Живущий за двоих

Том 11. Глава 5

Эндрю был уверен, что есть более близкие и удобные бассейны, чем Чизвик, но он не мог побеспокоиться о том, чтобы найти один из них или проложить к нему дорогу. Он знал, как добраться до этого бассейна, и это было всего в пяти минутах ходьбы от метро, когда он туда добрался. Для него, когда он нырял в бассейн, это было все равно что расслабиться в горячей ванне в конце холодного, тяжелого дня. Было в этом что-то такое, что просто расслабляло его. Эндрю знал, что ему есть о чем подумать, поэтому задал очень скромный темп и просто позволил своим тревогам и мыслям уплыть далеко позади. Он рассказывал своим друзьям о жизни подростка в Эдинбурге, общаясь с родителями своих друзей. Но Эндрю также был тверд в своем решении оставить остальных в покое. Он действительно думал, что легкий выговор Фреи в адрес них троих запомнится, но, несмотря на это, был уверен, что ничего хорошего не выйдет из того, что его жизнь станет более широко известна. Хотя он проводил последний день с Навьей и Хеленой, и, как оказалось, Рупаши, Эндрю ужинал с Джимом и Фрейей, а утром возвращался в Кембридж. Даже перспектива возобновления его семестровой рутины вызвала у него улыбку. Он много думал предыдущим вечером, так что это плавание было таким же очищением ума, как и все остальное, и он спокойно скользил по воде. 75 минут спустя Эндрю вернулся в квартиру, чтобы сообщить Джиму и Фрейе об ужине, а затем сразу направился к Метро.

Кингсбери был районом Лондона, о котором он не знал. Это была остановка за Уэмбли в метро к северу от стадиона, и район находился на полпути между Харроу и Хендоном. Лесли и Эндрю были на арене "Уэмбли", но не за ее пределами. Он пришел на 15 минут раньше, когда вышел со станции на Кингсбери-роуд и обнаружил, что это типичная британская хай-стрит. Букмекерские конторы, заведения на вынос, пабы, благотворительные магазины и банки были на виду. Некоторые магазины отдавали южноазиатским колоритом, но в остальном они могли быть где угодно в Англии. Эндрю стоял, а люди смотрели на него перед пустым магазином. Он отошел в сторону и наблюдал за Навьей и Еленой. На самом деле все трое вышли ему навстречу, и он заметил их, когда они шли по улице. Рупаши и Навья были необычно сдержанны и просто поздоровались с ним. Хелена притянула Эндрю к себе, чтобы обнять.

“Слишком много глаз. Нельзя видеть, как они обнимают незнакомца. Люди будут болтать ”.

Эндрю громко рассмеялся и закатил глаза, глядя на них обоих. Навья закатила их в ответ.

“Ты голоден, Эндрю?”

Рупаши заговорил впервые.

“Я умираю с голоду, сегодня утром я долго плавал. Можем мы сходить в ресторан индийской кухни?”

Через несколько минут они сидели в маленьком ресторанчике, откуда доносились потрясающие запахи. В животе у Эндрю громко урчало. Он ждал, пока они вспомнят предыдущий день, и вел праздную болтовню, пока они ждали еду.

“Я рассказала маме и папе о вчерашнем. Сначала они были ошеломлены, как и я, но теперь они немного сошли с ума. Мне едва удалось избежать того, чтобы меня потащили повидаться со всеми, кого мы знаем. С точки зрения отвлечения их внимания это сработало. Для таких людей, как мои родители, которые за время своего пребывания в Великобритании подверглись некоторым притеснениям и злоупотреблениям, то, что их дочь показывали в Палате лордов, почти непостижимо. На самом деле меня угнетало то, насколько они были поражены благоговением. Не должно быть так возмутительно, что у кого-то вроде меня появился такой шанс. Я не неблагодарный, но сейчас я чувствую противоречие ”.

Сначала Эндрю был ошеломлен, но когда он подумал об этом, то понял, что сказанное Рупаши имело смысл. Это не должно было иметь большого значения, да, это было большое дело, но не настолько большое. Реакция ее родителей и реакция Рупаши на эту реакцию были понятны. Опять же, опыт поколений позволяет по-другому взглянуть на событие. Точно так же, как Фрейя была раздражена из-за сексизма, Эндрю мог видеть, что Рупаши также относился к расизму. Поэтому он кивнул в знак согласия и продолжил есть.

“Это видел неблагодарный Эндрю? Ты мало что сказал”.

Он сглотнул и отпил немного воды, чтобы собраться с мыслями.

“Я не думаю, что могу или должен комментировать это. Я не индийского происхождения и до подросткового возраста никогда не разговаривал ни с кем, кто не был белым. Отец Танви был первым индийцем, с которым я когда-либо заговорил, и мне было, кажется, 15 лет. Я отвел тебя к лорду Барнсу во-первых, потому что он попросил меня, а во-вторых, потому что ты был студентом юридического факультета. Я бы взял Хелену, если бы она была студенткой юридического факультета. Помните, это Джим предложил в четверг вечером, чтобы вы встретились с ним в парламенте, а не со мной. Ни он, ни я не можем решить все проблемы, касающиеся расы в этой стране, предрассудков, нападок, словесных домогательств и оскорблений, особенно опыта поколения ваших родителей. Но мне хотелось бы думать, что ситуация становится лучше. Так что нет, я не думаю, что вы неблагодарны, я думаю, вы рассматриваете случившееся через призму своей жизни и жизни вашей семьи. Это просто подчеркивает, как далеко вам предстоит зайти. ”

Эндрю, как всегда, пожал плечами. Его личная точка зрения на многие его словесные разглагольствования.

