогулкой, все, о чем я могу думать, это о том, что ты собираешься сделать со мной дальше. Когда я вижу, как ты тренируешься, а затем на играх, бесконечно бегаешь, никогда не останавливаясь, все, о чем я могу думать, это о том, что ты точно такая же в спальне. Я мог бы победить тебя, но мне лучше выйти победителем, потому что ничего не будет отдано. Ты - приз, который может получить только самый достойный. ”

Ладно, Эндрю, возможно, смотрел дерзкую эпопею по телевизору на той неделе. Это было чересчур, но, по сути, это было правдой на 100%. Тот, кто покорил сердце Эллисон, получит жену, которая оживит его разум и тело и отправит его в постель сломленным, но удовлетворенным мужчиной.

“Итак, мисс Эллисон Пейдж, в прошлый раз я заронил вам в голову идею, не так ли? Хорошо, подумайте об этом в течение месяца. Вы хотите контролировать этого своего зверя. Но в чем опасность надежно связать его? Нет, в следующий раз мои руки не будут в петлях, тугих петлях, конечно, но и петлях, из которых я смогу вырваться. Подумай об этом. Насажен на меня, трахаешь меня только ради своего удовольствия, когда внезапно его руки оказываются свободными, а контроль забирается у тебя.”

Эндрю разорвал и быстро скатал презерватив.

“Ты знаешь, что это может произойти в любой момент. Подумай о восхитительной агонии твоего оргазма, вырванного у тебя. Он смотрит на тебя голодными глазами, ожидая момента, чтобы наброситься и поглотить тебя ”.

При слове "пожирать" Эндрю повалил Эллисон на спину. Она взвизгнула с блестящими глазами. Несмотря на резкое движение, он был осторожен, входя в нее. Она все еще была очень напряжена, и он не хотел причинять ей боль. Но они оба знали, что будет дальше. Преимуществ от наличия гибкой и подтянутой любовницы было много, но свернуть ее кренделем и трахнуть до бесчувствия было, безусловно, лучшим. Это был самый дикий секс, какой Эндрю когда-либо удавался. Она никогда не прерывала зрительный контакт с ним. Интенсивный блеск в ее глазах дразнил меня: "И это все, что у тебя есть?’ Эндрю наклонился, поцеловал и сказал ей прямо в лицо.

“О нет, это гораздо больше”.

Черта с два! Он был благодарен за все тренировки с баттерфляем, которые он проводил, но это не могло продолжаться долго. С первобытным ворчанием Эндрю кончал сильно и часто, наполняя шарик на конце презерватива. После того, как они распутались, и Эндрю сбросил презерватив, чтобы побеспокоиться об этом позже, они снова легли в кровать. Он притянул Эллисон к себе так, что она оказалась длинной и худой вдоль его тела, ее голова покоилась у него на груди.

“Черт возьми, Эллисон, ты доводишь меня до сумасшествия. Ты в порядке? Я довольно хорошо тебя прижал”.

Она улыбнулась усталой улыбкой.

“Я в порядке, хотя подозреваю, что завтра у меня будут болеть необычные места, но это того стоит. Яростность твоей потребности во мне, сила, то, как ты балансировал на грани контроля, серьезно заводит. Я, должно быть, кончила три раза только от того, как ты так легко взял меня. А потом прямо посередине ты целуешь меня и говоришь, что это еще не все. О, Эндрю. ”

Секс был потрясающим, а дружба и взаимоотношения между ними были еще лучше. Эллисон постоянно бросала ему вызов. Она была женщиной, которая годами была лучшей в своем классе. Женская версия Винни Кирка в его собственном классе. Она была на курсе, чтобы стать старшей в школе, что было старомодным термином, который Хериот использовал для обозначения лучшей ученицы. Американским эквивалентом было бы the Valedictorian . Она была очень умной женщиной, у которой впереди было удивительное будущее. Их чувства друг к другу углублялись в течение года, поскольку они трахались как сумасшедшие, в то же время пытаясь не облажаться.

