Пушкин и декабристы

224

Мой муж и дети свидетельствуют вам свое почтение, с каковым имею честь быть преданная вам душою Анастасия Пущина» ¹.

Такова была историческая и духовная обстановка возникновения замечательного мемуарного документа, «Записок о Пушкине».

Сводя воедино «пущинско-пушкинские размышления» 1857-1858 годов, замечаем: огромное и растущее общественное возбуждение, вопросы крестьянской свободы - все это переплетается с проблемой наследства, исторических предшественников: власть пытается о многом умолчать или представить прошлое в нужном ей виде, однако кое-что выходит наружу легально, цитируется в рукописях, достигает вольной печати. Как раз в те месяцы, что Пущин берется за перо, в «Библиографических записках» - органе, издававшемся московскими друзьями и доброжелателями декабриста ², появляется важная публикация тридцати четырех писем А. С. Пушкина к брату; в 10-м и 11-м номерах журнала (27 мая и 12 июня 1858 года). Е. И. Якушкин публикует содержательную статью по поводу последнего издания сочинений А. С. Пушкина, где, пользуясь «несколькими рукописными сборниками сочинений Пушкина, принадлежащими разным лицам», проводит в печать отдельные прежде не публиковавшиеся строки из «19 октября», часть пушкинского послания «Во глубине сибирских руд…».

Вольные издания Пушкина, оживление борьбы за литературное наследство Рылеева, в то же время существование старой декабристской «критики слева» в адрес Пушкина и первые признаки радикального разночинного воззрения (нашедшего позже крайнее выражение в писаревской недооценке пушкинского наследства) - вот о чем нужно помнить, вчитываясь в «Записки…» Пущина, анализируя их содержание и порою угадывая сокровенный смысл.

Из переписки Пущина восстанавливаются главные этапы работы над текстом «Записок о Пушкине». В каждодневных письмах к уехавшей в Петербург жене тема

¹ Пущин, с. 436.

² Подробнее в кн.: Н. Я. Эйдельман. Тайные корреспонденты «Полярной звезды», гл. 8.

«Записок…» появляется 25 февраля 1858 года - и, очевидно, раньше Пущин не садился за стол, ибо это отразилось бы в «посланиях-дневниках» ¹.

Возможно, непосредственным толчком к работе было печальное известие, присланное Матюшкиным 17 февраля 1858 года:

«Виноват, что не отвечал тебе еще на последнее твое письмецо, оно застало меня нездоровым, так что с неделю не мог поспеть к Наталье Дмитриевне, хотя она посещала одну крышу со мной. Но твою комиссию через Яковлева исполнил. Мария Яковлевна ‹Энгельгардт› праздновала еще день своего рождения, была слаба, но через четыре дня угасла в совершенной памяти, без всякого мучения - при ее старости грипп с легким кашлем было довольно. На Егора Антоновича больно смотреть - он часто как будто не знает своего несчастия, говорит, рассказывает небылое и физически совершенно здоров ‹…› Яковлев шлет тебе пакет» ².

Пущин тогда же писал жене в столицу:

«Поразила меня кончина Марии Яковлевны - за нею непременно пойдет и добрый мой директор. Когда будешь посвободнее, непременно навести за меня и поцелуй с искренним участием… Не пережить старику Марьи Яковлевны… ³

25-го февраля: «Сейчас писал к шаферу нашему ‹Ф. Ф. Матюшкину› в ответ на его лаконическое письмо. Задал ему и сожителю мильон лицейских вопросов. Эти дни я все и думаю и пишу о Пушкине. Пришлось наконец кончить эту статью с фотографом. Я просил адмирала с тобой прислать мне просимые сведения. Но давай ему лениться - он таки ленив немножко, нечего сказать… ⁴

К сожалению, письмо Пущина к Матюшкину и жившему с ним вместе на одной квартире Яковлеву не обнаружено (по переписке видно только, что оно пришло около 10 марта 1858 года) - оно могло бы многое дать для проникновения в «технологию» пущинских воспоминаний.

Через три дня, 1 марта, Пущин сообщает о продолжении черновой (карандашом) работы над записками:

«…Я теперь все с карандашом - пишу воспоминания о Пушкине. Тут примешалось многое другое и, кажется,

¹ См.: ГБЛ, ф. 319, 3, № 34.

² ЦГАОР, ф. 1705, № 9, л. 169.

³ Пущин, с. 337.

⁴ Там же, с. 338.