“Я всегда забываю, что ты уже встречалась с индийцем”.

“Я знаю, что это семантика, но это было то, о чем мы с Танви много говорили. Я всегда называл ее более шотландкой, чем я сам, в конце концов, она была на год старше. Я так же виноват в том, что назвал вас и Навью индианками, как и все остальные. Но это только потому, что выражение "британец индийского происхождения" звучит ужасно неуклюже. Вы не индианка. Вы родились здесь, учились здесь и посещаете здешний университет. Как это делает вас индийцем? Моя семья выглядит так, словно происходит от викингов-захватчиков 9го и 10го веков. Папа перенес генеалогическое древо в 1400-е годы, прежде чем у него закончились записи для проверки. Но наши предки жили в Кейтнессе, который находился под контролем викингов или норвежцев в 12-м или 13-м веке. Итак, по сути, я такой же белый, как Каспер. Но никто не называет меня викингом. Я бы посмеялся над ними, если бы они это сделали. Сейчас я не знаю, каков ответ, но это всегда заставляет меня остановиться и подумать об этом. Что касается меня, то я просто встречаюсь с умными, привлекательными женщинами ”.

Навья и Рупаши посмотрели друг на друга, в то время как Хелена улыбнулась последнему комментарию.

“Мне нужно подумать об этом, Эндрю. Ты действительно сбивающий с толку человек. Ты действительно непредубежден, не так ли?”

“О, черт возьми, нет. Я ужасно предвзят.”

Все они выглядели немного шокированными.

“Я нетерпим ко многим людям, включая многих из нашего университета. Я ненавижу громкоголосых хвастунов, "берущих", которые всегда чего-то добиваются, оставаясь при этом фальшивыми друзьями, у меня нет терпения к религии, я злюсь на фанатиков и людей, которые нетерпимы к другим. Господи, список моих предрассудков длинный и обширен. То, что у меня нет предубеждений по поводу пола, расы или сексуальности, это правда, но то, что я непредубежден в этом, не делает меня совершенным, ничего, кроме.”

“Вы почти гордитесь этими предрассудками”.

Заявление Navya было воспринято как вопрос.

“Может быть, я и не горжусь, но и не стыжусь их. Если кто-то сделает грубый, обидный или полный ненависти комментарий в адрес одного из моих друзей, я отреагирую. На самом деле, если бы я услышал это от совершенно незнакомого человека, я бы отреагировал. Я бы не задумываясь защитил кого-то от такого рода нападок. От громкоговорителей, берущих и религиозно одержимых я просто ухожу, они не стоят потраченного впустую дыхания, имея с ними дело. Но о фанатизме я кое-что скажу ”.

“Итак, я предполагаю, что вы встречались не со многими прихожанами церкви?”

Тон Хелены разрядил обстановку в его тираде.

“Нет, но, по правде говоря, оно никогда не всплывало. Христианский союз провел пару крупных мероприятий в течение недели Fresher, но вы не смогли бы затащить меня туда. Если кто-то хочет пойти в церковь, я не собираюсь его останавливать, но не ждите, что я буду слушать или даже буду вежливым, если вы начнете приставать ко мне по поводу посещения.”

“Эндрю Маклеод, ты хуже Вольтера”.

В голосе Хелены звучала странная гордость. Он поклонился в знак признания.

“Предполагается, что это будет веселый день, завтра я уезжаю в Кембридж, так что давай не будем говорить о моих невоздержанных разглагольствованиях о религии. Чем бы ты хотел заняться?”

После обеда они стояли на хай-стрит и смотрели друг на друга.

“Я хотел бы, чтобы мы могли привезти тебя домой, чтобы ты познакомился с мамой и папой, но мне жаль, Эндрю, это не стоит срывов и хлопот на следующей неделе”.

Рупаши выглядела подавленной, как и ее сестра.

“Следующие пару месяцев вас ничто не должно отвлекать. Я уверен, увидимся в Кембридже”.

Внезапно он обнял Хелену и помахал на прощание Рупаши и Навье, а Эндрю стоял на платформе в ожидании поезда обратно в город. Прошло всего два часа, но он увидит Елену и Навью через неделю. Его первоначальное разочарование сменилось юмором, когда он понял, что у него все еще были проблемы с родителями его друзей. Улыбка исчезла, когда образ Ары промелькнул в его сознании. Обстоятельства изменились, когда все они стали старше, но проблема родительского контроля просто изменилась, на самом деле она никогда не исчезала. Несмотря на все его проблемы с Дженнерами на протяжении многих лет, Сюзанна жила с Эндрю, когда он был в Эдинбурге, несмотря на беспокойство ее отца.