Кейт, с другой стороны, очень напомнила Эндрю Кэти и Танви из прошлого года. Все еще пытаюсь во всем разобраться, но боюсь зайти дальше, чем несколько интенсивных поцелуев. И знаете что, это было нормально. Из четырех девушек, с которыми Эндрю встречался в то время, Кейт больше всего нуждалась в перерыве. Половина каждого субботнего вечера была посвящена тому, чтобы просто развеяться. По мере приближения экзаменов становилось все хуже. Если его теория, которая, как он знал, была не чем иным, как эгоистичным дерьмом, имела хоть какую-то силу, то Кейт действительно нужно было потрахаться. Мойра и Эллисон продемонстрировали преимущество простого наполнения шара напряжения до точки разрыва, а затем позволили члену проткнуть его и выпустить все это в умопомрачительном оргазме. Эндрю так и не удалось узнать. Но он помог другу, испытывавшему серьезную тревогу перед экзаменами, справиться с этим годом.

Как спросить одного из своих лучших друзей, можно ли тебе встречаться с его бывшей девушкой? Эндрю был уверен, что против этого была Медитация. Да, он начал встречаться субботним вечером с Джун Уайатт. Джун спросила Джулиана, и поскольку в то время он был серьезно увлечен студенткой-философом, он проявил удивительное понимание. На самом деле он совершенно пренебрежительно относился ко всему этому.

“Мне действительно все равно, Эндрю. Я двигаюсь дальше, и если ты хочешь встречаться с ней время от времени, тогда дерзай. Мне все равно ”.

В конце концов, после проверки еще два раза, Эндрю поймал его на слове. Между ним и Джун было очень мало связи. Это была самая развратная вещь, которую он когда-либо делал в школе, и это была высокая планка, которую нужно было преодолеть. Джун Уайатт любила быть в центре внимания и была эксгибиционисткой. Наблюдение за съемками Танви, а затем за ее собственными съемками что-то пробудили в ней. Эндрю думал о Мэгги, просто так устроены некоторые люди, и Джун, похоже, такая же. Такие слова и понятия, как эксгибиционизм, никогда не использовались. Что довольно быстро стало очевидно и Эндрю, и Джун, так это то, что Джун нравилось, когда на нее смотрели. Чем больше, тем лучше, и ее на самом деле не волновало, как или что она делала, чтобы привлечь это внимание. Почему Эндрю? Его камера. Теперь это звучит так, будто они никогда не разговаривали. Они разговаривали; все о Джун и о том, как она собиралась стать звездой. Вероятно, в их разговорах было нечто большее, но именно эти запали Эндрю в память. И во многом это было вызвано неописуемой сексуальной привлекательностью, которой обладала Джун. Она могла превратиться из скромной в возмутительно сексуальную в мгновение ока. Это было то самое явление, которое он видел на фотосессии с ней.

Так почему Эндрю встречался с ней? Он думал об этом сам. Четыре часа субботним вечером раз в месяц вряд ли были большим обязательством. Эндрю видел ее на четырех своих уроках, и в школе с ней было весело. По мере того, как дневной свет по вечерам начинал задерживаться, а позже становилось ярче, Эндрю делал много ее фотографий, он готовился к церемонии с Фрэн и Никки. Он попросил Джун сыграть невесту, ходить взад и вперед по проходу, позволяя ему работать над улучшением и получать спонтанные снимки.

Секс с Джун был хорош, но никогда не поднимался до великолепия. Эндрю так и не избавился от ощущения, что секс с Джун был платой. Он помогал ей тренироваться в качестве модели, он делал ее центром внимания, когда они гуляли, и поэтому в качестве оплаты он получал возможность трахнуть ее. Возможно, он ошибался, но он был осторожен, чтобы никогда не упоминать об этом. Как отмечалось ранее, это было не более чем то, что он распутничал. Эндрю многому научился за те 18 месяцев, что они время от времени встречались, но между ними это были сделки, и они оба были шлюхами.