Пушкин и декабристы

Глава IV

(Декабрист Горбачевский о Пушкине)

Но уважал в других решимость,

Гонимой Славы красоту,

Талант и сердца правоту…

Пушкин, 1824

Речь пойдет об одном из самых странных воспоминаний, касающихся отношений декабристов с Пушкиным, - о воспоминании, которого мы настолько не понимаем, что обычно отбрасываем, не обсуждая… Между тем в нем затронуты важнейшие вопросы, требующие серьезного, последовательного разбора… Однако, прежде чем обратиться к тексту воспоминаний, напомним некоторые данные о мемуаристе.

Иван Иванович Горбачевский, декабрист, осужденный по самому высокому (не считая пяти смертников), первому разряду, - как и многие его товарищи, прожил жизнь, четко разделенную на периоды.

1800-1817 - детство, учение.

1817-1826 - юнкерская и офицерская служба, в основном на Украине; с конца 1823 года - в тайном Обществе соединенных славян, в сентябре 1825 года присоединяется к Южному обществу.

1826 - арест и осуждение.

1827-1830 - каторга в Чите.

1830-1839 - каторга в Петровском заводе.

1839-1856 - на поселении все в том же Петровском заводе.

1856-1869 - амнистированный, вольный, остается все равно в Петровском заводе, где и сегодня оберегаются его дом и могила.

Способности Горбачевского к аналитическому воспоминанию (память, логика, образование, слог) настолько выделяли его среди других революционно настроенных (но отнюдь не всегда высокообразованных) молодых офицеров,

что всего после нескольких встреч Сергей Муравьев-Апостол говорит ему: «Ежели кто из нас двоих останется в живых, мы должны оставить свои воспоминания на бумаге; если вы останетесь в живых, я вам и приказываю как начальник ваш по Обществу нашему, так и прошу как друга, которого я люблю почти так же, как Михаилу Бестужева-Рюмина, написать о намерениях, цели нашего Общества, о наших тайных помышлениях, о нашей преданности и любви к ближнему, о жертве нашей для России и русского народа. Смотрите, исполните мое вам завещание, если это только возможно будет для вас» ¹.

Горбачевский на всю жизнь запомнил точную дату этого разговора: ночь с 14 на 15 сентября 1825 года; он придавал значение даже мелким подробностям о тех временах и людях. До самой смерти хранил как реликвию и не отдал даже за тысячу рублей серебром головную щетку Сергея Муравьева, подаренную в ту сентябрьскую ночь.

Как известно, без Горбачевского утратились бы значительные сведения о южных тайных обществах и восстании Черниговского полка. В самом деле, три главных и наиболее осведомленных лидера южан, Пестель, Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин, были казнены; в 1828 году погибает И. И. Сухинов. Оставалось всего несколько очевидцев, способных дать связное изложение событий (Соловьев, Быстрицкий, Мозалевский). Горбачевский, непосредственно не участвовавший в восстании Черниговского полка, еще на каторге, без сомнения, начал дело, столь же важное, сколь рискованное: опрос товарищей по заключению; вместе с его собственными наблюдениями и воспоминаниями это привело к рождению в 1840-х годах знаменитых «Записок», одного из самых важных документов по истории декабризма.

Не углубляясь в проблемы, связанные с этими мемуарами ², отметим только определившуюся еще в казематах

¹ И. И. Горбачевский. Записки. Письма. Подготовили Б. Е. Сыроечковский, Л. А. Сокольский, И. В. Порох. М., «Наука», 1963, с. 165.

² Появление их в конце XIX в. как анонимного документа вызвало, как известно, у ряда специалистов сомнение в авторстве Горбачевского. Мне, однако, кажутся вполне убедительными доводы в пользу традиционного авторства, приведенные в последнем издании. Недавно авторство Горбачевского было подкреплено прежде неизвестным свидетельством Д. И. Завалишина (см.: М. П. Mироненко. Мемуарное наследие декабристов в журнале «Русский архив». - «Археографический ежегодник за 1975». М., «Наука», 1976, с. 112-114).