Он мысленно рисовал на метро и чуть не пропустил свою остановку. Когда он вернулся домой, Джима и Фрейи не было дома, поэтому он переоделся в кроссовки и совершил более длинную, но медленную пробежку по Риджент-парку. Эндрю должен был остановиться на третьем круге, но продолжил движение, чтобы попытаться проехать четыре круга, и, когда он, наконец, финишировал, его сильно трясло. Когда он вернулся в квартиру, ему было жарко и он весь вспотел, на его одежде были видны следы нескольких дней напряженной работы. Фрейя высунула голову из кухни, когда он вернулся, но выражение ее лица дало Эндрю понять даже больше, чем его собственный нос, что ему нужно принять душ и постирать одежду. через 30 минут он был чистым, его одежда была в стирке, и он прошел в гостиную, чтобы поболтать с этой парой.

“Ты рано вернулся, Эндрю?”

Очень родительский ход, частично утверждение, частично вопрос. Эндрю сидел и довольно долго болтал с ними, на легкие темы, серьезные темы.

“Я хотел поговорить с вами о возможной работе на лето, Эндрю. Я знаю, что вы заполнили форму и она уже отправлена, но мне было интересно, есть ли у вас какие-либо вопросы. В тот вечер оно смешалось с остальной частью обсуждения.”

“Это правда. Я заполнил форму на автопилоте. Как и во многих других случаях, это свалилось мне на голову. Одной из вещей, которыми я собирался заняться в следующем семестре, было решить, чем заняться летом. Даже если это не для меня, я знаю, что смогу заниматься этим 10 недель. Я видел младший персонал в Drummonds и знаю, что он будет готовить кофе, делать ксерокопии и заниматься всеми обыденными скучными делами. Я видел, что одним из требований было согласие пройти проверку безопасности, поэтому, хотя это может быть рутинная работа, она будет проходить в интересной обстановке. Честно говоря, я не особо задумывался об этом в последние пару дней.”

“В предыдущие годы один или два человека работали летом, в основном на разовой основе. Это первый год, когда они пытаются нанять так много людей. Хотелось бы, чтобы я мог дать вам более полное представление о том, что вы будете делать, но это еще не завершено. Одна из вещей, которая поможет вашей заявке, - это то, что у вас уже есть проверка биографии. ”

Эндрю посмотрел на Фрею, пораженный этим признанием и небрежным характером ее заявления.

“У меня уже есть проверка биографии?”

“Да, разве ты не знаешь?”

“Очевидно, что нет. Но почему он у меня есть и как, черт возьми, я получил его, не зная об этом?”

“Проверка биографии - это в основном проверка личности и ее данных. Вы тот, за кого себя выдаете, и все такое. Для человека вашего положения, в вашем возрасте это легко и прямолинейно. Вы не пройдете положительную проверку, это только для постоянных сотрудников, но они решили провести проверку безопасности. Это один из вопросов, который все еще обсуждается внутри компании, какой уровень допуска нам нужен, чтобы обучать летних студентов ”.

“Хорошо, это я понимаю, но почему у меня уже есть проверка биографии?”

“Моя помощница упомянула об этом мне днем в тот день, когда она вернулась после передачи вашего заявления в Отдел кадров. Тот факт, что письмо было доставлено лично моим помощником, заставил персонал проверить, есть ли у них сведения о вас, и они их получили. Хлоя получила от них сообщение, что вы уже прошли проверку. Вероятно, это указано во всех формах CCF и OTC, которые вы заполняли за эти годы.”

Это имело смысл, поскольку из года в год нужно было заполнять непомерное количество анкет. Эндрю пожал плечами, и они двинулись дальше. Было ясно, что Министерство обороны понятия не имело, что они делают с летними студентами. Он забеспокоился бы об этом в конце июня, если бы ему предложили место. Ужин в тот вечер был сдержанным и непринужденным. Эндрю чувствовал себя все более и более комфортно с Джимом и Фрейей, все меньше и меньше ощущая, что он "под кайфом" все это время. Уважительная беседа и непринужденная атмосфера резко контрастировали с ужином в его собственной семье. Было очень мало ужинов, на которых не было повышенных голосов или, что более вероятно, угрюмого молчания. Эндрю нужно было забыть об этом, он продолжал говорить себе, что пришло время двигаться дальше. Меньше думать об этом и больше делать это реально. Когда они вернулись в квартиру, он заговорил о том, что пришло ему в голову днем, когда он бежал.

“Насколько масштабной будет эта свадьба? Причина, по которой я спрашиваю, заключается в том, что насчет таких вещей, как речи, мальчишник, приемная очередь и все такое прочее. Это всего лишь 10-15 близких друзей и родственников или это более масштабное мероприятие?”

То, как Фрейя и Джим посмотрели друг на друга, было единственным ответом, который ему был нужен.

“Я вижу, все началось с малого и становится все больше”.

Джим рассмеялся.

“По крайней мере, позвольте нам рассказать вам. Что его выдало?”

“Виноватые взгляды”.

Они рассмеялись, а затем Фрейя продолжила.

“Изначально мы думали о небольшой сдержанной свадьбе, возможно, даже в ЗАГСе. Однако мы поняли, что будет определенное количество коллег, которые будут ожидать приглашения, и поэтому сейчас мы рассматриваем от 70 до 100 человек, я думаю ”.

Отлично, теперь Эндрю предстояло встретиться лицом к лицу с 100 людьми на этом мероприятии.

“Как только у нас появятся возможности для четырех ключевых гостей, мы назначим дату. Как только она будет установлена, мы увидим, сколько приглашений мы отправим, а также сколько человек смогут присутствовать. Если свадьба состоится в ближайшие шесть недель, то мы ожидаем, что цифры будут ниже. Более реалистично, что в конце июня будут такие цифры ”.

Утром Эндрю позавтракал, прежде чем они вдвоем отправились в церковь. Ему тоже не терпелось вернуться в Кембридж, поэтому после множества объятий и рукопожатий он, наконец, был на пути обратно в колледж. Пока дата свадьбы не была согласована, Эндрю согласился позвонить Джиму в рамках своих телефонных разговоров в воскресенье днем. Эта неделя изменила отношения Эндрю с Джимом и Фрейей, наиболее заметно прояснив, почему они так поддерживали его. Как бы ни было приятно проводить с ними время, он был готов уделить немного времени Эндрю, сосредоточившись на университете и курсе. Неделя работы моделью его совершенно не беспокоила, за исключением случайных покалываний или скованности в плечах или спине из-за удержания позы. Семестр Великого поста был легким для Эндрю, он был хорошо подготовлен, и ключевыми частями учебной программы были математика и вычислительная техника. Он хотел убедиться, что он так же подготовлен к Пасхальному семестру. Эндрю видел рост нервозности среди своих одноклассников, а также в колледже в целом в предыдущем семестре и знал, что чувство тревоги станет более выраженным, как только начнется семестр. У него, как обычно, была только одна сумка, когда он сошел с поезда и пошел обратно в город со станции. Он намеренно пошел вверх по Сент-Эндрюс-стрит, чтобы пройти мимо кафе Пегги. Когда Эндрю увидел, что все еще открыто, он не колебался, ему захотелось отведать ее стряпни. Она подняла глаза и улыбнулась, когда он вошел в дверь. Не говоря ни слова, она отнесла миску к большой кастрюле, стоявшей у нее на плите. Эндрю улыбнулся, увидев, как Пегги накладывает в тарелку чечевичный суп, повернулся и отставил свой пакет в сторону, прежде чем взять суп у нее на стойке.

“Спасибо, как раз то, что мне было нужно”.

“Я знаю тебя, Эндрю. Я, пожалуй, приготовлю еще пару больших бутербродов, которые сами по себе тебя никогда не насытят”.

20 минут спустя Эндрю наелся и на мгновение откинулся на спинку стула. Подошла и села Пегги. Другие посетители ушли, и она перевернула табличку. Кафе было закрыто, и он был последним посетителем.

“Как дела, Эндрю? Хорошо отдохнул?”

“Честно говоря, здесь спокойнее. Так много нужно сделать и так много людей, с которыми нужно постараться наверстать упущенное, когда я буду в Эдинбурге. Первую неделю я гостил у одного из парней из Колледжа, ну, мы оставались в Париже, но вы понимаете, что я имею в виду, а на прошлой неделе я был с друзьями в Лондоне. Две с половиной недели в Эдинбурге были веселыми, но напряженными. Так что я рад провести здесь спокойную неделю. Я могу заниматься, не отвлекаясь, и подготовиться к следующему семестру. Как насчет тебя? ”

“Это заведение вряд ли можно назвать модным, так что здесь довольно стабильно неделя за неделей. Не то что в некоторых барах или клубах города. Много муниципальных служащих, курьеров. Часто у меня здесь по утрам собирается куча молодых мам, еще долго после того, как ты уходишь. Приятный и уравновешенный. Я уверен, что есть пара студентов, которые время от времени заходят сюда, но вы единственный постоянный посетитель.”

Она покачала головой, и эта манера показалась ей пугающе знакомой.

“Самые легкие деньги недели". Я готовлю суп воскресным утром, и он готов всю неделю. Знаете ли вы, что я готовлю в два раза больше, чем раньше? Зимой несколько рабочих были рады отведать горячего супа в обеденное время.”

Внезапно раздался стук в дверь, и Пегги встала, чтобы впустить дочь в кафе. Эндрю вспомнил, что ее звали Элизабет и что мать называла ее Бет. Он воспринял это как намек на то, что пора уходить. Бет выглядела надутой.

“Вам не обязательно выходить из моего аккаунта. Я бы не хотел прерывать вашу уютную беседу”.

Это было сказано с такой псевдо-лукавством, что Эндрю рассмеялся ей в лицо. У ее матери был такой вид, словно она искала карболку.

“Бет Джеймс, что ты под этим подразумеваешь?”

Эндрю коснулся руки Пегги.

“Лук помнишь?”

Это вывело Пегги из себя, заставило ее рассмеяться, а ее дочь выглядеть обеспокоенной, и он схватил свою сумку, оставил немного денег на прилавке и сбежал. Пока он шел по улице к колледжу, он думал о комментарии Бет. Речь не шла о палке, но Эндрю догадался, что в комментарии было больше ревности, чем чего-либо еще. На следующее утро Бет пыталась флиртовать, но у нее это получалось хуже, чем у Эммы. Его дискомфорт рассмешил некоторых постоянных посетителей, и ему было приятно видеть, что Рон был одним из них. Бет смутилась и исчезла, а Эндрю оставил деньги за семестр на прилавке, подмигнув Пегги.

Неделя моделирования была именно тем, что нужно Эндрю. В основном тишина, рутина, способ чувствовать себя комфортно перед уроками и предстоящими экзаменами. Из-за четырехнедельного отсутствия все четверо студентов нервничали, ожидая его возвращения. Но нервная энергия быстро рассеялась в первое утро, и к концу дня они были расслаблены и веселы. С каждым днем вы могли чувствовать, как их напряжение все больше ослабевает. Во вторник днем стало ясно, почему, поскольку в студии появился репетитор для студентов. Это прервало сеанс, поэтому Эндрю потянулся и расслабился, но затем вернулся к своей книге. 20 минут спустя его представили Джону Уилкинсу. Эндрю пожал ему руку, но не ожидал, что придется долго разговаривать, он предположил, что это была вежливость.

“Вы студент Университета?”

“Да, изучаю инженерное дело в Тринити-колледже”.

“Мне сказали, что вы делаете это в качестве одолжения студентам, и что вам не платят”.

Это был скорее вопрос, чем утверждение.

“Это верно. Как вы можете видеть, я учусь, позируя”.

“Могу я спросить вас, почему?”

Он казался искренне сбитым с толку.

Эндрю указал на Дебору.

“Дебора увидела меня в бассейне и попросила поработать моделью. Сначала я сопротивлялся, не думал, что у меня есть время или необходимый опыт. Как только я понял, насколько это важно для них и что я могу сделать это без особых неудобств для себя, я подумал, почему бы и нет. Они хотели рисовать и лепить меня, и пока я могу учиться, я не возражаю ”.

Уилкинс выглядел задумчивым.

“Это действительно так просто? Они спросили, и ты сказал ”да"?"

“Честно говоря, главное - иметь возможность учиться. Здесь очень спокойная обстановка, и это позволяет мне читать наперед, просматривать заметки или приводить в порядок свои мысли. В те дни, когда им нужно, чтобы я был полностью спокоен, а их было не так уж много, студент первого курса переворачивает мои страницы.”

Эндрю, как всегда, пожал плечами. Он догадался, что простота этого, почти наивность этого, была самой запутанной. Через секунду Уилкинс понял, что все это время стоял молча.

“Извините, я просто обдумывал это. Как вы сказали, пока вы можете учиться, почему бы и нет. В любом случае, я хотел бы поблагодарить вас лично за помощь моим студентам в этом году ”.

И, еще раз пожав Эндрю руку, он ушел. Эндрю вернулся к чтению и выбросил этот визит из головы до конца дня. В конце дня Дебора подошла к нему, когда он застегивал рубашку.

“Не хотите ли выпить с нами? Мы встречаемся с Линн в пабе за углом”.

Линн была скульптором и первые пару дней посещала выставку нечасто. На следующий день и до конца недели Эндрю должен был находиться в скульптурной студии, чтобы она также могла поработать над завершением своего проекта. Было небольшое пространство, где трое других могли продолжать рисовать, но наоборот не получалось. Более половины времени он позировал в скульптурной студии.

“Конечно, это было бы неплохо”.

С тех пор, как началось соглашение, они научились избегать спорных тем. Эндрю не делал попыток вовлечь их в горячий политический диалог, и их нынешние личные интересы означали, что они не тянули пиджаки в поисках драки. В результате им всем потребовалось несколько минут, чтобы расслабиться и освоиться друг с другом.

“Профессор Уилкинс был очень доволен нашей работой, Эндрю. Я рад, что у него была возможность встретиться с вами, хотя я думаю, что он ушел в еще большем замешательстве, чем когда приехал ”.

Фло уже пила вторую водку.

“Сначала я был удивлен, что это такое большое дело - помогать тебе. Но иногда я бываю таким наивным, я пытаюсь видеть в людях лучшее и постоянно удивляюсь и разочаровываюсь человеческой природе. Я вижу, что идея делать что-то даром, помогать кому-то, кажется почти старомодной ”.

Он пожал плечами.

“Я получаю так много взамен, помогая другим, что мне заплатили многократно больше. В моем случае буквально ”.

“Что вы имеете в виду?”

“Я должен действовать осторожно, чтобы не оскорбить вас предположениями со своей стороны. Вы читаете модные журналы? Такие вещи, как Vogue и Marie Claire?”

Сначала Андреа была готова наброситься на него, но Линн успокоила ее, положив руку ей на плечо.

“Не регулярно, но да, мы слышали о них и иногда просматривали их. Почему?”

“Как я уже сказал, я пытаюсь не обидеть вас. Я никогда не читал ни одной из них, на самом деле, до сих пор не читаю. Вы слышали о Hermès?”

“Компания по производству шарфов”?

Эндрю кивнул. Фло перебила:

“О них слышали и знают что-нибудь о них. Не уверен, что узнал бы кого-нибудь из них, но я слышал это имя. Опять же, почему?”

Итак, Эндрю рассказал им о своей поездке в Париж и импровизированных заданиях модели на пару дней. Должно быть, он перенял какие-то подсказки от Джима, потому что все это время они были прикованы к своим местам. Было несколько перерывов, но он убедил их придержать вопросы до конца.

“Ты говоришь мне, что тебя сфотографировали в Париже для Hermès. Включая то, что с тебя стягивали полотенце, чтобы показать миру твою голую задницу?”

Эндрю одновременно пожал плечами и кивнул. После этого вопросы посыпались обильно и быстро.

“Вы знали, что эта женщина, Манон, работала на Hermès?”

“Я не слышала о Hermès, когда приехала в Париж. Мы пошли на тот частный показ мод, и только тогда я вроде как поняла, что происходит. Манон даже не работает в этой части бизнеса, она занимается разработкой новых продуктов и не может толком рассказать о том, что она сделала ”.

“Итак, вы и этот Педро познакомились с двумя манекенщицами для показа в Париже?”

Андреа все еще изо всех сил пыталась найти повод для возмущения.

“Во вторник вечером у нас был поздний ужин, а на следующий день мы с Элоизой поиграли в туриста в Лувре. Мы провели там день, погода была ужасная, и нам просто нравилось гулять. Знаете ли вы, что Мона Лиза такая маленькая?”

Это отвлекло Андреа от попытки обвинить его в чем-то, и следующие десять минут были потрачены на обсуждение масштаба и влияния различных произведений искусства. Именно во время этой интерлюдии Эндрю осознал, что за последний месяц провел время и в Лувре, и в Национальной галерее в Лондоне, просто чтобы укрыться от непогоды в компании красивых женщин. Мелкий, как лужа, это он.

“Значит, в течение следующих двух дней вы были моделью?”

Больше всего их пощекотала смена пола. Он был единственным, кто демонстрировал кожу, не женскую, хотя его коллеги-модели почти ничего не носили. И аспект мальчика-игрушки в различных кадрах у бассейна также привлек их внимание. Как только на их вопросы были даны ответы, наступила пауза, пока все это осмысливалось. Дебора посмотрела на него.

“То есть вы хотите сказать, что смогли получить этот шанс благодаря тому, что вы делали для нас?”

“Это забавный момент в моей жизни, который почти наверняка никогда не повторится. Но я воспользовалась шансом попробовать себя в фотосессиях, потому что меня устраивала сама идея быть моделью. И это зависит от вас четверых. Если бы это был неприятный опыт, я бы предположила, что все модели такие, и никогда бы не рискнула этим заниматься в Париже. По большей части это чистая глупая удача, но я не против поработать моделью. Извините, это звучит более двусмысленно, чем я хочу. Сказать, что мне это нравится, слишком сильно, но я не возражаю, звучит слишком слабо. Оно находится где-то посередине.”

Эндрю допил свой напиток и направился обратно в колледж, по дороге зайдя перекусить карри. Среда была повторением вторника, только на этот раз это было в скульптурной студии. На этот раз профессор появился в 4.30, очевидно, намеренно, чтобы проверить успехи Линн. Когда сессия подошла к концу, он пригласил их пятерых выпить еще по одной. Эндрю сначала отказался, но Уилкинс, как и они четверо, был довольно непреклонен. Эндрю уступил, и они вернулись в тот же паб, даже за тот же столик, что и накануне вечером. Андреа приняла свои таблетки счастья или что-то в этом роде в тот день, так как была гораздо менее напряжена, чем накануне вечером. Фактически, она была назначенной рассказчицей его парижских приключений. Уилкинс, который настоял, чтобы Эндрю называл его Джоном, улыбался и хохотал в соответствующие моменты, прежде чем была раскрыта цель этой засады.

“Я приношу извинения за то, что пригласил вас сюда под ложным предлогом, но мне интересно, могли бы мы поговорить о вашей работе моделью и о следующем году”.

Эндрю выглядел озадаченным его серьезным выражением лица.

“Одна из проблем, с которой приходится сталкиваться колледжу, - это модели для разных классов. Часто модели не самые надежные. Я хотел бы знать, будете ли вы готовы стать моделью для Колледжа в следующем году ”.

Эндрю не был уверен, как реагировать. Не то чтобы нынешняя четверка была его друзьями, их прошлое и мировоззрение сильно отличались. Удовлетворить первоначальную просьбу его побудила скорее личная просьба, чем дружба.

“Я хотел бы подумать об этом. Я не говорю "нет", но это не то, что мне нужно делать или к чему я испытываю страсть. Это был способ помочь Деборе и трем ее сокурсникам. То, что вы предлагаете, больше похоже на работу. Мне нужно будет продумать все ”за" и "против" продолжения этой работы после текущего срока ".

Хотя Уилкинс выглядел разочарованным, он быстро собрался с духом и перевел разговор дальше. Как только он ушел, женщины странно посмотрели на него.

“Что?”

Эндрю чуть не проверил ширинку. Заговорила Андреа, и она была мягче, чем обычно.

“Вчера вы назвали себя старомодным, и это хорошее описание для вас. Вы совершенно не похожи на нас, делаете это просто так, потому что это приятно, и вы так хорошо к нам относитесь. Уверен, что ты фашист в сапогах, играющий со своим пистолетом каждую неделю. ”

Она улыбнулась, чтобы смягчить язвительность этих слов.

“Но ты также добрый и необычный. Иногда меня заводит то, как просто ты говоришь вещи. Ты помогаешь нам и не поддаешься на нашу, ну, в основном, на мою травлю. Ты очень контролируемый, возможно, это часть твоей военной подготовки.”

Она перевела дыхание, и Дебора плавно вмешалась.

“Я полагаю, мы пытаемся сказать вам спасибо. Когда вы так буднично упоминаете о нашем соглашении с профессором, это подчеркивает его необычный характер и то, как нам повезло ”.

“Позвольте мне высказать ваше мнение. Как вы думаете, стоит ли мне стать моделью в следующем году? Я не получил никаких подробностей относительно того, был ли это конкретный год, на который он хотел, чтобы я была моделью ”.

“В больших классах шумнее, это просто зависит от количества людей. Вероятно, последние два года у вас лучше получаются, особенно у четверокурсников, работающих над своими проектами. Вам нужно будет подумать об оплате. Если вы не цените свое время, то и Колледж не будет ценить. Лучше разобраться с этим в начале. Но люди со стройным спортивным телосложением не работают моделями, по крайней мере, не для нас. Все они фотомодели. ”

Это заставило их всех рассмеяться. И так был установлен распорядок на неделю. Тишина и дисциплина со стороны студентов, концентрация на учебе со стороны Эндрю, а затем выпивка в пабе. Разговор в среду был другим.

“Не могли бы вы рассказать мне об этих картинах и скульптурах, над которыми вы работаете. Их показывают публике или это просто внутреннее мероприятие Колледжа искусств?”

“Нет, будет публичная выставка. Все четверокурсники, все 22 человека, демонстрируют свои работы. Это самое напряженное время для всех нас. Во-первых, работы являются основой для нашей оценки, нашей ученой степени, но, что еще более важно, это первый раз, когда наши работы выставляются на продажу. Владельцы галерей, коллекционеры, дилеры, критики - все приходят посмотреть на работу. ”

Следующий час был погружением в другой мир, о котором Эндрю абсолютно ничего не знал. Насколько он мог судить, в мае и июне существовала сеть, и эта кровосмесительная, взаимосвязанная сеть посещала все художественные школы по всей стране. Но, как и во всех подобных сетях, здесь также была безжалостная конкуренция. Он многое узнал об этом, но когда дело дошло до ключевого момента, что было хорошего и как ты стал успешным, ответа не было. Не было даже ответа относительно того, что такое успех.

“Эндрю, это не наука или инженерия, где есть ответ. Никто из нас не занимается этим в надежде разбогатеть, конечно, все мы мечтаем о том, чтобы нас открыли, сделали себе имя и хорошо вознаградили за то, что мы будем творить всю оставшуюся жизнь. Но для 99% из нас это не так. Посмотрите на нас четверых, с вами в качестве модели. Это не фотография, на самом деле для меня вы часть моего проекта последнего курса, но после окончания учебы я больше не буду использовать человеческие модели, по крайней мере, сейчас я так не думаю. Но вы видели скульптуру Линн, вы видели картины и рисунки, которые мы сделали для вас. Один и тот же человек, одна и та же студия, четыре совершенно разных видения того, что мы видим. Это то, что вы должны понять. Это искусство, наше видение мира, модель, ситуация. Это то, что я пытаюсь донести до мира, когда смотрю на вас. Я видел, как ты поднимался по лестнице в бассейне много месяцев назад, но я тебя не видел.”

Дебора рассмеялась над собой и слегка покраснела.

“Хорошо, я всего лишь человек, конечно, я видел тебя, но мысленным взором я видел рождение, зарождение новой жизни”.

Андреа выступила следующей.

“Точно так же, как я рассматривал твое тело как нечто доминирующее. Идеальный пример доминирующего мужчины, привилегированного, титулованного, человека из Кембриджа. Одна из моих работ даже называется так. Не то чтобы ты на самом деле такой, но Деб права. Мы все смотрим на одно и то же, но видим разные видения. ”

В тот вечер, возвращаясь в колледж, Эндрю размышлял об этом новом мире, о котором он узнавал. Он, конечно, был на самом краю, но ему нравилось узнавать о новых вещах. Даже не задумываясь, Эндрю решил по дороге домой, что продолжит помогать Колледжу. Последний день его недели работы моделью был веселым днем для всех них. Все четверо усердно работали в предыдущие дни, и к обеду в пятницу внимание начало рассеиваться. В 1.00, когда они сделали перерыв на обед, все согласились, что то, над чем им осталось поработать, не потребует его присутствия. На самом деле они собирались сделать перерыв на пару дней, прежде чем закончить работу.

“Я думаю, что в ближайшее время в тебе не будет особой необходимости, Эндрю. Согласно нашему соглашению, у нас есть еще четыре четверга, но давай поговорим неделю за неделей. Я собираюсь закончить с этой частью к следующей неделе, и остальные, похоже, тоже близки к этому. Я сомневаюсь, что мы будем использовать вас больше двух недель. ”

Это было подтверждением того, что Фло думал, они были близки к завершению. Тихая Линн застенчиво заговорила.

“Пойдешь с нами сегодня вечером, Эндрю? Не выпить, а провести вечер. Напитки, ужин и клуб”.

Все четверо посмотрели на него, так что это было групповое мероприятие.

“С удовольствием. Приятного завершения недели”.

Это был последний раз, когда они были все вместе, у Эндрю было такое чувство. В тот день он попросил Фло проводить его в офис Уилкинса, и в течение следующего часа они обсуждали его ожидания от Эндрю как модели. Ну, честно говоря, Уилкинсу пришлось сидеть и слушать, как Эндрю излагает ему свои условия, которые не подлежали обсуждению. Уилкинс хотел уделить немного времени днем, но у Эндрю этого не было, его курсы по-прежнему были его работой на полный рабочий день. Он согласился на вечер четверга с 7.00 до 10.00. Колледж также выплачивал ему стандартный типовой взнос, но он должен был идти прямо в фонд помощи учащимся. Колледж будет заниматься расписанием, Эндрю собирался прийти и позировать, им самим решать, кто именно. Уилкинс спросил об обнаженной натуре, что заставило Эндрю на секунду задуматься, он подумал, что, возможно, превращается в эксгибициониста, но решил, что нет. Нижнее белье или купальник, или что-нибудь, прикрывающее пах. Последнее требование было ключевым. Он должен был учиться, позируя. Если бы это был законченный натюрморт, ему понадобился бы ученик, который переворачивал бы страницы за него. Если Эндрю не учился, значит, он не был моделью. И, наконец, он согласился работать только на два семестра, он хотел посмотреть, как продвигается курс, прежде чем соглашаться позировать во время любого из перерывов или в третьем семестре. Через 40 минут Эндрю был утвержден в качестве платной модели на 1984/5 учебный год.

Другая вещь, которую Эндрю сделал в тот день, называлась Маири. Он попросил ее поговорить с Дугом и сообщить ему, что Эндрю собирается сам финансировать проект художественной галереи, если у Дуга не будет возражений. Он все еще мог бы участвовать в сделке, если бы захотел, но Эндрю собирался сделать это лично, даже если Дуг считал это ошибкой. Он попросил Маири связаться с женщиной, сделавшей предложение, и узнать ее идеи по размещению галереи. Она должна была составить список потенциальных мест, а затем Эндрю и Маири должны были поговорить через пару недель.

Вот почему Эндрю никогда не разбогател бы до неприличия. Он предпочитал помогать людям, хотя его советники говорили ему, что это в лучшем случае маргинальная идея, а в худшем - глупая. На завершение работы ушло пару месяцев, но Эндрю купил небольшое галерейное помещение в старом городе Эдинбурга. Он профинансировал галерею Хейли Найт в качестве личной инвестиции, но затем решил воздержаться. Он был инженером и обладал незначительными артистическими способностями. Как и во всех его импульсивных действиях, это казалось правильным. Эндрю немного помогал, но был классическим молчаливым партнером. Всю оставшуюся жизнь Дуг Сомерс дразнил Эндрю за его снисходительность, в действительно плохие дни он был Соломоном Маклеодом.

Все это было впереди, но неделя моделирования, знакомство с женщинами как художницами, а не просто людьми стало переломным моментом. Все вернулось к помощи людям, попыткам изменить ситуацию, сделать что-то для других людей. Эндрю пришлось выслушать советы Дуга, Маири и Крейтона о том, как не растрачивать деньги впустую. И они были правы, но это были также ограниченные инвестиции. Все насмешки в сторону, он не вкладывал миллионы в создание какого-то одноименного фонда. Он купил небольшое коммерческое помещение, и в течение следующих 30 с лишним лет оно использовалось как художественная галерея. Пару лет они все были нервными, особенно когда он еще работал моделью, беспокоясь, что он спустит на это все свои деньги, но это было все. Большая часть того, чему Дуг научил Эндрю, прижилась; множество небольших инвестиций, распределение риска.

Конечно, Эндрю ничего этого не рассказал Деборе, Фло, Линн и Андреа в тот вечер. Это была шумная вечеринка. Он слишком много выпил, они все слишком много выпили и кувыркались на танцполе. Это был веселый пьяный флирт, но, оглядываясь назад, можно сказать, что это было также безопасно. В конце ночи они вчетвером сели в такси после нескольких небрежных облизываний, маскирующихся под поцелуи, и Эндрю пошел пешком обратно в Колледж. Субботнее утро наступило слишком рано, но долгое плавание смыло остатки похмелья, и после обильного английского завтрака в Peggy's Эндрю настроился на новый день.

Вместо того, чтобы снова отправиться на пробежку или в библиотеку, Эндрю в тот день прогулялся по берегу Кэма. Неделя в Кембридже прошла действительно хорошо, но Эндрю осознавал, что его жизнь, похоже, возвращается к набору изолированных друг от друга объектов, которые не взаимодействуют. Во время одного университетского перерыва он был в Париже и работал моделью; у него все еще были проблемы с родителями, в основном с отцом; был активно вовлечен в трату миллионов фунтов стерлингов на инвестиции в экономику Шотландии; проводил много времени с Сюзанной и испытывал к ней все более сильные и запутанные чувства; провел время в Шотландии, фотографируя обнаженную Мэгги, а также Стейси в студии; провел время с Джимом и Фрейей в Лондоне; а затем неделю снова работал моделью в Кембридже. И, конечно, было некоторое совпадение, но было ясно, что он вернулся к хранению секретов. И фотография была самым большим секретом из всех, он ни с кем об этом не говорил. Именно это сделало прошедшую неделю такой замечательной: она была спокойной, без скачков от бункера к бункеру. Он не знал, что это значит, но его беспокоило, что он хранил все больше секретов от людей, которые его знали. Когда он вернулся в Тринити, улицы в центре города были просто сумасшедшими. Эндрю пробирался между ними всеми и умудрялся ни для кого не становиться шерпом. Он улыбался, идя по коридору.

Теперь все, что ему оставалось делать, это ждать возвращения Хелены.